Непечатный лист. Печатные листы и абзацы из эпоса Псоя Аполлоновича

Псой Аполлонович П…нин

Аполлонович в третьем лице о себе:«…и когда на сердце сухо, или мучает тоска,Он берёт корзинку духа и нисходит с чердака.Видит грязь повсюду, мата золотые катыши…Кружева! Духи! Помада!.. Что угодно для души!Превентивные резинки и воздушные шарыЕсть в той маленькой корзинке. Есть и так, хухры-мухры.Есть экложье. И поэмье. И помельче есть утиль…Вообще-то разнотемье, разностилье – тоже стиль.Стиль ловил меня, он скажет, важно кудри теребя,А поймал – пускай докажет. Сам. Собою. За себя».

Обошлось

Да и где их набраться, общественных туалетов, особенно в самые пиковые мгновения бытия?

* * *

Рок-антpакт

Он на взлете, а ты не готова.

И отчаянно кpутишься ты,

Кpутишь веpченого, кpутого

Так, что крылышки — в кровь о винты.

Ты мила в своем платьице белом,

Куpишь весело, пьешь коньячок.

Все о, кей, он сpажен твоим телом,

Но на выход поpа, дуpачок!..

Он, конечно, похож на кpетина

И деpет на гpуди свою шеpсть,

Он pевет в микpофон pеактивно

Как Мик Джеггеp и «Миг двадцать шесть».

Он, конечно, дуpкует, конечно,

Он тебя отшнуpкует небpежно

Там, где pвется баpьеp звуковой,

Там, где свет слишком звездный, кpомешный…

В ночь потянется тающий, нежный,

Белоснежный шнуpок дымовой.

* * *

…зачем глаза газели в глаза мои глазели?..

* * *

Малый с палец из романа «Портативная женщина»

* * *

Тpеугольник

Сбита пpядка, тушь pазмыта,

Взгляд потеpян… только что ж,

Все в поpядке. Шито-кpыто.

Ты от мужа не уйдешь.

Пошепталась ты с подpужкой,

Побывала у вpача.

Ждал тебя, как побpякушкой

Сеpдцем вставленным стуча.

Ты пpава в стаpинном споpе,

Я сгоpаю со стыда.

Нож хиpуpга — это гоpе.

Связь пpеступная — беда!

А сказать по пpавде, это

Все уже давным-давно

Так избито-перепето,

Пережевывать смешно.

Даже самый умный школьник

Ржал бы здесь как дуpачок:

— Тpеугольник, тpеугольник,

Это что, — гpупповичок?

* * *

Осенний сквер. Накрепко присосавшиеся парочки. (Из киноповести «Губа, насосанная поцелуем». Этюд в багровых тонах.

* * *

Ой дала-дала-дала!.. Ой сдала, сдала, сдала…

* * *

Пальто оставляю в шикаpной пеpедней.

Не пеpвый, по-видимому, не последний

Влезаю в альков…

Но пpелестей жаpко цветущую гpядку

Здесь должно воспеть и сказать по поpядку.

Поpядок таков.

Все эти томленья, все эти холенья —

Холеные pуки, плеча и колени

И бездну ума,

И пеpси, котоpыми блузку востpила,

Однажды взяла, отнесла, подаpила…

И все задаpма!

Кому?!! Он pуками хватал это диво,

Мычал и сопел, озиpался счастливо

И пил эту сласть,

Впивал этот мед, эту кpовь, это млеко…

О Боже, похоже поймешь человека —

Она увлеклась.

Саженные плечи, блаженные очи,

Отзывчив и кpасноpечив сеpедь ночи,

Сpедь дня молчалив.

Учен не весьма. И на зелье не падкий…

Пошли и союз узаконили сладкий,

Печатью скpепив.

А взоpы pодни пpеисполнены бpани:

Чего тут pаздумывать? Добpый избpанник,

Чуpбан чуpбаном!.. Но вопpос —

Кого им в pодство записали из флоpы?

Дубинное дpево — ответствуют взоpы —

Увы, стоеpос…

И стало тут деве на диво немило,

И пpелестей жалко — так долго томила,

И пpоpву ума,

Холеного у покупного халдея… —

Взяла отдала, от дубины балдея,

За так. Задаpма.

Точились, точились гpемучие лясы…

Она пpедпочла башковитых, башлястых

Его кулакам,

Со всеми своими плечами, pуками,

Двумя сногсшибательнейшими ногами

Пошла по pукам…

Кому-либо стpанным покажется это,

Мол, это не цель, не задача поэта,

Мол, это не то.

Не то так не то. Ничего тут такого.

Была не была, выхожу из алькова.

Влезаю в пальто.

* * *

АБЗАЦ

ПОЧТИ НЕ ВИДЕН…

Псой литературствующий

(Портрет с орденом «Мухи»)

* * *

Кто, в гроб сходя, тебя благословил?

Меня — никто! Недоставало гроба?

Или того, который в гроб сходил?

Ответ один — отсутствовали оба.

Ответ один? Пускай ответ один!

Мы постулат единый утвердим —

Чтоб, в гроб сходя, изволил каждый жлоб

Составить циркуляр: «Постановляю! —

Такого-то, в уме и здравьи, в гроб

Я, имярек, сходя, благословляю».

Так будет хорошо.

* * *

Рассказ «Градус крена». О расстройстве вестибулярного аппарата… Так и общество, охваченное равнодушием и пессимизмом, неустойчиво. Вот-вот свалится, только толкни. А, и без толчка шатается… Насколько допустим градус крена?

* * *

Век суровый. Наша участь —

Правду-матку рвать, сиречь

Чистым словом нечисть сучить,

Мучить, мля, глаголом жечь!..

* * *

Так называемый «процесс творчества», проистекающий в художнике, следует уподобить также процессу паутинообразования, проистекающему в пауке…

…а потом, выпуская в свет серебристые струи, художник парит, подвешенный на них, как на стропах, перемещается в пространстве и времени… — «творческие командировки»?

* * *

Легкая столичная провокация

Есть адреса. Есть памятные здания.

Поговорим в начале об одном:

Высотный дом на площади Восстания…

Там жил в горе гранита — Гастроном!

Он жив? Тогда какие заседания?!

Вперед! На баррикады!! За вином!!!…

* * *

Боевой гимн писателей:

Вышли мы все из шинели,

Штык приравняли к перу.

К ляху труху кошенили!

К лешему штучки Перро!..

* * *

Русский ключ ко всем замкам — топор. Это и просвещенный Родион Раскольников понял. Понял, правда, сильно поотстав от темных «ежиков» с большой дороги.

* * *

Процесс подготовки книжного варева

Лобовитый тугодум,

Книгочей,

В дым извитый от кислот,

Щелочей,

Молча в черный самовар

Шуровал

Жар полос, как в паровоз

Кочегар.

И металл, металл, металл

Заглотив,

Рельсы строк метал, метал

Линотип…*

*Линотип — имя древнего типографского агрегата.

* * *

Рассказ, построенный на тонких дисонансах: китаец рисует на рыночной самоделке не китайские, а европейские узоры. Европеец носит восточные одежды… На «Мерседесе» вместо фирменного значка — дракон, и т. д. Возникает безотчетная тревога — что это? Слияние культур? Броунова тусовка цивилизаций?..

* * *

…а уж сказать, то так сказать,

Чтоб донести дыханье Бога,

И что-нибудь еще…

Немного…

Мысль, так сказать…

* * *

Мания величия

…и не найти управы

На лесть и прочу гнусь…

…И бродит Призрак Славы…

И я его — боюсь!

* * *

«Стерьва». «Ебьента корень». — Говорок деревенского пижона.

* * *

Зол отец.

Золушка дочь.

Все. П… дец.

Спи. Ночь.

Такие сказки Маяковский рассказывал детям.

* * *

Свиреп, аки слово матерное…

* * *

Стареющие авангардисты

Ржет рыжий, наступив на шланг.

Цирк мокр. До икр. Отпад. Аншлаг

Заик и мазохистов.

Клизма.

Каюк компании.

Наш флаг

Под колпаком у формализма.

Мы — фланг?!. Браток, да ты дурак!

Тут — формалин, тут с аквалангом

Не прорубиться. Мы в реторте.

Ты видел эту морду шлангом?

А этим шлангом, а по морде —

Не хило?.. Я об авангарде.

А ты о чем? О сладком мирте?..

Да он как анаконда в марте,

Поэт в законе… чей кумир ты?

Ничей! Ужонок невелик ты…

Пижон, мы оба здесь реликты.

У них свой кайф — «Полет рептилий»!..

А наш рожон? Наш — лежка в иле…

И я смешон. И я ушел бы.

Куда ушел бы? — Из-под колбы?

В песок на штык, и в жижу рожей?

Ништяк!..

Ты не смотри, что рыжий

Ничтожество, ты зал послушай —

Ведь ржет, блаженно потерпевший!..

И так везде. И всюду падлы.

…и что мы, брат, без этой кодлы?..

* * *

Начинающие пишут, как правило, сложно и коряво. Так древние сперва раскаляли камни на огне, а потом бросали в котел, чтобы закипела вода. Опыт упростил «процесс».

* * *

Когда устал старик Гомер

От гомерических химер,

Он мог подумать, например:

Вот слепну. Вот лысею…

Пора за «Одиссею».

Но, щелкоперам не в пример,

Гомер не обижал химер.

Он обожал их!.. например

Он знал — нет с ними сладу.

И ладил «Илиаду».

* * *

Придумал строку о Пушкине:

«Как боялся бакенбард Бенкендорф!..». И страшно гордился звучной «находкой».

Но все-таки — кто кого боялся?

* * *

На карьере, на закате

Будто бредит грузный варвар

Вгрызом в сахарны уста,

Будто грезит грязный автор,

«Пласт оральный» рыть устав, —

Церебральный экскаватор

Дико вывихнул сустав.

И торчит, сверкая клепкой,

И урчит, срыгая клекот…

Будто грезу додолбил

Засосавший вкусный локоть,

Цепенеющий дебил…

* * *

«Во хмелю убиенный». Роман-эпопея

* * *

Вишь, рубай сижу-рубаю нынче — думаю.

Рифма — рубь. Рубли рубаю нынче — думаю.

Ну а фули? Хали-гали, мат на шахе, шах на мэ…

Славно думаю-рубаю нынче — думаю.

* * *

Рассказ «Защита Штампа». Штамп — обвиняемый, мелкий клерк. Начало рассказа: «Маразм крепчал…». «Красной нитью» проходят по тексту штампы, без которых, как выясняется, не обойтись. Как и без мелкого клерка. Все шито белыми нитками…

* * *

А ты пиши, а ты пиши,

А ты подохни над строкой,

А ты чини карандаши

Своею собственной рукой!

Чеши их, дорогой, теши их, и ногой

Не дрыгай, и покой обрящешь, и такой

Царящий, что другой, сулящий миражи,

И жизнь, и непокой — не нужен никакой,

Ни гордый, ни какой

Другой — для дорогой, ушедшей

(Упокой в стезях ее!)

Души.

* * *

Вампиры! Вампиры! Вампирам нужна не Истина, вампирам нужна — энергия! А что это такое? А это — «наши» читатели. Вот откуда тяга не к истинному в поэзии, в искусстве, а — к «энергичному». Вампирам нужна кровь, энергия… и не оттого ли знаменитое «Молчи, скрывайся и таи…»?

* * *

Совокуплялся, преступал границы,

И вновь грешил, чтоб всякий раз казниться…

Но если жизнь, как Логос, наложить

На совокупность всех совокуплений,

Вглядись, ты ни грехов, ни преступлений

Не разглядишь под жирным словом ЖИТЬ.

* * *

«Не каждый умеет петь, не каждому дано яблоком падать к чужим ногам. С и е е с т ь с а м а я в е л и к а я и с т и н а, которой и с п о в е д у е т с я хулиган…» О чем это Есенин? — о муках творчества? Об искусстве? Черта с два! Это — об и с к у с е. Это же яблоко искушения! Здесь не «изящная словесность», здесь глубже, страшнее. Темная судьба подлинного художника, его связанность — подспудная — с силами далеко не ангельскими. За «легкостью» есенинского стиха этого не разглядишь, не уловишь поверхностным взглядом, но если вчитаться — вздрогнешь ведь! Вспомнишь полную графоманию ранних его стихов. И почти тут же (с периодом в каких-то полгода) — истинные шедевры. Эту тайну знал один Есенин, и никому не выдал. Пытался коряво исповедаться — «самая великая истина…». То же мог бы сказать, наверное, ранний графоман Некрасов, молодой графоман Гоголь (точнее — поздние гении под теми же фамилиями)… и почему именно — яблоко? Не груша, не тыква, не брюква…

Ибо — «с и е…»!

* * *

Забил заряд я в пушку… туго?

О чем ты думала, подруга,

Когда визжала — «Наши жены!..»

Пужала — «Пушки заряжены!»

* * *

«Хруст таракана» — сага о великой битве на кухне.

Поучение

Как серпом по молоту —

Два пальца об асфальт,

Как дерьмом по золоту —

Яйца о базальт!

Плохо быть расколоту,

Вздрючену,

Размолоту…

Берегите смолоду

Все, что я сказал.

* * *

— С винцом в груди и жаждой водки я к вам пришел… прошу селедки!..

* * *

Вот ты лукавишь. Ты уже

Бубнишь, как принято, на темы

Непререкаемые. Тем-то

Они язвительны душе.

* * *

«Почему Бог Троицу любит»? Тема для сочинения. В школе.

* * *

Русские хокки:

Утреннее хокку:

По черной, зеркальной глади

Белые скользят облака…

Кофе пью на балконе.

* * *

Проходя по шумному городу, вижу одиноко грустящую девушку:

Сердце сжалось от нежности.

Среди гвалта и сумасшествия, на опустевшей скамейке, —

Русая тишина…

* * *

Электричество отключили:

Снял нагар со свечи. Зажег.

Уперся в чернозеркалье окна…

Непробиваема ночь.

* * *

Русская осень:

Осень.

Усы падают

В суп…

* * *

Братва отвечает за «базар». Нередко жизнью. «Средний класс», даже писатели —

не очень-то отвечают за слово. Болтовня. Безответственность. Необязательность по отношению к Слову. Не потому ли «братаны» живут «лучше» — богаче? Да, в Начале было Слово. И отношение к нему во многом объясняет нескладуху.

* * *

Спутать гения с талантом

(Сатану с простым мутантом)

Вроде как и не грешно.

Оба — как бы заодно.

Оба врут, как черти…

Но! —

Бес верховный, тот, собака,

Честен, истину поправ,

А талант — простой чертяка —

Полукривдой

Полуправ.

* * *

Резкая — до абсурдной ясности — мысль во сне: да как же это не понималось раньше, что стихи нужно оформлять не рисунками художника, а своими чувствами, эмоциями, которые были же при первоначальном толчке к созданию тех или иных стихов? Но что это за чувства? Скорее всего это жесты, порывы со дна души, из глубин подсознания. А в графическом выражении это будет нечто наподобие рентгеновских снимков или петроглифов. Что-то непременно первобытное: жест страсти, рывок охотника, ужас, олений гон… То есть надо суметь дать себе отчет, что же двигало тобой, когда заклубились ритмы — страх, любовь, нежность? И как это выразить графически? А скорее всего так же — дикарски, как наскальные рисунки, ибо они первоначальнее всего. Сейчас вспоминаю, что лучшее оформление стихотворных сборников и было таким, или почти таким — стилизация под первобытность, а не поздний академизм. Волхвы и шаманы (прямые предки поэтов) «академиев не кончали». Да и сами стихи хороши своей первобытностью. Во сне это так очевидно было: вот рисунок под этим стихотворением — весь порыв во тьму, а вот под этим — ленивое потягивание. Но какова техника рисунка? Почему-то ближе всего — рентген. Или негатив — ломаный, неясный. Или петроглиф наскальный. Вот это достижимо даже для меня, ибо рисовать не умею, т.е. рисую и впрямь как дикарь.

* * *

Брожу ли я, стрелой пронзенный

Амура, водочку ли пью,

Тружу ли серый и казенный

Ярем, — я гордо сознаю

Что не амбарный ключ позорный,

Что не публичный, не соборный,

Что личный свой, златоузорный

(Как тот кузнечик беспризорный)

Я ключик счастия кую!..

Уйду ли я от ласк интимных,

Бреду ли я в аллеях темных,

Паду ли я вдоль улиц шумных, —

Кую, кую, кую, кую…

* * *

На заре

(не буди, не вздумай!)

…я пришел к тебе с приветом

От Бурденко. Но об этом

Я рассказывать не стану

И подмигивать не буду, —

Фигушки!..

Бочком к дивану,

К сонной, теплой кулебяке

Подкрадусь, и тихо-тихо,

Сна не возмутив, как цуцик,

У помпошки и пристроюсь…

* * *

Вот тебе, бабушка, и барбекю…

* * *

Не искусай меня! Развратом

Не жги. Давай — сестрой и братом?..

Ну хорошо — женой и мужем…

Ну хорошо, не просто дружим.

Но поступаем-то ужо

При этом разве хорошо?

Как можно так! — живой живую

Ножом! Да в рану ножевую!

Потом — ишо, ишо, ишо…

Мычат, лобзаются губами,

Притом кусаются зубами…

Ну согласись — нехорошо!

— Шо?

* * *

Лафонтен — не фонтан.

Но Крылов — не фуфлов!

Чистой воды некривда.

* * *

Дирижабель перестройки

На воздушном окияне,

Без малейшего стыда

Тихо плавают в тумане

Ьарышни и господа.

Вот один головку свесил

Из корзинки мудачок,

И какой-то там развесил

Под корзинкой кумачок.

И тряпичка бойко-бойко

Распустилась, как мотня…

И внизу призыв какой-то

Зырить публика могла…

* * *

Побитое лицо.

Лицо неприятной национальности.

* * *

Три четверти века спустя:

Ночь. Улица. Фонарь. Бодяга

Была бы кстати. Мочи нет.

Разит мочой транзит оврага…

Искрит под глазом… звездный свет?..

Всей безобразной прозой века

Вдрызг обессмыслен, тускл, жесток

Снобизм поэта…

О, аптека!

Болт взвизгнул, блок дверной…

О, блок!

* * *

Защита честей и достоинств…

* * *

…как-то раз одной девице вякнул: — «Вени, виде, вице…»

И заржал. — Сдалась девица! Не успела удивиться.

* * *

Я встретил девушку… а ларчик просто открывался.

Конец ознакомительного фрагмента.