«Сашина философия» и другие рассказы

Протоиерей Алексий Лисняк, 2014

Размышляя о нашей «невеселой, пропитой, прокуренной и разворованной жизни», нетрудно впасть в уныние. Но автор далек от этого. Он умеет различать главное и второстепенное, найти верную интонацию повествования. Рассказы, включенные в книгу, написаны умелой рукой. Они дышат тонким юмором и любовью ко всему окружающему.

Допущено к распространению Издательским Советом Русской Православной Церкви

ИС 14-404-0326

© Сретенский монастырь, 2014

© Лисняк А., протоиерей, 2014

Атеист

Отдыхаю. Передо мной пруд, уходящий за горизонт. В руках удильник. Воздух свеж после грибного дождичка. Смотрю на застывший поплавок. До чего хорошо! Иногда слабый ветерок прогонит рябь по воде, и снова спокойствие. Скоро закат. Сегодня обязательно его дождусь. Это зрелище интереснее десятка поплавков. Да и не в рыбе счастье — не каждый день, да что там день! Не каждое лето выпадает свободный вечерок для рыбалки. Ржавый крючок на моей удочке наверняка уже пуст и вылизан до блеска.

Поездка на пруд стала для меня простой долгожданной встречей с природой, подаренной когда-то Творцом непутевым людям — нам.

Полезно иногда на часок оставить суету, заботы, остановиться, оглядеться по сторонам и увидеть лес, пруд, небо. Задуматься о том, насколько скоротечна земная жизнь среди этого великолепия, которое здесь, рядом. Здорово все же отдохнуть от бесконечных забот по восстановлению разворованного крещеным людом храма. Отдохнуть от кирпича, известки, раствора, вернее — от бесконечного их отсутствия.

Хорошо и полезно бывает уединиться со своими мыслями на природе, но сегодня такое счастье меня миновало. Справа от меня мочит в пруду свои удочки и донки главный зоотехник нашего совхоза — личность уникальная своей заурядностью. Он уже целых полчаса пытается громко и браво завязать со мной спор — этакую атеистическую полемику, чтобы поддержать среди своих соседей-рыбаков репутацию балагура и весельчака.

— Что попы? такие же люди, как все! — разлетается над прудом его бодрый монолог. — Так же, поди, пьют да пляшут, как все. — Ненадолго замолкает и торжественно оглядывает подмигивающих рыбаков.

— Вот вы, батюшка, тоже рыбки вот решили, того… Придете домой да под ушицу самогоночки, эх!

Соседи гогочут, а говорун продолжает:

— А я что же, должен попам верить? Сказки какие-то! Все у вас, у попов, грех — то это нельзя, то это! А я, может, жизнь люблю! Может, я и вовсе — атеист, может, и Бога никакого нету!

Ну вот, отдых и испорчен. Кажется, смотрим мы все на свои поплавки одинаковыми глазами, но видим совсем разные вещи. До сих пор удавалось пропускать белиберду зоотехника мимо ушей, но всему бывает предел. Достаю из воды удочку и начинаю сворачиваться.

— А вы, — говорю, — Григорий Михалыч, быстро поправились. Помню, год назад, когда ваша жена позвала меня вас, больного, соборовать, мы с вами как-то по-другому беседовали. Помню, как раз после первого помазания у вас печень сильно закололо, так «Господи, прости, помилуй» с языка не сходило. А теперь вот уже и атеист.

Публика насупилась и стала молча взирать на неподвижные поплавки, а я не спеша смотал единственную удочку, положил ее в багажник рядом с пустым садком и тронулся домой пыльной проселочной дорогой. По правую руку — пруд, по левую — лес. В небе один за другим проносятся учебные истребители, но им не под силу заглушить мерный гул двигателя моей машины и вечернюю песню перепелок. Через дорогу снуют суслики, каждый сам по себе. Один совсем маленький да тощий, другой побольше, пожирнее. Их Господь любит, дает им пропитание и хорошую погоду. И нас тоже любит. Всех одинаково — и толстых, и тонких, и праведных, и грешных. Даже атеистов, и тех любит.