Компот из сладкой лжи

Маша Ловыгина, 2023

Наденька Чарушина – молодой адвокат и счастливая невеста. Казалось бы, жизнь устроена и вполне благополучна.Но, как это часто бывает, события пошли не по прямой, а наперекосяк.Любимый изменил? Не верь глазам своим!Обвиняется в преступлении? Докопайся до истины!Кто-то говорит, что ты достойна лучшего? Но разве настоящая любовь продается?Придется распутывать этот клубок проблем…Ты умная женщина, Надя, ты справишься!

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Компот из сладкой лжи предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

2

1

Все начиналось как в плохом кино:

Другая с ним!

Ты злишься, плачешь, но…

— Пальму первенства по строгости наказания за супружескую измену держит Республика Папуа — Новая Гвинея. Например, в округе Маданг, где действуют древние папуасские законы, обманутым мужьям не только разрешено, но и предписано обезглавливать любовников своих жен. Жен при этом не убивают, но перед казнью осужденный должен съесть палец своей любовницы… — Надя поежилась, аккуратно закрыла крышку ноутбука и подошла к окну. — Господи, ужас какой… Обезглавить, съесть палец… Воистину — да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире…

Она отмахнулась от назойливого комара и закрыла форточку на шпингалет.

Быстро темнело. Шел дождь — еще летний, августовский, но уже настойчиво напоминающий о промозглой осени и неминуемой грязи, которая продержится до конца ноября, а то и до Нового года, пока окончательно не сцепится ночными морозами и не покроется снегом. Но белое покрывало обманчиво в своей невинной чистоте. Под ним, как известно, все та же грязь, и стоит солнцу войти в силу, как она вновь вылезет на поверхность…

Надя коротко вздохнула и задернула занавеску. Черт ее попутал приехать на дачу посреди недели. Вокруг тишина, даже собак не слышно. Нарушают это оцепенение только гулкие удары дождя по крыше и жалобные стоны половиц под ногами.

Надо ехать. Не доросла она еще до этих одиноких вечеров, не дозрела. Продать, что ли, дачу? Нет, жалко. Дом еще крепкий, обжитой, и лес замечательный, река в километре от поселка. И до города совсем недалеко. Просто настроение вдруг стало зависеть от погоды. Что это — надвигающаяся старость? Или врожденная глупость вкупе с метеозависимостью?

— Разочарование в профессии, — сказала Надя и погрызла ноготь. — И в любви…

Осознавать это было очень больно. Она понимала, что не пропадет. Дача вот есть, и родительская квартира в городе, в которую она переедет от своего жениха, Ржевского. Автомобиль — его подарок, тоже, наверное, останется у нее. Павел всегда был порядочным человеком в плане имущества, но оказался редкостной сволочью в смысле верности. Надя могла бы догадаться об этом еще тогда, когда они только начали встречаться, но кружева из слов и поступков, которыми Ржевский украсил ее жизнь, были удивительно нежны и необходимы ей как воздух.

Он появился в ее жизни, чтобы свести с ума. Это была любовь с первого взгляда, но не до последнего вздоха, как оказалось.

Тридцатилетний харизматичный мужчина, владелец рекламного агентства, нравился всем, особенно женской части, но Надя воспринимала это как должное и не попрекала его. Брала пример с матери, которая всю жизнь была тенью своего мужа. Полгода назад отец умер от инфаркта прямо на своем рабочем месте. В конторе он оставался один, потому что частенько задерживался, чтобы поработать в тишине, и когда его спохватились, было уже поздно…

Они с Ржевским вернулись тогда из первой совместной поездки в Италию к похоронам вместо того, чтобы объявить о своей помолвке. Как-то навалилось все сразу, а теперь вообще рассыпалось на мелкие осколки…

Ей двадцать пять. У нее нет детей и серьезных материальных проблем. Самое время начинать новую жизнь.

Ее мать, Ольга Аркадьевна, приобрела симпатичный домик под Ялтой, чтобы разводить розы и георгины, как и планировала еще при жизни с мужем. Находиться одной в их большой квартире она не хотела, да и Надя настаивала на том, чтобы мать сменила обстановку. В конце концов, лучше возвращаться в прошлое, когда ты пропитан солнцем и просолен морской водой. За родительницу она не переживала, а у нее до этого момента был Ржевский.

Еще совсем недавно они с Павлом провожали Ольгу Аркадьевну к морю. На вокзале царила извечная суматоха. Вещи уже были уложены в удобное СВ, проводнику были даны четкие указания окружить пассажирку вниманием. Ольгу Аркадьевну должны были встретить по приезду и доставить к воротам ее новой дачной резиденции. Надя льнула к своему жениху, полная уверенности в том, что обрела настоящую бетонную стену в его лице. За пять минут до отправления Ржевский вдруг предложил ей слетать в Ялту на Новый год, а потом задержаться там на все праздничные дни. Конечно, для этого ему придется много и плотно работать, но ведь рождественские праздники — это лучшее, что создано для семьи. Надя моментально нарисовала в голове чудесные вечера у камина (да-да, в этом домике был камин!), прогулки вдоль кромки остывающего моря, теплые вязанные шарфы и свитера, и жаркие ночи под тихий шепот прибоя…

Надя с матерью не поехала даже на неделю, хоть Павел и уговаривал ее, потому что не видеть Ржевского — красивого, уверенного в себе синеглазого брюнета, было выше ее сил.

— Только вместе! — заявила она. — Везде и навсегда!

Что ж, мечты сбываются тогда, когда сами посчитают это нужным…

Все эти дни на даче в Кукушкино Надя думала о том, не поторопилась ли она. Как сказать матери о том, что произошло? Для нее это станет очередным ударом. Как и заявление об уходе из коллегии адвокатов, которое она в сердцах положила перед другом отца — старейшим адвокатом дядей Томом. В своем уютном кабинете он влил в нее полграфина воды и напичкал валерьянкой, а затем уговорил взять небольшой отпуск, чтобы подумать и отдохнуть.

Следовало бы заменить две первых буквы в слове отдохнуть на одну С, и тогда фраза получила бы иное звучание, которое как раз и определяло ее нынешнее состояние — сдохнуть. Хотелось сдохнуть…

Она не могла себе представить, как будет жить без Ржевского, без работы и без планов. Планы, разумеется, можно было придумать, но вот истребить с их помощью душевное смятение теперь вряд ли получится. Если бы отец был жив, он бы вставил ей по пятое число и разложил бы по полочкам ждущие ее перспективы. Чарушин был нежным отцом и хотел, чтобы его милая славная девочка была защищена и благополучна.

Надя грустно усмехнулась. Знал бы ее отец, сколько любовниц было у его будущего родственника! А может, знал? Сама-то Надя, конечно, их не видела и не считала. Откуда она могла знать, как долго и часто Ржевский менял свои «перчатки». До того самого случая она не заставала его в пикантных ситуациях, о которых рассказывают в анекдотах…

Получается, Ржевский умело водил ее за нос, а она позволяла ему это делать. Верила ему и не обращала должного внимания на ночные звонки и поздние возвращения.

Надя, в отличие от Ржевского, была домоседкой, а лето вообще предпочитала проводить на даче. Здесь ей особенно хорошо работалось, так что в город она приезжала отдохнувшей и наполненной живительной энергией, которую получала от окружавшей ее природы.

Дела, которыми они занимались в конторе, касались в основном гражданских споров, имущественных претензий и алиментов, и это было неимоверно скучно. Отец Нади настоятельно рекомендовал ей осваивать именно эту нишу, искренне считая, что работа над уголовными преступлениями портит женскую сущность. И Надя очень старалась, чтобы он ею гордился, хотя втайне мечтала не только защищать, но и расследовать преступления…

Собственно, именно последнее бракоразводное дело и раскрыло ей глаза на отношения с Ржевским, а ведь она верила, что с ней такого никогда не произойдет. За то время, которое они были вместе, Павел приручил ее словно дикого котенка. Он считал, что она создана для тихой семейной жизни, и постоянно уговаривал бросить все и посвятить себя ему. Клятвы, которые он говорил, глядя прямо ей в глаза, стали лишь подтверждением ее счастливого неведения: «Чарушина, я твой навеки! Ты очаровала меня…»

Говорят, любовь живет три года. Да какая, собственно, разница, сколько лет она живет? Люди забывают добавить, что потом любовь может десятилетиями еще корчиться в конвульсиях. И чем сильнее было чувство, тем болезненнее будут судороги…

— Скотина ты, Ржевский, и грязное чудовище. Как же я теперь без тебя? — Внешне Надя была совершенно спокойна, но изнутри ее просто разрывало от обиды и злости.

Ее вполне можно было назвать хорошенькой. По материнской линии в ее роду отметились польские евреи, а по непроверенным воспоминаниям отцовой бабушки — даже цыгане. От всего этого симбиоза Надин портрет представлял собой премилую шатенку с карими глазами, немного вздернутым носом, округлой фигуркой и умело скрываемой страстностью, что являлось неоспоримым доказательством прекрасного выбора, который Ржевский просто-напросто просрал, говоря околоюридическим языком.

Надя случайно увидела его с другой, когда приехала на встречу с клиенткой в торговый центр одного из микрорайонов-новостроек. Вообще-то она поступала так крайне редко. Просто у женщины на руках был больной ребенок-аутист, который не захотел оставаться с няней, а потребовал отвезти его в игровую комнату, где и сидел сейчас в углу, перебирая стопку детских рисунков и книг. Надя читала об особенностях таких детей, поэтому безо всяких сомнений поехала на другой конец города, чтобы обсудить в этом шумном месте стратегию грядущего развода. Муж клиентки хотел отделаться малой кровью. Жена — уставшая, нервная, с покрасневшими глазами дико боялась остаться с больным сыном в крайне скудном финансовом положении.

— Вы понимаете, нам нужно продолжать лечение. Врачи говорят, что занятия, иглотерапия, психологи и режим способны сдвинуть дело с мертвой точки. Сережа умный мальчик, он в состоянии обучаться, но проблемы с социализацией пока не решаются. Для этого нужны деньги, большие деньги. Муж говорит, что будет давать мне средства, но я не верю ему. Он постоянно что-то крутит за моей спиной, а ведь этот бизнес мы начинали вместе. Потом родился Сережа, и я… — клиентка забарабанила пальцами по столу. — Я чувствовала, что когда-нибудь он так и поступит с нами! Как будто только я виновата, что наш ребенок такой… Здесь, — клиентка положила перед Надей тоненький файл, — то, что я смогла найти за последние полгода. Он частенько оставлял компьютер включенным. И еще документы на рабочем столе… Ведь я для него пустое место. Знакомый детектив сделал несколько фотографий в ночном клубе, где он проводил время с какой-то девицей…

— Я все внимательно посмотрю. Однако ваше решение о лишении его родительских прав меня озадачило. Вы уверены, что хотите именно этого? Ответственность за ребенка ляжет только на ваши плечи. Вам придется самой…

— Знаете, наступает момент, когда понимаешь, что дальше ничего не будет. То есть я, конечно, осознаю, что мне будет очень тяжело, но больше не могу так жить. Я для него давно не жена… Не женщина, понимаете? У него куча каких-то баб, девок… мне приходится выпрашивать деньги на врачей, на питание… Поэтому, да, буду как-то сама. — Клиентка дернулась и вдруг побледнела. — Боже мой, как вы думаете, может, мне не следовало так поступать? Я поторопилась?.. Но ведь жить так просто невыносимо…

— Я понимаю. — Надя слушала ее горькие откровения, но на душе ее было тепло и солнечно. Вечер накануне они с Ржевским провели в сладко-непристойном мороке кирпично-гранатового «Бароло»*, обожаемых ею молочных трюфелей и жаркой любви. Ее губы до сих пор несли на себе печать его поцелуев, и внизу живота было горячо от этих воспоминаний. Замотанная клиентка поняла бы ее, если бы у нее все было также хорошо, как у Нади с Ржевским. Но сейчас именно Надя должна была помочь ей получить что-то взамен утраченного счастья. И отступные должны были быть достаточными, чтобы заменить это вязкое гадкое ощущение нежеланности, если это вообще возможно.

Павел улетел в командировку, оставив Надю томиться в ожидании встречи, чтобы, вернувшись, вновь довести ее до исступления своими объятиями и поцелуями.

Надя отвела взгляд, чтобы клиентка не дай бог не заметила сквозившее в нем томление, и через прозрачное пластиковое заграждение, разрисованное героями мультфильмов, увидела… Ржевского.

Не узнать Павла было невозможно — он был в небесно-голубом костюме из тончайшей шерсти, который она уговорила его купить во время их первого путешествия в Милан, и который Надя собственноручно упаковала в кофр, собирая жениха в командировку. К нему они приобрели еще и запонки со вставками из синего муранского стекла. Гулять так гулять! — заявила тогда Надя.

Рядом с Павлом была молодая, хорошо одетая женщина с длинными светлыми волосами и полными губами, которые ярко выделялись на ее тонком лице. Она держала Ржевского под руку и что-то говорила ему, а он, склонившись, слушал, поглаживая длинные ухоженные пальцы, обхватившие его за локоть.

Надю ослепило и пронзило насквозь, будто шаровой молнией.

–…хотела бы уничтожить его! — донеслось до нее сквозь оглушающий шум закипевшей крови в ушах.

— Уничтожить… — прошептала Надя и перевела на клиентку взгляд, вдруг ставший больным, как у побитой собаки.

Клиентка осеклась, а затем посмотрела на своего сына, который, наверное, уже в десятый раз перекладывал книги и рисунки из одной стопки в другую, не обращая внимания на играющих вокруг детей.

— Вы справитесь? — осторожно спросила она Надю. — У вас достаточно для этого возможностей?

«У меня, может, и нет, а у дяди Тома — да…» — вяло подумала Надя, а затем все же заставила себя произнести подчеркнуто деловым тоном:

— Бумаги будут готовы до судебного заседания и применены на слушании, если мы не сможем договориться. Я пришлю вам копии, — она вновь обернулась, ища глазами Павла.

Нарисованные на ограждении Винни-Пух и Пятачок радостно глазели на розовый воздушный шарик, и только ослик Иа смотрел на нее и вздыхал, будто сопереживая.

— Будем на связи, — торопливо проговорила Надя, складывая бумаги в кожаный портфель. — Мне пора.

— Хорошо, — кивнула клиентка и смиренно сложила руки перед собой.

— Может, купить вам воду или кофе? — Сейчас Наде хотелось разрыдаться и ударить по столу, чтобы тот подскочил, но вокруг были дети, которых нельзя было пугать.

— Нет-нет, что вы. У меня все с собой. Пусть Сережа еще немного поиграет. Знаете, это просто чудо, что он решил пойти сегодня в игровую, а вы согласились приехать. Ему нужно привыкать к людям. Так что сегодня наша маленькая победа! Можно сказать, прорыв.

— Да, прорыв… — Надя судорожно перевела дыхание, подумав о том же, но совсем в ином ключе. — Тогда до встречи.

Она быстро вышла из игровой и огляделась в поисках Ржевского с его визави, но их нигде не было. Сердце ее скукожилось в кровоточащий комок и невыносимо саднило. Конечно, Ржевский мог точно так же, как и она, встречаться с кем-то по работе, если бы не должен был находиться в трехдневной командировке за несколько сотен километров отсюда.

Они могли бы прожить прекрасную долгую жизнь, родить красивых детей и стать друг другу опорой. Во всяком случае Ржевский именно так и представлял их будущее, говоря о нем. Но при этом вероятно считал, что все это сможет спокойно сосуществовать с его похождениями. Как она могла не замечать, что натура его требовала преклонения и попустительства в мужских шалостях? Надя старалась быть его тылом, всепрощающей и любящей, но что позволено Юпитеру…

Она бредила им, обожествляла, так какого хрена не хватало ее синеглазому богу?

… — Все, хватит! Сезон закрыт и отпуск не удался, — Надя огляделась и подняла сумку, в которую сложила бумаги, ноутбук и вещи. Пора было возвращаться в их квартиру-студию — уютное, почти семейное гнездышко с панорамными окнами и огромной кроватью, где они с Ржевским планировали зачать их будущего ребенка.

Три дня прошли, он должен был вернуться через несколько часов, поэтому ей следовало успеть собраться до его появления. Она решила, что не позволит ему увидеть, что больна, опустошена и разбита его предательством.

Да, ей не потребуется адвокат для развода — ведь она не успела выйти замуж за Ржевского. Дядя Том прав — она хорошая и умная девочка, которая занимается правильным делом. Долой сантименты, да здравствует работа…

Накинув капюшон, Надя выключила свет и вышла на крыльцо. Склонив голову под дождевыми струями, побежала к машине. Положив вещи на заднее сидение, захлопнула дверь и тут же услышала где-то вдалеке короткий отчаянный вскрик, от звука которого у нее дрожь пробежала по всему телу.

Надя замерла и прислушалась, но крик больше не повторился. Эхо донесло его то ли со стороны реки, то ли леса. Мотнув головой, отчего по вискам тут же потекли холодные струйки, Чарушина подумала, что вполне вероятно кричала какая-нибудь птица. Неясыть или сова. Или это одно и то же?..

Надя вытерла мокрое лицо и посмотрела в сторону едва заметного серого просвета между деревьями. Ей вдруг стало нехорошо, муторно и страшно. В довесок ко всему на краю поселка вдруг тоскливо завыла собака.

— Чур меня, — прошептала Надя и села за руль. Выезжая за ворота, она погладила колени, ощущая, как внутри продолжает расти неясная тревога. Птичий крик застрял у нее в ушах, потому что был очень похож на женский…

Бароло* — вино, производимое на севере Италии.

2

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Компот из сладкой лжи предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я