Нескончаемые поминки

Полина Охалова, 2023

Действие второй повести из детективной трилогии о Ксении Петровне Морозовой разворачивается в коттедже на морском острове недалеко от финского города Турку. Во время эпидемии ковида умирает один из российских ученых, работавший в Финляндии. Из-за санитарных ограничений поминки по покойному решено провести на островной даче, принадлежащей Ксении Морозовой. Разыгравшийся шторм полностью отрезает обитателей и гостей дачи от остального мира. А между тем на острове начинают разворачиваться события, заставляющие Ксению Петровну вспомнить детективные сюжеты Агаты Кристи. Одну гостью находят мертвой. Это несчастный случай, самоубийство или убийство? Будет ли эта смерть последней? Почему родственники, приехавшие на поминки, испытывают друг к другу не любовь, а скорее ненависть? Почему так странно ведут себя официанты из кейтеринговой фирмы?..

Глава пятая

Катя поднялась наверх, позвала всех к ужину. Через несколько минут спустился заспанный и встрепанный Валерий, одетый в плохо сидящие на нем джинсы и футболку кальсонного цвета, а немного погодя, в гостиной появился Николай Иванович в дорогом спортивном костюме. В приглушенном свете бра и подсветки на высоком потолке он казался гораздо моложе своего возраста. Ксения опять подивилась, как меняется его лицо, когда узкие губы раздвигаются в улыбке. Сразу исчезает брюзгливое старческое выражение, и Николай Иванович на глазах волшебно молодеет.

Это, наверное, потому что зубы такие молодые, ровные, белые. Надо, надо из оставшихся миллионов потратиться не на косметолога, а на стоматолога, — подумала Ксения.

––А Наталья Иосифовна? Позвать ее? — спросила Катя.

– — Она не будет ужинать, она устала и хочет полежать, — ответил Демченко.

Ужинали сначала молча, потом Светлана, горько вздохнув, сказала: «Леонид… Иванович вот такую пиццу «Четыре сыра» очень любил… Повисла неловкая тишина и, Ксения хотела уже сказать что-нибудь о погоде или ковиде, чтоб поддержать разговор, как вдруг заговорил Демченко. «Он вообще-то любил традиционную, простую русскую еду — щи да кашу.

–-Точно, — оживилась Светлана — еще студень любил и рыжики соленые

– — «Грибки с чебрецом, с гвоздиками и волошскими орехами. С смородиновым листом и мушкатным орехом», — добавил Демченко.

Светлана с недоумением уставилась на Николая Ивановича, а Ксения Петровна, узнав цитату из гоголевского текста, включилась в игру: «А как насчет коржиков с салом, пирожков с маком, с сыром, с урдою?»

–-Нет, Леонид их не очень жаловал, он, любил с капустою и гречневою кашею.

Светлана почти обиженно сказала — что за нелепости вы говорите, не ел Леонид пирожков с гречневой кашей.

– — Извините, Света, мы просто цитировали «Старосветских помещиков», — поспешила успокоить ее Ксения, отметив про себя это фамильярное «Леонид».

– — Гоголь вообще был кулинар отменный, любитель хорошо поесть и знаток еды. А названия блюд бывают такими интересными и могут многое рассказать о традиционной культуре того или другого народа — Демченко заговорил живо, увлеченно, даже Валерий, до этого сидевший с хмурым и сердитым видом, поднял голову и начал слушать с видимым интересом.

«Почему я решила, что Николай Иванович человек несимпатичный и высокомерный? Он настоящий харизматик и о своем предмете умеет так замечательно рассказывать. Недаром с лекциями по всем университетам мира разъезжает», — подумала Ксения.

Но импровизированная лекция была прервана появлением Мити с Василием, которые сразу схватились за пиво, весело переглядываясь.

«Нашли общий язык, — неприязненно подумала Ксения и ударила внука по руке, когда он потянулся за второй банкой пива.

– — Ну, бааб, — заканючил Васька

–-Все, Василий, и не начинай.

– — Лучше бы предложить «кислого молочка или жиденького узвара с сушеными грушами», — белозубо улыбнувшись, Демченко опять процитировал «Старосветских помещиков»

— А между прочим, — перевел разговор на другое Митя, — погода-то портится, все небо тучами затянуло.

–-Да, кажется, завтра шторм обещали, — включилась в разговор Виктория.

– — Ну завтра нам не до купаний и загораний. У нас поминки, — урезонила Катя. — Давайте все отдыхать, сегодня день был тяжелый и невеселый,

Все встали и, вразнобой поблагодарив хозяев, направились в свои комнаты.

Ксения с Катей поставили посуду в посудомойку, собрали в пакет банки и бутылки, и Катя с сыном поднялись к себе наверх. Ксении спать не хотелось, и она вышла на террасу.

Действительно погода резко изменилась. Ветер был сильным и холодным, небо затянуло тучами, а море рокотало неприветливо. Ксения уселась в шезлонге, слушая рокот волн и шум березовых крон, которые ветер трепал все настойчивей. Она принесла из гостиной плед, накрылась им, и, кажется, задремала.

Вдруг послышался грохот, крик, вернее даже вопль и потом чертыхание.

Ксения вскочила и побежала в дом. Из чрева гостиной раздавались стоны и оханья. От волнения Ксения не сразу нашарила выключатель, а, когда свет все же удалось зажечь, то открылась странная картина. Внизу под лестницей сидел Васька, держась за ногу, охая и неприлично матерясь, рядом лежала глиняная девушка с бедром, но без головы, а чуть поодаль застыла, прижав ладонь ко рту Наталья Иосифовна.

– — Что здесь происходит? — взревела Ксения.

– — Не знаю, баб, — я заснуть никак не мог, на улицу поперся, наткнулся на кого-то в темноте, а тут эта баба с горшком на меня шандарахнулась. Я едва успел отскочить и ее оттолкнуть — сказала Васька, указывая на все еще молчащую и зажимающую рот блондинку в светлом спортивном костюме. — Но по ноге мне эта баба горшком захерачила.

Ксения присела, осматривая Васькину ногу.

– — Да вроде ничего страшного. Это вы с отцом ее так халтурно закрепили на подставке. — Ничего не халтурно, фазеру его коллега какой-то супер клей подарил, мы на него тетку приштырили, она стояла, как это — непоколебимо, вот!

– — Но вот поколебалась — таки, — констатировала Ксения. — Наталья Иосифовна, а вы как?

– — Я в порядке, — ответила та, не отрывая ладони ото рта. — Все хорошо, спасибо.

– — Ну давайте спать, а я тут все в угол задвину, а завтра разберемся. Ты, Вась как, можешь идти?

– — Да вроде могу, — Василий встал и, припадая на правую ногу, начал подниматься по лестнице.

– — А вы, Наталья?

– — Да-да, я сейчас пойду к себе, не беспокойтесь.

Ксения, посмотрев на стоящую возле лестницы невредимую Наталью, подумала, что внук нуждается в ее помощи больше, и пошла вместе с прихрамывающим и театрально стонущим Васькой вверх по лестнице.

– — Когда пойдете к себе, погасите свет, — попросила она Наталью.

–-Свет в гостиной погас в тот момент, когда Ксения открывала дверь в свою комнату, но шагов на лестнице в правом крыле она не услышала. Она улеглась в постель, но еще довольно долго ворочалась с боку на бок, прилаживая подушку поудобнее, прислушиваясь к звукам ночного дома, и ей мнился скрип половиц, шарканье ног, тиканье часов. «Парки баьбе лепетанье, спящей ночи трепетанье, жизни мышья беготня».