Их запретное желание

Полина Ордо, 2021

Необычное желание обернулось роковой встречей. Ошибки прошлого, обида и месть не смогли потушить былые чувства. Что будет, когда правда вскроется? Что делать, если запретное желание становится непреодолимым? Поддаться ему или довести задуманное до конца? Содержит нецензурную брань.

ИГОРЬ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Месяцем ранее

Иногда я чувствовала себя мартышкой, играющей с гранатой. Наверное, это мой стиль жизни: ругаться отцом каждый раз, когда встречаемся. Сегодняшний вызов на ковёр не был исключением.

Все на нашем курсе мечтали оказаться на моём месте: как же, дочка декана! Никаких проблем. Никаких проблем, если живёшь по указке отца-тирана. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. И я в очередной раз встала на дыбы и отказалась ехать на какую-то очень важную молодёжную конференцию и защищать честь университета.

Отец, хмуро разглядывая меня поверх своих очков-половинок, демонстративно кинул на рабочий стол очередной выпуск наших Фрейдовских чтений и расстегнул темно-серый пиджак. Ослабил галстук, выдохнул и принялся читать нотации:

— Ты должна была поехать… Я специально оставил тебе место! — грохнул кулаком по столу. — Почему ты даже не позвонила?

— Почему? — вспыхнула и поправила тяжёлую сумку на плече. Задохнувшись от возмущения, развела руками. — Ты ещё спрашиваешь?! Потому что моё мнение не учитываешь! Боже!

— Какое у тебя может быть мнение, если ты ещё ничего не знаешь?

— Так может дашь мне возможность самой опыта набраться?

— Господи, Олеся, я делаю для тебя всё…

Ну вот, началась привычная песня. Конечно, я — неблагодарная дочь, не стараюсь и прочее бла-бла-бла.

— Ты делаешь это для себя, а не для меня! — сцепив зубы, зло процедила. — Я тебе уже сказала, что в аспирантуру не пойду! Я не хочу преподавать! Я хочу практиковать, а не заниматься теорией!

Наш разгорающийся спор прервала трель сигнала: начало первой лекции, на которую я, конечно же, благополучно опоздала. Спасибо тебе, папа!

Дослушивать нравоучения не стала, просто вышла из кабинета, едва не сбив вешалку и фикус в тяжёлом глиняном горшке. Секретарь проводила меня изумлённым взглядом.

— Олеся, я не закончил! — отец разъяренно дышал, стоя в дверном проёме. — Мы не договорили!

— Лекция началась. Или ты мне справку дашь? Нет? — ехидно ухмыльнулась. — Тогда я пошла.

Так хлопнула дверью, что стёкла задрожали. Они едва не вылетели мелкими осколками, а позади раздался гневный окрик отца. Теперь я точно довела родителя до белого каления.

Посмотрела на часы: на пару я уже конкретно опаздывала. Почти на десять минут. А сегодня основы клиники с этой старой грымзой Маргаритой, которая драла с меня сто шкур только лишь потому, что мой отец — декан факультета, да ещё и учебник по одной из наших учебных дисциплин написал.

По коридору я неслась со скоростью пули, на ходу доставая конспекты и отключая телефон. В аудиторию заскочила с видом зайца, убегающего от погони. Тяжело дыша и отбрасывая с лица выбившиеся прядки светлых волос, удивлённо таращилась на место преподавателя.

Старой грымзы не было, вместо неё оказался высокий молодой мужчина. Он, сняв пиджак, вальяжно расселся на столе и теперь знатно веселил весь наш поток своим рассказом. Моё появление вызвало взрыв хохота у студентов и внимательный взгляд преподавателя. Меня будто к стене пригвоздили. Замявшись, я было двинулась в сторону парт, но преподаватель меня остановил:

— И куда вы собрались, мадам? — в его голосе было море ехидства.

— На своё место, — резонно возразила.

— Ваше место в коридоре.

Тихий ропот пронёсся по аудитории. От такого заявления я даже опешила. Непонимающе посмотрела на наглеца, заливаясь краской.

Мужчина слёз с парты, скрестил руки на груди и медленным шагом приближался ко мне. А я, почему-то, от такого внимания съёживалась и мечтала слиться со стеной.

Когда новый преподаватель подошёл ко мне почти вплотную, я только и смогла, что поджать губы и недовольно хмыкнуть.

Я уже успела оценить мужчину. Высокий, подтянутый, как бы сказали девчонки, со «смазливой мордашкой». Не так чтобы смазливый, но внешность приятная. Тёмные волосы, которые отливали синевой. Вид портили глаза. Холодные, колючие и очень неприятные. Буравя меня взглядом, мужчина будто забирался мне в голову.

— Манеры у вас, мадам…

— Мадемуазель тогда уж, — вставила ремарку. — Я не мадам.

— Ещё лучше! Для юной леди у вас очень скверные манеры, — мужчина цокнул языком, а я вздрогнула как от выстрела. — Ни здравствуйте, ни до свидания. Даже не извинились. И как же ваша фамилия, мадемуазель? — преподаватель чуть склонился ко мне и я услышала терпкий запах мужского парфюма, отдающий нагретым деревом.

— Самойлова, — проглотила ком и спокойно ответила, выпрямляясь вдоль стенки.

Я никогда не пользовалась отцовской фамилией и нашим родством, но сегодня был тот самый случай, когда не грех.

— Отлично, мадемуазель Самойлова. Эту лекцию вы будете слушать из коридора. А вот после неё мы с вами поговорим о вашей отработке. Свободны! — мужчина сделал шаг и открыл дверь. — Впредь попрошу не опаздывать, — эта фраза уже относилась ко всем.

Я нехотя вышла в коридор. Хотела было объясниться, но преподаватель, мило улыбнувшись, захлопнул дверь прямо перед моим носом. От сквозняка мои волосы разлетелись и теперь лезли в рот и в глаза. Фыркая и плюясь, я тяжко выдохнула и мрачно обвела взглядом большое светлое окно.

Остаток лекции я провела в коридоре, сидя на подоконнике и дожидаясь перерыва. При этом обдумывала, что и как скажу преподавателю, какие аргументы подберу. Жаловаться отцу я и не собиралась.

Когда мои одногруппники стали выходить на первую пятиминутку, я, протолкнувшись через толпу, зашла в аудиторию. Кто-то успел шуточку отпустить, кто-то одобряюще похлопать по плечу, а подруга Вера покачала головой и буркнула: «Ну ты, Леська, даёшь!».

Поправив сумку, твёрдым шагом подошла к преподавательскому столу. Кашлянула, привлекая внимание мужчины, и открыла рот, чтобы выдать заготовленную речь, но, наткнувшись на пронзительный взгляд глаз-ледышек, запнулась и спросила невпопад:

— Что с Маргаритой Рудольфовной?

— Она сломала шейку бедра и теперь на длительном больничном, — мужчина, вернулся к конспекту лекции. — Теперь основы клинической психологии у вас буду вести я. Меня зовут Игорь Александрович.

— Игорь Александрович, я…

— Вы дочь декана, я это прекрасно знаю, — преподаватель грубо меня перебил, даже не давая мне слова вставить. — И если вы считаете, что это даёт вам право…

— Ничего я не считаю, — спокойно возразила. Теперь меня будто ледяной водой окатили, взгляд был просто… вымораживающим. — Я задержалась у отца, и прошу меня извинить, больше этого не повторится.

Мужчина посмотрел на меня исподлобья, взял лист чистой бумаги и стал на нём что-то писать:

— Вот три темы для рефератов. Выберите любую, работу лучше сдать до конца следующей недели.

— Но…

— Постарайтесь сделать её хорошо, вы же дочь декана, — эти слова прозвучали издёвкой.

Я покраснела и раздражённо схватила листок с темами. Даже не прочитав его, сунула в сумку.

— Теперь я могу присутствовать на лекции, Игорь Александрович?

Мужчина пространно махнул рукой, продолжая что-то сосредоточенно высматривать в конспекте. Покраснев от стыда, я прошла на своё место и села за парту. Раскладываясь, чувствовала, что меня продолжают пристально разглядывать. Похоже, что я стала мишенью, а ещё хотела сдать зачёт по-лёгкому. Подняв глаза, я пересеклась взглядом с Игорем Александровичем и замерла.

Наша дуэль была недолгой и закончилась моей капитуляцией.

— Отработка… Тоже мне, диктатор, — бубня под нос, недовольно рассматривала список тем. — Ничего, не таких обламывали. Мы ещё посмотрим, кто кого.