Максим

Наталья Шагаева, 2019

Для меня нет запретов или невозможного. Я могу свести с ума, доставить удовольствие или просто взять силой. Все зависит от желания женщины – я могу исполнить любое, самое сокровенное и запретное желание за ее деньги. Но я не могу, не имею право, да и не хочу – любить! Меня не тошнит от своей работы, то, что я делаю приносит удовольствие, как мне, так и моим клиенткам. Все было так до определенного времени – пока я не потерял голову от маленькой дерзкой девчонки. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Максим

Парадокс в том, что, называя меня Максимом, моя мать провела аналогию с мужским журналом, где снимаются голые девушки шлюшки, тем самым обрекая меня на жизнь, которой я живу сейчас. Потому что я самая настоящая шлюха. Мужик, который продает сексуальные услуги богатым дамам за деньги, — вот такой бред почему-то крутится с утра в моей больной голове. А голова реально больная, во всех смыслах этого слова. Смотрю на себя в зеркало, облокачиваясь о раковину, и понимаю, что сейчас у меня ни хрена не товарный вид. Физиономия помятая, глаза красные и легкая небритость, которая мне не идет. Поворачиваюсь боком и вижу красные следы от ногтей Аллы на спине. Прекрасно! Вот же сучка! Какого хрена я вчера с ней так напился?! Ведь не хотел же. Наверное, потому что мне ее жалко. Жизнь ее потрепала нехило. Десять лет назад ее муж умер от рака, а пять лет назад убили сына. Я не только ее трахаю раз в неделю, я являюсь единственным ее другом. И если верить ее словам, я единственный человек, с которым она откровенна. Не могу отказать этой женщине ни в чем, и не только потому что она платит мне деньги… Знаю, жалость хреновое чувство, но эту женщину мне действительно жаль. У нее есть все и одновременно нет главного. Деньги, к сожалению, не вернут ей мужа и сына…

Трясу головой, отбрасывая ненужные мысли, продолжая рассматривать спину. Хорошо хоть Алла наградила меня простыми красными полосами, а не реальными царапинами. Женщины как кошки, раны от их ногтей заживают очень долго.

Быстро бреюсь, взъерошиваю короткие волосы, выпиваю пару таблеток аспирина и надеваю джинсы вместе с простой белой футболкой, которая обтягивает мой торс. Надеваю на одну руку часы, а на вторую кожаный браслет и внимательно осматриваю себя в зеркало. Нет, я не занимаюсь самолюбованием, во-первых, я итак знаю, что я неотразим, а во-вторых, мне нельзя терять товарный вид. Я зарабатываю накаченным телом, обтянутым в дорогие стильные шмотки, и смазливым лицом.

Подхватываю бумажник, ключи и спускаюсь вниз. На лавочке, как всегда сидит баба Наташа и при виде меня улыбается. Черт, старушке скоро восемьдесят три и все туда же.

— Добрый день, хорошо выглядите. Как здоровье? — интересуюсь я, на минутку присаживаясь рядом с ней, закидывая руки на спинку лавки.

— Хорошо, давление скачет из-за жары, но я уже привыкла, годы берут свое, Максимка.

— Ну что вы говорите, какие ваши годы, — усмехаюсь я. — Вы обещали мне свидание.

— Ой, иди ты, шутник, — отмахивается от меня старушка, а сама выпрямляет спину и улыбается. Женщины всегда остаются женщинами, сколько лет бы им ни было. Подари им немного внимания, наговори комплиментов и хорошее настроение обеспечено на целый день.

— Ладно, мне пора, не скучайте без меня, — поднимаюсь и иду к своей красавице, единственной девочке, которую я люблю. Щелкаю брелоком, и она подмигивает мне фарами в ответ. Ауди R8, полностью укомплектованная, кстати, подарок Аллы после нашего первого свидания. Женщина настолько впечатлилась, что решила отблагодарить меня вот такой дорогой игрушкой.

Сажусь за руль, включаю кондиционер, потому что несмотря на утро, действительно жарко. Включаю музыку и еду на встречу с Аленой. Если у меня спросят кто такая Алена, я не смогу дать этой женщине определение, в шутку я называю ее своим агентом. Нет, у меня никто не забрал паспорт и не вывозил работать на трассу. С Аленой мы познакомились в клубе, где я подрабатывал барменом. Но, как оказалось, лучше всего в своей жизни я умею соблазнять женщин и трахаться. К сожалению, на большее не способен, да и желания нет. Меня полностью устраивает моя продажная жизнь.

Выхожу из машины, надеваю черные очки, вхожу в знание бизнес-центра. В лифте сталкиваюсь с маленькой девчушкой лет восемнадцати. Такая типичная хорошая девочка, с косичкой, перекинутой через плечо, в белом коротком платье и рюкзаком со стразами. Пока лифт поднимается наверх, девушка осматривает меня с ног до головы и, по-моему, зависает, не понимая, что в открытую на меня пялится. А у меня в голове почему-то крутится строчка из песни «губки бантиком, бровки домиком». Усмехаюсь, снимаю очки, подмигивая девушке, и она приходит в себя. Стесняется и даже краснеет, быстро отворачиваясь. Да, милая, я знаю, что я неотразим, но, к сожалению, у тебя не хватит денег на такого как я. Как ни крути, я шлюха, а ты маленькая хорошая девочка, и нам не по пути, — думаю я и выхожу на своем этаже, напоследок еще раз подмигивая девочке, которая награждает меня красивой смущенной улыбкой.

Захожу в офис Алены, которая нашла мне новую клиентку. Так сложилось, что я не трахаюсь с кем попало по вызову. У меня стабильные три, четыре постоянные клиентки, но неделю назад одна из них вышла замуж, и мы распрощались на ее девичнике. И сейчас в моей постели есть вакантное место. Я хоть и шлюха, но элитная и не могу трахаться без передышки неизвестно с кем.

Алена прикрывает свой бизнес красивым названием «брачное агентство». На самом деле у нее несколько девочек эскортниц для состоятельных дяденек и всего пару мальчиков: я и Герман, который больше работает по девичникам, стриптизу и разным извращенцам.

— Привет, свахам, — усмехаюсь я, проходя в кабинет Алёны. — Кого сегодня свела и создала еще одну ячейку общества — падаю в кресло, чувствуя слабость от нехватки сна.

— Все шутишь, — вполне серьезно произносит Алена, смотря на меня из-под очков. У нее нет проблем со зрением, женщина носит их для стиля и образа деловой женщины. — Я уж не знаю, что у тебя там в штанах и что ты им вытворяешь, но Алла только что перевела для тебя охрененные чаевые.

— Обожаю Аллочку.

— И она тебя видимо тоже. Не удивлюсь, если вы поженитесь, — подкалывает меня Аленка, а я скептически хмыкаю, разваливаюсь в кресле, прикрывая глаза.

— Ну и на сколько в этот раз впечатлилась Алла? — спрашиваю я, потирая виски.

— Смотри, — поднимаю голову и вижу, как Алена разворачивает монитор с переведенной суммой.

— Ого, я точно на ней женюсь, — ухмыляюсь я. — А что, женюсь, «случайно» заделаю ей ребенка, — показываю пальцами кавычки, — посажу ее в декрет под видом заботы, а сам возглавлю ее бизнес. Через годик заведу себе молодую любовницу и жизнь наладится, — откровенно смеюсь, так и не открывая глаза.

— Кстати, примерно так и произошло с мальчиком, который работал до тебя. Ребенка правда нет, но они вполне счастливы, и он ее любит.

— Он любит ее деньги, — констатирую я.

— Ну, может быть, главное все счастливы и этому счастью поспособствовала я.

— Да ты я смотрю прям добрая фея. Что же тогда не наколдуешь, чтобы твой Дмитрий Алексеевич развелся со своей женой и женился на тебе? — с похмелья я определенно тупею. Зачем я вообще это сказал? Знаю же, что для Алены — это больная тема. Она уже лет пять ходит в любовницах у местного влиятельного человека, который в принципе и крышует ее «брачное агентство».

— А кто сказал, что я хочу замуж?! — резко заявляет Алена.

— Прости. Все, я закрыл рот! Переведи все деньги, которые скинула Алла, моей матери, — прошу ее я, переводя тему.

— Слушай, ты бы уже отвез ей деньги сам, я бы дала тебе отпуск на недельку, другую, — осторожно предлагает Алена.

— Ты сегодня меня за этим вызвала? — спрашиваю я, не желая обсуждать закрытую для меня тему. Пусть мне двадцать восемь лет, и я веду себя как ребенок, но это моя жизнь и я буду решать, что мне делать, а что нет.

— Нет, конечно, вот, — Алена кидает папку на стол, пододвигая ее в мою сторону. Сажусь прямо, открываю анкету.

— Свиридова Елена Сергеевна, — читаю вслух. — Сорок шесть лет, разведена. Имеет девятнадцатилетнюю дочь, — перевожу взгляд на фото статной крашеной блондинки с серыми глазами и короткой стильной стрижкой. Привлекательная, немного полноватая женщина, я бы сказал в теле, но небезобразная, лишние килограммы даже ей идут.

— Лицо знакомое, кажется я уже где-то ее видел.

— Конечно, видел, ее офис на два этажа выше, — Алена наглядно указывает пальцем вверх. — У нее сеть салонов красоты и магазины женского белья. Полгода назад развелась с мужем. Мы знакомы и хорошо общаемся. В общем, женщине банально не хватает секса и мужского внимания. Замуж она не хочет, потому что вы мужики, — Алена указывает на меня пальцем, — все козлы неблагодарные. Ей нужны встречи пару раз в неделю. Обязательное условие — культурная программа: ужин или посещение каких-нибудь мероприятий, театров и романтика. То есть ты должен дарить ей цветы и ухаживать. Секс только на ее территории. Мой тебе совет, она любит долгую сладкую прелюдию, а в конце жесткий трах, так, чтобы искры из глаз посыпались, — смеется Алена.

— Это тоже написано в анкете? — рассматриваю бумажку, но в сексуальных предпочтениях стоит прочерк.

— Нет, это она мне нашептала, когда мы с ней бухали в одном клубе в день рождения общей знакомой. Если ты ей понравишься, и ее все устроит, она станет твоей постоянной клиенткой. Так что ты постарайся, — подмигивает Аленка. — Она ждет тебя завтра вечером у себя дома, на ужин. Из цветов банально предпочитает розы.

— Ясно, — смотрю, как Алена записывает адрес и имя женщины. — Сегодня у тебя выходной, приходи в себя и приводи в нормальный вид. А послезавтра Татьяна хочет тебя на свой юбилей в караоке.

— О нет, — закрываю лицо рукой. — Кто, бл*дь, ей сказал, что она хорошо поет?! — смеюсь я. — Мало того, ей нравится петь со мной дуэтом, а у меня уши режет от ее голоса.

— Ой, прекрати ныть, — отмахивается Алена. — Лучше убеди ее, что трахаться в общественных местах не так круто, как ей кажется. Если ее не волнует ее репутация, то тебе вообще-то ни к чему приводы в милицию за нарушение общественного порядка.

— Не знаю, мне все понравилось, было весело.

***

Звоню в огромные ворота большого особняка, поправляя ворот черной стильной рубашки, вспоминая как зовут хозяйку дома. Вынимаю бумажку, которую дала мне Алена и читаю имя, — Елена, Лена, — повторяю про себя, главное не спутать с другими именами. Не все такие простые как Алла, которая долго смеялась над тем, что я назвал ее Таней и сказала, что я могу называть ее кем угодно, но только в постели. Все мои клиентки, конечно, прекрасно понимают, что они у меня не одни, но каждой женщине хочется представлять себя единственной и даже можно сказать любимой. И я стараюсь давать им эту иллюзию значимости.

Через пару звонков автоматические двери разъезжаются, и довольно приятный женский голос приглашает меня проходить в дом. Выдыхаю, настраиваюсь на гребаную романтику. Прохожу во двор, осматривая красивые аккуратные клумбы с розами, маленький фонтанчик, овальный бассейн с шезлонгами — довольно милая женская обстановка.

Подхожу к дому, стучу, перекидывая букет бордовых роз в другую руку. Сто лет никому не дарил цветы, последний раз, по-моему, маме. На хрен я сейчас вообще о ней вспомнил?! Мне открывает дверь Елена, на которой надет лишь длинный темно-синий пеньюар и черные туфли на шпильке. Прическа, макияж, легкий аромат сладких духов. Наряд совсем не домашний, кто-то готовился к нашей встрече. Она явно не фотогенична. В жизни она красивее, свежее и худее. Однозначно была подтяжка лица и пресловутый ботокс. Женщина замирает на пороге, осматривая меня с ног до головы, задерживает взгляд на моей груди. Улыбается, явно довольная моим телом и смазливой физиономией, и раскрывает дверь шире, предлагая войти.

— Алена не обманула, ты действительно хорош, — усмехается женщина. Вдох-выдох, поехали — моя рабочая ночь началась…

Глава 2

Максим

— Прекрасно выглядишь, — прохожу вперед, вставая вплотную к Елене, очень близко для первого знакомства, но и мы с ней этой ночью не просто чай собрались пить. Вручаю женщине цветы, отмечая, что мне не очень нравятся ее духи. Слишком сладко и приторно. Ну ничего, если у нас все получится, она их сменит. Я умею ненавязчиво намекать и манипулировать клиентками.

— А ты наглый, мне нравится, — произносит Елена, принимая букет, и тут же откидывает веник на тумбу прихожей. — И на будущее, мне не нужно этой лести, я прекрасно знаю, как выгляжу, — усмехается женщина, и накрывает ладонью мою грудь, трогая торс. — А вот ты действительно хорош, и это не комплимент, — ее наманикюренные ноготки с темным лаком переходят на мои предплечья. — Люблю, когда у мужика сильные, накачанные руки — это моя слабость, — она понижает голос, уже немного царапая кожу на моих руках. Женщина хватается за мой ремень, прикусывает губы, начиная дышать глубже. Ого, сколько же ее не трахали, что она потекла через пять минут? Сдерживаю смешок, превращая его в наглую ухмылку. Перехватываю ее руку, сжимаю ладонь, вспоминая о романтике. Подношу ее руку к губам и целую, слегка прикасаясь, чувствуя запах крема. Ненавижу, когда они мажут свое тело кремами или маслами! Травиться химией, слизывая ее с их тел — я не намерен. Мои постоянные клиентки об этом знают, придется приучить к этому и Елену.

— Познакомимся? — спрашиваю я, начиная слегка массировать большим пальцем ее запястье, этот жест расслабляет и располагает.

— Мы же знаем имена друг друга, — отвечает она, а сама смотрит на мои губы. Да, я умелая сволочь и располагаю к себе моментально.

— Забудь. Мы знакомимся только сейчас, — сам понижаю тон, слегка наклоняюсь к женщине, прижимаясь грудью к ее довольно не маленькой груди. Надеюсь сиськи настоящие. Всегда боюсь, что эта хрень лопнет во время секса, если сжать ее грубее.

— Елена, можно просто Лена, — представляется она, сжимая мои плечи.

— Максим, можно просто Макс, — отвечаю я и отстраняюсь от женщины. Пока достаточно. Вечер только начинается. Елена выдыхает, словно приходит в себя, качает головой, начиная смеяться.

— Да, давно со мной такого не было, ты определенно мне нравишься, Макс.

— Ты мне тоже, — и я не лгу, люблю таких, вроде на вид строгих и деспотичных женщин, которые текут только от одного моего прикосновения и пары фраз. Обычно такой тип женщин любит, чтобы ими командовали и управляли. Они устают быть сильными и покупают себе иллюзию власти над ними.

— Проходи, — она указывает вперед, и я медленно иду за ней. Мы входим в большую, просторную гостиную с панорамными окнами, небольшим баром с мраморной стойкой, низкими кожаными диванами и стеклянным столиком между ними. На столе стоят легкие закуски, сыр, оливки, маленькие канапе с креветками и красной рыбой.

— Я подумала, что тяжелый ужин будет только мешать нашему общению, — Елена садится на один из диванов, закидывая ногу на ногу. Полы ее шелкового халата сползают, открывая мне вид на бедра в черных чулках. Намеренно задерживаю взгляд на ее ногах, делая вид, что засмотрелся и мне нравятся то, что я вижу. Женщина старалась и должна получить отдачу за свои старания. На самом деле я не нахожу ничего привлекательного. Ноги как ноги, немного полноватые, главное, что не вызывают отвращения. От женщин, которые мне категорично не нравятся, я отказываюсь сразу. Я хоть и шлюха, но у меня банально не встанет на ту, которая мне не нравится.

— Налей мне красного вина и себе чего-нибудь, — указывая на бар, просит она. Иду к бару, расстегивая еще несколько пуговиц на рубашке, обнажая грудь. Женщину всегда нужно соблазнять и держать в легком возбуждении, даже если мы точно знаем, что между нами будет секс. Это игра по определенным правилам, иллюзия настоящего свидания. Деньги, условия, контракт и прочее я обсуждаю через Алену, а с каждой клиенткой наедине мы любовники. Наливаю Елене бокал вина, а себе немного джина со льдом и приношу алкоголь за стол. Передаю женщине вино, слегка касаясь ее пальцев. Постоянный легкий флирт — тоже моя работа. Иногда я делаю это на автомате, потому что так надо, а иногда мне даже нравится это делать. Чтобы хорошо выполнять свою работу — ее нужно любить. А я чертовски люблю то, что делаю. Сажусь напротив Елены и тяну к ней свой бокал.

— За знакомство, — мы чокаемся бокалами, создавая легкий звон. Женщина кивает, отпивает вино, продолжая пожирать глазами мою грудь.

— Никогда не платила за секс и не пользовалась услугами… — Лена подбирает слова, словно пытается передо мной оправдаться, но мне совершенно не интересны ее мотивы.

— Тсс, — прерываю ее я. — Мы это не обсуждаем. Вообще! Никогда! — добавляю немного властного тона, изучая ее реакцию. И судя по заинтересованной улыбке, ей нравится. Прекрасно, ей можно управлять. Отпиваю немного джина, а потом просто покручиваю бокал, играя с еще нерастаявшим льдом. Обычно я почти не пью на встречах. Алла и наша вчерашняя пьянка не в счет. Там все по-другому. Мы с ней одновременно и любовники, и друзья. А здесь мне нужна трезвая голова.

— Расскажи о себе, — прошу ее я.

— Я бы предпочла не разговаривать о своей жизни.

— Нет, я не об этом, — усмехаюсь я. — Расскажи все, что тебе нравится и не нравится в мужчинах, сексуальные предпочтения. Я хочу узнать тебя ближе, — женщина задумывается, допивая свое вино.

— Не люблю мямлей и неуверенных в себе. Мужик, в конце концов, должен быть мужиком. А в сексе… Может, мы все выясним опытным путем? — прикусывая губы, спрашивает она, смотря мне в глаза.

— Конечно, выясним, но мне надо знать, есть ли запреты, то, чего ты категорически не приемлешь.

— Я не приемлю никаких извращений. А в остальном полный карт-бланш, — усмехается женщина, медленно перекидывая ногу на ногу, показывая мне черные трусики. Кто-то пересмотрел «основной инстинкт». Трусов и чулок я видел в своей жизни предостаточно и уже давно не обращаю на них внимание. Но я естественно делаю вид, что мне нравится этот спектакль. Елена прикуривает сигарету, выпуская тонкую струйку дыма в мою сторону.

— Можешь курить, если хочешь, — предлагает она.

— Я не курю. Одышка в постели мне ни к чему, — ухмыляюсь я.

— Тоже верно, — смеется она, а сама облизывает меня взглядом. Хорошо, что я выспался. Женщина явно очень голодная, придется отрабатывать по полной программе. Дальше мы просто беседуем ни о чем, точнее, я делаю вид, что мне очень интересно слушать Елену. Третий бокал вина развязывает ей язык и женщина рассказывает про мужа, с которым развелась, по ее словам, «козла неблагодарного», и про дочь, с которой у нее сложные отношения. Все, достаточно алкоголя, еще немного и начнется бабская истерика. Поэтому я снимаю рубашку, отшвыриваю ее в кресло и сажусь рядом с Еленой.

— Боже, за такое тело можно продать душу, — шепчет Лена, уже откровенно трогая мой торс. Вот я и продал душу, за тело, деньги и секс, но это никому ненужная лирика. Что там говорила Алена? Клиентка любит долгую прелюдию и жесткий секс? Она уже завелась. Пора выполнять свою работу.

***

Просыпаясь с утра рядом с Еленой, я думал о том, что мне надо поднять цены на свои услуги. Эта женщина оказалась ненасытной. Я трахал ее несколько часов, с передышками на душ, в который мы ходили вместе, где она намывала мое тело, не пропуская ни один участок. И как выяснилось в процессе, Елена любит не просто жестко, а максимально жестко. Что она там говорила про извращения? Смеюсь про себя, переворачиваюсь на другой бок, рассматривая спящую Елену. Я ее вчера изрядно потрепал. Оказалось, что ей нравится доминирование, стоять на коленях, и легкое удушение перед оргазмом. И боже, как она кричит! До сих пор в ушах звенят ее вопли. В конце она даже сделала мне минет, забыв обо всем на свете. Вот и хорошо — ей все понравилось. У меня есть еще одна клиентка. Посматриваю на наручные часы, которые лежат на тумбе и подмечаю, что наше время вышло. Через час у меня тренировка в зале. Поднимаюсь с кровати и полностью обнаженный иду в душ. Быстро моюсь, привожу себя в порядок, слегка взъерошиваю влажные волосы, прохожу в спальню и ищу свои вещи. Точно помню, что снимал рубашку в гостиной, а вот брюки и боксеры где-то здесь.

— Господи, у тебя еще и задница великолепная, — сонным голосом произносит Елена.

— Доброе утро, — отзываюсь я, оборачиваясь к ней.

— Вот скажи мне, где делают таких идеальных мужиков? — с ухмылкой спрашивает она, смотря в район моего паха.

— Это всего лишь результат упорных тренировок и работы над своим телом, — нахожу свои вещи на кресле, начинаю одеваться.

— А где можно натренировать такой член, — шутит она.

— Спасибо природе. Это ее подарок, — подхожу к кровати, надеваю свои часы и кожаный браслет.

— Я бы сказала, очень щедрый подарок, — Елена окончательно просыпается и начинает поправлять волосы, принимая сексуальную позу. Наклоняюсь, нависая над ней, смотря женщине в глаза.

— У меня есть немного времени, и я мастерски готовлю завтраки. Хочешь завтрак в постель? — соблазнительно шепчу я. На самом деле я ненавижу готовить эти чертовы завтраки, но это тоже часть моей работы. Я непростая придорожная шлюха на час. Мне платят немалые деньги за роль заботливого любовника.

— Я бы с удовольствием съела тебя еще раз, — произносит Елена, вскидывает руки и впивается ногтями в мою шею. — Но мне надо выспаться и прийти в себя. После обеда у меня важная встреча, а я даже с кровати встать не могу, ноги до сих пор трясутся, — вызывая мой смех, произносит она. — А все ты виноват! — Женщина игриво толкает меня в грудь, отстраняя от себя. — Если хочешь, на кухне есть заправленная кофемашина, в холодильнике фрукты и сыр, да все что хочешь. Такому как ты нужно много сил. А я еще посплю немного. Знала бы, что такие мужики как ты существуют, никогда бы не выходила замуж. Приятно просыпаться с утра и слышать, как тебе желает доброго утра сексуальный парень, а не обрюзгший мужик, вечно чем-то недовольный, с постоянными претензиями. Знал бы ты сколько денег я вложила в него за годы брака. И все без толку, — фыркает Лена. А кто-то вчера говорил, что предпочитает не делиться личной жизнью. Порой самые строгие и скрытые женщины, от вида которых дрожат их подчиненные, выдают мне все свои секреты и душевные переживания. Женщина всегда остается маленькой девочкой, какой бы сильной она ни была. — Ладно иди, — разворачиваюсь, почти выхожу из спальни, но Елена меня останавливает.

— Макс, стой! — облокачиваюсь на дверной косяк, специально играя мышцами, видя, как Лена забывает, о чем хотела сказать. — Через неделю я беру отпуск и хочу полететь на семь дней в Испанию вместе с дочерью. Так вот, я хочу, чтобы ты полетел с нами, — ну что я могу сказать — хорошая идея. Бесплатный отдых за счет клиентки, плюс оплата за семь суток нашего непрерывного «общения».

— Ну, как я могу отказать такой прекрасной женщине. Все вопросы через Алену.

— Ну, с Аленой я договорюсь, только моя дочь не должна знать кто ты на самом деле. Для нее ты мой новый любовник, — предупреждает она.

— Правило номер один — о нашем статусе знаю только я, ты и Алена, для всех остальных мы любовники. Как мне известно мы с тобой подписываем контракт о неразглашении? — выгибая брови, спрашиваю я.

— Сегодня мы определенно подпишем этот контракт, — смеется женщина, откидываясь на подушки, прикрывая глаза.

Выхожу из спальни в прекрасном настроении. Спускаюсь вниз, нахожу на кресле свою помятую рубашку, перекидываю ее через плечо и иду на кухню, чтобы выпить кофе. Застываю на пороге кухни, потому что там меня ждет приятный неожиданный сюрприз в виде красивой девочки. Девушка сидит за кухонной стойкой с мокрыми волосами, в белом топике и коротеньких джинсовых шортиках. Она не замечает меня, слушая музыку в наушниках, и читая книжку, одновременно попивает сок, отщипывая маленькие кусочки какой-то выпечки. Я видел тысячи женщин и девушек, и уже давно никто так не привлекал мое внимание, как эта маленькая милая девочка с розовыми губами и невероятно длинными ресницами. Черт, трясу головой, приходя в себя. Похоже это дочь Елены. Интересно, ночью она тоже была здесь и слышала, как вопила ее мать. Надеюсь, нет, Лена говорила, что ее дочери нет дома.

— Привет, — отталкиваюсь от дверного проема и в наглую прохожу на кухню, подходя к кофемашине. Позади меня воцаряется абсолютная тишина, кажется девочка даже не дышит. — Ты что здесь делаешь? — как ни в чем не бывало спрашиваю я, делая себе кофе.

— Я здесь живу! — уже возмущенно произносит девушка. — А ты что здесь делаешь?

— А я здесь пью кофе, — констатирую я, разворачиваясь к девушке, которая рассматривает мое тело без рубашки и сглатывает.

— Нравится? — спрашиваю я, напрягая мышцы, смотря, как девушка зависает на моем теле.

— Что? — спрашивает она, поднимая на меня красивые голубые глаза и я понимаю, что это та девочка, с которой я вчера столкнулся в лифте. Почему я вчера не заметил насколько красивые у нее глаза и чувственные губы.

— Я спрашиваю, нравится то, что ты видишь? — черт, Макс притормози! Это всего лишь маленькая девочка. Дочь твоей клиентки, которую ты трахал всю ночь — говорю я себе, а сам тоже зависаю на татуировке какого-то экзотического цветка на ее бедре. Потом мне все время будет казаться, что я потерял голову именно в этот момент, практически с первого взгляда…

Глава 3

Анна

— Представляешь? Нет, ты не представляешь, я потеряла дар речи, когда его увидела. Ноги подкосились, и я пялилась на него, потеряв стыд, потому что он нереальный. Таких не бывает. — Переворачиваюсь на спину, раскидываю руки в стороны, закрываю глаза, пытаясь нарисовать образ парня, которого встретила сегодня в лифте. — Он словно сошел с обложки журнала или… Не знаю, слов не хватает, чтобы его описать. — По-моему, я даже не дышала, пока рассматривала его.

— А по-моему, ты описываешь этого парня фразами из романов. Ты уверена, что не перепутала реальность и вымысел? — смеется подруга, раскачиваясь в своем кресле.

— Уверена, ты бы его видела. Нет, это не парень, это настоящий мужчина.

— Сколько лет этому мужчине? — продолжая надо мной насмехаться, спрашивает Ирка.

— Не знаю, лет двадцать пять, может, немного больше.

— Надо было сфотографировать мне это чудо.

— Я и так, как дура, пялилась на него, краснела и бледнела одновременно. Если бы я еще начала его фотографировать, он бы точно подумал, что я чокнутая.

— Ну ладно, опиши его, попытаюсь нарисовать этого красавчика в голове. — Иришка встает с кресла и ложится рядом со мной, толкая меня бедром. — Хочется понять, кто мог покорить нашу «мисс недотрогу» и «меня никто не достоин».

— Если я не кидаюсь на первого встречного и меня не привлекают ровесники — это еще не значит, что я считаю себя выше всех.

— О боже, я уже хочу видеть этого парня, на которого ты пускала слюни. Кому скажи — не поверят. Не хотела тебе говорить, но про тебя ходят слухи, что ты лесбиянка, — как бы по секрету шепчет Ира.

— Что?! — приподнимаюсь на локтях, смотря на подругу. — Это еще почему?!

— А сама ты не догадываешься? Тебе недавно исполнилось девятнадцать, а парня у тебя нет и не было. Олег не в счет. Ты отшиваешь всех, кто к тебе подкатывает, или переводишь в статус друзей. И слава богу, у меня есть Ванька, иначе бы меня записали в твои любовницы, — смеется Ирка.

— Фу-у-у, дура, не смешно! — слегка толкаю ее локтем. — Если у меня нет парня, это еще не значит, что я какая-то не такая. Может, я жду одного-единственного и не размениваюсь на случайные связи. Чтобы раз и навсегда.

— О Господи, по-моему, ты просто перечитала романов! А вот дура — это ты! В кои-то веки тебе понравился парень, а ты даже телефон у него не спросила! Может, он и есть тот один-единственный.

— Может быть, но в тот момент я вообще забыла, как меня зовут, а соображать начала, только когда он вышел из лифта. Он был высоким, широкоплечим. А какие у него губы, ты бы видела, а глаза и запах… От него пахло свежим морским ветром или сильным океаном, этот запах завораживал и лишал воли. Такой легкий, тонкий и в то же время настоящий мужской запах. А тело, ты бы видела это тело, не перекачанный, как тупой качок, но каждая мышца четко очерчена и… — Ирка начинает смеяться громче, прерывая меня.

— Надеюсь, прежде чем лечь на мою кровать, ты сменила трусы.

— Что?

— Ничего, ты не просто потекла, ты кипятком обоссалась.

— Ой, да иди ты! Давай спать, я устала, — отвечаю я, отворачиваясь от подруги.

— Ну, Нюта, ты что, обиделась? Я же шучу. Я тебе верю, наверное, такие мужики существуют не только в кино, и тебе повезло его встретить. Жаль, что вы не познакомились.

— Жаль. Он не выходит у меня из головы, — отвечаю я, когда подруга гасит свет и удобнее устраивается в кровати. — Он вышел на шестом этаже. Может, он работает в этом центре. В понедельник пойду к матери в офис, может, опять его встречу, — почти засыпая, говорю я, и воображение вновь рисует образ этого парня.

***

Я осталась ночевать у Иры, потому что с самого утра у нас были грандиозные планы, но утром все рухнуло, как только Ирка проснулась с температурой и больным горлом. Настроения делать что-то одной совершенно не было, и я поехала домой. Подруг у меня мало, парня нет, а свободного времени на каникулах куча. Спорт — это не мое, на танцы, что ли, записаться или какую-нибудь йогу? А может, вообще уехать на все лето к отцу? Наконец познакомиться с его новой женой, папа будет рад. Не сидеть же постоянно дома, а вечерами лицезреть вечно чем-то недовольное лицо матери.

Дома стояла абсолютная тишина, и это неудивительно: в выходные мать просыпается не раньше полудня, да и в гостиной валялась мужская рубашка, а в прихожей лежал букет роз. Похоже, Лена завела нового любовника, может, хоть теперь она перестанет психовать и отвяжется от меня с разными навязчивыми идеями.

Быстро принимаю душ, слегка подсушиваю волосы полотенцем, надеваю простой белый топ, шорты и иду на кухню перекусить. Начинаю читать новый роман, и на какое-то время выпадаю из реальности, погружаясь в чей-то выдуманный мир фантастики.

— Привет. — Вздрагиваю от неожиданности, слыша мужской голос. Поднимаю голову и вновь впадаю в ступор, только сейчас мне действительно кажется, что я выпала из реальности. Я даже зажмуриваюсь и трясу головой, но моя галлюцинация не рассеивается. Я ожидала увидеть в своей кухне кого угодно, но только не парня из лифта. В очередной раз превращаюсь в невменяемую дуру, начиная пялиться на широкую спину и слегка загорелую кожу. Мама дорогая! Он без рубашки, в одних брюках, со слегка влажными волосами, спокойный, как ни в чем не бывало делает себе кофе. На какое-то время мой мозг вообще отключается и даже не задается вопросом «Что он здесь делает?». Я действительно забыла обо всем на свете. В эту минуту все стало вдруг неважным, я даже не дышу, боясь спугнуть это наваждение.

— Что ты здесь делаешь? — вдруг спрашивает он, и его хрипловатый голос на мгновение приводит меня в себя.

— Я здесь живу! А ты что здесь делаешь?!

— А я здесь пью кофе, — с легкой усмешкой отвечает он, разворачивается ко мне, и я вновь превращаюсь в неадекватную дуру. Осматриваю его с ног до головы и чувствую, как пресловутые бабочки, о которых пишут в романах, начинают порхать, не просто порхать, а трепыхаться в животе, сгорая в каком-то огне, посылая по телу волну жара. Он слишком идеален, таких не бывает! Разве у мужчины могут быть настолько чувственные губы? Он красив и мужественен, на сильном теле ни одного изъяна. Никогда так нагло и бесцеремонно не рассматривала парней, а от этого не могу оторваться, будто не принадлежу себе. Он что-то говорит, а я только смотрю на его шевелящиеся губы и представляю, какие они вкус.

— Что?

— Я спрашиваю, нравится то, что ты видишь? — произносит он, а я обращаю внимание на перекинутую через его плечо черную рубашку, которая лежала на кресле в гостиной, слегка влажные волосы, и все складывается. Это новый любовник моей матери! Это понимание мгновенно отрезвляет. Кажется, что именно в этот момент меня окатили ледяной водой. Все очарование проходит, и бабочки внутри меня начинают дохнуть. Меня накрывает едким разочарованием. Понимаю, что мать ни в чем не виновата, но я начинаю ее ненавидеть в этот момент! Из всех мужиков на свете она выбрала себе в любовники именно этого парня!

— Сколько тебе лет?! — громче, чем надо, спрашиваю я, игнорируя его вопрос, и замечаю, как он рассматривает мое тату на бедре.

— Может, сначала познакомимся? — ухмыляется гад, берет свой кофе, подходит ко мне, облокачиваясь на стойку. — Макс, — представляется он и протягивает руку, в нос бьет его свежий запах, и я отодвигаюсь немного дальше.

— Ну не хочешь знакомиться, тогда я буду называть тебя синеглазка, — с наглой полуулыбкой заявляет он, отпивает кофе и отщипывает кусочек моей булочки, закидывая ее в рот.

— Так сколько тебе лет? — настойчиво повторяю вопрос, стараясь не дышать его персональным запахом, который пьянит против моей воли.

— Скажу возраст в обмен на твое имя, — выдает парень, продолжая спокойно есть мою булочку и пить кофе. Мало того, что он спит с моей матерью, он еще и флиртует со мной!

— Хорошо, меня зовут Анна.

— Мне нравится, красивое имя.

— Я рада, — наигранно улыбаюсь я, выгибая брови в ожидании ответа на мой вопрос.

— Мне двадцать восемь лет.

— Боже, Лена годится тебе в матери. Ты знаешь, сколько ей лет?!

— Знаю. — Его игривое настроение тут же меняется, а наглая ухмылка пропадает. Макс допивает кофе, ставит чашку в раковину и идет к выходу из кухни.

— Пока, синеглазка, — кричит он на прощание и покидает наш дом. А я опять впадаю в ступор, пытаясь переварить произошедшее. Не знаю, что со мной происходит, я никогда не вмешивалась в личную жизнь моей матери, мне было абсолютно плевать, с кем она спит, а сейчас места себе не нахожу. Соскакиваю со стула, беру свою чашку и мою ее вместе с той, в которой пил кофе парень. Вытираю чашки и громко звеню посудой, составляя ее в шкаф. Через какое-то время моего намеренного шума во время уборки Лена все же спускается вниз, по пути завязывая свой шелковый халат.

— Можно так не шуметь, — недовольно бурчит она, подходя к кофемашине. — Ты же знаешь, что в выходные я отсыпаюсь. — Она потягивается в ожидании своего кофе, открывает холодильник и достает творог. А я складываю руки на груди, облокачиваюсь на столешницу и осматриваю Лену. Да, я называю свою мать по имени, так сложилось еще с детства. Не могу называть ее мама. Она мне кто угодно: опекун, сестра и даже подруга, но не мать. Она никогда не укладывала меня спать, это делали моя бабушка или папа. Она не водила меня в детский сад или школу, это тоже делали мой папа или нянька. Да ничего из того, что делали матери моих подруг, она мне не давала. Она всегда работала, а если не работала, то отдыхала от работы без меня. Когда я выросла, она стала мне подругой, общаясь со мной на равных, и меня это устраивало, впрочем, как и Лену.

Мать вынимает из кармана свой телефон, набирает номер и кому-то звонит, делая вид, что не видит моего недовольства.

— Алена, я по поводу подписания договора, — щебечет мать, начиная улыбаться, что с ней случается редко, почти никогда. Просыпаясь по утрам, она ненавидит весь мир, а тут прямо не узнать, словно ее подменили. — Да, мне все понравилось. — Ее улыбка становится шире и загадочнее. — Хотела спросить, мы подписываем только о неразглашении или оговариваем условия? — Ясно. Хорошо, деньги я перевела. Хочу через неделю уйти в отпуск. Давай я зайду завтра, и мы все обсудим. — Мать скидывает звонок, берет свой кофе и садится за стойку, продолжая улыбаться.

— Я вижу, несмотря на то что ты не выспалась, настроение у тебя отличное, — иронично заявляю я.

— Не поняла твоего тона. Какие-то проблемы?

— У меня никаких. Ты хоть знаешь, сколько ему лет?! — в открытую спрашиваю я.

— Ах вот оно в чем дело, — снисходительно усмехается Лена. — Я все знаю. С каких пор тебя интересуют мои любовники?

— Да он тебе в сыновья годится! Ты сошла с ума, не могла найти ровесника?! У тебя что, кризис среднего возраста начался?

— Вот только не нужно намекать на мой возраст! — уже строго, словно я ее подчиненная, заявляет мать. — С кем хочу, с тем и сплю. Тебя забыла спросить! Умеешь же ты испортить настроение! — фыркает она. — Твой отец женился на девушке младше себя на восемнадцать лет. Что-то ты ему истерик не закатывала!

— Отец женился на простой девушке. А этот парень — альфонс. Или скажешь, что у тебя все по любви? — смеюсь я.

— Много на себя берешь, Анна! — угрожающе заявляет мать. Не тебе мне указывать, как жить и с кем спать!

— Да нет, конечно, кто я такая, чтобы ты слушала мои советы! — Не знаю, почему так завелась. Лена права, она может жить как хочет, но мне почему-то противно только от мысли, что моя мать спит с Максом. Представляю их вместе и начинаю злиться, словно она увела у меня парня! Все это полный бред! Ничего ей не отвечаю, разворачиваюсь и иду в свою комнату.

— Аня! — окрикивает меня Лена. Выдыхаю и оборачиваюсь, стараясь держать себя в руках.

— Я сняла виллу в Испании, через неделю мы летим отдыхать. И Максим полетит с нами. Так что будь добра к этому времени успокоится и все принять.

— Ну спасибо! — злюсь еще больше. — Ты полгода обещала мне этот отдых, а теперь ты его испортила! Зачем там нужен это Максим?!

— Затем, что я устала! Смертельно устала пахать ради твоего благополучия. Я хочу отдохнуть как хочу и с кем хочу! Имею на это полное право. И если тебе что-то не нравится, можешь оставаться здесь и не портить нам отдых! — Сначала хочу действительно отказаться от поездки, потом решаю все же полететь. Я давно хотела в Испанию, почему я должна отказываться от отдыха из-за кого-то Макса? Да и у меня будет возможность доказать матери, что этому парню от нее нужны только деньги, а не то, что она себе вообразила.

— Я поеду. И постараюсь не испортить ваш отдых! Я тоже хочу отдохнуть этим летом, ты не отпустила меня в Египет с отцом, пообещав Испанию. Почему я теперь должна отказываться?

— Вот и хорошо. Летим в следующую пятницу, можешь собираться!

Глава 4

Максим

— Везет тебе, — усмехается Алена. Неделя отдыха, еще и деньги за это получишь. Вот бы мне так отдыхать.

— Это работа на отдыхе, — сажусь на край ее стола, рассматривая фото новых девочек, лежащих перед ней.

— Ой, какая там работа. Трахаться и загорать, а в конце недели получить за это деньги? — отмахивается Алена, вырывая у меня из рук одну из фотографий очень молодой блондинки.

— Ей хоть восемнадцать есть? — между делом интересуюсь я.

— Ей двадцать, просто так молодо выглядит, и в этом тоже есть свой плюсы.

— Для кого? Извращенцев, которые любят маленьких девочек?

— Не преувеличивай, — Алена прячет фото в стол и смотрит на меня, подпирая рукой подбородок. — В общем, для всех остальных ты просто в отпуске.

— Ясно, — хмыкаю я. — Только Алле не говори, что я укатил в Испанию не один. Она мне этого не простит.

— Ой, еще скажи, что ты недоволен отдыхом в Испании. Елена сняла отдельную виллу. Когда мы подписывали договор, она показывала мне фотографии. Там огромный бассейн и прекрасный вид на море — шикарное место. В общем, ты молодец. Ты ей понравился.

— Конечно, кто бы сомневался, — ухмыляюсь я.

— Твоя самоуверенность тебя погубит! Но пока она нас не подводила, — довольно улыбается Алена.

— Ладно, мне пора в аэропорт. Присмотри за моей девочкой, — кидаю ей ключи от машины, подхватываю свою сумку, машу рукой Алене и покидаю ее кабинет. Считаю ли я эту поездку отдыхом? Скорее — нет. Как бы это ни звучало, моя работа — тяжкий труд. Двадцать четыре часа в сутки мне нужно оказывать внимание одной женщине. Нет, я не жалуюсь, но я привык отдыхать в полном одиночестве и тишине. Этот отдых похож на игру в совместное проживание и отношения. А я не приемлю такого. Мне нужно личное время и пространство.

Пока ехал в аэропорт, получил традиционное сообщение от матери с благодарностью за денежный перевод, на которое я, как всегда, не ответил. У нас сложные отношения и никто не виноват. Так сложилось…

***

Мне всегда легко и просто давалось общение с женщинами. Меня любили и ценили за то, что все выглядело искренне и естественно. В какой-то момент я сам вживаюсь в отведенную мне роль, поэтому играю безупречно. А сейчас, сидя в кресле самолета, общаясь с Еленой, постоянно ловлю себя на том, что не упускаю из вида синеглазку. Дочь Лены сидит в противоположном ряду, вообще не обращая на нас внимания. Она слушает музыку в наушниках и опять читает какую-то книжку. Несу Елене полный бред, даже шучу, передовая ей сок, а сам постоянно посматриваю в сторону девочки. Я уже успел заметить, что она три раза прикусила пальчик и два раза улыбнулась прочитанному в книге, и мне, как идиоту, неожиданно захотелось узнать, что читает девушка. Наваждение какое-то! Девочка как девочка. Ну красивая, милая, привлекательная, но таких миллионы. И что-то мне подсказывает, что этот отдых не дастся мне легко и просто, как я думал еще вчера.

— Расскажи о себе, — Елена приводит меня в себя, привлекая к себе внимание, и хватается за завязки на моих легких брюках, начиная играть ими, накручивая на палец.

— Меня зовут Максим, мне двадцать восемь лет. Не женат, детей не имею, как и вредных привычек, не привлекался, — ухмыляюсь, наблюдая, как ее наманикюренный пальчик водит по кромке моих брюк.

— Смешно, но я не это имела в виду, — смеется Елена. — Разве тебе никогда не хотелось жениться, завести детей? М? — заигрывая, спрашивает она. Началось! Рано или поздно каждая женщина задает мне похожий вопрос.

— Ага, хотелось. А еще хотелось завести собаку, кошку и дачу. Ходить с утра до вечера на работу, по вечерам смотреть футбол, почесывая затылок, а на выходных сажать картошку, — добавляю я. — Нет, такая жизнь не для меня.

— А мне кажется, ты утрируешь. Каждый по-своему строит свою жизнь. Хотя где-то ты прав. Я уже была замужем и мне там не понравилось.

— Я всегда прав, — перехватываю ее руку, которая подбирается к паху. — Это опасная зона, Елена, — произношу я, понижая голос, и поглаживаю ее ладонь большим пальцем.

— А может, я люблю, когда очень опасно, — ее глаза загораются, и она смотрит в сторону туалета.

— Поверь мне на слово, туалет самолета — самое неподходящее место для секса, — наклоняясь, шепчу ей на ухо. Поднимаю глаза и ловлю взгляд дочери Елены. Она смотрит на нас с пренебрежением или даже со злостью.

— Ты пробовал? — так же томно шепчет женщина.

— Пробовал, и это не так возбуждающе, как кажется, — отвечаю ей, а сам смотрю на синеглазку, которая хмурится и вновь утыкается в книгу.

Все оставшиеся время перелета Елена проспала, а я пытался собраться и перестать обращать внимание на синеглазку. Иногда мне казалось, что она смотрит на меня, я буквально чувствовал ее взгляд, но пытался не обращать на это внимания. Нам предстоит провести неделю в непосредственной близости, и мне нужно прекратить зависать на ней.

***

Вилла оказалась действительно шикарной. Небольшой, но уютной. Главное достоинство — это большой двор с бассейном, шезлонгами и прекрасным видом на море с собственным кусочком пляжа. Присвистываю, осматривая виллу, снимая солнечные очки.

— Нравится? — спрашивает Елена у своей дочери. Аня скучающим взглядом осматривает дом, кивает, стараясь не смотреть на нас.

— Мне можно выбрать любую комнату?

— Да, конечно, здесь три комнаты. Одна внизу, две на втором этаже.

— Тогда я займу нижнюю, подальше от вас, — девушка, подхватывает свой чемодан и катит его в комнату, захлопывая за собой дверь.

— Не обращай внимания, — виновато произносит Елена. — Дети сейчас неблагодарные. Чем больше им даешь, тем больше недовольств получаешь в ответ. В свое время ее очень разбаловал отец. Она всех моих любовников воспринимает словно врагов.

— Да? И сколько же у нас было любовников? — перевожу тему, начиная отыгрывать роль ревнивого любовника.

— Не так много, — смеется Елена. — Но ты — самый лучший из них.

— Льстишь, конечно, но приятно. Ну и где же наша комната?

— Прости, у нас будут разные комнаты. Мне, как женщине, нужно личное пространство. Не все можно показывать мужчине, — игриво заявляет Лена, чему я несказанно рад. Двадцать четыре часа на семь с одной женщиной я не выдержу. — Назовем это личным временем, — подхожу к Елене, резко и неожиданно для нее дергаю женщину за талию, прижимая к себе. Я уже понял, что она любит наглость и власть с примесью нежности.

— Тогда встретимся вечером, — наклоняюсь, глубоко вдыхаю, провожу носом по ее щеке, виску.

— Да, мой тигр, до вечера, — улыбается она. Вашу мать! Ненавижу, когда меня называют котиком, зайчиком, тигром и прочимыми зоопарком! Но моя работа состоит в том, чтобы угодить женщине и сделать вид, что мне все нравится. Потом, немного позже, когда я достаточно хорошо узнаю клиентку, я начинаю ненавязчиво ей манипулировать, подстраивая под себя. А сейчас мне приходится прикинуться «всем довольным тигром». Отпускаю женщину, подхватываю сумку и поднимаюсь наверх, слыша, как Елена кричит мне вслед, что моя комната справа от окна. Ну а ее, естественно, рядом, и между ними есть дверь и общая ванная. Все это я обнаруживаю, когда осматриваю довольно простую светлую спальню с большой кроватью, креслами возле окна и большим бежевым ковром под ногами.

Откидываю сумку в сторону, снимаю с себя футболку, и падаю на кровать. Слышу, как Елена проходит в свою комнату и сразу идет в душ. Пока жду, когда женщина освободит ванну, медленно погружаюсь в сон. Усталость от перелета и смена климата дают о себе знать, и я окончательно засыпаю…

Просыпаюсь от звона за стенкой, словно что-то разбили. Слышу, как Елена глухо ругается, и окончательно возвращаюсь в реальность. Минут десять просто лежу, глубоко вдыхая свежий морской воздух. Не знаю, сколько проспал, но чувствую себя отдохнувшим. Поднимаюсь с кровати, разбираю сумку, раскладывая вещи в небольшой шкаф. Выбираю легкие бежевые брюки и белую футболку, откидываю вещи на кровать и иду в душ.

Да, общая ванная — не такая хорошая идея. Лена заполнила ванную множеством баночек, тюбиков с разными лосьонами, скрабами и кремами. Мне, определенно, нравится, когда женщина за собой ухаживает, но я не хочу знать, как это происходит и сколько средств она на себя потратила. А забытый на бортике ванной женский станок и восковые полоски, вызывают у меня усмешку. Кто-то долго готовился к нашему первому вечеру в Испании. Быстро принимаю душ, бреюсь, еле как размещаю свои принадлежности на полочке, отодвигая косметику Елены, и покидаю это женское царство, пахнущее кокосом и чем-то сладким.

Быстро одеваюсь и спускаюсь вниз. В гостиной стоит полная тишина, а вот на большой террасе с воздушными голубыми балдахинами накрывают небольшой стол к ужину. Выхожу на террасу, оглядываюсь по сторонам, но никого кроме прислуги не нахожу. Наливаю себе из графина холодной воды и медленно иду вглубь двора, осматривая бассейн. Спускаюсь вниз на пляж, замечая на лежаке Анну. Девушка переоделась в легкий лиловый сарафан на бретельках и собрала волосы в высокий хвост. Она опять в наушниках, слушает музыку и смотрит на спокойное море, покручивая в руках телефон.

Не обозначаю своего присутствия, наблюдая за красотой издалека. Легкий ветерок слегка колышет ее волосы и немного заигрывает юбкой сарафана, оголяя бедра и демонстрируя мне татуировку красного цветка. Ловлю себя на навязчивой, ненормальной мысли, что хочу очертить пальцами ее тату, повторяя контуры цветка. Если прокрутить всю мою сознательную жизнь, то я не могу вспомнить ни одного момента, когда вот так рассматривал девушку, подмечая каждую деталь, любуясь этой настоящей, естественной, невинной красотой. Не знаю, с чего я взял, что синеглазая девочка невинна. Наверное, в отличие от порока и разврата, который присутствует в моей жизни, я хочу видеть в ней неподдельную чистоту.

Мне бы уйти отсюда, найти Елену и заняться работой, а не пялиться на девушку, как идиот. А я стою и смотрю на нее, словно выпал из реальности, и прокручиваю в голове ее имя. Анна, Аня, Анюта, Нюта. Красивое имя и очень ей подходит. Ветер еще раз колыхнул ее сарафан, на мгновение демонстрируя мне ее белые трусики, и меня бросило в жар. У нее идеальная фигура, вроде, хрупкая, маленькая, но сексуальная. Не пошлая и развратная, а соблазнительная, манящая.

— Красиво, правда? — произношу я. Какого черта я несу и завязываю с ней разговор?! Но меня уже несет.

— Правда, — так спокойно отвечает Нюта, в своих мыслях мне почему-то хочется называть ее так или «синеглазкой». Она будто чувствовала, что я рядом. — Я люблю отдыхать вот так, в полной тишине и одиночестве, слушая только шум моря. — Как и я, — мысленно отвечаю я, но вслух ничего не произношу, голос Елены приводит меня в себя, я разворачиваюсь и иду туда, где мне место. Никогда, сука, не задумывался о своей работе, как о каком-то бремени, меня всегда все устраивало, а сейчас на доли секунды пожалел, что не могу вот так просто познакомиться с этой чистой девочкой, провести с ней вечер, прикоснуться к ней, вдохнуть ее запах и…

Черт, зажмуриваю глаза, пытаясь прийти в себя! Кажется, я сошел с ума! Еще нахватало того, чтобы Елена заметила, что я пожираю глазами ее дочь! Макс, остынь, твою мать! Займись делом! — приказываю сам себе, уверенно направляясь к Елене, которая стоит в патио, раздавая какие-то указания обслуге. Вот, на кого я должен смотреть с вожделением, отрабатывая заплаченные за мои услуги деньги, а не пачкать своей грязью эту маленькую чистую красоту.

— Добрый вечер, прекрасно выглядишь, — делаю комплимент, осматривая длинное платье с запахом и глубоким декольте. — Да-да, я помню, ты сама знаешь, как выглядишь, извини, но это платье лишает разума, — стандартная фраза восхищения нарядом. Женщины никогда не одеваются просто так, они хотят привлечь внимание своим нарядом, особенно если рядом мужчина.

— Рада, что тебе нравится, я как-то не заморачивалась с подбором платья, так… надела первое попавшееся, — непринужденно произносит Елена. Да, конечно, надела она первое попавшееся! Она долго выбирала или намеренно купила его для этой поездки.

— А под платьем у меня купальник. Обожаю купаться после заката. Вода вечером теплая, ласковая, — это значит, что после ужина мы будем купаться вдвоем со всеми вытекающими. Еще каких-то пару дней назад меня бы очень позабавила эта идея, а сейчас смотрю, как на веранду проходит Нюта, садится за стол и испытываю желание купить билет на ближайший рейс и улететь отсюда к чертовой матери!

Глава 5

Анна

Понимаю, что злиться бесполезно, но ничего с собой поделать не могу. Я уже жалею, что согласилась на этот отдых. Лучше бы сидела дома, купалась в бассейне и читала книжки в тишине. Понимаю, что этот парень — просто красивая оболочка, а внутри него ничего нет, но все равно как дура постоянно смотрю на Макса. С самого утра за завтраком украдкой наблюдаю за любовником матери. И ненавижу ее, смотря, как Макс игриво стирает с ее подбородка каплю джема, что-то шепчет, наклоняясь к ней очень близко, ухаживает за Леной передовая сок, хлеб, фрукты, и с каким обожанием она смотрит на него. Я не ханжа, и приемлю такие связи с разницей в возрасте, в конце концов, мой отец женился на молодой девушке. Но все должно быть по любви. А между этой парой напротив меня — нет любви! Или мне хочется думать, что ее нет. Впервые в жизни завидую матери, черной завистью, смотря, как к ней прижимается Максим. Мне безумно хочется знать, какие его прикосновения и как они ощущаются. Видимо, это очень приятно, если все утро с лица моей матери не сходит улыбка.

Становится мерзко от самой себя и своих желаний. Как я могу хотеть мужчину, который спит с Еленой?! Встаю из-за стола и ухожу в свою комнату. Быстро переодеваюсь в шорты и легкую блузку, распускаю волосы и направляюсь на местную ярмарку для туристов. Я не люблю такие места, но лучше просто погулять, чем весь день сидеть и злиться на мать и этого альфонса. Ну что такому молодому привлекательному парню может понравиться в сорокашестилетней женщине?! Я не говорю, что моя мать не красива, но и представить их как влюбленную пару тоже не могу. Или не хочу?!

Несколько часов я просто гуляю, изучая местные красоты, покупаю безделушки и фотографируюсь в разных местах. Специально тяну время, не желая возвращаться на виллу. Это сейчас я решительно осуждаю Макса, но как только загляну в его глаза, я вновь стану невменяемый и буду злиться на мать за то, что его глаза смотрят на нее. Почему все так несправедливо? Мне ведь действительно никто так не нравился. Я никогда не испытывала такой трепет рядом с мужчиной. И когда это случилось, парень оказался любовником моей матери!

Обедаю в местном ресторанчике, долго сижу за своим столиком, рассматривая посетителей. Неподалеку от меня сидит молодая пара иностранцев, возможно, молодоженов. Они кормят друг друга и постоянно смеются. А я смотрю на них, и мне становится грустно. Почему-то хочется вот такой ванильной сладкой любви. Никогда не хотелось, а сейчас безумно хочется. Я даже представляю себя на месте этой счастливой девушки, а на месте парня… Черт, кажется, теперь я никого не могу представить, кроме Максима. Потому что знаю, что он есть! Вот такой — совершенный и, как оказалось, не идеальный. Не понимаю, что со мной творится. Я совершенно не знаю Максима, невозможно влюбиться только в красивую оболочку — это глупо. А кто вообще сказал, что я влюбилась! Сижу тут, спорю сама с собой как дура, было бы ради кого.

Рассчитываюсь за обед и медленно бреду на нашу виллу, твердо решая просто отдыхать и не обращать внимания на окружающих. Мне недавно исполнилось девятнадцать, и, вопреки стереотипам, я не люблю шумные места, клубы и разные вечеринки. Я предпочитаю отдыхать, слушая хорошую музыку, читая книги, и просто наслаждаться морем солнцем и вкусной едой. Ирка называет меня социопатом или странной. Мне все равно, я просто интроверт и не вижу в этом ничего плохого.

Прохожу в дом и удивляюсь необычной тишине. В гостиной, на террасе и возле бассейна никого нет. Возможно, они тоже ушли гулять, и я этому рада. Захожу в свою комнату, переодеваюсь в белый раздельный купальник, собираю волосы в высокий пучок, беру полотенце, крем и выхожу в гостиную. Наливаю себе в баре сок, добавляя побольше льда, и иду к морю.

Но на пляже меня ждет сюрприз в виде расположившегося на лежаке Макса. Он в одних шортах и темных очках. Кажется, спит, но из-за очков не понять. Боже, какой он красивый, у меня дух захватывает и дышать становится трудно, когда я нахожусь с ним рядом. Ну должен же быть у человека хоть один изъян? Я даже успеваю рассмотреть на его плече небольшой шрам, но даже он не кажется мне недостатком. Такое красивое рельефное сильное тело, до которого хочется дотронуться. Вот так, забыв обо всем на свете, хочется провести кончиками пальцев по его коже и вон той родинке на плече.

— Я, конечно, знаю, что я неотразим, но вот так откровенно пожирать меня глазами — это уже наглость, синеглазка, — его голос приводит меня в чувства, заставляя покраснеть. Макс приподнимает очки и осматривает меня с ног до головы, как только что осматривала его я. На улице плюс тридцать, а по моей коже бегут мурашки от его взгляда, будто он не просто смотрит, а уже откровенно меня трогает. Хочется сбежать отсюда в свою комнату, потому что это невыносимо, смотреть на него и чувствовать, как он смотрит, на меня, испытывая трепет и ощущать чертовы бабочек в животе, которые не просто порхают, а сходят с ума. И знать, что этой ночью Макс спал с моей матерью и еще много раз до этого.

— Я на тебя не смотрела, мне просто нравится именно этот лежак, а ты его занял, — несу полный бред лишь бы оправдаться. Макс усмехается, словно прекрасно, понимает, что я лгу. А я опять на мгновение зависаю, поскольку мне нравится наглая улыбка этого гада. Он встает с шезлонга, демонстративно стряхивает мусор, которого нет, и уступает мне место, присаживаясь на соседний лежак.

— А где Лена? — спрашиваю я, осматриваясь по сторонам, но матери не нахожу.

— Кто? — Макс снимает очки и кладет их на столик между нами, опираясь локтями на колени. Не хочу пялиться на него, но невольно засматриваюсь на широкий кожаный браслет на его руке. Блин, почему я тоже не взяла очки, так было бы не видно, куда я смотрю.

— Забыл, как зовут женщину, с которой спишь? — отпиваю холодного сока и отставляю свой бокал на столик.

— У меня хорошая память, просто непонятно, почему ты называешь мать по имени, — он внаглую берет бокал и пьет мой сок.

— Может, потому что ее так зовут?! Так где она?!

— Елена спит, она немного устала, — спокойно отвечает он, а сам опускает взгляд на мою татуировку с цветком.

— От чего она устала? — так наивно спрашиваю я, и сама не замечаю, как беру бокал и отпиваю сок именно с той стороны, где прикасались губы Макса.

— Просто устала, — я заметила, что Макс очень неохотно отвечает на вопросы о моей матери, что еще раз доказывает, что он альфонс. Так и хочется спросить у него — платил ли он за этот отдых, или за все рассчитывается моя мать? Но я сжимаю губы, отставляя сок, отворачиваюсь от Максима и начинаю наносить крем.

— Может, помочь? — ухмыляясь, спрашивает Макс, когда видит, что я не могу нормально намазать спину.

— Нет, сама справлюсь! — отвечаю я, начиная злиться от того, что производители до сих пор не придумали ничего, чтобы человек без чьей-то помощи мог нанести крем на спину. Не успеваю поставить крем, как Максим подходит ко мне и забирает из моих рук тюбик, а я как полная идиотка отдаю его.

— Не бойся, я просто помогу, — его голос становится ниже, приобретая некую хрипотцу.

— А я и не боюсь! — заявляю я, а сама немного вздрагиваю, когда он прикасается к моей спине. Все, о чем я сейчас думаю, это то, что зря позволила Максиму к себе прикоснуться. Его свежий запах вновь пьянит и кружит голову. От его теплых ладоней, аккуратно наносящих крем, по телу расползаются мурашки, и учащается сердцебиение. Я словно таю от таких нежных прикосновений, начиная глубоко дышать, поскольку у моих бабочек начался пожар. В какой-то момент Макс прекращает наносить крем, и ведет кончиками пальцев по моему позвоночнику и плечам. Разум требует его остановить, но тело не слушается, оно наслаждается каждым прикосновением и хочет еще. Его пальцы проходятся по лямкам моего купальника, волосам, и я кусаю губы, потому что мне хочется простонать от неземного удовольствия и простых прикосновений. Никогда не была близка с парнем, неуклюжие обжимания и слюнявые поцелуи Егора не в счет — я не знаю, что делать — тело реагирует само. Сглатываю, прекращая дышать, когда Максим наклоняется к моему уху, убирая волосы.

— А я боюсь, Нюта, очень боюсь, — шепчет он, слегка прикасаясь губами к моей мочке. Я даже не берусь анализировать его слова, меня просто ведет, и я теряю равновесие. Макс ловит меня за талию, сильно сжимает, обжигая мою кожу в месте прикосновения. Он убеждается, что я обретаю равновесие, отпускает меня и вновь ложится на свой лежак, надевает очки, смотря куда-то вдаль. А я не могу пошевелиться, мне хочется злиться на себя за свою реакцию, на этого мужчину — за то, что посмел ко мне прикоснуться, на мать — за то, что она выбрала себе в любовники парня, от которого я теряю голову, и одновременно хочется плакать от всей этой ситуации. Вот так, как маленькой девочке, сесть на песок и устроить истерику. Закрыть глаза, а когда открою, чтобы все было совсем по-другому. Но чудес не бывает. Я теряюсь, боясь посмотреть в сторону Максима, встаю и захожу в море купаться, чтобы собраться и понять, что сейчас произошло.

Заплыла я довольно далеко, пока Макс не показался мне маленькой точкой. Пока плыла, ни о чем вообще не думала, пытаясь выкинуть все из своей головы. В какой-то момент я устала, и мне стало страшно. Я решила возвращаться назад, и, когда почти доплыла, твердо решила отстраниться от Максима и делать вид, что его не существует. В какой-то момент щиколотку что-то обожгло, и облепило. Дергаю ногой, и мне кажется, что в кожу впивается тысячи мелких иголочек. Больно, так, что я не могу шевелить ногой. Паника накрывает мгновенно, до берега рукой подать, а я ухожу на глубину, глотая соленую воду. В голове мелькает только одна мысль — это будет нелепая смерть, учитывая, что я пять лет занималась синхронным плаванием. Выныриваю, пытаюсь плыть вперед, но все равно периодически ухожу под воду, чувствуя, как сводит ноги.

Через несколько минут моей отчаянной борьбы, тело сковывает страхом, и я вообще не могу плыть, только барахтаться, глотая противную воду. Вновь ухожу на глубину, но сильные руки вытаскивают меня вверх, даря долгожданный глоток кислорода.

— Держись, малышка! — голос Максима звучит глухо, но я слышу его и цепляюсь за сильную шею, как за единственное спасение.

Он вытаскивает меня на берег, поднимает на руки и укладывает на лежак. Дышу глубоко, чувствуя тошноту от избытка соленой воды, на мгновение забывая о боли в ноге. И вот, когда я на пляже, и все обошлось, мне становится еще страшнее, будто я только сейчас осознаю, что, если бы не Максим, я могла утонуть, и никто бы мне не помог.

— Как ты? Что случилось? — взволновано, так же как я, пытаясь отдышаться, спрашивает Максим, нависая надо мной.

— У меня что-то с ногой, сильно жжет и сводит от боли, — морщусь я. Макс опускает глаза на мою ногу и хмурит брови.

— Похоже на укус медузы. Ты как? Дышать не трудно, голова не кружится?

— Нет, все нормально. Просто очень болит, — почти плачу я, ощущая, как жжение усиливается, словно меня укусило тысячу ос.

— Черт, синеглазка, потерпи минуточку, сейчас я позову на помощь, — Макс срывается с места и несется в сторону виллы. А я начинаю плакать в голос, чтобы облегчить боль и выпустить страх наружу. Зажимаю рот рукой и почему-то очень хочу к папе. Обнять его как в детстве, прижаться к нему, и все обязательно станет хорошо. Через несколько минут Максим появляется с женщиной и мужчиной, которые управляют нашей виллой. Мужчина вызывает скорую, а женщина рассматривает мою ногу. Слава богу, они знают английский и понимают все, что объясняет им Макс. Женщина посылает мужчину в дом за какими-то лекарствами, и объясняет, что здесь нет сильно ядовитых медуз. Все, что мне грозит — это боль, опухоль и, возможно, аллергическая реакция. Когда мужчина приносит аптечку, его жена начинает аккуратно чем-то обрабатывать мою ногу, протирая ее пахучими средствами, а я продолжаю беззвучно плакать, закрывая лицо рукой. В какой-то момент мою ладонь бережно убирают, и Максим заглядывает мне в глаза.

— Сильно больно? — спрашивает он, как будто ему тоже больно.

— Нет, уже легче, — признаюсь я, ощущая, как он стирает слезы с моих щек. — Просто я очень испугалась. Это так страшно, когда ты не можешь плыть и уходишь под воду, а вокруг никого, только глубокое море, — признаюсь я.

— А как я напугался, синеглазка. Не делай так больше! — наигранно строгим голосом приказывает он, будто это зависело от меня, и я улыбаюсь, потому что вижу, что Макс не врет и действительно очень волнуется. Я это вижу по его чертовски красивым глазам, и от этого хочется плакать еще больше. Мне уже не больно и не страшно, мне просто невыносимо смотреть на него и понимать, что мы вообще никогда не сможем быть вместе. Максим продолжает стирать слезы с моих щек, уже побольше лаская мое лицо, а я убираю его руки.

— Не надо, — тихо произношу я и отворачиваюсь. И он все понимает, оставляя меня в покое. Через десять минут приехала скорая, и проснулась моя мать. Елена бегала вокруг меня и причитала, выслушивая рассказ Максима о том, что со мной случилось. Она благодарила его, и донимала врачей из скорой помощи вопросами. А мне просто хотелось уснуть, чтобы этот долгий день наконец закончился. И моя мечта сбылась, мне сделали какой-то укол, и стало очень хорошо и спокойно.

— Максим, отнеси, пожалуйста, ее в комнату, — слышу голос Лены, почти засыпая. Сильные руки аккуратно поднимают меня, и я прижимаюсь к твердой груди, слыша, как сильно колотится сердце Максима, и окончательно проваливаюсь в сон.

Глава 6

Максим

Отдых, который должен был стать для меня приятным высокооплачиваем развлечением, превратился в ад. Реальный, жаркий, мучительный ад! Всю гребаную неделю я считал дни до ее завершения. Каждый день мне казался вечностью. Все о чем я мог думать — это синеглазка. Эта маленькая соблазнительная, порой дерзкая, девочка въелась мне в голову и никак не хотела из нее уходить. Сам не понимаю, что со мной творится, но, когда Анна рядом, я ловлю себя на том, что не свожу с нее глаз, подмечая каждую деталь. И мне нравится все, что я вижу. Нравится, как она ест, постоянно облизывая губы, когда эта девочка пачкает пальчик, она тоже его облизывает, и этот чертов жест будит во мне ураган эмоций. Мне безумно нравится наблюдать, как она читает, лежа на шезлонге, попивая свой коктейль. Если бы не Елена, то я бы, наверное, наблюдал за ней часами, поедая глазами. У Ани красивые ноги. Нет, они идеальны, настолько, что я пошло представляю их на своих плечах. У нее шикарная фигура, нежная кожа, и красивая грудь. А милые розовые губы просто сводят меня с ума, и я готов продать душу дьяволу только за то, чтобы узнать, какие они на вкус. Кажется, я в полном неадеквате, веду себя как влюбленный школьник, украдкой наблюдая за понравившейся девочкой.

Меня никогда не раздражали клиентки. Каждая из них мне по-своему нравилась. К каждой моей женщине у меня был свой подход, в каждой я находил свою прелесть и вживался в роль любовника. Скажу больше, когда Алла на месяц улетала по работе в другой город, я скучал по ней, настолько, что прилетел к ней сам, устроив сюрприз, который она, кстати, потом щедро оплатила, на что я и рассчитывал. А в эту неделю ловил себя на мысли, что меня раздражает Елена. Меня бесит ее внимание и то, что она, не стесняясь дочери, откровенно меня трогает. Ужасно злил тот факт, что она потащила меня в постель через несколько часов после того, как ее дочь чуть не утонула. Нюта спала под действием лекарств, а я как одержимый трахал ее мать. Я имел Елену, вкладывая в наш секс всю злость, а этой сучке нравилось, она вновь вопила на весь дом и просила еще. Я почти унижал ее, ставя на колени, а она только еще больше заводилась и полночи расхваливала меня как любовника. Когда в тот день Елена наконец уснула, я оставил ее и около часа пялился на ее сладко спящую дочь, ощущая себя полным извращенцем. Вспоминал, насколько девочка испугалась, ее чистые слезы и все, что я хотел в эту ночь, это лечь с ней рядом, прижать к себе вдыхая сладкий запах малины и просто уснуть. Только вот я провонялся развратом, а она — чистотой. Мы как две параллельные — никогда не пересечемся. И от этой мысли становилось хреново. Каждый день видеть эту девушку и понимать, что между нами пропасть. Вот и нашелся огромный минус в моей работе, а раньше я не находил в ней недостатков.

Конец ознакомительного фрагмента.