Даргар. Путь Творца

Полина Жандармова, 2021

Когда ты Скользящий по Великой паутине миров, ты должен быть готов к любой ситуации. Даже если сидишь на самом краю мироздания, застряв там из-за сезона дождей. Ведь в любой момент в трактир могут завалить бритоголовые наемники, спеленать тебя сетью и доставить на дно морское, прямо в лапы, точнее щупальца повелителя глубин. Думал ли об этом Глэйб, отправляясь в Город Без-имени-и-названия? Конечно нет. Всё, чего он хотел – зарядить артефакты, пополнить запасы редкостей и двинуться дальше. И тайный орден, таинственный убийца и Алая жемчужина – символ власти этого мира явно не вписывались в плотный график путешествий. Но планы для того и придумали, чтобы постоянно их менять. А значит, настало время выпутываться из очередной истории. Холдфаст!

Глава 4. Город Городов

Арантар. Канава. Логово аранеев.

О, Арантар. Город Городов. Сердце Мира. У этого города множество названий и лиц. У этого места множество отражений и подражаний. Но тот, кто видел свет Арантара хоть раз, никогда не забудет его, где бы ни находился, куда бы ни направлялся.

Эти слова переливались радужным светом на одной из главных скрижалей рострума — площади у межмирового портала Города Городов. Каждый, кто выходил из Врат в город, первым делом встречался взглядом с главной истиной — Арантар един и велик. И все дороги ведут сюда. Я же на этот раз столкнулся с этой истиной в немного иной трактовке. Мой трюк с мостиком удался. Радужный свет подхватил меня и перенес в Город Городов. Но не на главную площадь для всех пришельцев. А в какую-то сточную канаву. По крайней мере, судя по запаху.

В Арантаре царила ночь. Путь над головой сиял мириадами миров, но здесь, в городе, вне пределов рострума было темно. Я погас, завершив переход, и снова принял человеческий вид. Сил на то, чтобы создать хотя бы мало-мальский огонек попросту не было. Да и посадка была не самой удачной. Меня несколько раз приложило о землю прежде, чем я окончательно остановился. Кокон с лаосцем лежал рядом, все еще пульсируя и едва заметно отсвечивая. Замедляясь и падая, я успел создать вокруг него защитную воздушную оболочку. И теперь надеялся, что лаосец приземлился мягче, чем я. Мысль о нем заставила меня вскочить на ноги и кинуться вперед. Чуть подрагивающими от перенапряжения руками я коснулся кокона. Слабое биение жизненной энергии под руками вселяло надежду. Нужно вызвать аранеев. Я прикрыл глаза и постарался мысленно воспарить над землей. Выше, над этой вонючей, заполненной зловонной жижей канавой. Над грунтовой дорогой, убегающей от меня в сторону рострума. Над одним из шести главных кохов — городских проспектов, ведущих к Логову аранеев. Я видел главный храм Арантара размыто и неясно, как будто сквозь плотную паутинную завесу. Но это было сейчас не важно. Важно то, что в ответ на меня взирали множества сетчатых черных, как сама Бездна, глаз. Видели, распознавали, сканировали и решали, достоин ли я быть в Арантаре.

— Ну же, мне тут помощь нужна! — нетерпеливо прошипел я.

— Гаа Лаарх Эйб Даргар, с-сын Дома Камня, даргарс-ский наглец-ц, выс-скочка, — со всех сторон послышалось угрожающее шипение. — Тот, кто нарушил правила и предал законы предков, мы не любим предателей!

Дыши, Глэйб, и не поддавайся на провокации! Путь принял тебя! Значит ты имеешь полное право быть здесь!

Внутренний голос, как всегда, вовремя пришел на помощь. Это приветствие повторялось из раза в раз. При каждом моем обращении к паучьим жрецам. Казалось бы, пора привыкнуть. Но нет. Каждый раз в душе поднималась волна негодования. Хотелось спорить, доказывать, что я никого не предавал, оправдываться. Но потом я выдыхал. Даргарцы не оправдываются! А я, хоть и был изгоем, оставался сыном Камня по праву крови!

Тон шипения сменился. Я забыл, что паучьи дети умеют прекрасно считывать мысли при желании. Видимо, мои размышления пришлись им по вкусу. Давление на меня чуть ослабло, и я смог открыть глаза. Ночные тени сгустились вокруг, внимательно разглядывая нас с коконом-лаосцем. Свечение, исходящее из него, совсем потускнело и едва угадывалось во мраке.

— Ну же! Скорее! — я сжал кулаки, не зная, чем сейчас еще могу помочь. При всем желании, я попросту не представлял, что делать с коконом дальше. И можно ли его вообще вскрывать. Магия аранеев была недоступна ни людям, ни таким, как я, сверхлюдям.

— Ты слишком высокого мнения о себе, ученик Аргоса! — тихий, шелестящий голос заставил меня чуть ли не подпрыгнуть от радости. Кто-то из аранеев был рядом.

— Мира и миров тебе, араней… — я задумался. Имени встречающего я не знал, равно как и статуса. А невежества паучьи дети не выносили. Поэтому я попытался выкрутиться, как мог. — Араней, сын Великой Матери, Прядильщицы, Хранительницы Пути! Да не померкнет Великий свет у Врат и над головами нашими!

Араней удовлетворенно зашипел, принимая мое приветствие. Я все еще не видел его, но чувствовал колебания пространства поблизости. Наверное, прямо сейчас он двигался к нам тайными паучьими тропами.

Не успел я додумать мысль, как мир вокруг начал стремительно светлеть и меняться. Сначала появились темные, покрытые мягким мхом стены, затем земля под ногами сменилась каменным полом, кокон оказался на массивном ложе, окруженный множеством зажженных свечей. И, наконец, запах сточной жижи сменился на что-то горьковатое, пряное, такое знакомое.

— Можжевеловое масло, — подсказал все тот же голос. — Приветствую тебя, сын Камня. Ты был смел, хоть и глуп. Но все же рискнул сунуться в Логово.

Я огляделся, силясь увидеть говорящего. Высокая фигура в темном балахоне стояла у дальней стены, сложив руки перед собой. Глубокий капюшон скрывал лицо, длинные рукава не позволяли разглядеть кисти рук. Но и без этого я знал, как выглядят паучьи жрецы. Таинственная раса нелюдей, с темной, морщинистой кожей, вечно посмеивающимся взглядом черных глаз и хелицерами на шее, обычно надежно скрытыми от посторонних глаз под одеждой.

— Я не знал, как спасти этого несчастного! — я махнул рукой в сторону кокона, стараясь не выдать своего удивления. Я был готов к ездовым паукам, к переходу через порталы, да даже к тому, то придется пешком шагать до логова с коконом на руках. Но к тому, что храм просто так возьмет и поглотит нас, втянет внутрь одного из залов, как будто мы тут и вышли… Пути Паучихи неизведанны, это точно! Теперь я сам убеждался в этой истине собственными глазами.

Араней, внимательно наблюдающий за моей реакцией, сипло усмехнулся. Но в следующий миг голос его стал серьезным:

— Рассказывай!

Я знал, что это была проверка. Аранеи при желании могли прочитать все, что творилось в любой точке Пути. Поэтому я начал с самого начала. С момента, когда странный толстяк подошел ко мне в имперском трактире, предлагая украсть гримуар черного властелина.

— Они, кстати, ссылались на вас! — решил на всякий случай уточнить я. — Ну, не конкретно на вас, а вообще на жрецов! Даже в клятве вас упомянули. Ну, то есть не вас конкретно, ну вы поняли, я надеюсь.

Араней молча кивнул и я дальше уже не отвлекался. Пересказал события в парке, описал начало перехода, уточнил, что верно произнес все необходимые клятвы.

— У одного из узлов я увидел свет, понял, что это лаосец попал в беду и выбросил паутинку. На подходе, у самых врат, на нас напали.

Я ждал, что араней заинтересуется этим фактом. Нападения на Переходах случались очень редко. А такие крупные — вообще, по-моему, не случались со времен войны. Но вместо этого араней прошипел:

— Ты владеешь воздухом.

В его словах не звучал вопрос. Скорее, легкое удивление, вместе с заинтересованностью.

— Что? Я не… — я запнулся и, помолчав несколько мгновений, признался. — Да. Мне даются некоторые трюки с воздухом.

— Сила аэров признала тебя, — задумчиво протянул араней, не двигаясь.

Я пожал плечами:

— Я получил этот дар от мага. Он не был аэром. Поэтому вряд ли можно говорить, что сила Аэ Аэр признала меня.

— Ты сомневаешься в моих словах? — араней подался вперед, черные глаза впились в меня взглядом.

— Н-нет, конечно, — поспешил оправдаться я. — Но всем известно, что Дом Воздуха никогда не выдает своих секретов. Тем более тот маг не был Скользящим и…

— А Дом Камня никогда не воспитывает предателей. А дети Великого Леса не отправляют дочерей на Путь. Мир меняется, Гаа Лаарх. Хотим мы того или нет, но лишь в переменах и движении возможна жизнь.

Я буквально заставил себя не отвечать. Я не предатель, сила воздушников мне не подвластна, а лаосец вообще неизвестно, жив или нет. Причем тут дочери? Проглотил рвущиеся наружу возражения и уставился на каменное ложе, укрытое мягкими шкурами. Араней, если и прочел мои мысли, решил их не комментировать. Молча двинулся тенью в сторону кокона. От колебаний воздуха пламя свечей затанцевало, рождая множество дрожащих теней в пространстве. Тихое шипение наполнило комнату — как будто мрак и дрожащие отблески света перешептывались между собой. Или это сиплое дыхание аранея нарушало уютную тишину? Я стоял, не решаясь сдвинуться с места. Молча наблюдал, как жрец вплотную подходит к кокону, раскрывает руки ладонями вверх и медленно проводит над еле-еле отсвечивающим энергетическим сгустком. Порыв ветра, внезапно пронесшийся по комнате, подсказал, моя защитная воздушная оболочка рассыпалась под руками аранея. Миг — и светло-серые ленты взметнулись вверх, обнажая бледный желто-зеленый вихрь.

— Держи. Сплетешь новую, — жрец взмахом руки отправил остатки паутинки в мою сторону. Я не стал интересоваться, каким образом я могу переплести паучью сеть. Лишь машинально подхватил остаточные плетения и засунул в один из карманов в моем камзоле. Позже разберусь.. Сейчас все мое внимание было приковано к замедляющемуся световому вихрю.

— Он ранен? — мой голос прозвучал в полной тишине. Тени, пляшущие на полу и стенах пугливо дернулись и зашипели в мою сторону. Я понял, что сейчас лучшее, что я могу сделать — просто молчать и не отсвечивать. Поэтому постарался максимально захлопнуться и не мешать, обратившись в сплошные слух и зрение.

Но, как оказалось, я зря переживал. Араней не обращал на меня никакого внимания. Он как будто полностью отгородился от окружающего мира. Размеренное сиплое дыхание, плавные, выверенные движения рук и тела. Лишь несколько мгновения спустя я понял, что жрец впал в транс. Молчание Вселенной — медитативный обряд жрецов, когда они, если верить слухам, напрямую связываются с Прародительницей. Я почувствовал, как волосы на затылке зашевелились от накатившей волны ужаса. Никто из живущих не видел этого обряда. Аранеи свято чтили свои традиции и ревностно оберегали тайны. Если мне позволили стать свидетелем таинства, есть лишь один ответ — мне не выбраться из этой комнаты.

Думай, Глэйб! Думай!

Но мерный рокот, усиливающийся с каждым ударом сердца, мешал сосредоточиться. Взгляд, как я ни старался, то и дело соскальзывал со стен и пола и возвращался к пульсирующему желто-зеленому вихрю в центре. Араней что-то резко прошипел и вскинул руки, а после бросился всем телом вперед, в самый центр магического свечения. Вьющиеся частицы окружили сухие. жилистые ладони. Комната дрогнула. Вспышка света на миг лишила меня возможности различить хоть что-то, кроме ярко-зеленого роя перед глазами. И запаха леса, просыпающегося после утреннего весеннего ливня. Я зажмурился — после полумрака паучьего логова буйство зелени больно давило на глаза. Мне показалось, что где-то вдалеке я слышу неугомонный щебет птиц. Но он тут же сменился тихим, болезненным стоном.

— Тише, тиш-ше, — прошипел араней. От удивления я тут же распахнул глаза, желая убедиться, этот заботливый, успокаивающий тон точно принадлежит жрецу. Но увиденное заставило меня кинуться вперед, не сдержав изумленного:

— Не может быть!

— Дочь Великого Леса, — посмеиваясь, протянул араней. А в его тоне ясно слышались лукавые нотки.

Я во все глаза разглядывал это чудо Вселенной. Всем было доподлинно известно — сыны Дома Ил Лао могут ступать на Путь. Дочери — никогда И тем не менее, на этом паучьем подобии кровати, с огромной раной в правом боку лежала лаосска. Длинные, черные волосы обрамляли мервтенно-бледное лицо. Раскосые миндалевидные глаза были прикрыты, а от длинных ресниц на щеки падала тень. Девушка, ну надо же. Совсем еще молодая — не намного старше меня. Лет двадцать, наверное. Хотя кто их поймет, этих девущек. Может ей вообще было несколько сотен лет, а лицо — результат их редкой целительной магии.

Словно в ответ на мои размышления, она застонала. Араней что-то прошипел и склонился над раненной.

— Имя. Сообщи свое имя, иначе я не с-смогу помочь.

Я не был уверен, что она вообще в сознании. Но лаоска удивила меня в очередной раз. Издав еще один стон, она тихо выдохнула:

— Сефирра. Сефирра Аэйн Ил Лао.

Видимо, это лишило ее последних сил. Из груди раненной вырвался не то стон, не то хрип. Из раны черными сгустками хлынула кровь. И источник, тлеющий в груди, погас.

— Что? Нет! Нет-нет-нет! Так нельзя! Спасите её! Мы же для этого сюда пришли! Спасите!

Я кинулся вперед, не обратив внимания на предостерегающе надвинувшиеся тени. Сейчас было важно лишь одно — спасти эту лаосску. Все остальное отошло на второй план.

— Её ранили отравленным клинком, — нехотя отозвался араней, продолжая водить руками над девушкой. — Дар, что есть суть её, отравлен. Он убивает, а я не в силах помочь. Мы не можем хранить чужой дар, не велено Прародительницей.

Я с трудом понимал, о чем толкует жрец. Все, что я сейчас видел — умирающую девушку, ничем не заслужившую такого исхода.

— Смирись, сын Камня. Ты был настойчив, но ты не всесилен!

Я? Смириться? Вот еще!

— Дар, ты сказал дар отравлен! Его можно как-то очистить? Вывести яд? Вы же знаете всё о наследии матери Прядильщицы. У вас есть ответы на все вопросы!

Араней прошептал что-то на древнем языке и кровь, вытекающая из раны, как будто замедлила свой бег. Или это время вокруг нас изменило свою скорость?

— Дар можно очистить, но у нее, — морщинистая рука указала на девушку, — Нет на это сил и времени. Я могу лишить её дара, но ответь мне, Гаа Лаарх, ты стал бы жить без твоего света? Без голоса камней? Без Пути?

Я хотел было заносчиво ответить, что любая жизнь лучше смерти. Но осекся. Смог бы я прожить, зная, что лишен возможности ступать на Путь? Нет. Хотел бы я такую жизнь? Нет. Готов ли я был смириться с уходом этой лаосски? Нет.

— А если я стану хранителем её дара? До того момента, пока она не поправится? Я силен, здоров и готов помочь. Что нужно сказать? Какие клятвы произносить?

Араней чуть склонил голову и снова зашипел, внимательно разглядывая меня. Черные глаза блеснули в полумраке:

— И ты добровольно расстанешься с силой, пусть и не дарованной тебе от рождения? Не соблазнишься мощью Великого Дерева? Не откажешься вернуть все, до последней капли?

Я не раздумывая кивнул. Мощь, величие, всевластие — меня все это не интересовало от слова совсем. Я хотел Скользить. Я хотел жить вместе со Светом Пути в сердце. Вместе со своим светом. Этого мне было более, чем достаточно.

— Будет больно. Дар отравлен, а ты тоже почти пуст. Восстановление будет долгим.

Я пожал плечами:

— Я не тороплюсь. А Арантар мне нравится. Поэтому, не медли. Делай, что должно. А я переживу.

Араней больше не произнес ни слова. Свечи вспыхнули и опали, погружая комнату в непроглядный мрак. Полог Мироздания. Он опустился на эту крохотную келью, сосредоточенно укрывая нас троих, отгораживая от внешнего мира.

Едва различимый шепот пополз по стенам, полу и потолку, обволакивая. Я чувствовал камень под ногами, и это вселяло уверенность. Как отец наш, камень-прародитель, я буду тверд и незыблем. Я вынесу все испытания и не сломлюсь. Я буду стоять недвижимой скалой здесь, в самом сердце мироздания и буду опорой той, кто лишился силы и дара по вине врагов. Да будет так!

Я не знаю, откуда эти мысли всплывали в моей голове — араней ли нашептывал или тот самый камень, простирающийся под ногами. Но в миг, когда чужая сила хлынула в меня, я не дрогнул. Не склонился и устоял. Мир вокруг померк, оставляя меня наедине с этим бушующим желто-зеленым безумием. Лесной ливень нещадно хлестал по лицу. Птицы кричали, норовя оглушить. Ветви под натиском ветров лупили по лицу и телу. Но я стоял, видя вдалеке незыблемые горы. И знал, что пока они есть — я существую. Я жив.