Рыжая 1. Чисто семейное дело

Полина Дельвиг (2024)

Загадочно и страшно погибают близкие друзья, следующая жертва — она! И рассчитывать не на кого — ни на собственного мужа, ни на «случайно» оказавшегося на пути подполковника. Если убийцами не рождаются, а становятся, то почему бы скромной домохозяйке не стать отличным детективом… Вперед, Рыжая!

Глава 2

1

Даша озадаченно смотрела в сторону двери. Если по телефону она уже настроилась облаять и папу римского, то сказать то же самое, глядя понтифику в глаза, все же не рискнула бы.

Звонок тренькнул снова. Делать нечего, придется открывать.

Ольга внеслась в дом как торнадо. Не поздоровавшись, заглянула во все комнаты, пометила углы крепким запахом экзотических духов и с разочарованным видом уселась на кухне.

— Одна. А я уж подумала, что мужика прячешь. Чего так долго не открывала?

— Отстань ты со своими глупостями, — Даша вяло махнула рукой, — меня полицейские сегодня на вокзале забрали…

— Хорошенькие? — деловито осведомилась подруга.

Невинно пострадавшую передернуло от подобного бездушия.

— Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме мужиков?

— А зачем? — подруга пожала круглыми белыми плечами. — Все остальное суета сует и всяческое ненужное томление духа. Вот ты думаешь о душе. Подойди к зеркалу и посмотри на свое, так сказать, лицо. Разве удивительно, что к тебе клеятся только полицейские, которые от скуки готовы снимать даже игровой автомат? И куда вы ходили?

— Куда, куда… В тюрьму, — зло буркнула Даша.

Ольга широко распахнула накрашенные глаза.

— В каком смысле? Тебя что, забрали в полицию, в смысле посадили?

— Представь себе.

— Господи, да за что?

— За глупость, — она уже пожалела, что поделилась с подругой печальной новостью.

— Вот видишь, — удовлетворенно заметила Ольга, доставая сигарету, — тебя даже полицейские не снимают. Дай пепельницу. Нужно срочно тобой заняться. Вот скажи, когда в последний раз ты покупала себе какую-нибудь шмотку?

Даша устало провела рукой по волосам:

— Зачем? У меня и так целый шкаф барахла…

— Господи! — гостью аж передернуло от подобной постановки вопроса. — Одно слово — корова. И как Серега на тебе женился? Во сне, что ли? Запомни: женщина ходит по магазинам не потому, что ей носить нечего, а чтобы поднять себе настроение. Собирайся, пойдем.

Даша закинула голову и захныкала:

— Может, лучше завтра? Сегодня точно не мой день… Если я выйду на улицу еще раз, вот увидишь, меня переедет трамвай. И потом скоро в садик идти…

— Время двенадцать! Во сколько тебе Ксюшку забирать?

— В четыре, полпятого.

— И ты собираешься до этого времени валяться в постели как баклажан? Я не удивляюсь, что муж от тебя морду воротит. Поехали, говорю! — она потушила сигарету. — Хватит воду варить.

2

Как ни странно, но Ольга оказалась права. Без вопящего ребенка и ноющего за спиной мужа прогулка по магазинам превратилась в приятное развлечение. Даша притащила в кабинку ворох коротких коктейльных платьев, юбок, костюмов и прочей милой чепухи. Ей шло практически все. Лицо порозовело, глаза заблестели, она с удивлением обнаруживала у себя все больше достоинств. Наконец, отобрав несколько наиболее подходящих нарядов, молодая женщина подошла к кассе.

— С вас девять тысяч семьсот, — дежурно произнесла девушка за кассой.

Даша открыла кошелек и похолодела. Выложив все деньги пред встречей со Светкой, она забыла положить их обратно.

— Что-то не так? — переспросила кассирша.

— Нет… Все в порядке, — незадачливая покупательница готова была провалиться сквозь землю, — просто… У меня с собой только валюта. Я быстро разменяю и вернусь.

— Хорошо, — кассирша равнодушно отодвинула покупки в сторону, — я отложу.

Сунув кошелек в сумку, Даша кинулась искать Ольгу и нашла ту, оживленно болтающую с продавщицей в отделе женского белья.

— Послушай, у тебя есть деньги? — сдавленно прошептала Даша, стараясь, чтобы никто больше не услышал.

Ольга посмотрела удивленно.

— Нет. Я взяла всего двадцать тысяч, — и кивнула головой на стоящие рядом с ней пакеты.

— Ты потратила на белье шестьсот долларов?!

— Представь себе, — та жеманно улыбнулась и огладила пышное бедро. — Вкладываю деньги в то, что приносит максимальную прибыль.

— Да, но…

Не желая посвящать окружающих в нюансы личной жизни, Ольга ухватила приятельницу под локоть и отвела в сторону.

— Только не говори мне, что покупаешь новые трусы только тогда, когда протрутся старые, — недовольно произнесла она. — Хочу испытывать по отношению к тебе хоть какие-нибудь иллюзии. Зачем тебе деньги?

— Дома забыла.

— Ну так что? Сходи к автомату и сними с карточки.

Но настроение было испорчено окончательно.

— Нет уж. Там меня ограбят или изнасилуют. Тем более что кредитку я тоже выложила. Вот не надо было тебя слушать, сидела бы спокойно дома… Хотя бы обед приготовила.

Ольга закатила глаза:

— Да какой дурак тебя изнасилует? Фантазерка. Ладно, беги, потроши свою курицу, я вечером позвоню, подумаем, что дальше с тобой делать.

— Спасибо, не надо. Со мной и так уже все сделали.

Стараясь не попасться кассирше на глаза, Даша пробралась к лифту и, с сожалением по так и не приобретенным вещам, нажала кнопку вызова.

3

«Ну и денек сегодня, — тоскливо размышляла она, бредя по улице, — сплошной позор. Да еще погода портится, с Ксюшкой так и не погуляем…»

И правда, легкие утренние облачка сменили довольно мрачного вида тучи, не предвещая ничего хорошего. Но домой ехать не хотелось.

«Пока дождь не начался, пройдусь пешком», — решила она и свернула в узкий, покрытый брусчаткой переулок.

Старую Прагу Даша любила безмерно, ее пленяли, казалось, совсем простые вещи: неспешный трамвайный перезвон, узкие костелы и потемневший от времени каменный парапет Карлова моста… Здесь, словно в театральных декорациях, она переносилась на сотни лет назад и настроение сразу поднималось. Удивительно, но в этих кривых тесных улочках, наполненных туристами и запахом шкворчащих колбасок, время текло совсем по-другому — реальность сменялась ощущением чего-то волшебного, сказочного, а все житейские проблемы уходили на второй план, становясь чем-то совсем незначительным.

Вдыхая запах еды с террас многочисленных ресторанчиков, она вышла к набережной. Солнечный свет, отражаясь от широкой глади Влтавы, образовывал легкую мерцающую дымку в которой таяли и островки посередине реки, и старинные деревянные сваи ледорезов, и снующие под мостом лодки. За лодками неторопливо следовали незнающие чем заняться лебеди. Время от времени, гогоча и недовольно хлопая крыльями, ленивые птицы пытались приподнять порядком откормленную тушку над водой, но, так и не решившись, снова пристраивались в фарватер прогулочных лодок в надежде выклянчить кусочек свежей булочки.

Карлов мост, без малого шесть сотен лет соединяющий Старый город с королевским дворцом, привычно объединял каменных святых, скорбно застывших по обеим его сторонам, и вполне себе живых грешников: бродячих музыкантов, художников, туристов и щипачей-карманников. Жарким летним днем, в шумной толпе здесь можно было встретить человека практически любой национальности: неспешных якающих немцев; темпераментно жестикулирующих итальянцев, вечно приценивающихся русских, ну и, конечно, шумных желтых братьев, обвешанных камерами, фотоаппаратами, с неизменно вежливыми улыбками.

Вечером же, когда жара спадала, а туристы разбредались по многочисленным ресторанчикам пить пиво и поедать свинину с тушеной капустой и кнедликами, именно в этот миг, в этот чарующий миг сгустившихся сумерек, под нежные звуки скрипки, рожденные рукой уличного музыканта, на высоком правом берегу Влтавы вспыхивали прожектора, и с утомленного дневной суетой Карлова моста потрясенным зрителям открывался восхитительный вид королевского дворца, как бы парящего в воздухе над древним городом и его рекой.

Даша невольно сглотнула слюну, сегодня от созерцания готических красот ее беззастенчиво отвлекали дразнящие ароматы уличных кафе. Пересчитав скудную наличность, она с удовлетворением обнаружила, что денег хватит как раз на колбаску, кофе и билет до дома. Раздумывая в какую сторону лучше пойти, она огляделась и вдруг неожиданно поймала на себе пристальный взгляд высокого молодого человека, стоящего в тени у цветочного киоска. Встретившись с Дашей глазами, незнакомец заметно смешался, но тут же улыбнулся и, после небольшого колебания, сделал шаг вперед.

— Простите, вы русская? — с едва уловимым акцентом спросил он.

— Допустим — да.

Молодой человек рассмеялся.

— Все симпатичные девушки за границей в конце концов оказываются русскими.

— Вы так думаете? — с сомнением переспросила самая симпатичная девушка и кивнула в сторону модного магазина, витрины которого украшали фотографии экзотических красоток. — Эти тоже наши?

— Кому что нравится, — широко улыбнулся собеседник. — Длинноногие сисястые блондинки хороши только для американских боевиков. Лично мне больше нравятся такие, как вы.

— В смысле, коротколапые и плоские? — мрачно, вполголоса поинтересовалась Даша.

— Господи, разумеется, я не это имел в виду! — в ужасе вскричал молодой человек. — Как вы могли подумать такое? У вас просто совсем другой тип, очень индивидуальный, этакая зеленоглазая, рыжеволосая… — он замялся.

— Брунгильда?

— Ну, какая Брунгильда, почему Брунгильда? — совсем растерялся незнакомец.

— А кто? — Даша неожиданно решила выместить на случайном прохожем все сегодняшнее раздражение.

Но тот лишь вздохнул и развел руками.

— Сдаюсь. В другой раз я и сам бы с удовольствием поспорил с вами. Люблю ругаться с хорошенькими женщинами. Но сегодня, прошу, пожалейте бедного странника. Я уже час кружу по центру, никак не могу запарковаться, а за спиной пятьсот километров и пустой желудок… Помогите, будьте милосердны.

Даша смутилась. Ей стало ужасно стыдно за то, что она набросилась на незнакомого человека со своими проблемами. Кроме того, этот самый человек был чертовски привлекательным: при своем почти двухметровом росте незнакомец был прекрасно сложен и, в отличие от большинства своих собратьев, по улицам мог ходить как в одежде, так и без оной. Помимо фигуры, безусловного внимания заслуживало и все остальное: чувственный рот, черные, страстные и манящие черт знает в какие дали глаза, ну а темным вьющимся волосам позавидовала бы любая красотка, стричь такие волосы было бы преступлением. Впрочем, молодой человек об этом догадывался и стричься не собирался — роскошные локоны были заботливо заколоты замысловатой серебряной заколкой.

«Вот оно, гадское Ольгино влияние», — подумала Даша, невольно отводя взгляд в сторону.

— Извините. Сегодня у меня был тяжелый день.

— Я понял, — он улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами, — это означает, что вы мне поможете?

— Почему бы и нет, — улыбка вышла вежливой, но вымученной.

— Тогда еще одна просьба. Я безумно устал от дороги, и, если это не слишком нахально, могу попросить вас сесть за руль? Не хочу больше плутать в этих чертовых улицах! В ответ обещаю угостить вас самым вкусным обедом, даже если придется делать его самому.

Смущенная дама снова улыбнулась. Но на этот раз искренне:

— Ну что вы… Кроме того, я никогда в жизни не водила мотоциклы — угроблю и его, и вас, и себя…

— Мотоцикл? — незнакомец удивленно огляделся. — Какой мотоцикл?

— Ну… — начала было Даша и выразительно посмотрела на его кожаную куртку, узкие джинсы и техасские башмаки с крошечными серебряными шпорами, — а разве нет?

— Просто вы находитесь во власти стереотипов, — молодой человек снова засверкал зубами, — раз в кожаной куртке, да еще с хвостом, значит, где-то рядом «Харлей». Нет, нет, я обыкновенный, скромный человек, и езжу на вполне традиционной, если не сказать консервативной технике. Вон стоит, проклятый, — он указал в сторону темно-зеленого «Мерседеса»-кабриолета с венскими номерами.

Молодая женщина с подозрением посмотрела на машину, потом перевела взгляд на нового знакомого, не шутит ли? В душе зашевелилось нехорошее предчувствие. Принимая во внимание бурное начало дня, не станет ли этот красавчик продолжением неприятностей? А вдруг он просто решил угнать чужую машину? Она сейчас сядет за руль, отвезет «Мерседес» на стоянку, и, если все будет в порядке, он купит ей бутерброд с сыром и пошлет воздушный поцелуй. А если операция сорвется, то разъяренный хозяин отлупит ее огнетушителем, а в полицейской камере повесят табличку с ее именем.

Не зная, что предпринять, Даша растерянно молчала.

— А ты чего тут крутишься? — неожиданно раздался за спиной знакомый голос.

Никогда еще появление шумной подруги не доставляло такой радости.

— Привет! Как хорошо, что ты здесь!

— Для кого хорошо? — жеманно протянула Ольга, окидывая кудрявого брюнета профессиональным взглядом. — Не знала, что у тебя могут быть такие знакомые.

— А мы и не знакомы. Просто случайно встретились, разговорились.

— Случайно? С тобой? — в голосе прозвучало неподдельное удивление.

— А почему бы и нет? — разозлилась Даша. — Я что, лошадь Пржевальского? — и покосилась в сторону молодого человека, словно ища поддержки.

Однако взгляд незнакомца вдруг оказался прикованным к Ольгиной груди, он даже в лице изменился.

— Что-то не так? — низким вибрирующим голосом произнесла подлая подруга и плавно провела указательным пальцем от шеи вниз, к вырезу глубокого декольте.

Однако незнакомец отреагировал на призывный жест весьма странным образом: максимально наклонившись, он буквально носом уткнулся в пышный бюст.

— Не может быть, — бормотал он. — Это просто невероятно…

— Почему же не может? — Ольга поначалу даже растерялась, но тут же гордо выпрямилась. — Полагаешь, что такая грудь может быть только искусственной?

— Что? — брюнет взглянул так, как будто впервые увидел хозяйку груди. — Что вы сказали? — На узком лице застыло странное выражение.

Ольга окончательно смешалась. Даша тем более не знала, как вести себя в подобных случаях. Наконец загадочный молодой человек с видимым сожалением оторвался от созерцания декольте.

— Даже не представляете, как был счастлив с вами познакомиться! Обязательно позвоню, буду рад увидеть вас вновь. А сейчас, если не возражаете, мы удалимся и завершим кое-какие дела, — с этими словами он подхватил Дашу под руку и буквально поволок ее к машине.

«Нет, он не угонщик, — промелькнула в рыжей голове судорожная мысль, — а сексуальный маньяк. Или того хуже — убийца!» — воображение тут же услужливо нарисовало картину, как ее будут насиловать в открытой машине, посередине улицы, при большом стечении любопытствующих…

Картина вышла красочная, но, к сожалению, неправдоподобная. А представить такого красавчика в роли убийцы не получалось совсем.

«Да и фиг с ним. Чему быть — того не миновать», — подумала она и села за руль.

Ольга по-прежнему сталактитом (или сталагмитом) безмолвно высилась на мостовой.

4

Захлопнув дверцу, молодой человек откинул сиденье и с удовольствием вытянул ноги.

— Знаете, у вас был такой задумчивый вид… Мне показалось, что вы размышляете, сесть ли в машину или запрыгнуть через дверцу, — он разглядывал спутницу с откровенным любопытством.

Даша представила, как она разбегается, прыгает в салон автомобиля и падает брюхом на сиденье, диким воплем вспугивая голубей в окрестностях двух километров.

— Как вам такое только в голову пришло, — фыркнула она, осторожно выводя «Мерседес» на главную улицу.

— Кстати, мы так и не познакомились. Меня Илья зовут, а вас?

— Даша. А Илья — это настоящее имя?

— Конечно. Почему вы спрашиваете?

Она пожала плечами.

— У вас внешность… как бы это сказать — не славянская. И вдруг такое имя. Странно.

— Почему странно, я еврей, а у нас это имя достаточно распространено. К тому же мои родители музыканты, и Чайковский для них Бог.

— Но, позвольте, — изумилась Даша, — Чайковского ведь Петром звали!

— Так они не обо мне думали. Давно замечено, что люди с отчеством Ильич добиваются очень многого. Так что они проявили заботу о внуках.

— Ну и как внуки, оправдали доверие?

— Дашенька, — неславянский Илья осторожно убрал прядь с ее лица, — как вы думаете, если бы у меня дома сидели семеро по лавкам, смог бы я на улице приставать к хорошеньким женщинам?

От прикосновения тонкой смуглой руки Дашу бросило в жар. «Вот они, последствия нерегулярной половой жизни и Ольгиных дурацких советов. Не хватало еще, чтобы у меня ноги подкашивались при виде первого встречного смазливого мужика», — внутри разливалось раздражение. Только непонятно на кого: мужа, подругу или на себя. Илья заметил ее смущение, и легкая усмешка тронула капризные губы.

— Здесь можно запарковать, — сдержано произнесла Даша, выключая двигатель, — рада, что смогла вам помочь. Желаю приятно провести время, — она уже собралась уходить, но новый знакомый схватил за руку.

— Подождите, что случилось, я обидел вас? А как же обещание пообедать вместе? Пожалейте бедного странника, развлеките беседой на родном языке. Честно говоря, не помню, когда это было в последний раз!

— Я не говорю на иврите, — Даша недоуменно свела брови, — с чего вы взяли?

Илья сдержано вздохнул:

— Я имел в виду русский язык.

— Но вы же еврей, — ей стало неловко.

— Я русский еврей.

— А живете в Австрии?

— Должен же я где-то жить, — он развел руками.

— Значит, теперь вы австрийский еврей, — не самом деле, стоило немедленно умолкнуть, чем дальше развивалась эта тема, тем глупее она выглядела.

Но благородный Илья спас ситуацию.

— Хорошо, — он добродушно рассмеялся, — пусть будет по-вашему: австрийский, бывший русский. Идем обедать?

5

В полутемном зале ресторана, куда свет проникал через маленькие витражные окна, стояла освежающая прохлада. Соблазнительный запах еды постепенно возвращал душевное равновесие.

«Хорошенький шницель, — думала она, — в принципе, намного лучше, чем даже очень хорошенький мужчина. Удовольствия больше, а забот меньше».

— Итак, что будем есть? — новый знакомый плотоядно потер руки.

— Мне все равно, лишь бы это было мясное, горячее и в сухарях.

Илья оторвал глаза от меню и чарующе улыбнулся:

— Вы не перестаете меня удивлять. В наш век, когда женщины окончательно перешли на искусственное питание, вы требуете жареное мясо? Это, прям, героический поступок.

— Наверное, вы плохо знаете современных женщин, — автоматически ответила Даша, пролистывая меню.

На самом деле ей было стыдно признаться, что она не знает их совсем. Кроме циничной Ольги и еще пары домохозяек, других подруг у нее не было. Ольга жрала и пила все подряд, однако активная личная жизнь не давала ей расползтись во все стороны, что ели остальные, было неизвестно, да и неинтересно.

Илья скинул куртку на свободный стул.

— Честно говоря, по этой причине я вообще перестал приглашать девушек в рестораны. Чувствуешь себя последним негодяем, когда у тебя в тарелке смачный кусок мяса, а барышня напротив жует какой-нибудь салатный лист.

— И куда же вы их теперь водите? В оперу, в порядке экономии? — Молодую женщину неприятно задело упоминание о других девушках.

Необычный собеседник поднял жгучие черные глаза и усмехнулся:

— Даша, билет в оперу стоит существенно дороже обеда, особенно если последний состоит из одной капусты. Так что вы будете пить?

— Водку, — сердито буркнула она, но тут же поправила: — Шучу. Каберне совиньон.

— Скверный выбор вин, — задумчиво произнес Илья, продолжая рассматривать меню, — ладно, пусть будет каберне.

«Гадина. Эстет проклятый», — думала Даша, с прискорбием отмечая, что молодой человек ей нравится все больше и больше.

Официант принес вино и, черкнув таинственный знак на картонном кружке, бесшумно удалился.

— Итак, — новый знакомый поднял бокал за тонкую витую ножку, — за успешную парковку и хорошее настроение у прекрасных дам!

Прекрасная дама вяло улыбнулась. Вино и вправду было скверным. Кроме того, чувство слабого беспокойства не оставляло ее, и новое знакомство по-прежнему создавало ощущение подвоха.

«Я перестала верить в искренность людей, — грустно размышляла молодая женщина, наблюдая за ловкими движениями вновь появившегося официанта. — Ну почему обязательно должна случиться неприятность? Неужели нельзя просто посидеть с красивым мужчиной в ресторане, чтобы потом не оказаться в тюрьме или больнице? Чушь. Сиди, пей и получай удовольствие».

— О чем вы все время думаете? — спросил Илья, отставляя бокал.

— Да так… ни о чем. День сегодня странный.

— В каком смысле странный?

— Слишком много событий. Тяжело с непривычки. Можешь обращаться на ты, если хочешь.

— Хочу, — он слегка наклонился в ее сторону, — ну тогда расскажи мне, что с тобой сегодня произошло. Я буду сидеть, смотреть в твои зеленые глаза и слушать.

Даша провела ладонью по лицу. От вина и его взгляда начала кружиться голова.

— Во-первых, у меня глаза не зеленые. А во-вторых, лучше сначала ты расскажи о себе. Ты же первый подошел.

Илья откинулся на спинку стула и забарабанил пальцами по столу. Огромные черные зрачки странно мерцали в слабом свете свечи.

— Да мне и поведать-то особо не о чем. — Он задумчиво теребил салфетку. — Жизнь в Советском Союзе помню как в тумане — маленький был. Потом переехали в Вену. Учился. Родители хотели, чтобы я, как и они, стал музыкантом, но… — он рассмеялся, — у меня в ушах тамтамы — полное отсутствие музыкального слуха. Все детство надо мной охали: как же так, родители гении, а на мальчике природа отдыхает… В результате до сих пор вздрагиваю при виде скрипки.

— И чем же ты занимаешься?

— Устав от охов и вздохов, я подумал и стал ювелиром.

— Кем? — переход показался неожиданным.

— Ювелиром. Отличная еврейская профессия. Можно сказать, что от родных корней не оторвался.

— И что же ты делаешь? Сидишь в будке с лупой в глазу? — недоверчиво поинтересовалась Даша. Ей по-прежнему все казалось каким-то нереальным, неправдоподобным.

— Ну зачем же, — Илья усмехнулся, — у меня салон. В двух шагах от Санстефанплатц. Дизайн украшений разрабатываю сам, даже получил несколько наград.

— Понятно… — в душе поселилось уныние. Где-то совсем рядом била ключом настоящая жизнь. Одни создавали элегантные украшения и продавали их в собственных салонах, а в обеденный перерыв ездили в Прагу пропустить стаканчик вина, другие что-то расследовали по дороге из Линца в Париж… Даже паразитская Лунина мотается по всему белому свету, как подорванная. А она? Даром что живет в Праге. С тем, что видит каждый день, могла бы жить где угодно: стирка, готовка, уборка… А ведь ей уже тридцать.

— Дашенька, — приятный баритон нового знакомого прервал поток мрачных мыслей, — еще чуть-чуть, и я сделаю себе харакири. Ощущение, что тебе со мной все хуже и хуже.

В ореховых глазах блеснули слезы:

— Это мне с собой все хуже и хуже…

Илья осторожно взял ее за руку.

— Расскажи, что случилось.

— О чем рассказывать? — Даша с силой закусила губу, чтобы не расплакаться. — О том, что я целыми днями кружу по дому? Муж все время на работе, а когда возвращается либо ест, либо спит. Ребенок полдня в саду, полдня на моей шее. Уже пять лет я не работаю, друзей нет, при этом времени на развлечения тоже. О чем рассказывать? О недостиранном белье? Или о том, как в университете я мечтала стать великим искусствоведом, а стала паршивой домработницей?

Упиваясь своим горем, она тем не менее отметила, что упоминание о семье не вызвало отрицательной реакции, неотразимый владелец ювелирного салона лишь слегка поморщился, сделав очередной глоток.

— Насколько понимаю, сейчас это самая большая проблема женщин перелома тысячелетий: хочется и карьеру сделать, и в девках сидеть неохота. Поэтому сначала в институт, потом в декрет. Идея хорошая, но в раскоряку жить крайне неудобно. Или — или.

Даша с тоской рассматривала витраж за его плечом. Цветное стекло живописно изображало жуткую сцену последних минут великомученика: несчастного то ли душили, то ли топили, в общем, безвинно убивали.

«Вот помер человек, так хоть память осталась. А я? Сгину, никто и не заметит».

Ей захотелось к кому-нибудь прижаться. Хоть к дубовому столу.

— Если ребенок в саду, — продолжал Илья, цепляя вилкой ветчинный завиток, — иди работать.

— Здесь? — она горько рассмеялась. — Кем? Специализация у меня по русскому искусству. Надо заново идти учиться. В Союзе без диплома никуда не брали, а здесь и вовсе никто разговаривать не станет.

Илья махнул рукой официанту, показывая на пустой бокал.

— Хочешь, я в Праге открою салон? Все равно собирался расширять дело. Будешь у меня работать.

Даша поперхнулась.

— Прости?

— Открою салон, будешь у меня работать, — и взял ее руку и нежно прижал к губам.

«Хотела же посмотреть гороскоп, так нет, поленилась, — думала молодая женщина, выдирая руку, — голову даю на отсечение, на сегодня у меня смерть от кондрашки».

Его поцелуй, как ни странно, отрезвил, вернув способность рассуждать здраво. Красавец-ювелир, или кто он там на самом деле, не мог влюбиться в нее ни с первого взгляда, ни со второго. Лет пять назад, может быть, но сегодня… Если только в фотографию на паспорте.

«А может, он и вправду маньяк?» — перед глазами возник эпизод с Ольгиной грудью.

— И кем же я там буду? — с усмешкой поинтересовалась она, — швейцаром? Или мне уготована блестящая карьера продавщицы? А что, вполне маркетинговый ход: в нагрузку к элегантным подвескам познавательная история в духе National Geographic о первых серьгах, выкопанных каким-нибудь сэром Вулли в Уре. Как думаешь, повысит это торговый оборот? Или, например, могу напильником бриллианты обтачивать, тоже работа…

В глазах собеседника неожиданно блеснул злой огонек.

— А кем ты хочешь быть? Биллом Гейтсом с лицом Линды Евангелисты?

— Нет, Линдой Евангелистой с лицом Билла Гейтса, — встав, она взяла в руки сумочку, намереваясь гордо швырнуть деньги на стол и удалиться. Не хватало еще, чтобы каждый сопляк (а он, очевидно, был младше) вел себя как отец-кормилец.

Но, раскрыв кошелек, молодая женщина с ужасом сообразила, что вот этого как раз и не нужно было делать: мелочи набиралось приблизительно доллара на два. Высыпать их на стол и уйти — оставить по себе память городской сумасшедшей. Со стороны сцена, наверное, впечатляла — оскорбленное достоинство стоит по середине ресторана и с разинутым ртом смотрит в пустой кошелек.

Илья с удивлением взирал снизу вверх.

Не вовремя подошедший официант также замер в ожидании.

— Мелочь ищу, в туалет сходить, — брякнула Даша первое, что пришло в голову.

Мужчины переглянулись.

— У нас бесплатно, — вымолвил официант, явно размышляя над тем, чем вызван подобный вопрос — дурным воспитанием или приступом воинствующего феминизма.

— Ты вернешься? — на всякий случай крикнул вдогонку Илья.

— Конечно, — как можно язвительнее ответила она, — нам ведь нужно еще обсудить условия контракта…

6

Прикрыв дверь дамской комнаты, Даша подошла к зеркалу. Помада расплылась, щеки горели, взгляд затуманился, и тем не менее она заметно похорошела — лицо явно приняло давно утраченное боевое выражение. Она стерла бумажной салфеткой остатки помады и накрасила губы заново.

Восьми часов постоянного стресса, пары комплиментов и одного поцелуя хватило, чтобы после долгого перерыва к ней вновь вернулась уверенность в себе и способность думать о чем-либо, кроме семьи. Этот красавчик прицепился неспроста. Но, с другой стороны, если его так заинтересовали Ольгины прелести, какого черта он позвал именно ее? Или все-таки сегодня со звездами проблемы? С утра Светка, днем этот…

И тут ее поразило внезапное озарение: а что, если ювелиру с невнятной национальностью и венскими номерами нужна была Лунина? Что, если красотка Сью обчистила его салон и подалась в бега?

Внутри появилась нервная дрожь. С одной стороны, так ему и надо, не будет рот разевать на длинноногих барышень, привык, что все млеют от его красоты, вот и расслабился, но что делать ей? Ведь эта гадина звонила утром и установить это будет совсем несложно. Хотя, о чем это она? Уже установили.

Даша закинула голову и застонала. Все становилось на свои места: Светка ограбила кудрявого ювелира, тот сразу же передал ее фотографии в полицию, те в свою очередь в средства массовой информации… А может, ювелир и сам заплатил паре местных изданий. Сол, находясь в Линце, пролистывал за завтраком утреннюю газету, увидел Светкину фотографию и вспомнил, что где-то встречал эту рожу и решил выяснить, где именно. А пятьдесят обещанных процентов со сделки — это половина награды за поимку вора. Все и все.

Однако вместо того, чтобы испытать чувство облегчения молодую женщину неожиданно охватила ярость.

«Скотина, жлоб проклятый, значит, где-то он предлагает царское вознаграждение, а из меня хочет вытянуть нужную информацию за тарелку супа. Да пусть хоть удавится, ничего не скажу!»

Решительно тряхнув рыжей шевелюрой, она покинула дамскую комнату, хлопнув дверью так, что немногочисленные посетители ресторана перестали есть и удивленно оглянулись по сторонам: не рухнули ли стены?

— Я обдумала твое предложение, — не присаживаясь, сухо произнесла Даша, — оно решительно мне не подходит.

Илья явно не ожидал столь резкой перемены настроения:

— Почему так категорично?

— У меня принцип — не работать в подчинении у человека, с которым хочется переспать. Так что ничего не выйдет, прощай.

Давно замечено, что красивых людей особенно портит глупое выражение лица. Ювелир сразу стал похож на рыбу, которую вынули из воды и дали по жабрам.

— Подожди, — в отчаянии выкрикнул он, — подожди, не уходи! Нам обязательно нужно встретиться еще раз.

— Зачем? — холодно поинтересовалась молодая женщина, — я замужем, а мужья, к сожалению, не оценивают подобной дружбы.

— Но ты же пошла со мной в ресторан, — злой огонек снова заплясал в черных глазах.

— Ну и что? Тогда я хотела есть и не хотела заняться сексом с тобой. Теперь всё наоборот.

Она ничем не рисковала, каждая женщина знает, что лучший способ отбить у мужчины охоту к легкому флирту — осмотреть с ног до головы, как кусок отбивной и в откровенной форме предложить заняться сексом. Восемьдесят процентов отваливают сразу. Остальные двадцать составляют извращенцы, глухие, тупые и безнадежно влюбленные. Ни к одной из этих категорий красавец ювелир точно не относился, поэтому он лишь стиснул зубы и махнул рукой, подзывая официанта.