Ульрик

Полина Вилюн, 2020

Он – мальчик, который живёт в двух мирах одновременно. У него в друзьях – дракон, вампир и начинающая ведьма. И, естественно, им придётся спасать мир. Какой из двух? Да один от другого!

Глава 2

Мальчишка был белобрыс, тощ и постоянно голоден. Из всех запасов съестного, честно заработанного, выпрошенного и стянутого в прошлой деревне, остался ломоть хлеба с чёрствой корочкой, два кусочка сыра и одинокое яблоко. Хорошо хоть воды было в достатке — край, по которому пролегал его маршрут, изобиловал реками, ручейками, озёрами, да и дожди случались через день, так что смерть от жажды путешественнику в ближайшее время не грозила. А вот быть пойманным на воровстве — было вполне реальной угрозой. С наступлением темноты мальчишка собирался наведаться в деревню пополнить припасы, и, если повезёт, обзавестись лошадью.

Увести с подворья лошадь — дело рискованное, запросто могут и побить (а окажись у

хозяев скотины тяжёлая рука, и совсем убить могут, и никто им слова худого не скажет — воров тут не жалуют), но почему-то верилось, что всё получится. Не может не получиться. Да ещё и встреченная на днях цыганка нагадала"помощь незнакомца из дальних мест"… Вот они, дальние места, куда уж дальше. Следовательно, надо во все глаза смотреть, и когда попадётся правильный незнакомец, ни за что не пропустить его.

Тропинка сворачивала влево. Оттуда же явственно тянуло дымком, а шуршание, шлёпанье и лязганье очень напоминали звуки, которые обычно доносятся из кухни, когда кто-то готовит завтрак. Желудок совершил в животе очередное голодное сальто, и Ульрик ускорил шаг. Ему совершенно не приходило в голову, что завтрак — дело глубоко личное, и что не все будут рады разделить утреннюю трапезу с усталым, чумазым, непонятно откуда взявшимся пацаном. Хотелось есть.

Из-за поворота показалась, наконец, лужайка, на которой очень худенький и очень бледный мальчик крайне интеллигентного вида с копной непослушных чёрных волос колдовал над бурлящим котелком. Из котелка свешивался рыбий хвост.

Не желая пугать хозяина полянки своим внезапным появлением, Ульрик шаркнул ногой и негромко кашлянул, как мама учила. Паренёк у костра поднял голову и неожиданно улыбнулся.

— Да иди сюда уже, чего мнёшься-маешься, я тебя давным-давно услышал. Нездешний? — Ульрик в ответ только передёрнул плечами. Мальчишка, которого Ульрик про себя уже окрестил Цыганом, кивнул с довольным видом. — Я так и подумал. У нас по лесу с таким топотом конским либо дурачки, либо городские ходят. Привет, кстати.

— П-привет.

Черноволосый разглядывал Ульрика с добродушным любопытством, но почему-то возникало ощущение, что его взгляд, цепкий и не по-детски пристальный, не упускает ни одной детали. Улыбнувшись чему-то напоследок, он отвёл глаза и махнул рукой куда-то себе за спину.

— Ты располагайся. Сейчас завтракать будем.

Располагаться было особо негде, поэтому Ульрик уселся на корточки у костра, прямо напротив Цыгана, и незамедлительно пожалел об этом. Дым безбожно ел глаза. Рассмотреть неожиданного знакомца не получалось, хотя хотелось очень — что-то в его лице казалось катастрофически и бесповоротно неправильным, но никак не получалось понять, что. И тут парень улыбнулся во второй раз.

Первым, что увидел Ульрик, были скобки. Обычные такие металлические скобки, которые красовались поверх очень необычных зубов.

— Прикус неправильный, — хохотнул Цыган, помешивая уху длинной деревянной ложкой, и зыркнул так, что у Ульрика вспотел копчик. — Меня, кстати, Карлом зовут. Ты можешь Цыганом звать, если хочешь — смешное имя, первый раз такое слышу, но мне нравится.

— Мммм… А я, вроде бы, тебя Цыганом и не называл… — осторожно заметил Ульрик.

— Ну, не называл, так не называл, — покладисто согласился Карл и принялся отвязывать один из маленьких полотняных мешочков, висевших у него на поясе. В мешочке обнаружилась смесь сушёных трав. Высыпав часть содержимого на ладонь, понюхав и по-кошачьи зажмурившись, Карл выудил из горсти наиболее приглянувшиеся ему травки, растёр между пальцами и ссыпал в котелок. Оставшееся аккуратно вернул в мешочек, который занял прежнее место на поясе. — А ты, значит, Ульрик, — фраза прозвучала не как вопрос, а как утверждение, и Ульрику стало совсем неуютно.

— А ты, значит, мысли читаешь, — парировал он, внутренне готовясь дорого продать свою жизнь. Ну, или сбежать, если получится. — И прикус у тебя неправильный…

Карл радостно заржал. Он смеялся долго, всхлипывая, запрокидывая голову и хлопая себя ладонями по бёдрам, смеялся до тех пор, пока на глазах у него не выступили слёзы.

— У-ууу-ух, спасибо, — наконец-то выдавил он, переводя дух, — сто лет таких, как ты, не встречал, думал, перевелись уже.

— Это каких это ещё"таких"? — вызверился Ульрик. Он пока не очень понимал, чем вызвал столь бурную реакцию Цыгана, а быть объектом насмешек ему никогда не нравилось.

— Да дурных таких. Дорого он жизнь продаст… — Карл вытер глаза тыльной стороной ладони и улыбнулся. Хорошо улыбнулся. — Убежать бы не получилось, кстати. Нет, не то, чтобы я собирался тебя ловить, — поспешно добавил Карл, увидев округлившиеся глаза Ульрика, — но если бы вдруг собрался, то далеко бы ты не убежал… Даже до леса не добежал бы, я думаю.

Ульрик огляделся. Лес подступал к полянке со всех сторон, до него было самое большее шагов пять-шесть.

— Поняяятно, — задумчиво протянул Ульрик, хотя решительно ничего понятного в сложившейся ситуации не было. От котелка плыл густой запах ухи, голова кружилась.

Карл зачерпнул из котелка, сдул вьющийся над ложкой пар и протянул её Ульрику. Уха обожгла горло, горячим комом рухнула в желудок, на мгновение лишила дыхания и дара речи, а потом по всему телу разлилось блаженное тепло. Ульрик с сожалением протянул ложку обратно. Карл тем временем достал из тощего самодельного мешка две выструганные из дерева кособокие миски — светлую и тёмную, большую глиняную кружку и деревянную кружку поменьше. Ульрик смотрел на корявую разнокалиберную посуду и думал, что неспроста он оказался на этой полянке, что Карл каким-то образом знал, что они встретятся здесь, и ждал его.

— Не обессудь, столовых приборов у нас нет.

— У нас?… — растерянно повторил за Карлом Ульрик.

— Ну, да, у нас с Лёкой вилок-ложек нет, поварёшка только. Знали бы, что ты пожалуешь, непременно обзавелись бы, — Карл на шаг отошёл от костра и с наслаждением потянулся. — И да, ты прав, конечно мы знали. И ждали. Но посудой не обзавелись всё равно.

Слева от Карла мелькнула тень. В следующую секунду рыжая вихрастая девчонка, сплошь покрытая веснушками, уже приплясывала вокруг котелка, протягивая Карлу одну из мисок.

— Наливай, ну наливай же скореееей, я умираю, есть хочууу.

На слове"есть"желудок Ульрика издал какой-то дикий животный звук — громкое бульканье, переходящее в львиный рык, и Карл расхохотался.

Ульрику досталась глиняная кружка и рыбий хвост, Карл и Лёка разделили между собой остальное. Над полянкой воцарилась тишина, изредка нарушаемая хлюпаньем, чавканьем и стуком единственной деревянной ложки.

Уже потом, когда уха была съедена, миски (и кружка) тщательно вылизаны, а котелок вымыт в ручье и вновь поставлен на огонь, все расселись вокруг.

— Вот скажи, ведь ты же вампир? Вампир, — спросил и сам себе ответил Ульрик. — И зубы у тебя, и скорость, и мысли ты читаешь, и бледный — всё как в книжках пишут. Но как же ты на солнышке сидишь и рыбу варёную ешь?! Ведь неправильно же это!

— А чего неправильного-то? — изумился Карл. — Солнышко тёплое, рыба вкусная, свежая, сам поймал, сам приготовил — что тебя не устраивает?

— Ну как же, — продолжил возмущаться Ульрик, — сам посуди, ты должен днем спать в гробу в темном подвале, а ночью обращаться в летучую мышь и пить кровь этих, как их… юных дев!

Лёка закашлялась, а Карл потер лоб, почесал бровь и задумчиво посмотрел на Ульрика.

— Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Долго шёл, устал, проголодался, да ещё и голову тебе напекло, наверное… Вот и несёшь незнамо что. Кровь юных дев пить… — Карл передёрнул плечами и нахмурился. — Фу, гадость какая. Ну где ты это взял?

— И вкуса еды ты тоже не должен чувствовать, — добавил Ульрик, уже понимая, что самое время замолчать, но остановиться не смог, — ты же нежить…

Окончание фразы повисло в воздухе.

— Я?! Это я нежить? — орал Карл, покрываясь красными пятнами и хватая ртом воздух. — Это ты, полудурок, нежить! Да тебя тут даже и нет, по правде говоря, — так, видимость одна — и через ту лес просвечивается!

— Ккак ппросвечивается? Ккак нет? — от ужаса Ульрик даже заикаться начал.

— А вот так, дрыхнешь ты сейчас где-то в тёплой кроватке и десятый сон видишь, с собой любимым в главной роли… Много вас тут таких, пришлых, насмотрелись уже…

— Но я же настоящий, смотри, и ссадина вот кровит, и следы оставляю, гляди, тень моя вот, — принялся оправдываться Ульрик.

— Настоящий, да не совсем, — Карл вздохнул и начал разливать по кружкам чай. Вампир или нет, но руки у него всё ещё дрожали от возмущения и половину кипятка он умудрился пролить в костёр.