Уже не больно, или Я снова живу

Полина Александровна Шаповалова, 2021

Книга написана практикующим психологом, преподавателем психологии в жанре психологический роман. В романе описан жизненный путь девушки, которая столкнулась с абьюзом и полным крахом иллюзий о счастливой семейной жизни. Но она не только выстояла и собрала себя по кусочкам, она смогла изменить свою жизнь и вновь стать счастливой. В повествование вплетены авторские стихи. Книга интересна и как просто жизненная история, и как произведение, которое поможет понять особенности человеческой психики, позволит приоткрыть завесу в глубины женской души, ранимой и чувственной – то, что является таким естественным для нас, женщин, и таким непонятным для сильного пола. Возможно, она позволит прочитавшим ее мужчинам понять, как непросто быть женщиной, как непросто научиться управлять представительницам прекрасного пола своими многочисленными чувствами, эмоциями, мыслями, подчас такими противоречивыми и столь быстро сменяющимися.

Глава 1

В прозрачно-сером небе кружили птицы.

— Точно стервятники, чуя жертву, — подумалось ей.

Только стервятники разрывают умершую плоть, а у нее умерла душа. А точнее ее убили, растоптали, осквернили. Ледяной ветер хлестко ударил по щекам. Слезы катились, но она уже не замечала их, слезы боли, непонимания, потери, слезы сожаления и опустошения. Она стояла на краю пирса над мутными, темно-зелеными волнами, вздымающимися и окатывающими ее розовые ботинки.

— Розовые ботинки, — ухмыльнулась она, — это все, что осталось от прежней жизни, от её прежней.

— Не жалеешь ли ты? — прозвучал в голове голос подруги.

— Жалею, очень жалею, — мысленно отвечала она, — жалею, но только не о разводе. Я жалею о себе прежней, о той солнечной, жизнерадостной, открытой и чистой девочке, с искрящимися глазами и лучезарной улыбкой. Девочке, которая с легкостью справлялась со всеми трудностями, которая любила всем сердцем, по-настоящему, отдавая всю себя до капельки. Её больше нет…. Её убили. Убивали медленно, методично, получая изощренное удовольствие от процесса вытаптывания её души, осквернения её надежд, распиная ее любовь. День за днем мерк огонек её голубых глаз, все чаще она плакала. Угасало внутренне солнышко, которое всегда манило и притягивало к ней людей. Ровная, балетная осанка сменялась сутулостью, как будто крылья души сворачиваясь, хотели ее защитить от этой несправедливой, такой жестокой и бесчеловечной пытки. Задорный, девичий голос и заразительно-заливистый смех куда-то испарились, на их место пришел, тихий, сдавленный голос взрослой, глубоко несчастной женщины. Трудно поверить, что за этот год она постарела, кажется, лет на 20. И не только внешне, растеряв себя всю, но и внутренне. Душа ее больше не была душой, жившей любовью, верой в светлое и хорошее, она превратилась в уставшего путника, который бредет по безжизненной пустыне, не понимая куда и зачем, не ожидая ничего хорошего, абсолютно утратив веру в прекрасное, веру в саму жизнь.

Три раза за этот год она была на грани самоубийства и останавливал ее только страх. Держа нож в руках, вот так взять и полоснуть по венам, это безумно страшно, и из окна страшно, и под поезд страшно, и с моста невыносимо страшно, и таблетки тоже страшно — вдруг доза не смертельная и что потом, быть инвалидом, прикованным к постели. Она так и не решилась, так и не смогла. Но только сейчас поняла, что самоубийство все-таки произошло. Себя убить она не смогла, но позволила ему убить свою душу. А тело без души, разве это человек? Ему — единственному, ненаглядному, которого она так любила, как никогда и никого на свете. Он был для нее центром Вселенной, смыслом жизни, ее миром.

Алел закат и паутинки в воздухе витали,

Она ушла с опавшими плечами…

Ее любовь и веру, душу растоптали.

Как больно судьба ранила ее,

Какую шутку злую с ней сыграла, —

Сначала подарив, сказав"твое",

И в миг все тут же отобрала.

Не получилось… не сложилось… не смогла,

Устало на расспросы отвечает.

В глазах безмерная, вселенская тоска,

Зачем жива еще, она не знает.

Вот так бы броситься под поезд скорый,

Иль с крыши вниз полет изображая,

Иль в омут с головой бездонно-черный,

Исчезнуть след не оставляя.

Но это просто на словах,

А сделать страшно, невозможно.

Уснуть бы… и уже на небесах…

О как же плохо, как тревожно.

Строки сами легли на лист, выплеснув душевную тоску, вчера ночью, когда совершенно невозможно было уснуть.

— Господи, как же больно, как невыносимо плохо. Забери меня к себе и сделай ангелом, который томим одним лишь желанием — помогать людям, возвращать к жизни вот такие мертвые души, как моя. Белоснежным ангелом, у которого нет своих желаний, которого ничего не ранит.

Сдавленный крик вырвался из ее груди, и присев, она обхватила руками свои колени. Ледяной ветер и брызги волн беспощадно хлыстали ее по лицу, слезы застилали глаза, размытая пелена непогоды, словно желала утопить ее в своей серости. Пустынный январский пляж, осиротевшие чайки, ветер, бушующее море, свинцовое небо, все скорбело вместе с ней. Обессилив от рыданий, опустошенная она брела по направлению к храму. Может там ей дадут сил справиться с испытанием, выпавшим на ее долю.

— Матерь Божья, Господь Вседержитель, помогите! Дайте сил, научите как дальше жить? Как вновь научиться верить, любить, как не очерстветь и не стать циничной, как вернуть себя себе? Возможно ли это? Осеняя себя крестным знаменем, и ставя свечку дрожащей рукой, обращалась она за помощью к небесам.

Время перестало существовать, попав словно в вакуум она просидела в храме, как оказалось более двух часов. Как добралась до гостиницы тоже смутно помнила. Горячий душ и спать. Она приехала на несколько дней в Новороссийск в надежде, что море заберет ее тоску и залечит раны.

Сон был беспокойный с частыми пробуждениями, круговертью из одних и тех же мыслей. Она вновь, чтобы отвлечься писала стихи.

Скажи, бессонница, зачем ты вновь пришла?

Зачем терзаешь так мучительно ночами?

Мне боль воспоминаний принесла,

Души моей назначив палачами:

Опустошенность и утрату сил,

Тоску, томление — нет их хуже!!

Хранитель-Ангел разве не просил

Помиловать израненную Душу?

Смятение Души, которая на части рвется,

Тебе приятно созерцать!

И сердце то стучит, а то совсем не бьется…

И вот рассвет опять начнет мерцать…

Да, лишь под утро ты меня покинешь,

Чтоб завтра вновь распять!

Когда же ты из жизни моей сгинешь?

Позволишь мне спокойно спать…

Море не унесло ее тревоги и не добавило спокойствия, душевная рана пульсировала и ныла. Какая-то круглосуточная, невыносимая пытка. Нужно было возвращаться в Ростов, приступать к работе.

Там, отмахиваясь от назойливых вопросов коллег о своем неважном внешнем виде, отвечала, что немного приболела. Кое-как отработала первый день, выполняя все машинально, на автопилоте. Вечером встретилась с близкой подругой. Ей сейчас было крайне необходимо выговориться, выплакаться, так нужно было теплое, дружеское плечо и человеческое участие. Конечно, это не заглушит душевную боль, но вроде становится немного легче. Потому как находиться дома в компании со своими тяжелыми воспоминаниями, мыслями, рассуждениями было невыносимо.

Стандартные советы отвлечься, уйти в работу, найти хобби, развеяться, ее раздражали и выводили из себя.

— Как можно отвлечься, когда твоя душа растерзана на куски, когда она уничтожена, когда тебя саму рвет на части от нестерпимой внутренней боли? Когда ты абсолютно обессилена и не дееспособна. Когда не хочется жить, а главное она не знала зачем ей жить.

Пожалуй, еще можно было бы как-то справиться с этой ситуацией, если бы у нее осталась вера. Но вера была потеряна еще 3 года назад, когда она, устав от бесконечных поисков мужчины для создания семьи, от разочарований и вранья, совсем потеряла надежду и отчаялась. Надломившись внутренне, она с обреченной покорностью приняла свой путь одиночки.

— Наверно, судьба такая, не всем же суждено быть счастливыми, иметь семью и детишек. Не зря говорят:"Не родись красивой…"