Глава 3
Оуэн расправил плечи. Чего бы он не отдал за такие мускулы, как у Майкла Стронга, его инструктора по рукопашному бою. В первые изнурительные недели, когда Оуэн проходил курс обязательной спецподготовки, Стронг уверял: худощавое, жилистое телосложение вовсе не означает, что Оуэн не способен выстоять в схватке.
Он словно услышал злобный голос отца: «Ты слабак, Оуэн! Жизнь не любит слабаков!»
Заглушив ненавистный голос, он осмотрелся в полумраке в поисках предмета, который можно было бы использовать как оружие, но за долгие годы в хижине, похоже, почти ничего не осталось. В одном углу стояла брошенная раскладушка, рядом на полу валялся матрас, и это все.
Кто-то очень осторожно поднимался на крыльцо. Судя по легкости походки, это были не здоровяки, которые затолкали его в фургон.
В дверь просунулась голова, и они разглядели бледное веснушчатое лицо.
На пороге стоял испуганный мальчик — не старше десяти — одиннадцати лет. На нем был ярко-красный дождевик с капюшоном. Через миг в дверях показалась вторая фигурка, поменьше, — девочка с карими глазами, из-под розового капюшона выбивались кудряшки.
Оуэн шагнул к ним навстречу.
— Привет…
Дети дружно завопили, развернулись и припустились бежать в лес; когда они отбежали на безопасное расстояние, их испуганные крики перешли в истерический смех.
— Дети? — Тара прижалась лбом к спине Оуэна.
— Совсем как мы с тобой двадцать лет назад. — Оуэн развернулся к ней. — Когда мы рыскали вокруг хижины старика Ридли. Помнишь — старались застукать его на месте преступления, когда тот совершал убийство.
Она неуверенно улыбнулась.
— Тем летом он чуть не схватил нас!
— Один из десяти самых ужасных моментов в моей жизни. — Оуэн тихо рассмеялся.
— Скоро дети вернутся и приведут с собой взрослых…
— Издеваешься? Их запрут дома до конца жизни только за то, что они шлялись возле этой старой хижины. — Он щелкнул зажигалкой и снова зажег свечу. — Давай-ка подумаем, как нам тут лучше устроиться на ночь.
Несмотря на грязь, паутину и сквозняки, рифленая крыша не протекала. Внутри было сухо. Матрасы, конечно, совсем истлели. Но Оуэн выдвинул из-под сломанной раскладушки старый военный сундук. В нем лежали солдатские одеяла, неплохо сохранившиеся под плотной крышкой. Кто-то заботливо проложил одеяла кедровыми плашками от моли.
— Вот, завернись. — Он накинул верхнее одеяло Таре на плечи, заметив, что ее бьет дрожь. — Жаль, что нельзя развести огонь, — кивнул он в сторону каменного очага у стены. — Скорее всего, дымоход забился. И потом, мы не можем рисковать: дым ясно укажет всем, где мы находимся. Так что огонь пока разводить не будем.
Она подошла к нему и прижалась, как котенок.
— Говорят, лучше всего согревает тепло тела.
Оуэн старался подавить реакцию своего тела на ее близость. Он приучался к этому с юности, ведь женственность Тары расцветала одновременно с тем, как уровень его гормонов начал зашкаливать. Она намеренно сохраняла между ними дистанцию. Сначала все лишь подразумевалось, но позже, когда ему захотелось убрать разделяющие их барьеры, она высказалась недвусмысленно.
— Оуэн, у меня никогда не было такого друга, как ты, — сказала Тара ему как-то после школьного футбольного матча. Он подвез ее домой и попытался поцеловать на прощание. — Мне нужно, чтобы ты оставался Оуэном. Моим лучшим другом. Мы не имеем права рисковать и все менять. Понимаешь? С бойфрендами всегда непросто. Отношения бывают непрочными. Уж я насмотрелась…
Он понял: с ее словами не поспоришь. Тара лишилась матери незадолго до того, как они познакомились, и с трудом уживалась с грубоватым, замкнутым отцом. Чтобы заниматься воспитанием дочери, ему пришлось уйти с военной службы, которую он так любил. Иногда Таре казалось, что отец считал ее виноватой в том, что пришлось уйти из Корпуса морской пехоты. Ее сложные чувства усиливали трения, которые продолжались вплоть до смерти отца.
Итак, Оуэн подавлял желание и дарил Таре то, что ей было нужно, не считаясь с собственными чувствами. Но вот она прижалась к нему всем телом, а рваное платье почти ничего не скрывало, и Оуэн усомнился в том, что и на этот раз сможет подавить желание.
— Может, дождь скоро закончится, — невнятно произнесла она, уткнувшись ему в ключицу и согревая шею своим дыханием.
— Может быть, — согласился он. — Видимо, дети живут недалеко, что хорошо. Много лет назад, когда здесь устроили лагерь бойскаутов, вблизи совсем не было жилья.
— Надо будет еще объяснить, как это я умудрилась бродить по лесу в рваном свадебном платье и безнадежно испорченных лодочках.
— Очень осторожно, — ответил он, рассмешив ее.
— По-моему, дождь не кончится до утра, — продолжала она с тихим вздохом, не обращая внимания на то, как у него участилось дыхание. — Нам придется где-то заночевать. Должна признаться, меня не радует перспектива спать на раскладушке, где до меня устроил свое гнездо опоссум.
— Одеяла из сундука чистые. Можно постелить их на матрасы.
— На один матрас, — уточнила Тара.
— На один?
Она подняла на него серьезный взгляд.
— Здесь слишком холодно, чтобы спать врозь. Верно?
Он смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Сердце билось в груди, как барабан.
— Верно, — с трудом ответил он. — Лучше всего согревает тепло тела.
* * *
Арчер Траск, следователь управления шерифа округа Бэгли, медленно ходил по маленькой комнате жениха, стараясь не упустить ни одной подробности на месте преступления. Во-первых, крови оказалось меньше, чем можно было ожидать. Убийца дважды выстрелил жертве в голову — полицейские в больших городах назвали бы такую тактику «контрольным выстрелом». Признак профессионала.
Но кому понадобилось убивать жениха в день свадьбы?!
— Жертву звали Роберт Мэллори Третий. — Помощник полистал страницы в своем блокноте. — Мэллори-старший служит в управлении окружного прокурора в Лексингтоне; он уже требует передать дело полиции штата Кентукки.
— Свидетели есть?
— Нет, но невеста пропала. Как и ее свидетель.
— Шутишь! — Траск недоверчиво покосился на своего помощника.
— В последний раз обоих видели примерно за час до начала церемонии.
— Как зовут невесту?
— Тара Бентли.
Имя невесты не было знакомо Траску. Как и имя жениха.
— Допросили родителей невесты?
— Она, кажется, сирота. — Помощник поморщился. — На ее половине в церкви почти никого нет.
Траск потер лоб, чувствуя, что скоро у него разболится голова.
— Разведи родителей жениха по разным комнатам. Важно опросить их по отдельности. Как и гостей, которые могли что-то видеть. Известно ли предполагаемое время смерти?
— В последний раз его видели живым около трех, примерно за час до начала церемонии. Невесту в последний раз видели в то же время.
Траск нахмурился. Пропавшая невеста, убийство, совершенное, судя по всему, профессиональным киллером — как-то не сходится.
— Говоришь, свидетель тоже пропал?
Помощник перелистнул пару страничек в блокноте:
— Оуэн Стайлс. Судя по всему, лучший друг невесты с детства.
— Что известно о Стайлсе?
— Немного. Его мать тоже пришла на свадьбу. Кстати, это она сказала, что не может его найти. По ее словам, машины ее сына и невесты так и стоят на парковке у церкви.
Услышав последние слова, Траск развернулся к помощнику:
— То есть невеста и ее лучший друг сбежали, бросив машины?
— Похоже на то. Мы уже сверили номерные знаки; их владельцами числятся наши пропавшие.
— Разошли сигнал «Всем постам». Пусть ищут обоих, — распорядился Траск. — Отныне они — подозреваемые в убийстве. Заодно проверь, нет ли у кого-то из них другого транспортного средства.
— Я всех оповещу. — Помощник закончил записывать и направился к выходу.
Траск посмотрел на мертвеца, лежащего ничком на полу. Бедняга, подумал он. Такой нарядный…
* * *
— Берешь ли ты, Тара, Роберта в законные супруги? Обещаешь ли быть с ним вместе в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас… — От монотонного голоса пастора у Тары разболелась голова. Ей хотелось бежать, но ноги приросли к полу, как будто туфли прибиты к нему гвоздями. Она попыталась разуться, но ноги не высвобождались.
Под фатой стало трудно дышать; она облепила лицо и шею, сдавливая горло. Тара попыталась сорвать ее, но чем больше дергала, тем сильнее душила ее фата.
— Оуэн! — закричала она. Крик вышел слабым и приглушенным. Она знала: он где-то рядом. Оуэн ни за что не допустит, чтобы с ней случилось что-то плохое.
— Я здесь, — пророкотал он ей на ухо, но она его не видела.
— Оуэн, помоги!
Сзади ее обхватили руки. Руки Оуэна, сильные и надежные. Фата упала, и она снова смогла дышать. Она смогла высвободиться и развернулась лицом к своему спасителю.
Оуэн смотрел на нее в упор.
— Ну что, проснулась?
Мрак развеялся, и Тара вспомнила, где находится. В лесу, в старой хижине. За ночь дождь прошел. За деревьями всходило солнце; его косые лучи проникали в хижину сквозь пыльные окна.
А она лежала в крепких объятиях Оуэна на полу, на матрасе.
— Да, — ответила она.
— Тебе приснился кошмар?
— Обычный страшный сон из-за стресса.
— Ты звала меня.
Она высвободилась из его объятий и села.
— Наверное, хотела, чтобы ты сделал за меня задание по алгебре.
Он тоже сел. Одеяло соскользнуло, обнажив стройный торс. Она редко видела его без рубашки и сейчас изумленно смотрела на него. Возможно, Оуэн и не обладал мощными бицепсами бодибилдера, но плечи у него были широкими, живот плоским, грудь — накачанной. Он рассказывал ей о занятиях в тренажерном зале «Кэмпбелл-Коув Секьюрити».
— Ты тоже слышала? — полушепотом спросил он, и она поняла: пока она любовалась его фигурой, он что-то говорил.
Машинально она тоже понизила голос:
— Что слышала?
— Голоса. Там, снаружи. Слушай!
Тара навострила уши. Оуэн прав. Голоса… доносятся как будто издалека.
— Женщина и мужчина, — прошептала она. — Не могу разобрать, что они говорят.
— Скорее всего, дети признались родителям, что вчера ночью наткнулись на нас. — Оуэн встал и направился к окну, на ходу надевая рубашку еще недавно белоснежную, а теперь рваную и грязную.
— Видишь кого-нибудь? — прошептала она.
Он кивнул:
— Нормальные с виду люди.
— Надеюсь, твои «нормальные люди» не склонны к убийству…
— Сейчас проверим! — Повернувшись к ней, он наградил ее улыбкой.
— Наверное, нам лучше самим выйти им навстречу. Будет не так подозрительно.
— Отличная мысль. — Он покосился на нее. — Завернись в одеяло. Трудно будет объяснить, куда делась верхняя юбка от свадебного платья.
Умно, подумала Тара, закутываясь в одеяло и подходя к нему.
— Ты готов?
Оуэн взял ее за руку.
— Давай не будем рассказывать, что случилось на самом деле. Это трудно объяснить. Я скажу, что мы новобрачные и у нас в грозу сломалась машина.
— Хорошо. — Она сжала его пальцы и следом за ним вышла на крыльцо, удивив вышедших из леса мужчину и женщину.
— Ой! — вскрикнула женщина. Оба остановились. — Значит, вы все-таки настоящие!
— Должно быть, вы родители одного из детей, которых мы напугали, — произнес Оуэн, широко улыбаясь. — Нам очень жаль, что так получилось.
Женщина, полная брюнетка с дружелюбной улыбкой, только отмахнулась:
— Не волнуйтесь. Нашим сорванцам здорово влетело за то, что шлялись ночью по лесу в грозу. Но мы решили на всякий случай посмотреть на хижину и на вас — вдруг вам нужна помощь.
Ее муж поморщился, глядя на хижину:
— Вам пришлось тут заночевать?
— К сожалению, да, — сказал Оуэн. — У нас вчера сломалась машина, и пришлось довольствоваться первым попавшимся убежищем. Представьте наш ужас, когда оказалось, что мы оба забыли телефоны в церкви. Поэтому мы даже не могли позвонить, чтобы вызвать эвакуатор.
Женщина внимательно осмотрела их — расшитый бисером лиф платья Тары, грязная рубашка Оуэна и черные брюки — и пришла к естественному выводу:
— Вы молодожены, да? Поздравляю… необычно у вас прошла первая брачная ночь!
Оуэн засмеялся и притянул Тару к себе:
— Будет о чем рассказать на золотой свадьбе! А нельзя ли попросить у вас телефон и вызвать помощь?
— Конечно, можно. — Женщина достала телефон из кармана джинсов: — Вот, пожалуйста!
— Большое спасибо! — Оуэн взял телефон и вошел в хижину.
— Вы живете неподалеку? — спросила Тара.
— В полумиле отсюда. Наш дом не видно из-за листвы. Будь сейчас зима, вы бы, наверное, увидели нас и вам не пришлось бы ночевать здесь, — сказал муж брюнетки. Кстати, меня зовут Фрэнк Тайлер. А это моя жена, Элейн.
— Тара Б… Стайлс. Тара Стайлс, а моего мужа зовут Оуэн. — Тара улыбнулась, хотя внутри все заныло от напряжения. Неприятно было обманывать этих симпатичных людей. Но Оуэн прав. Как ни странно слышать историю о молодоженах, у которых сломалась машина, правда куда невероятнее.
Оуэн снова вышел на крыльцо с улыбкой, словно приклеенной к лицу. Тара достаточно хорошо его знала и сразу поняла, что улыбка скрывает тревогу. Она мерцала у него в глазах, в жестах, в манере говорить. Он вернул телефон Элейн Тайлер.
— Большое вам спасибо. Я вызвал эвакуатор, так что все решено.
— Рада, что мы смогли помочь. Кстати, можем подвезти вас к тому месту, где вы оставили машину.
— Не нужно. Я уже договорился, что нас заберут на Олд-Кэмп-Роуд. Дойти туда пешком не составит никакого труда. А вам лучше вернуться к детям. — Оуэн пожал руку Фрэнку Тайлеру, затем Элейн. — Еще раз спасибо!
— Да, спасибо большое, — добавила Тара, лучезарно улыбаясь и скрывая растущее беспокойство. Кому звонил Оуэн и что ему сказали?
Как только Тайлеры оказались вне пределов слышимости, Тара прижалась к Оуэну:
— Что случилось?
Он сжал ей руку; лицо его посерьезнело.
— Тара, даже не знаю, как тебе сказать… Роберт умер.
— Что?! — Она смотрела на Оуэна, ничего не понимая. Может, она ослышалась?
— Он убит. По словам моего начальника, его застрелили.
Тара прикрыла рот дрожащей рукой. Ее раздирали противоречивые чувства. Убит ее жених. Даже если она поняла, что Роберт — не тот, с кем она готова прожить всю жизнь, это не означало, что он ей безразличен.
— Должно быть, произошла ошибка, — произнесла она, оседая.
Оуэн поддержал ее и усадил на верхнюю ступеньку крыльца. Не обращая внимания на то, что она сидит на мокром, она повернулась к Оуэну. Он сел рядом с ней и положил руку ей на плечо:
— Мне так жаль, милая.
Тара положила голову ему на плечо и спросила:
— Это ведь не все?
— Да. — Он наклонил голову.
— Выкладывай, — вздохнула она.
— Роберта убили в церкви примерно в то время, когда похитили нас с тобой. Никто не знает, куда мы подевались, поэтому…
— Поэтому теперь мы главные подозреваемые, — закончила за него Тара.
