Племянница словаря. Писатели о писательстве

Группа авторов, 2022

Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями. Соль многих из описанных здесь историй не в точности, а в том, чтобы в нашем восприятии знаменитые писатели, поэты, художники, актеры не становились монументами, не бронзовели, не утрачивали человеческие качества. Однако нашей целью ни в коем случае не является некое развенчание великих. Мы просто хотели показать, что самый талантливый человек – прежде всего, человек и не может изменить свою природу, хотели раскрыть другие стороны таланта и личности известных людей, рассказать неакадемические факты из их биографий и жизни их произведений и героев. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Часть 5. Припечатал или Не вырубишь топором

Язык — самое опасное оружие: рана от меча легче залечивается, чем от слова.

Педро де ла Барка Кальдерон

Острый язык — единственное режущее оружие, которое от постоянного употребления становится еще острее.

Уильям Ирвинг

Древнегреческий драматург Софокл сказал однажды, что три стиха стоили ему трех дней труда.

— Да я за это время написал бы сто, — воскликнул посредственный поэт, имени которого история не сохранила.

— Да, — ответил Софокл, — но они прожили бы только три дня.

* * *

Как-то раз Вольтер был приглашен на званый ужин. Когда все расселись, получилось так, что маэстро оказался между двух сварливых джентльменов. Хорошо выпив, соседи Вольтера принялись спорить, как правильно обращаться к прислуге: «Принесите мне воды!» или «Дайте мне воды!». Вольтер невольно оказался прямо в эпицентре этого спора.

Наконец, устав от этого безобразия, маэстро не выдержал и сказал:

— Господа, по отношению к вам оба этих выражения неприменимы! Вы оба должны говорить: «Отведите меня на водопой!»

* * *

В последние годы своей жизни поэт-сатирик Михаил Васильевич Милонов сильно пил. Однажды он пришел поэту, общественному и театральному деятелю Николаю Ивановичу Гнедичу по своему обыкновению крепко выпившим, в разорванной и грязной одежде. Гнедич принялся увещевать его. Растроганный этим Милонов заплакал, и, сваливая все на житейские неудачи, между всхлипами и стонами, сказал, указывая на небо:

— Там я найду награду за все свои страдания!

— Братец, — укоризненно возразил ему Гнедич, — посмотри на себя в зеркало: пустят ли тебя туда?

* * *

В молодости Милонов был в приятельских отношениях с одним бездарным молодым поэтом, которого современники называли «маралой» и «рифмоплетом». Когда Милонов начал сильно пить, то прежний приятель стал избегать его.

Однажды, при встрече на улице, уже крепко выпивший поэт видит своего товарища, который, во избежание встречи с ним, переходит на другую сторону. Раздосадованный Милонов все же догоняет того и пытается с ним заговорить. Но бывший приятель намеренно громко, чтобы слышали все окружающие, бросил резкие слова:

— Говорить с тобой не хочу: ты все по кабакам шляешься, считаясь поэтом!

Слова эти, да еще сказанные во всеуслышание, чрезвычайно оскорбили Милонова. В обществе он славился как мастер экспромта. И на этот раз мгновенно прозвучало следующее четверостишие, также намеренно громко продекламированное:

По скорбному челу и по башке дурацкой

Отныне различать с тобой нас будет свет:

Я даже в кабаке остануся поэт,

А ты в знати своей один рифмач кабацкий!

* * *

Про Иоганна Гете есть такой анекдот.

Когда писателю. Которому уже было семьдесят пять лет, сообщили о смерти его семидесятилетнего друга, он произнес:

— Я удивляюсь, как это у людей не хватает характера жить дольше?!

* * *

Виктор Гюго настолько любил вкусно поесть, что о нем говорили: «Естественная наука знает 3 великих желудка: утки, акулы и Виктора Гюго».

Закономерно, что его внук, Флориан Гюго, стал профессиональным поваром.

* * *

Василий Андреевич Жуковский был воспитателем наследника престола, будущего Александра Второго. История случилась на завтраке императорской семьи в Царском Селе. Юный наследник, воспитанник Жуковского, неожиданно громко спросил.

— Василий Андреевич, вчера по дороге я увидел написанное на стене слово «х*й». Что оно означает?.

Наступило молчание, государыня побледнела, Николай грозно нахмурился… Жуковский чуть помедлил и ответил менторским тоном:

— Среди подданных Вашего Высочества имеются как великороссы так и малороссы, язык коих несколько отличается от великорусского. В малорусском языке есть глагол «ховать» что означает «прятать» или «скрывать». Слово, привлекшее внимание Вашего Высочества, суть повелительный императив от означенного глагола, имеющий смысл: спрячь. Подобные словообразования «ковать — куй», «совать — суй» мы обсуждали с Вами прошлым месяцем в классе словесности. Однако, продолжил наставник сурово, слово это считается крайне вульгарным и я категорически не рекомендую Вашему Высочеству употреблять его, в особенности в обществе дам!

По вполне понятным причинам, никто не прокомментировал объяснение воспитателя-поэта. Повисшую звенящую тишину разрядил государь простой, ничего не значащей шуткой. Напряжение было снято, и завтрак быстро завершился.

Ошеломленный Жуковский готовил нравственную отповедь своему воспитаннику, но появился камер — лакей и пригласил его срочно пройти к государю в кабинет. Николай встретил Жуковского смехом и сказал:

— Ну, спасибо, Василий Андреевич, отвел беду. Уверен, что шельмец специально все это устроил. В благодарность за находчивость жалую тебе золотую табакерку. Вот держи, куй ее в карман, чтоб не украли!

* * *

Баснописца Крылова, человека тучного и любящего поесть, знакомый как-то встретил за нехарактерным занятием — пешей прогулкой. На вопрос, почему он не воспользовался экипажем, Крылов ответил:

— Нужно проголодаться до обеда.

* * *

Однажды на набережной Фонтанки баснописца Ивана Крылова догнали три студента. Один из них, намекая на дородность писателя, громко сказал:

— Взгляни, туча надвигается.

— И жабы заквакали, — в тон ему ответил Крылов.

* * *

Крылов был добрым человеком и часто хвалил и слабые произведения, лишь бы не огорчать автора. Однажды один бездарный поэт процитировал во введении к своей книге положительный отзыв, который дал о его произведении Крылов.

— Видишь, Иван Андреевич, как он использовал твою доброту, — сказал Крылову кто-то из его друзей. — Теперь он будет ссылаться на то, что ты хвалишь его произведения.

— Не беда, — ответил спокойно Крылов. — Ведь все знают, что я пишу басни.

* * *

За обеденным столом рядом с Крыловым оказался любитель рыбной ловли. Он рассказывал истории о своих успехах, в частности, о том, какую гигантскую стерлядь поймал. Указывая ее размеры, он развел руки так широко, что задел баснописца. Иван Андреевич поспешил отодвинуться со словами:

— Позвольте мне подвинуться, чтобы пропустить вашу стерлядь.

* * *

Крылов неряшливо одевался, волосы его всегда были растрепаны, рубашки зачастую залиты кофе или каким-нибудь соусом.

Художник В. Г. Солнцев вспоминал о том, как однажды Крылов собирался на маскарад и спрашивал совета у жены и дочерей А. Н. Оленина (российский государственный деятель, историк, художник), какой наряд выбрать.

— Иван Андреевич, помойтесь, смените платье и причешитесь. Тогда вас точно никто не узнает, — ответили дамы.

* * *

По рассказам нежинских соучеников, Гоголь еще в школьные годы никогда не мог пройти мимо нищего, чтобы не подать ему, и если нечего было дать, то всегда говорил: «Извините».

Однажды ему даже случилось остаться в долгу у одной нищенки. Проходя мимо, он услышал традиционное:

— Подайте Христа ради.

— Сочтите за мной, — ответил смущенный школьник.

И в следующий раз, когда та обратилась к нему с той же просьбой, он подал ей вдвойне, добавив при этом:

— Тут и долг мой.

* * *

На литературных вечерах у поэта Николая Языкова обычно царила атмосфера английского клуба: вялые беседы и скука. Гости молча сидели, курили, и лишь изредка обменивались короткими фразами.

Однажды Гоголь не выдержал, встал после очередного мощного зевка и громко произнес:

— Господа! Пора нам заканчивать нашу шумную беседу!

* * *

Однажды некий офицер по фамилии Кандыба потребовал у Александра Сергеевича Пушкина немедленно сочинить рифму к словам «рыба» и «рак». Пушкин тут же ответил:

— Кандыба дурак.

Не смутившись, офицер попросил подобрать рифму к словам «рак» и «рыба». И получил:

— Дурак Кандыба.

* * *

В бытность свою еще камер-юнкером Пушкин явился как-то перед высокопоставленным лицом, которое валялось на диване и зевало от скуки. При появлении молодого поэта высокопоставленное лицо даже не подумало сменить позу.

Пушкин передал хозяину дома все, что было нужно, и хотел удалиться, но получил приказание произнести экспромт.

Пушкин выдавил сквозь зубы:

— Дети на полу — умный на диване.

Особа была разочарована экспромтом:

— Ну, что же тут остроумного — дети на полу, умный на диване? Понять не могу… Ждал от тебя большего.

Пушкин молчал, а высокопоставленное лицо, повторяя фразу и перемещая слоги, пришло, наконец, к такому результату: «Детина полуумный на диване». После того, как до хозяина дошел смысл экспромта, Пушкин немедленно и с негодованием был выставлен за дверь.

* * *

Хорошо известен случай, когда в 1825 году Александр Сергеевич Пушкин, окончив трагедию «Борис Годунов», написал в письме своему другу и поэту князю Петру Андреевичу Вяземскому:

«Трагедия моя кончена; я перечел ее вслух, один, и бил в ладоши и кричал: ай да Пушкин, ай да сукин сын!».

* * *

Однажды дом родителей Александра Пушкина посетил русский писатель Иван Дмитриев. Александр был тогда еще ребенком. Дмитриев решил подшутить над оригинальной внешностью мальчика и сказал:

— Какой арабчик!

Но десятилетний внук Ганнибала не растерялся и вмиг выдал ответ:

— Зато не рябчик!

Присутствующие взрослые были удивлены и жутко смущены, потому что лицо писателя Дмитриева было безобразно рябое!

* * *

Пушкину никак не давалась математика.

Как-то в математическом классе вывали его к доске и задали алгебраическую задачу. Он долго переминался с ноги на ногу и писал какие-то формулы.

— Что же вышло? Чему равняется икс? — спросил наконец преподаватель.

— Нулю, — улыбаясь, ответил Пушкин.

— У вас, Пушкин, в моем классе все кончается нулем. Садитесь на свое место и пишите стихи.

* * *

Как-то несколько молодых людей хотели подшутить над Пушкиным, поднять его на смех. Однажды на балу, когда поэт входил в зал, один из шутников громко, чтобы все слышали, крикнул:

— Дарю поэта я ослиной головою.

— А сам останешься с какою? — тут же парировал Пушкин.

— А я останусь со своею… — растерянно произнес шутник.

— Так вы сейчас дарили ею, — заключил поэт.

* * *

Пушкина отправили в Одессу по служебной надобности «на саранчу», так как было огромное ее нашествие. Впрочем, скорее поэта сплавили с глаз долой от большого света за всякие хулиганские выходки и за слишком живой интерес к графине Воронцовой.

Естественно, строптивый Пушкин никуда не поехал, кутил в Одессе, а когда его попросили дать отчет об исполнении поручения, написал: «Саранча летела, летела и села. Села, все съела и опять улетела!»

* * *

Однажды Александр Дюма поссорился с неким офицером, который вызвал его на дуэль и выдвинул очень жесткие условия: один пистолет на двоих, и выстрелить в себя должен тот, кому по жребию достанется записка со словом «смерть». Зловещую записку вытащил романист.

Простившись с друзьями, Дюма направился в соседнюю комнату. Раздался выстрел. Распахнув двери в комнату, очевидцы увидели живого и невредимого Дюма.

— Простите, господа, промахнулся, — объяснил писатель.

* * *

Александр Дюма как-то обедал у известного французского врача Гисталя. Хозяин попросил гостя написать что-нибудь в его книге отзывов.

Дюма написал: «С того времени, как доктор Гисталь лечит целые семьи, нужно закрыть больницу».

— Вы мне льстите! — воскликнул растроганный Гисталь.

Тогда Дюма дописал: «И построить два кладбища».

* * *

Курьезный случай произошел с Александром Дюма в Тбилиси. Один владелец большой книжной лавки пригласил знаменитого француза зайти посмотреть товар. Чтобы услужить прославленному иностранному визитеру, книготорговец велел все полки заполнить исключительно произведениями Дюма, а остальные издания спрятать подальше. Зашел писатель в ту лавку, огляделся по сторонам, восхитился, и удивленно воскликнул:

— Где же книги других писателей?

Владелец магазина растерялся.

— Все проданы… — «обрадовал» он гостя.

* * *

Александр Дюма-сын в детстве был очень сообразительным и находчивым ребенком. Когда ему было всего семь лет, один старый дворянин сказал Дюма-отцу:

— Обычно такие умные дети с возрастом глупеют.

Дюма-сын при этом разговоре присутствовал, фразу аристократа услышал и «невинно» заметил:

— Вы, сударь, по всей видимости, были необычайно умным ребенком.

* * *

Оноре де Бальзак считал, что эякуляция — растрата творческой энергии, так как семя есть мозговая субстанция. Однажды, беседуя с приятельницей после удачного общения, писатель с горечью воскликнул:

— Сегодня утром я лишился романа!

* * *

Однажды к Бальзаку пришел мастер, который занимался ремонтом и благоустройством его квартиры, и стал требовать деньги за проделанную работу. Бальзак ответил, что сейчас у него нет ни сантима, и попросил мастера зайти в другой раз. Тот возмутился и начал кричать:

— Всякий раз, как я прихожу к вам за деньгами, то вас или нет дома, или у вас нет денег.

На это Бальзак сказал:

— Ну, это же вполне понятно! Если бы у меня были деньги, то, наверное, теперь меня не было бы дома.

* * *

Однажды таможенник, досматривая багаж прибывшего в Нью-Йорк британского драматурга, поэта и писателя Оскара Уайльда, широко известного своим остроумием, поинтересовался у высокого гостя, есть ли при нем драгоценности и предметы искусства, которые необходимо внести в декларацию.

— Ничего, кроме моего гения, — ответил Оскар Уайльд.

* * *

Однажды к Анатолю Франсу пришла наниматься на работу стенографистка, которая считала главным своим достоинством умение стенографировать со скоростью 150 слов в минуту. О чем она и поведала писателю.

— Но где же я возьму для вас столько слов? — ответил Франс.

* * *

Граф Василий Комаровский, поражавший современников своими замечательными стихами, был очень больным человеком. Почти половину своей недолгой жизни он провел в специальных лечебницах.

— Несколько раз я сходил с ума, — признавался он своему другу князю Святополк-Мирскому. — И каждый раз думал, что умер. Наверное, когда я умру, мне будет казаться, что я просто сошел с ума.

* * *

Ганс Христиан Андерсен уделял очень мало внимания своей итак достаточно невзрачной внешности. Он постоянно гулял по улицам Копенгагена в старой шляпе и поношенном плаще. Однажды на улице его остановил один щеголь и насмешливо спросил:

— Скажите, неужели эту жалкую штуку у вас на голове вы считаете шляпой?

Андерсен ответил мгновенно:

— А вы эту жалкую штуку под вашей модной шляпой полагаете головой?

* * *

Некий банкир спросил однажды Марка Твена:

— Чем объяснить, что у вас так много мозгов и так мало денег?!

— Видите ли, — ответил писатель, — природа любит равновесие. — В среднем у нас с вами поровну.

* * *

Однажды Марк Твен получил в редакции пачку плохих стихов под заголовком «Почему я живой?». Возвращая рукопись, он написал автору: «Потому что послали стихи по почте, а не пришли в редакцию лично».

* * *

Как-то раз Марку Твену прислали письмо, в котором было только одно слово: «Свинья». Писатель в своей газете опубликовал такой ответ: «Письма без подписи мне приходится получать довольно часто. Но вчера мне впервые прислали подпись без письма».

* * *

Когда Марк Твен был редактором журнала, много времени у него занимало чтение рукописей. Как-то раз, посмотрев на переполненную мусорную корзину, он вздохнул и сказал:

— Как жалко, что я не был редактором в то время, когда люди писали на каменных плитах. Какую прекрасную виллу я бы мог построить из присланных рукописей!

* * *

Марк Твен, находясь на светском рауте, беседовал с одной не очень приятной в общении дамой. Решив сделать ей комплимент, он заметил:

— Вы очаровательны!

На что грубиянка ответила:

— Не могу сказать о вас того же самого.

Марк Твен улыбнулся и промолвил:

— А вы сделайте, как я — соврите!

* * *

Однажды в газетах появились сообщения о кончине Марка Твена, на что он ответил в телеграмме агентству «Ассошиэйтед Пресс»: «Слух о моей смерти был сильно преувеличен».

В дальнейшем он любил сам терроризировать этим сообщением редакции газет и опровергать его. Надоел всем настолько, что редакторы к опровержениям стали прибавлять: «К сожалению»

* * *

Однажды Марка Твена пригласили на званый прием к очередному богачу. В то время довольно часто на таких приемах пели оперные певцы. На этот раз тоже.

Во время выступления хозяйка дома слишком рьяно уделяла писателю внимание и не давала слушать выступление. По окончании приема она пригласила его послушать наследующей неделе у них в доме оперу «Тоска».

— О, я обязательно приду! — ответил Твен. — В «Тоске» я вас еще не видел.

* * *

Молодая симпатичная дама интересуется у М. Твена:

— Правда ли, что все люди произошли от обезьян.

— Да.

— И даже я?

— Да, но вы от очень хорошенькой.

* * *

Однажды Марк Твен посетил Европу. После возвращения в Штаты его знакомые попросили поделиться впечатлениями о поездке и особенно о Франции. Твен был краток:

— Во Франции нет зимы, нет лета и отсутствует нравственность. За исключением этих мелких недостатков — прекрасная страна.

* * *

Марк Твен, будучи редактором газеты, однажды напечатал разгромное обличение некоего N. В нем была фраза: «Господин N не заслуживает даже плевка в лицо».

Оный господин подал в суд, который обязал газету опубликовать опровержение, и Марк Твен показал себя законопослушным гражданином: в очередном номере его газеты было напечатано: «Господин N заслуживает плевка в лицо».

* * *

Марка Твена пригласили на банкет в честь генерала Гранта и попросили произнести речь. Речь вышла не такой уж торжественной:

— Будущее Соединенных Штатов лежит пока в трех или четырех миллионах колыбелей. В одной из них находится младенец, который в один прекрасный день станет великим полководцем. Сейчас, возможно, он предпринимает стратегические усилия, пытаясь запихнуть себе в рот большой палец ноги. 56 лет назад генерал Грант пытался предпринять такую же операцию…

Джордж Бернард Шоу. Шарж. 1911 год

Тем же вечером Твен записал в дневнике: «Представлен генералу Гранту. Я сказал, что счастлив с ним познакомиться, он сказал, что не может похвалиться тем же».

* * *

Однажды очень тучный человек сказал отличавшемуся худобой Бернарду Шоу:

— Вы выглядите так, что можно подумать, будто ваша семья голодает.

— А посмотреть на вас, можно подумать, что вы являетесь причиной этого бедствия.

* * *

Бернарда Шоу спросили:

— Скажите, каким образом вам удается придумывать ваши удивительно остроумные фразы?

— Это очень просто, — ответил Шоу. — Я придумываю что-нибудь неостроумное и тут же говорю совершенно противоположное.

* * *

Бернард Шоу, уже будучи прославленным писателем, столкнулся однажды на дороге с велосипедистом. К счастью, оба отделались только страхом. Велосипедист начал извиняться, но Шоу возразил:

— Вам не повезло, сэр! Еще немного энергии — и вы заслужили бы бессмертие как мой убийца.

* * *

Однажды к Бернарду Шоу пришел молодой драматург и попросил его высказать мнение о своей последней пьесе. Тот пообещал просмотреть ее.

Через несколько дней, когда драматург зашел за вердиктом мастера, тот сказал:

— Молодой человек, так вы сможете писать, когда станете старым и маститым. До этого же вам придется писать гораздо лучше.

* * *

Шоу явился к врачу и попросил осмотреть его ногу. Доктор спросил:

— Как долго у вас нога в таком состоянии?

— Две недели.

— Как же вы могли две недели ходить со сломанной костью? Почему вы не обратились ко мне раньше?

— Видите ли, доктор, каждый раз, когда я говорю, что у меня что-то болит, моя жена требует, чтобы я бросил курить.

* * *

Однажды одна дама спросила Шоу:

— Почему Бог сначала создал мужчину, а потом женщину?

— Потому что он не хотел, чтобы во время сотворения мужчины женщина помогала ему своими советами, — ответил драматург.

* * *

Как-то до английской королевы дошло высказывание Шоу, что все женщины продажны. Она решила публично поставить наглеца на место и пригласила Шоу в королевский дворец.

— Это правда, что вы считаете, что все женщины продаются? — спросила королева.

— Правда, — ответил Шоу.

— Сколько же тогда, по-вашему, должна стоить королева Англии?

— Десять тысяч фунтов стерлингов, — ответил Шоу.

— Так мало? — возмутилась королева.

— Ну вот, Ваше Величество, Вы уже и торгуетесь! — с довольной улыбкой воскликнул Шоу.

* * *

Попробовав на одном из званых обедов невкусный салат, Бернард Шоу заметил:

— Писатели прячут свои ошибки в письменном столе, врачи — под землей, а хозяйки — под майонезом.

* * *

Конец ознакомительного фрагмента.