Имаго

Пирс Кайра

Проходя через трудности взросления, выпускница школы находит утешение в экстремальных видах спорта. В то время, как в ее семье происходит разлад, с новыми друзьями у нее устанавливается необъяснимая, телепатическая связь. Чтобы разобраться в этом, героиня вынуждена погрузиться в самые потаенные уголки своей души.

E

Весна в этом году выдалась на славу… От невыносимого зноя некуда скрыться, разве что сидеть дома под неустанным кондиционером, либо отправляться в супермаркеты, где всегда прохладно. Каждый спасается, как может.

Я шла по переулку, соединяющему две параллельные улицы, на одной из которых располагается пункт назначения. Запах жженого асфальта врывается в мои легкие. Спустя некоторое время я начинаю к нему привыкать. А еще через двадцать минут он начинает мне нравится.

Неужели я токсикоманка?

Лабиринт особого применения. Здания, или корпуса, этой больницы уже своим расположением по отношению друг к другу нарушают всякие эстетико-архитектурные представления. Незамысловатый фасад украшают серые ступеньки, вид которых вызывает большее сочувствие, чем тяжелобольной пациент захудалой поликлиники. По краям они словно понадкусаны каким-то голодным монстром. Судя по редким стебелькам петуний и маргариток на клумбе, наш монстр постарался на славу.

Рыжеволосая медсестра приемного покоя попросила дождаться окончания Тихого часа. Пока я находилась в полупустой комнате для посещений, пришло сообщение от мамы: «Т-ы г-д-е [вопросительный знак] С-е-г-о-д-н-я в-е-ч-е-р-о-м п-о-н-а-д-о-б-и-т-с-я т-в-о-я п-о-м-о-щ-ь [точка]». Поразмыслив немного, я решила ответить следующим образом: «В б-о-л-ь-н-и-ц-е [точка] Ч-т-о и-м-е-н-н-о [вопросительный знак]».

Молчание.

Я смотрю в окно, смотрю на часы. Ждать остается немногим больше десяти минут. Когда стрелки часов проходят мимо отметки «четыре», я встаю с дивана и направляюсь в соседнюю комнату регистрации посещений. Рыжеволосая куда-то подевалась, вместо нее за стойкой сидела другая, пожилого возраста брюнетка. Она суетливо раскидывала папки по полкам. В какой-то момент мне показалось, что сейчас подойти к ней и начать разговор было бы самым неразумным. Но, преодолев первое впечатление, безусловно, рискуя нарваться на неприятности, я спросила:

— Могу ли я навестить друга?

Медсестра подняла наконец-то на меня взгляд. Был ли этот взгляд оценивающим или нет, точно сказать не могу, однако сразу стало ясно, что я потревожила брюнетку в самый неподходящий момент.

— Фамилия, имя, отчество, — тут же сказала она.

Я поочередно произнесла все свои — первое, второе и третье имя, как говорят англичане — и поставила в «Книге посещений» возле галочки размашистую подпись. Брюнетка встала из-за стола и жестом предложила следовать за ней. Она остановилась возле шкафа и достала оттуда белый халат и бахилы, за пользование которыми я внесла определенную плату.

Медсестра застыла в дверях словно статуя, пока я экипировалась. Недовольное выражение ее лица сменила маска безразличия. Я, в свою очередь, старалась на всякий случай не провоцировать неприятных ситуаций, поэтому поспешила с переодеванием.

Через минуту мы поднимались по широкой мраморной лестнице, ведущей в отделение, а еще через пару-тройку минут мы были на четвертом этаже, в коридоре хирургического отделения. Слева от стены располагалась стойка, такая же, как и в приемном покое. Но никого за ней не оказалось. Брюнетка отвела меня в палату №5.