Потерянные слова

Пип Уильямс, 2020

Девочка, девушка, женщина – Эсме с детства знала, что одни слова важнее других. Конечно, ученые, работавшие над Оксфордским словарем, не называли себя судьями английского языка. Их работа заключалась в хронике. Но слова из мира женщин все чаще оставались забытыми и незаписанными. Когда Эсме решила создать собственный словарь, борьба за права женщин только набирала обороты, и словарь Эсме стал ее неотъемлемой частью. Девушка записывала даже недостойные высшего общества понятия. И пожертвовала личным счастьем ради работы. На русском языке публикуется впервые.

Оригинальное название:

THE DICTIONARY OF LOST WORDS

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Pip Williams, 2020

First published by Affirm Press

This edition published by arrangement with Kaplan/DeFiore

Rights through Andrew Nurnberg Literary Agency

© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2021

* * *

Посвящается маме и папе

Пролог

Февраль 1886

Слово прибыло в Скрипторий в старом конверте. Прежний адрес зачеркнули и на его месте написали: «Оксфорд, Саннисайд, доктору Мюррею».

Работа папы заключалась в том, чтобы вскрывать письма, а моя — сидеть у него на коленях, словно королева на троне, и вынимать слова из бумажных колыбелей. Папа говорил мне, в какую стопку положить листочек со словом. Иногда он накрывал мою ладонь своей, водил пальцем по буквам и нашептывал мне их на ухо. Папа произносил слово, я повторяла, а потом он объяснял, что оно означает.

То слово было написано на клочке коричневой бумаги, небрежно оторванной так, чтобы подогнать ее под желаемый доктору Мюррею размер. Я приготовилась выучить новое слово, но почему-то папина ладонь не накрыла мою. Я повернулась, чтобы поторопить его, но выражение папиного лица остановило меня. Мы сидели так близко, но он, казалось, был совсем далеко.

Я снова посмотрела на слово, пытаясь понять, в чем дело. Без папиной помощи я обвела пальцем каждую букву.

— Что это значит? — спросила я.

— Лилия, — ответил папа.

— Как мама?

— Да, как мама.

— То есть мама будет в Словаре?

— Да, в каком-то смысле.

— Мы все будем в Словаре?

— Нет.

— Почему? — Я чувствовала, как опускаюсь и поднимаюсь в такт папиному дыханию.

— Чтобы попасть в Словарь, слово должно что-то значить.

— Мама была как цветок? — спросила я, опять взглянув на слово.

Папа кивнул.

— Как самый прекрасный из них.

Он взял слово и прочитал предложение, написанное под ним. Затем перевернул бумажку, чтобы посмотреть, нет ли продолжения.

— Этого недостаточно, — заявил он и снова прочитал написанное.

Его глаза бегали по строчкам, выискивая недостающий смысл. Затем он отложил листочек в самую маленькую стопку.

Папа отодвинул стул от стола, и я слезла с его колен. Сейчас он передаст мне листочки. Я обожала раскладывать их по ячейкам. Это было еще одно задание, которое поручал мне папа. Он взял со стола наименьшую из стопок, и я попробовала угадать, в какую ячейку нужно положить маму. «Ни далеко, ни близко, ни высоко, ни низко», — промурлыкала я себе под нос. Но вместо того чтобы отдать мне слова, папа шагнул к каминной решетке и бросил их в огонь.

Всего было три листочка. Когда папа разжал руку, поток горячего воздуха разнес их по разным углам топки. Листочек с «лилией» начал скручиваться.

Я слышала свой собственный вопль, когда бежала к камину. Как папа зовет меня, я тоже слышала. Листочек корчился в пламени. Я потянулась к огню, чтобы спасти его, но коричневая бумага обуглилась, а буквы превратились в тени. Я надеялась удержать бумажку, как прошлогодний дубовый листик, поблекший и хрупкий, но стоило моим пальцам дотронуться до слова, как оно рассыпалось.

Я бы так и стояла вечно у камина, но папа с силой оттолкнул меня. Он выбежал со мной из Скриптория и засунул мою руку в снег. Его лицо побледнело, а я сказала, что мне ничуть не больно. Когда я разжала руку, на обожженной коже остались обугленные остатки слова.

Некоторые слова важнее, чем другие. Я знала об этом с детства, потому что выросла в Скриптории, однако мне потребовалось много времени, чтобы понять почему.