Торговая политика России

Петр Бернгардович Струве, 1913

Книга представляет собой курс лекций по истории внешнеторговой политики России с первого тарифа (Новоторгового устава 1667 г.) до конца XIX в. Подробно рассматривается каждое изменение государственной политики от протекционизма к относительной свободе торговли и наоборот. Характеризуется каждый отдельный тариф и вызванные им экономические последствия (влияние на экономический рост и модернизацию). Кроме того рассматриваются общие вопросы таможенной политики, анализируется исторический опыт Англии и Испании в области таможенной политики. В книгу включены две статьи П. Б. Струве: «К критике так называемой теории международной торговли» и «Понятие и проблема торговой политики». Автор книги П. Б. Струве (1870-1944) – известный российский политический деятель, философ, экономист, историк, публицист.

Торговая политика России

Глава I

Вопросы теории торговой политики

1. Понятие торговой политики

В своем курсе торговой политики я постараюсь ввести вас в историю и понимание движущих сил тех воздействий, кото рые оказывало государство на ход русской внешней торговли, прежде всего и преимущественно путем таможенных мероприятий. Прежде чем подойти к этой теме своего курса, я считаю нужным остановиться на понятии внешней торговой политики и путем подбора исторических примеров выяснить культурно-историческое значение торгово-политической деятельности государства.

Под торговой политикой в широком смысле разумеется вообще всякое государственное воздействие на торговлю и слагающиеся в ней общественные отношения. В более же узком смысле слова под торговой политикой понимают внешнюю торговую политику. Внешнюю торговую политику можно определить как совокупность воздействий государства, направленных на создание особо благоприятных условий для торговых интересов членов данного государственного целого в их отношениях к членам других государственных целых.

2. Связь внешней политики с бытием государства

Внешняя торговая политика, какова бы она ни была, предполагает всегда в том или другом виде государственное обособление, наличность сознания известной солидарности и, в частности, известной политической связи между обитателями данной страны, все те психологические и социологические условия, которые неразрывно связаны не только с самим бытием государства вообще, но и с наиболее ярким обнаружением этого бытия — внешней мощью государства.

Во внутренней торговой политике речь идет о соотношении тех или иных общественных сил перед лицом единой государственной власти, о противоборстве интересов, окрашенных только в классовый цвет, причем, конечно, те или другие классовые интересы могут совпадать или расходиться с так или иначе понимаемыми интересами всего политического целого, всего государства, всего общества.

И в области внешней торговой политики существуют и сказываются классовые интересы, играющие здесь крупную роль; одни классовые интересы противополагаются другим, вступают друг с другом в состязание и в сложной комбинации. Но поверх этой борьбы интересов внутри данного политического единства стоит состязание разных политических целых между собою, над классами совершенно явственно возвышается государство в его отношении к другим государствам. Это окрашивает внешнюю торговую политику в национальный цвет, сопрягает ее особенно тесно с самым бытием государства, ибо внешнее отношение, внешняя политика с особенной яркостью выражают бытие государства, как обособленного государства, имеющего свое лицо.

Во внешней торговой политике классовые и общегосударственные национальные интересы скрещиваются и переплетаются так, как ни в какой другой области экономической политики. И в то же время, — повторяю, — никакая другая область экономической политики не является в такой мере «государственной», т. е. связанной с самым бытием государства, как внешняя торговая политика; она отражает в своем развитии все стадии эволюции и укрепления государственной власти. Там, где власть государственная еще не обособилась как особая категория, как ясно сознаваемая специфическая социальная сила, от физических носителей власти, там торговая политика получает характер правительственный или даже династический. Это явление толкуется часто как господство частного права в области публично-правовых отношений. Однако следует сказать, что в подобных случаях скорее частное право выступает перед нами как публичное, а не наоборот. Во всяком случае необходимо признать, что тесная связь внешней политики с бытием государства накладывает на эту область экономической политики особый отпечаток и придает ей огромное культурно-историческое значение. Последнее выражается в том, что проблемы торговой политики, во-первых, выступают, если не всегда, то весьма часто, в теснейшей связи с глубочайшими культурными проблемами той или иной эпохи и, во-вторых, определяют в значительной мере самые исторические судьбы народов.

3. Две системы торговой политики и их соотношение

Если мы пожелаем дать общую схему развития торговой политики, то будет всего правильнее построить ее следующим образом. Соответственно, с общим развитием всех культурных отношений можно различать две главные исторически сменявшиеся системы торговой политики, т. е. торгово-политических отношений государства к социальному материалу, находящемуся в его распоряжении. В основу всех торгово-политических мероприятий кладется либо торговое положение живого деятеля торговли — торговца, либо торгово-политическая природа объекта торговли — товара. Это разграничение, конечно, очень схематично, однако в качестве хотя и грубой, но основной схемы оно может быть весьма полезно. Соответственно, одну из этих систем торговой политики я назову персональной, другую — реальной. Первая из них привилегирует или исключает лица, вторая привилегирует или исключает товары. Персональная система развивает гостинное право (право чужеземцев), реальная — право таможенное. Эти системы в своей основе имеют один и тот же субстрат и в действительности неизбежно должны комбинироваться, потому что товар всегда так или иначе прикрепляется к лицу. Поэтому для характеристики эпох торговой политики существенна не исключительная наличность той или иной системы, а та пропорция, в какой в данную систему торговой политики входит тот или другой элемент. В каждой из этих систем возможна разная степень регулирования со стороны государства (либерализма или покровительства) или, выражаясь современными, более конкретными торгово-политическими терминами, возможна разная степень протекционизма или фритредерства. От торговли могут быть исключены или иностранные товары, или иностранцы-чужеземцы. Гостинное право характеризуется регулированием личных отношений, таможенное право обращает все внимание на объект торговли — товар.

4. Историческая смена систем торговой политики

Из курса торгового права вам уже известно, что торговое право эволюционировало от субъективизма к объективизму, от права купцов к праву торговли. Между развитием торгового права и развитием систем торговой политики имеется известная аналогия, которая коренится в самом существе дела, в историческом ходе процесса развития права — в партикуляризме права (сперва национальном или племенном, а потом сословном) древнего мира и в особенности средних веков, в противоположность универсализму права, характеризующему наше время. Я говорю главным образом о средних веках, так как древний мир на исходе создал универсальное право: римское право прониклось универсализмом, но лишь в эпоху jus gentium^[67]. Если ни в эту эпоху, ни ранее им не было выработано особого торгового права, то это потому, что самая торговля была мало развита даже в эпоху расцвета римского права. На причинах этого явления и на спорах о нем я останавливаться не буду.

Я сказал уже, что гостинное право в разные эпохи отличалось различной степенью либерализма, причем развитие его не может быть изображено в виде прямой линии. Одно время, с легкой руки А. Геерна, которого переводил еще наш историк М. П. Погодин, было широко распространено мнение, что в Древней Греции господствовала свобода торговли. Но этот взгляд еще с начала XIX в. был опровергнут А. Беком в его классическом труде «Государственное хозяйство Афин», вышедшем в 1819 г. Хотя этот взгляд иногда высказывается и теперь, он не имеет, однако, ни малейшей опоры в истории и является поверхностным проецированием идей Адама Смита в совершенно иной мир. Наоборот, можно сказать, что торговая политика эпохи расцвета Афин была эпохой своеобразного античного «империализма», характеризовавшегося не свободой торговли, а торгово-политической эксплуатацией «союзников» в пользу граждан первенствующего в союзе города. Орудием этой эксплуатации была монополизация в их руках товарного обмена. Такой же характер носила и торговая политика Карфагена. Наоборот, известным либерализмом характеризуется торговая политика Римской республики до превращения ее в мировую державу, т. е. до низвержения Карфагена, завоевания Греции и Малой Азии. После этого в республиканскую эпоху господствовали противоположные — эгоистические тенденции. Империя снова стала либеральной. Таким образом, развитие здесь шло не по прямой, а по ломаной линии. В связи с либеральной торговой политикой Рима развилось либеральное общенародное право jus gentium, творимое претором.

Если будем далее обозревать историю, то увидим, что в противолиберальном духе развилась торговая политика и, в частности, гостинное право итальянских торговых и капиталистических республик, яркой представительницей которых была Венеция. Это уже меркантилизм в городских рамках без того размаха, который меркантилизм получил в территориальных государствах.

Одновременно с этим мы видим тип другой, более либеральной торговой политики. Такой либерализм характеризует торговую политику другой главной капиталистической страны средневековья — графства Фландрии. Известный историк Бельгии А. Пиренн определяет эту политику как вполне либеральную и даже фритредерскую (nettement liberate et lon dirait volontiers libre-echangiste). Политика фландрских графов состояла в покровительстве чужеземным купцам или гостям. Этот характер политики тем более замечателен, что политика Фландрии, бывшей в средние века развитой капиталистической страной, не может быть объяснена исключительно теми же причинами, какими объясняется либеральная торговая политика королей Англии. Англия в то время была бедной аграрной страной, и ее короли за деньги покровительствовали иностранным купцам.

Таким образом, вы видите, что, во-первых, развитие не идет в одном направлении и что, во-вторых, в разные эпохи, соответственно, различным общественным условиям, и ввиду различных исторических обстоятельств каждая страна развивает особую торговую политику, особую в смысле степени либерализма и протекционизма. По типу, однако, политика указанных стран была политикой, в которой преобладала персональная система.

Я говорил уже, что древности нельзя приписывать господства принципа свободы торговли. Наоборот, нужно сказать, что монопольное начало пронизывало хозяйственную жизнь классической древности. Нигде начало государственной монополии не достигло такого развития, как в эллинизированном Египте. Последний представляет совершенно исключительный в истории случай развития государственно-монопольного начала.

5. Монопольное начало древности и меркантилизм

Нельзя ли сопоставить это господство государственного начала в Египте с «меркантилизмом», с экономической политикой нового абсолютного или полицейского государства? Это очень соблазнительно: по-видимому, оба явления окрашены в один и тот же социальный цвет. Однако на самом деле подобное сопоставление было бы совершенно ошибочным. Конечно, в меркантилистическую эпоху тоже существовали государственные монополии, было тоже огромное напряжение государственности. Вы ясно представляете себе из курса истории хозяйства и других общих курсов, что меркантилизм неразрывно связан с государством. Это положение стало уже общим местом с тех пор, как Г. Шмоллер формулировал: «Меркантилизм в своей глубочайшей основе был ни чем иным, как образованием государства, но не просто образованием государства, а образованием государства, идущим рядом с образованием народного хозяйства».

Но основой меркантилизму служила совершенно иная социальная система, чем та, над которой оперировало государство древности. Государственный меркантилизм вырос из городского протекционизма. Вся система городской политики была направлена на обогащение промыслами и торговлей городских жителей. Город не есть в экономическом отношении самодовлеющее целое, но город раньше, чем отдельные лица, как известное целое, проникнут систематическим стремлением к обогащению. Правда, в городской политике еще сильна тенденция не только к обогащению, но и к ограждению потребления путем разнообразных мероприятий, но эти тенденции не идут вразрез со стремлением к обогащению. В городской политике впервые вырабатывается теория и политика торгового баланса, устанавливается ограничение вывоза денег и благородных металлов, практикуются запрещения вывоза производственных средств и сырья (хлеба, шерсти, шкур), словом, развивается сложная совокупность торгово-политических мероприятий меркантилизма, на которых я не буду здесь останавливаться.

Против эксплуатации деревни городом восстают интересы аграрных классов. Города отстаивают свои старые права: территориальная власть, которая постепенно подчинила города своей власти, выступила примирительницей противоречивых интересов города и деревни и на более широкой основе развила ту же политику городов, сломив только их хозяйственный эгоизм. Меркантилизм в том и состоит, что принцип городской эгоистической политики переносится на более широкую площадь государства, целой страны, нации. Вместо единого городского рынка возникает единый территориальный рынок. Территориальное государство объединяет в своих руках монетное дело. Так в результате объединяющей деятельности государства образуется народное хозяйство. В его образовании характерным является сочетание экономического момента, подготовленного торговым и промышленным развитием городов, с моментом политическим, привхождение которого расширяет сразу поле экономических отношений.

6. Влияние открытия новых стран на торговую политику

Этот процесс совпал с другим, огромной важности, процессом, с открытием новых стран, можно сказать, новых миров. На основе промышленной культуры, созданной городами, торговля получила огромный толчок. К этому времени для торговли Запада закрывается Ближний Восток (Левант), но открываются Америка, Африка и азиатские страны. Это имело огромное значение для всего хозяйственного развития и, в частности, для развития торговой политики: торговая политика становится под знаком политики колониальной. Возникают колониальные державы: великая Испания, великая Португалия, великая Франция, великая Голландия, великая Британия; поднимается великая борьба между ними, борьба, в которой вырабатывается все современное мировое хозяйство. Для понимания этого процесса образования мирового хозяйства лучшим руководством является классическая книга: Д. Сили «Расширение Англии», имеющаяся в русском переводе. В этой книге с замечательной пластичностью и силой изображен процесс выковывания колониального могущества Англии в борьбе с другими великими державами^[68]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

67

Международное право (лат.). — Ред.

68

См.: Сили Д. Расширение Англии. СПб., 1903. — Ред.