Конклав

Пенелопа Дуглас, 2019

ДЭЙМОН Уилл пропал. Его никто не видел несколько месяцев. Сообщения, приходящие с его номера, – явная фальшивка. Что-то не так. Нам нужно действовать немедленно. Майкл готов снести «Бухту», Рика что-то скрывает, Эванс Крист представляет собой угрозу, а отец Уинтер до сих пор где-то прячется. Нас разбросало в разные стороны, мы уязвимы. Пора взяться за дело. РИКА Несколько лет назад я даже представить не могла, что снова окажусь здесь. На борту «Пифома». В нескольких километрах от берега. За столом с Майклом Кристом, Каем Мори и Дэймоном Торренсом – мужчинами, которых теперь считаю своей семьей. Мы изолировали себя на этой яхте на неопределенный срок, чтобы составить план действий, и не покинем ее до тех пор, пока все вопросы не будут решены. Даже те, о которых я не хочу говорить. О которых Майкл не знает. Мы найдем Уилла. Определимся со своими задачами и устраним угрозы. Если переживем этот конклав.

От автора:

Рождение Иварсена. Данная сцена происходит примерно через десять месяцев после событий «Курка» и за год до «Конклава».

Дэймон

— Ты сумасшедший! — крикнул Брайс, направившись к выходу, но затем развернулся и снова стремительно приблизился ко мне. — Я ухожу и больше не вернусь!

Ладно, пока.

Чтобы исправить один из его утренних косяков, я вынул гвоздь из доски, поддев шляпку гвоздодером. Напряженные мышцы рук уже пылали. Если Брайс не уйдет к чертовой матери, я сам его выпровожу.

— Я серьезно, Дэймон! — опять рявкнул он, решив, будто я блефую.

Не оборачиваясь, я показал ему средний палец.

Послышался грохот жестяных банок. Похоже, он их задел, пока несся к двери.

— Эй, какого черта? — Через дверь, отделявшую офис от склада, где мы работали, ворвался Кай. — Что происходит?

— Он псих, — заявил Брайс. — Он не умеет работать с людьми!

Я тихо засмеялся.

Кай вздохнул, потому что его терпение тоже было на исходе.

Ну, правда. Здесь никто не умел думать. Приходилось разжевывать персоналу каждую проклятую деталь, и не дай бог ты сразу дашь больше одного поручения. Тогда их гребаные мозги закоротит, ведь удержать в памяти все это и не забывать дышать к тому же — слишком сложная задача для них.

Я выдернул два последних гвоздя, отодрал брус и швырнул его в сторону, избавляясь от доказательств сегодняшней деятельности Брайса.

— Дэймон темпераментный, но он пойдет на компромисс, — пояснил Кай. — Мы уже это проходили.

— На компромисс? — взвыл Брайс. — Он бросил топор мне в голову!

— Если бы я бросил топор тебе в голову, то попал бы в цель, — едва слышно прорычал я.

Повисла тишина, после чего вновь раздался голос Брайса:

— Я ухожу, чувак.

Опустившись на колени, я начал вынимать гвозди из следующей доски, которую он запорол.

— Брайс, да ладно тебе.

— Пусть идет, — сказал я Каю.

Дверь снова распахнулась, ударившись о стену. Остальные члены строительной бригады прокашлялись и вернулись к своим делам, а Кай тенью навис надо мной. Твою мать, почему он вообще здесь? Если Уилл сейчас не может руководить офисной фигней, я бы предпочел кого-нибудь из девчонок. Майкл и Кай сильнее меня нервировали.

— Как ты планируешь со всем управиться? — требовательно поинтересовался Кай, и я заметил кипу бумаг, которую он сжал в руке.

— Гораздо лучше без этого идиота.

— Дэймон…

Но я покачал головой. Твою мать, остановись. Мне нужно сделать каркасы еще трех домиков, прежде чем малыш появится на свет дней через девять, не говоря уже об утверждении окончательного дизайн-проекта фонтана перед новой библиотекой Меридиан-Сити, а еще выяснить, что из себя представляет «женская берлога», мать твою, потому что Кэтрин О’Райли буквально влюбилась в домик на дереве, заказанный для сына, и подумала, что я мог бы построить что-нибудь и для нее. Она платила по двойному тарифу, чтобы мы успели закончить за несколько месяцев, до того, как пойдет снег. Я не мог отказать.

Всю неделю приходили фотографы, снимали текущие проекты для нового сайта, которым занималась Алекс. К счастью, она полностью взяла на себя обязанности по организации нашего онлайн-представительства. Я хотел, чтобы люди просто оставили меня одного на складе. Без посторонней помощи у меня все получалось быстрее.

Хотя в глубине души я понимал, что отчасти сам создал себе лишние проблемы. Сын Лэнгстонов попросил домик на дереве, однако, когда я узнал, что он помешан на пиратах, снес все, что было сделано на тот момент, и начал создавать новый проект в форме парусника. Черт, о чем я только думал?

Бросив взгляд на уже возведенные мачты и нос корабля, ощутил, как уголки губ приподнялись в улыбке. Когда я закончу, он будет выглядеть бомбически. Если мальчишке понравится, оно того стоило.

— Ты работаешь на износ. Только вернулся из Вашингтона, а до этого из Калифорнии, у тебя вот-вот родится ребенок, заказы накапливаются… — Кай умолк, и я краем глаза заметил, как он медленно подошел ближе. — Поверить не могу, что говорю это, но мне кажется, тебе стоит опять начать курить.

Я вскинул бровь. Вообще-то, я не бросил. Не совсем. Никогда не брошу, наверное.

Взяв одну доску, прислонил ее к стене, затем вернулся за второй.

— Тебе не нужны наемные работники, тебе нужна команда. — Кай следовал за мной. — Я больше не приму ни одного заказа, пока мы не приведем это место в порядок. Наймем постоянных сотрудников. Я уже пустил слух в университете, что ты набираешь персонал.

Я хмуро глянул на него. Он прав. Просто мне некогда разбираться с этим.

Кай продолжил:

— Тебе нужен управляющий, штат дизайнеров, администратор. Я не могу выполнять эти функции, у меня самого забот по горло. — Он потер шею. — Все суетятся, чтобы тебя подстраховать, но ты избавишь себя от лишних стрессов, если у тебя будут твои люди, твоя собственная команда, которая сможет работать слаженно.

— Ладно, какая разница, — огрызнулся я. — Только сам этим занимайся. Я должен и дальше работать с опережением графика.

Делай что хочешь, главное, ко мне не приставай. Они все оказывали мне чертову уйму неоценимых услуг, я прекрасно это понимал и был благодарен за помощь, потому что многие составляющие этого бизнеса совсем не мое. Я хотел, чтобы кто-то другой выступал лицом компании, а сам бы держался на заднем плане, проектировал и строил в одиночестве. Если бы Уилл не уехал, он согласился бы встать у руля. С радостью.

Только его в последнее время не поймать. Он возвращался домой на пару месяцев, потом опять куда-нибудь улетал, жаждая отдалиться от всех, в чем никогда прежде не нуждался. Он вместе с Алекс и еще несколькими приятелями все лето путешествовал «дикарем» по Скандинавии, однако, когда их группа вернулась обратно, Уилл остался там, и я не общался с ним уже несколько недель.

Правда, он регулярно присылал весточки.

Думаю, Уилл чувствовал себя брошенным, с трудом пытался найти свое место среди нас, глядя на Майкла и Рику, на Кая и Бэнкс, на меня и Уинтер. Он общался с Алекс, но она не та, кто ему нужен. Поэтому мой друг снова и снова сбегал, лишь бы не думать, лишь бы не… чувствовать. Не решать свои проблемы.

Развернувшись, Кай направился обратно в лобби, однако вдруг остановился и вынул телефон из кармана.

— Вот черт, — произнес парень. — Где твой сотовый?

— А что? — проворчал я.

— Пора, время пришло.

— Время для чего?

Он уставился на свой телефон с улыбкой.

— Я не прощаю тебя за то, что ты сделал со мной, — прошептала она. Ее голос все еще дрожал после оргазма. — Но ты прав. Вряд ли я когда-нибудь смогу отказать тебе.

Поглаживая ее по волосам и крепко прижимая к себе, я закрыл глаза.

Думаю, я тоже не смогу тебе отказать.

«Испорченный»

— Полагаю, твоей девушке тоже нравится опережать график. — Кай посмотрел на меня. — У нее начались схватки два часа назад. Где твой гребаный телефон?

Мое сердце ушло в пятки. Что?! Хлопая по карманам, я огляделся вокруг.

Черт!

Я заметил мобильник на куче досок, бросился к нему, подхватил и попытался разблокировать его. Он не отреагировал.

— Твою мать, разрядился. Где она? — рявкнул я.

Два часа. Уинтер уже два часа рожает?!

Кай просто засмеялся.

— В больнице. Идем.

Почему он смеется? Может, забыл уже, как сам паниковал несколько месяцев назад, когда родился его ребенок.

Вылетев из помещения, я услышал, что Кай сказал парням запереть склад в пять вечера, после чего мы поспешно двинулись к моей машине.

* * *

В больнице сразу ринулись на третий этаж, где располагалось родильное отделение. Бэнкс родила здесь в мае. Я даже не знал, что Уинтер собиралась сегодня в Меридиан-Сити. Черт, что со мной такое? Она, наверное, написала мне, только я забыл зарядить телефон вчера и понятия не имел, как давно он отключился.

Мы пулей вылетели из лифта и направились к медсестринскому посту, но я заметил Бэнкс, сидевшую на стульях для ожидающих. Она держала на руках их с Каем сына.

Мэдден.

Или Мэдс, если сокращенно. Мэдс Мори. Бедный ребенок, его имя звучало так, будто он какой-то наемный убийца.

Проходя мимо, я провел ладонью по щеке сестры. Бэнкс широко улыбалась, радуясь за меня. Мэдс жевал ее щеку своими беззубыми деснами, издавая милые звуки и все такое.

Внезапно воздух пронзил громкий крик, завершившийся всхлипом. Послышался мужской голос, затем наставления Алекс:

— Я с тобой!

Не теряя ни секунды, я ворвался в палату. Мое сердце норовило выпрыгнуть из груди. Я никогда не слышал, чтобы Уинтер так кричала. Господи. Такие звуки — это нормально?

Подбежав к кровати, на которой она лежала, помог Алекс поддержать ее, пока доктор руководил потугами.

— Шесть, семь, восемь… — продолжила отсчет медсестра.

— Детка, — прошептал я, поцеловав Уинтер.

— Дэймон, — поняв, что я рядом, всхлипнула она.

— Девять, десять.

Уинтер выдохнула и опять жадно втянула воздух.

— Я боялась, что ты не успеешь. У меня воды отошли, когда мы ходили по магазинам. Он так торопится родиться.

— Я была с ней, — уточнила Алекс.

Крепче обняв Уинтер, я поцеловал ее лоб, щеки, губы, чтобы она чувствовала мою близость.

— Спасибо, — поблагодарил я Алекс.

Уинтер вздрогнула. Изучая ее лицо, заметил, как она прикусила губу, а в уголках ее глаз скопились слезы.

В мгновение ока я словно вернулся в прошлое, в тот домик на дереве. Пальцы восьмилетней девочки вновь грозили выскользнуть из моих, и я ничем не мог ей помочь.

— Почему она плачет? — рявкнул я на врача.

— Потому что мне больно, мать твою! — выкрикнула Уинтер вместо него.

— Ну, так дайте ей что-нибудь!

— Уже поздно, — пробубнил мужчина из-под маски, после чего выглянул из-за ее ног. — К тому же вы хотели родить естественным путем, верно?

— Черт, зачем? — выпалил я, посмотрев на Уинтер так, будто у нее выросли две лишние головы. — Мы это не обсуждали.

Она зарычала, опершись на локти.

— Ладно, глубокий вдох и тужимся! — скомандовал доктор. — Раз, два, три, четыре…

— А-а-а-а-а! — процедила Уинтер сквозь зубы. Все ее тело напряглось. Несмотря на желание понаблюдать за процессом, я не хотел от нее отходить.

— Пять, шесть, семь…

Кожа Уинтер раскраснелась, над бровями выступили капли пота.

— Восемь, девять…

Ее лицо исказилось, по щеке скатилась слеза. Она тихо вскрикнула. Не в силах отвести от нее глаз, я сжал кулаки. Господи, твою мать. Почему Уинтер отказалась от вполне легальных наркотиков, черт возьми?

— Хорошо, головка вышла! — сообщил нам врач.

Воздух покинул мои легкие, желудок сделал сальто. Когда я двинулся в сторону, чтобы посмотреть, она потянула меня обратно.

— Не бросай меня.

Нагнувшись, поцеловал ее, однако не смог сдержаться и засмеялся.

Не знаю, почему на меня накатило такое потрясающее чувство, чем бы оно ни было.

— Готова поспорить, это мальчик, — сказала Уинтер, глубоко дыша.

— Если ты ошиблась, тебе придется повторить для меня ту штуку с ванной, — напомнил я о нашем пари.

Мы не стали выяснять пол ребенка, решили устроить себе сюрприз.

Вопреки своему состоянию она тоже рассмеялась, парировав:

— Я в любом случае повторю, ты же знаешь.

— Ладно, тужимся еще разок, — произнес доктор.

Вместе с Алекс мы опять помогли Уинтер приподняться. Сделав несколько глубоких вдохов, она задержала дыхание, зажмурилась и стала тужиться под счет.

— Раз, два, три…

Обуреваемый потоком эмоций, я смотрел на ее лицо, но больше всего хотел просто держать Уинтер в объятиях. Мне не верилось, что это действительно происходит.

— Четыре, пять…

Я все испорчу, наделаю столько ошибок с ней и этим ребенком.

— Шесть семь, восемь…

И все же, черт возьми, я буду их любить. Плевать на идеальность. Единственное, чего я желал, — стать полной противоположностью своему отцу. Я хотел пережить подобный опыт с Уинтер еще миллион раз. Пусть у меня в душе до сих пор оставалось немало дерьма, я уже понимал, что был лучше Гэбриэла.

— Девять, десять…

Врач выпрямился, Уинтер рухнула на постель, а палату наполнил пронзительный крик.

— Это мальчик! — объявил доктор.

Глянув в сторону, я увидел красные крошечные руки и ноги, пока медсестры осматривали его и прочищали рот, затем поднесли к Уинтер и положили ей на грудь, накрыв маленьким одеялом.

Она улыбалась сквозь слезы, обняв нашего сына. Я стоял на месте, на минуту утратив способность дышать.

— Мальчик, — произнесла Уинтер. — Говорила тебе.

— Господи. — Улыбнувшись, я слегка коснулся головы малыша, практически боясь дотрагиваться до него. — Черт побери.

Я сосчитал его пальцы и подхватил одну ножку, когда он брыкнулся.

— Пятьдесят шесть сантиметров, три килограмма и девятьсот сорок один грамм, — сказала одна из медсестер где-то на заднем плане.

— Большой, — прокомментировал врач. — Он будет играть в баскетбол, Дэймон.

Не отрывая взгляда от своей девочки и нашего малыша, я вновь улыбнулся.

Твою мать, сейчас я немного жалел, что мы не поженились. Из-за открытия бизнеса, танцевальной карьеры Уинтер и беременности мы приняли решение не торопиться, сделать все правильно. Мне хотелось организовать торжество под стать нам.

Алекс вышла, наверное, чтобы рассказать ожидавшим, что малыш родился здоровым, а потом я вспомнил Уилла. Мысль, что его сейчас нет рядом, заставила меня осечься. Он должен быть здесь. Из всех моих друзей именно ему следовало присутствовать при этом событии.

— Как он выглядит? — хрипло прошептала Уинтер.

Проведя ладонями по их головам, я ответил:

— Так, словно уже через год будет бегать в фонтанах вместе с нами. Он идеален, детка. Черные волосы, немного разъяренный…

Она прыснула от смеха, в то время как я задумался, каким наш сын станет в годовалом возрасте, когда научится ходить, бегать, смеяться, играть. Я хотел, чтобы отныне этот шум постоянно наполнял дом.

— Поздравляю, — сказал врач, пока медсестры наводили порядок.

Не сводя глаз со своего ребенка, я спросил:

— Как скоро ей можно опять забеременеть?

— Дэймон… — Уинтер тихо засмеялась.

Доктор обратился к ней, тоже хохотнув:

— Думаю, ему нравится быть отцом.

Однако я лишь повернул голову и встретился с ним взглядом. Его лицо вытянулось.

— О, ты серьезно, — произнес мужчина, сообразив, что я не шучу. Он открыл рот, но подобрать слова удалось не сразу. — Эм, через несколько месяцев, я бы сказал, — наконец ответил врач. — Беременность протекала без патологий. Только ей нужно время на восстановление. — Затем он повторил еще раз, медленнее и тверже, будто предупреждая: — Ты должен дать ей время восстановиться.

Уголок моего рта приподнялся в ухмылке.

Он что, считал меня монстром?

* * *

К ночи Уинтер перевели в другую палату, а ребенка забрали для первого купания. Когда его вернули, мне и моим друзьям удалось подержать малыша на руках, после чего Бэнкс, Кай, Майкл и Рика ушли. Я попросил Алекс остаться на случай, если Уинтер что-нибудь понадобится. Мы не хотели бросать ее одну. Дежуря возле колыбели, я наблюдал, как сын дышит.

Мне, в отличие от него и его матери, не спалось. Нужно бы размяться немного. Подойдя к Уинтер, отсоединил свой телефон от зарядного устройства и прошептал ей на ухо:

— Пойду прогуляюсь. Скоро вернусь.

Едва слышно застонав, она кивнула. Я вышел, закрыв за собой дверь.

Спустившись на лифте, направился на улицу. Августовский воздух казался густым и приятно обволакивал кожу. Вытянув руки над головой, я зевнул, вдохнул запах остывающего асфальта и аромат свежего хлеба, принесенный из пекарни ниже по улице. Затем набрал номер Уилла, однако вызов сразу же переключился на голосовую почту.

Покачав головой, я уже собирался прервать звонок, но внезапный порыв злости заставил меня выпалить:

— Ты знал, что мой ребенок должен родиться в этом месяце. Почему тебя здесь нет? Ты все пропустил. Серьезно, ты просто гребаный…

Я умолк и сбросил вызов, стиснув зубы, потому что не знал, что еще сказать.

Говнюк.

Спустя несколько мгновений мной овладело чувство вины. Я не имел права срываться на него.

Вновь набрав номер, дождался сигнала автоответчика.

— Я скучаю по тебе. Мы все скучаем. Ты нам нужен, ясно? Ты нужен моему сыну. Ты его любимчик, я уже это чувствую. Просто…

Положив трубку, опять покачал головой.

Мне не следовало сердиться. Ведь я сам совершил изрядное количество глупостей, думая, будто нуждаюсь в этом.

…Просто сегодняшнее событие очень важное. Я хотел, чтобы Уилл был частью этого воспоминания. Развернувшись, двинулся к дверям, но в ноздри ударил смутно знакомый терпкий аромат, и я остановился. Когда сообразил, чем пахнет, улыбнулся, на минуту забыв про Уилла. Заметив облако дыма, поднимавшееся из-за угла, я свернул туда и обнаружил Рику, сидевшую на парковочном столбике. Она вытянула ноги, скрестила лодыжки и курила Davidoff^[1]. Подойдя ближе, остановился рядом с ней. Девушка не глядя протянула пачку с зажигалкой, будто ждала меня.

Что Рика замышляла? Она вела себя чертовски странно последние несколько месяцев. Я даже подумывал опять похитить ее, угнать яхту Майкла в открытый океан и оставаться там до тех пор, пока Рика наконец-то не выяснит отношения со мной. Нам не удалось поговорить сегодня, но она явно вернулась по какой-то причине.

Взяв сигареты, вытащил одну и прикурил, упиваясь долгожданным, знакомым вкусом. После очередной затяжки отдал пачку и зажигалку обратно.

— Я расскажу ей, что у нее появился внук, — заявила Рика, устремив взгляд вперед.

Так вот зачем она сидела тут в четыре часа утра? Пыталась разобраться в ситуации, хоть это и не ее собачье дело?

— Рассказывай, если хочешь.

За все время после того, как мне стало известно, что у нас с Рикой общая мать, я не разговаривал и не искал контакта с Кристианой Фэйн. Она позаботилась, чтобы меня не посадили за убийство отца. Что ж, по-моему, она была обязана сделать хотя бы это, так что нет, я не испытывал чувства благодарности. Пошла она.

Победа — не главное, главное — борьба. Кристиана совершенно не боролась за меня. Общение с ней не принесет абсолютно никакой пользы.

Однако Рика продолжила гнуть свою линию:

— Дэймон, ты не можешь так поступить с ней. Она заслужила возможность присутствовать в его жизни.

— Ты действительно в это веришь? — спросил я. Девушка даже не посмотрела в мою сторону. — А если бы отец так и не рассказал мне правду? Она бы призналась? Не похоже, что это входило в ее планы.

— Может, его смерти она и ждала, — выпалила Рика в ответ, после чего встала и подняла взгляд на меня. — Правда в том, что она тебя хотела. Она не сделала аборт, не отдала тебя в детский дом. Кристиана была не самой лучшей матерью, но она никогда не причиняла мне боли, в жизни не поднимала на меня руку и всегда любила.

Я покачал головой. Мне плевать.

Или я старался делать вид, будто плевать.

Наперекор моим словам в мыслях всплыл образ Кристианы — юной, в слезах, — прежде чем отец вырвал меня из ее рук. Даже представить не могу, какая это боль.

Но я моргнул, покачав головой. Нет. Я сам теперь отец и знаю без тени сомнения — ничто не встанет между сыном и мной. Она слишком долго была слабой. Моему ребенку не нужен подобный пример.

— К тому же мама не единственная твоя родня, — подметила девушка. — У нее целая армия родственников в Африке и Европе. Разве ты не хочешь дать своим детям большую семью?

— Нет, — отрезал я без колебаний. — У моих детей есть мы с Уинтер. — Затем посмотрел на Рику. — И ты.

Она прищурилась.

— А еще Бэнкс, Алекс и парни, — добавил я. — И ваши будущие дети. Вот их семья. Именно та семья, какую я хочу для них.

Не дав ей шанса привести новый довод, я выбросил сигарету и зашагал к больничным дверям.

— Я одержу победу в этом споре, — окликнула Рика угрожающе.

Развернувшись, не сдержал улыбку.

— С нетерпением жду твоего следующего хода, — ответил с издевкой.

Затем вновь повернулся и вошел в здание.

Честно говоря, я не беспокоился. Она может победить, однако это случится не сегодня или вообще не случится, если я буду категорически против. Хотя перспектива возвращения Рики в игру была слишком заманчива, так что пусть попытается.

Я ненавидел отца за все, что он сделал. Но, как бы противно ни было признавать, мне нравилась эта деталь. Отчасти я всегда гадал, почему меня тянуло к Рике чуть больше, чем к другим женщинам, помимо Уинтер и Бэнкс. Гадал, почему все происходящее между нами казалось естественным и неизбежным. Я мог причинить ей вред или даже убить ее тысячу раз, однако что-то постоянно меня сдерживало.

Разумеется, она оказалась одной крови со мной. Конечно. В прошлую Ночь Дьявола все прояснилось и встало на свои места. Мне нечего бояться.

Как и Бэнкс, как Уинтер и я, Рика уникальна. Она создана для дикостей. Я хотел, чтобы она была частью моей семьи.

Произошедшее между нами в прошлом не было ложью. За исключением моего имени.

Все было по-настоящему, и я хотел это вернуть.

Твою мать, я любил ее.

«Курок»

Я вернулся в палату Уинтер и тихо закрыл за собой дверь. Ее телефон лежал на прикроватном столике, какое-то приложение проигрывало звуки дождя, пока она спала. Я приблизился к детской кроватке и глянул на спящего младенца. Он по-прежнему был туго и уютно спеленут, но сейчас на нем появилась черная шапочка с надписью «Новичок в команде». Тихо засмеявшись, перевел взгляд на Алекс, спавшую в кресле рядом с колыбелью. Не помню этой шапки среди вещей, которые купила Уинтер. Нужно будет поблагодарить Алекс. Забавная вещица. Наверное, она проснулась и переодела его, пока я был на улице.

Склонив голову набок, посмотрел на сына. Я готовился к тому, что он будет плакать круглые сутки, семь дней в неделю, однако мелкий вел себя тихо. Может, он понимал, что ему ничего не угрожает.

Или просто устал, а завтра покажет себя.

— Как он? — послышался шепот Уинтер.

Выпрямившись, я увидел, что она села в кровати. Ее очаровательно растрепанные волосы спадали на плечи.

— Спит.

Я нагнулся, обхватил ее щеки ладонями и заметил, какой утомленной она выглядела.

В последние дни мы оба еле держались на ногах из-за всего происходящего. Пришла пора притормозить. Мне хотелось еще многое успеть сделать до рождения ребенка, но уже поздно. Уинтер будет во всем полагаться на меня, по крайней мере в течение следующих двух недель. Потом мне придется нанять кого-нибудь, чтобы ей помогали ухаживать за малышом. Мы знали, что такова наша действительность.

А пока я вдоволь наслажусь временем, проведенным втроем.

Я поцеловал ее. Она положила ладонь на мою руку.

— Мне нужно принять душ.

— Я помогу. — Взяв Уинтер за руки, помог ей подняться с постели и осторожно проводил к ванной. По пути я наклонился и слегка толкнул Алекс.

— Алекс? — сказал, увидев, как она встрепенулась. — Прислушивайся к малышу, ладно? Мы в душ.

Она кивнула, зевнув. Войдя в ванную, я на всякий случай оставил дверь приоткрытой.

Уинтер без промедлений скинула с себя больничный халат. Я включил душ, настроил температуру воды. Девушка обвила руками мою талию и прижалась ко мне, словно вот-вот могла упасть без сил.

— От тебя пахнет так же, как в школе, — задумчиво пробормотала она.

— Выкурил сигарету, — признался я, хотя Уинтер наверняка знала, что я по-прежнему курил время от времени. — Просто сегодня у меня слишком хорошее настроение.

— Мне нравится.

Я не хотел, чтобы от моей одежды несло дымом, когда буду держать ребенка, только благодаря предвкушению возможности изредка покурить было легче бросать.

Раздевшись, я подхватил Уинтер, зашел в душевую вместе с ней и закрыл за нами дверцу. Поставив ее под воду, заметил кровь, заструившуюся по ее ногам вперемешку с водой и окрасившую пол в розовый цвет.

Меня немного замутило. Я планировал завести еще детей, но мне не нравилось подвергать ее тело таким испытаниям. Хоть и понимал, что с Уинтер все будет в порядке, когда она восстановится, все равно казалось почти несправедливым, что некоторым женщинам приходилось проходить через такое раз пять или шесть. Иногда больше. Жесткое зрелище.

И я больше не хотел, чтобы она так плакала.

Мы вымыли волосы, после чего я намылил мягкую губку и начал обтирать Уинтер. Видимо, у нее все чертовски сильно болело, раз она без возражений позволила мне это сделать.

— Как ты поступишь? — спросила она, пока я занимался ее ногами, опустившись перед ней на колени. — С Кристианой?

Я замер, задумавшись. В общении с Рикой гордость не позволила мне открыться, однако с Уинтер я ощущал себя свободнее.

— Думаешь, мне стоит пустить Кристиану в нашу жизнь? — поинтересовался я, не глядя на нее.

Она положила руки мне на плечи для поддержки, когда я приподнял ее ногу, чтобы помыть ступню.

— Я думаю, нам незачем торопиться и принимать решение сейчас.

На моих губах появилась улыбка. Мне нравилось, какой была Уинтер. Она меняла меня к лучшему, потому что я любил ее радовать, и в то же время ни к чему не принуждала.

— Наша семья — прежде всего, — добавила она.

— Наша семья… — повторил я. Моя семья. Моя.

Закончив со ступнями, я смыл кровь с ее бедер.

— Ты когда-нибудь стоял на краю обрыва или на балконе, задаваясь на миг вопросом, каково будет спрыгнуть?

Я вскинул брови.

— Взбудораженный идеей того, что ты в одном шаге от смерти? — Уинтер впилась пальцами мне в плечи. — Один шаг… И все изменится?

— Да, — тихо произнес я. — Это символизирует потребность в саморазрушительном поведении. Не такое уж редкое явление.

При управлении автомобилем у людей порой мелькает мысль дернуть руль и выехать на встречную либо спрыгнуть с палубы корабля в черную пучину океана. Эти мысли мимолетны, эдакие вызовы, которые мы бросаем собственной психике, потому что устаем от монотонности жизни и жаждем испытать чувство страха. Желаем вспомнить, почему нам хочется жить.

Некоторые подвержены этому соблазну сильнее остальных. Дело не в нашей личности, а в нашей сущности. Животные не извиняются за свою потребность выжить любой ценой.

— Во французском языке есть фраза, характеризующая это состояние, — сказала она. — L’appel du vide.

Подняв взгляд, я посмотрел на ее розовые губы, немного распухшие от горячей воды.

— Именно оно нас и связывает.

— Кого?

— Нашу семью.

Нашу семью?

— Кая, Бэнкс, Майкла, Рику, Уилла, Алекс, — продолжила Уинтер. — Тебя и меня. Мы все его слышим. L’appel du vide. Зов бездны.

Я замер, глядя на нее, и пробормотал:

— Зов бездны.

Права ли она? Нас это объединяло? В конце концов, подобные чуют себе подобных. Мы жили с потребностью заходить дальше, чем положено, испытывать свои способности на прочность. Страх внушает ужас, но преодоление этого барьера заставляет нас переосмыслить реальность.

— Мне нравится.

После короткой паузы она сказала:

— Я люблю тебя.

Мое сердце екнуло, как обычно, когда Уинтер произносила эти слова. Будто я заново в нее влюбился.

Выпрямившись, я обвил ее руками и загладил ее волосы назад под потоком воды.

— Ты такая красивая. Даже несмотря на то, что ты подарила мне сына, хотя я настоятельно просил дочку.

Уинтер засмеялась.

— Я тут ни при чем! — возразила она. — Пол ребенка определяет хромосома, предоставленная мужчиной. Сам виноват.

Мы оба улыбнулись, и я уткнулся в нее носом. Не знаю, почему я думал, что у нас родится девочка. Может, просто надеялся. Я лучше ладил с женщинами, похоже. Бэнкс, Уинтер, Рика… Полагаю, я боялся.

— Тогда нам просто придется продолжить попытки, — поддразнил я.

Уинтер прильнула к моей шее, покрывая кожу легкими поцелуями, отчего мурашки пробежали по телу.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Люблю.

Мой член начал твердеть, и я покачал головой, взмолившись:

— Не надо… Ты превратишь следующие несколько недель в пытку.

Нам нельзя заниматься сексом примерно хрен-знает-как-долго.

— Он идеален, знаешь? — Я провел ладонями по ее спине. — Ты прекрасно справилась. Просто я надеюсь, что наш сын будет больше похож на тебя, чем на меня.

Уинтер согласно кивнула, за что получила шлепок по заднице.

И рассмеялась.

— Итак, как мы его назовем? — спросила она.

— Мы не решили?

— Не припомню такого.

Я закрыл глаза, помотав головой. Боже, понятия не имею. Ничего старомодного, пожалуйста. И ничего библейского.

Ох, и никакого унисекса. Типа Пейтона, Лейтона или Дрейтона.

— Есть идеи?

Прижав ее к стене, я лишь крепче обнял Уинтер и ответил:

— Завтра.

В данный момент я был более заинтересован в том, чтобы забраться с ней в постель и проспать столько, сколько сможем.

Имя не важно. У него мои волосы. Возможно, завтра я смогу увидеть, достались ли ему ее глаза.

Если они окажутся такого же цвета, как у меня, значит, никакие черты все-таки не пропускали несколько поколений и Кристиана наговорила ерунды.

Мне не терпелось это выяснить.

Примечания

1

Швейцарская премиальная марка сигар, сигарет и аксессуаров для курильщиков.