Воображая будущее

Пандора Бок

В этой книге всё взято из жизни и всё до последней буквы придумано. Если Вы жили в то время, то не читайте эту книгу, чтобы не вспоминать. Если Вы тогда ещё не родились, то прочитайте её, чтобы никогда не забыть.

На самой вершине

7 ноября 1981 г.

Сегодня особенный день, сегодня папа взял Сережу с собой на демонстрацию. Это случается не в первый раз. День выдался на редкость морозным и снежным. На тротуарах сугробы по колено, ветер крутит метель. Сережа хорошо оделся — варежки, зимнее пальтишко с цигейковым воротником и серая кроличья шапка со спущенными ушами. Папа одет по-парадному: пальто с кроличьим воротником и черная кроличья шапка, но уши у нее подняты и затянуты на узелок с бантиком.

Вся колонна их фабрики уже минут двадцать стоит на улице Ленина, ждет своей очереди выхода на центральную площадь. Замерзли, перетаптываются, руки греют в карманах. Рядом забор из горбыля — стройплощадка городского сада. За забором стоит дядя Миша с папиной работы, из-за пазухи своей телогрейки он достает бутылку и отхлебывает, морщится, кашляет и матерится.

Через дыру в заборе к нему пролазит дядя Петя, берет у него бутылку и тоже отхлебывает… Дядя Миша вылазит через дыру на тротуар и подходит к папе:

— Хорошо пошла! Правда, без закуски, но нам на троих — самое то! Щас Петр свое отопьет, и иди ты, Виктор.

— У тебя нос красный, — говорит отец, обращаясь к дяде Мише.

— Только у меня?! — смеется дядя Миша. — Вон, мужики из цеха уже еле на ногах стоят! Орлы! Передовики потребления и перепроизводства!

Из-за забора свистнул Петр, папа пошел принимать эстафету.

Когда отец вернулся, по рядам пошел сигнал: «Сейчас выдвигаемся, всем готовсь!».

Отец достал теплые вязаные шерстяные варежки и, надевая их, весело обратился ко всем:

— Товарищи! Я в этот раз в теплых варежках! Кому холодно держать, дайте мне транспарант с «мужиком»!

(«мужик» — это портрет члена правительства, прибитый к длинной палке)

Из рядов ответили:

— Нам не холодно! Если хочешь, вон, возьми лопату снеговую, неси вместо транспаранта! Никто и не заметит! — все дружно смеются.

Колонна пошла. Вдали громыхает громкоговоритель, сначала очень неразборчиво, но по мере приближения к центральной площади становится понятно содержание праздничных призывов.

— Да здравствует Великая Октябрьская социалистическая революция! Ура!

— Ура!! — дружно ответила колонна.

— Да здравствуют трудящиеся! Строители одиннадцатой пятилетки! Ура!

— Ура!! — закричали все вокруг, и Сережа тоже.

— С каждым годом неуклонно растет моральный дух и благосостояние советского народа! Ура!

— Ура!! — снова все громыхнули, выдыхая счастье и алкогольную отрыжку.

ГМВ.

В маленькой комнатке светло и жарко. На тумбочке стоит телевизор, накрытый кружевной белой салфеткой. Повсюду навалены мешки, пакеты, свертки с непонятным содержимым. У окна, под батареей лежит большой кошачий лоток и пустая миска.

— А где Барсик? — громко задает вопрос, сидящий на кресле парень в серой болоньевой куртке.

— Барсик мой… умер, — ответил пожилой женский голос с кухни. — На прошлой еще неделе… Двенадцать лет без малого он пожил у нас. Это ведь ты, Юра, его тогда с улицы притащил с поломанной лапой.

В комнату вошла пожилая грузная женщина в очках, на большой тарелке она принесла пирожки и поставила их на журнальный столик у кровати.

— Вот, знала бы, что ты, Юра, зайдешь. Не успела разогреть. Сейчас тебе чаю налью, — с сожалением в голосе сказала она.

— Да не надо, мама, я сегодня на работе. Вот, зашел только на пару минут.

Парень взял один пирожок и откусил.

— С картошкой?

— Да, Юра, твои любимые. С картошкой и луком.

Женщина подошла к кровати и вытащила из матраса большой пакет.

— Сразу отдам, пока не забыла. За этим я тебя и позвала. Здесь деньги… это еще Василий собирать начал, когда жив был. Мы с твоим отцом в банке денег не держали. И слава Богу! А то бы пропали наши кровные. Как у всех пропали, спасибо нашему государству… Сейчас чай принесу.

Юра развязал тугой узел на пакете и взглянул внутрь.

— Мам, дак это же доллары!?

Мать на мгновение замерла, ставя на стол кружку и чайничек с заваркой.

— Да, все верно… здесь американские деньги. На наши рубли это очень много. Василий, отец твой, он же в этих экономических делах разбирался, он перед самым дефолтом все на доллары поменял, царствие ему небесное.

Женщина, тяжело дыша, с трудом села на кровать.

— Боюсь я за них. Плохая совсем стала. Я последние годы их под шкафом хранила. Но вот после этого случая с Верой Федоровной. Ну, ты, наверное, уже слышал?

— Да нет, не слышал.

— Ой!.. Даже рассказывать страшно. Её же недавно обворовали. Позвонили в двери и сказали, что горгаз. Вера открыла, а там мужик в маске, он ее к стулу телефонным проводам привязал и целых три часа мучил. Где деньги лежат, выпытывал… А какие у нее деньги?!

Я в больнице ее навещала, у нее лицо было как один сплошной синяк, — на этих словах мать Юрия достала скомканный платок и высморкалась.

— А что с преступником? Его поймали? — спросил Юра.

Мать замолчала. Немного переведя дыхание, она продолжила:

— Да ты, Юра, пей чай. Остыл, наверное, уже совсем… Преступника этого убили… Участковый, он в тот день соседа-алкаша Генку проверить пришел, увидел, что дверь открыта, услышал шум и зашел к Вере в квартиру. Бандит этот набросился на него, табельным оружием завладеть хотел. Но милиционер — молодец! Справился! Всего один раз выстрелил и прямо в сердце… Когда маску сняли, то оказалось, что преступником оказался Костик. Ты, Юра, его знаешь.

— Немтырь, что ли?

— Да, Юра. Костик-немтырь, сынок этой дурочки Любы из третьего подъезда. Он недавно из колонии вернулся.

Юра знал этого Костика. Они с ним в первый класс шли вместе за ручку, гремя карандашами в ранцах. Потом Костик «сдулся», бросил учебу, связался с какой-то шпаной и исчез из поля зрения.

— А что тетя Люба? — поинтересовался Юрий.

— Любка, она совсем спилась… Когда она узнала о смерти сына, то даже не расстроилась. Говорит, он ей рассказывал, что устроился на мясокомбинат работать, в ночную смену. Весь день спит, а вечером ножик поточит, топорик маленький повесит на петельку под курткой и уходит на работу, «на мясозаготовку» — он так ей это называл. Даже пару раз ей мяса приносил, она пельмени делала… Вот уж поистине, адова семейка!

— Что мне, мама, с этими деньгами делать?

— А что хочешь, делай! Теперь они твои. Только не потеряй, уж очень тебя прошу, сынок. И никому их не доверяй! Я тебя доверила тогда, вон что они с тобой сделали! Как, Юра, здоровье твое? Ты когда последний раз кровь на анализ сдавал?

— Да нормально я себя чувствую… сейчас получше. Ладно. Спасибо, мама, деньги я сохраню, — сказал Юра, вставая с кресла. — На работу мне надо. Сегодня отработаю смену, а завтра заеду в гости с Ольгой и Лавриком.

Выйдя из подъезда, Юрий подошел к машине — серой «шестерке» (ВАЗ2106). Пакет с деньгами он бросил на заднее сиденье и накрыл старой рабочей курткой.

— Сейчас домой, приберу «баксы» и сразу на работу. Денег в кармане ни копейки, а вечером Лаврику за садик платить, — подумал Юрий, выезжая из двора.

Моросил мелкий дождик. Город, и без того небогатый красками, совсем погрузился в сумрак. На пустыре у дороги стоит одинокий ларек, Юра включил поворотник и остановился.

— Здорово, Жентос! — обратился Юрий через маленькое окошечко к сидящему в ларьке парню в очках.

— Привет, Юрка! Как дела? Наверное, к маме заезжал? — ответил парень, вырезая ножницами из бумаги ценник.

— Да, у матери был. На днях с семьей здесь буду, может, и к тебе заскочу. Жентос, я тороплюсь, запиши на меня пару «штучек» (сигарет) «Космоса». Я после рассчитаюсь.

— Не вопрос! Юра, ты у нас почетный клиент с бесконечным лимитом доверия, — сказал парень и открыл большой потрепанный журнал с надписью «Книга учета».

Отъезжая от ларька Юра нажал на педаль газа и с ускорением начал подниматься на мост через железнодорожные пути. Вдалеке золотым отливом блеснул купол церкви. Эта церковь была единственным объектом, который за последние годы построили, восстановили. Все остальное в родном городе Юрия только грабили, рушили, растаскивали, загоняли в долги кредитами, налогами и тарифами.

Впереди показалась автобусная остановка. На остановке стоят студенты, женщина с ребенком и мужик в толстовке с капюшоном на голове. Мужик голосует.

— Спрошу куда надо. Может, по пути, — решает про себя Юра и останавливается у остановки.

В приоткрытое правое окно машины заглядывает опухшее, небритое лицо.

— Шеф. Довези, тут недалеко! Садовая шесть, у остановки «Магазин Олимп». А то мне че-то совсем поплохело. Возьми сразу денежку и можно без сдачи, — мужик просовывает свернутую пополам крупную купюру.

Юрий открывает дверь.

— Садись на переднее сиденье! У меня сзади бардак.

— Спасибо, брат, — мужик плюхается на переднее сиденье рядом с водителем и, опустив голову, затихает. Наверное, уснул.

До Садовой шесть всего три квартала по прямой, это частный сектор и очень по пути. Сдачи с крупной купюры у Юрия нет, но это даже лучше. Юра сразу положил денежку себе в нагрудный карман куртки. Неплохая удача, как говорится «деньги к деньгам».

Конец ознакомительного фрагмента.