Одни следят за звездами и читают по рукам, другие слишком много играют в эльфиек, третьи шутят со смертью, не убедившись, что окно закрыто. На некоторые вопросы лучше не получать ответы. Пустота обретет форму, многое исполнится, даже то, что желать было нельзя. Встретится всякое – тайная дверь, Красная Шапочка, одно пророчество на двоих и одно проклятие на всех.Все совпадения подстроены.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Фрагменты случайных встреч (сборник) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Дикие вещи
Правила игры были просты и известны мне с детства. Надень красное. Явись на место. Жди знака. Я решила не медлить.
Длинный подземный переход, как всегда, был почти не освещён. Вдали одиноко мигала вывеска цветочного киоска, будто маяк. Спасение? Ха… Не поверила ни на секунду. Взрослею, наверное. Хотя с виду не скажешь: нелепый красный плащ с капюшоном, в руках — корзинка, на голове — алый ободок с бантом. Люди оглядывались, а черноволосый коротышка в жёлтых очках даже сфотографировал на телефон, прошептав непонятное слово «косплей». Надеюсь, не ругательство.
У выхода из перехода, прямо на лестнице, стояла низенькая пухлая девочка в плотно застегнутой куртке и раздавала листовки. От неё несло дешёвыми духами и жареной картошкой, собакой, а ещё живой и сочной плотью, манящей и очень аппетитной…
— Стой! — Девочка схватила меня за рукав и проворно сунула листовку. — Это твоё.
Яркий заголовок вопил: «Иди. Беги. Спеши». Внизу мелким шрифтом: «Понадобится ещё больше печенья». Я улыбнулась девочке, отогнала кровожадные мысли и вышла в город.
К несчастью, есть вещи более навязчивые, чем мысли. Это запахи. Тысячи запахов вокруг. Неуловимых, скользящих. От них нельзя избавиться или спрятаться. Они издеваются, зовут. Будят во мне что-то страшное, ненасытное. Или просто выдают чужие секреты, как сегодня утром, у мамы. У неё на работе пахло обыкновенно — смесью из тягостного ожидания, плохих новостей и дезинфицирующего раствора. Я пыталась сосредоточиться, но в этой унылой медлаборатории даже взгляду было не за что зацепиться. Разве что за тень, ползущую со стены на потолок.
— Догадываешься, зачем ты здесь? — важно спросила мама и откинулась на спинку белого кресла.
— Немного. — Я поёрзала на жестком стуле, чувствуя себя беззащитной девочкой, которой злая тетя сейчас уколет пальчик. Правда, на этот раз парой капель крови не отделаться. — Кто-то опять откусил больше, чем мог проглотить?
— Не дерзи, — процедила она.
— Ты меня куда-то отправляешь?
— В Ревт.
В воздухе разлился давящий липкий душок. Вот и он: страх, собственной персоной. Я учуяла его раньше, чем поняла, что испугалась. Похоже, мама не шутит. Нет, таким тоном определённо не шутят. Таким тоном требуют принадлежащее по праву.
— А надо? Может, кто-нибудь другой?
Голос мой звучал неуверенно. Ужасно хотелось по-щенячьи поджать хвост, забиться под стол и сделать вид, что меня тут нет. Так уж вышло: я — лишний ребенок в семье. Первый, неудачный, нежеланный. Что бы я ни делала, маминой любви была недостойна. Поэтому удивилась её приглашению и приехала сразу.
— Пойдёшь ты, — категорично заявила мама. — Я решила, и точка.
— Почему именно я?
— Ты должна мне.
— Свою жизнь?
— Не драматизируй, тебе не идет.
Повеяло безысходностью. Наверное, так пахнут чернила, которыми подписывают смертные приговоры. Кропотливо выводят буковку за буковкой. Ровно в ряд, бочок к бочку. И ставят точку.
Я опустила глаза и уставилась на мамин стол. Раньше я любила рассматривать все эти бланки и пробирки, с наклейками на боках и разноцветными крышечками. Красные, желтые, фиолетовые — они казались мозаикой, выложенной скучными полосками. Хотелось поменять пробирки местами, выставить каким-нибудь занятным узором, а мама била меня по рукам и велела сидеть тихо.
Конечно, если кем и жертвовать, то мной. Без вариантов. Не вернусь — не жалко. Но, быть может, я смогу? Вдруг справлюсь? Докажу маме, что я не просто фон с семейных фотографий, пятно на безупречной репутации, ошибка молодости. И возможно тогда она наконец-то…
— Что нужно делать?
Мама, не без моей помощи, извлекла из недр шкафа круглую наглухо закрытую корзинку из лозы. И проинструктировала:
— Крайняя улица, называется Полевая. Это в лесу, за речкой. Найдёшь домик на опушке. Передашь бабушке. Ей сейчас не очень хорошо.
— Что её так мучает? — поинтересовалась я.
— Голод.
Бабушку я не видела с детства. Давным-давно, она переехала от нас в Ревт со всем имуществом — с тех пор ни слова. На Новый год и то не звонит.
— А там что? — Я кивнула на корзинку, благоухающую свежей выпечкой. — Неужели пирожки?
— Лучше тебе не знать, — серьёзно ответила мама.
— А что мне нужно знать?
— Держись дороги, там безопаснее.
Мама даже обняла меня на прощанье. Правда, вяло, почти безразлично. Так не прощаются с теми, кого надеются ещё раз увидеть.
И я оказалась здесь. Переход вывел к торговым палаткам: газеты, бижутерия, одежда, сумки… О, кондитерская! Десятки сдобных существ уставились на меня с тарелок и подносов. В заляпанном стекле мелькнуло моё отражение.
Я шагнула в портал, растворяясь в гостеприимной витрине. Подул ветер. Сильный и терпкий, с ароматом корицы и ванили. Печенье вздрогнуло, расступилось, кексы вжались в угол. Лампочки неприветливо мигнули, затрещали и погасли.
Вокруг меня был колючий воздух, пропитанный опасностью. Под ногами поле. Тёмное и топкое — спутанная узлами осклизлая трава. Вместо неба — туго натянутый мрак.
У самого лица пролетела белая бабочка. Крылья её напоминали лезвия и выглядели угрожающе. Я спешно пригнулась. В траве мелькнул крошечный огонёк, за считанные секунды он превратился в воронку, внутри которой что-то отчаянно визжало и скреблось. Я прислушалась к запахам и понеслась к еле заметной дороге. Гравий под ногами скрипел и хрустел пронзительно, поросшая всякой цепучей дрянью дорожка петляла между вросших в землю валунов. На один из них вскарабкалась маленькая крыса.
— Как зовут тебя, мышка? — спросила я, не очень и надеясь на ответ.
— Зехе, — неожиданным басом ответило существо. — Я могу быть по-настоящему опасен, хочешь проверить? Подойди!
Я собралась подойти, даже камень с земли подняла, но тут из туч спикировала бабочка — не успела я и ахнуть, как насекомое оторвало крысе голову, проревело «Чмоке!» и скрылось. Да, это Ревт, тут творятся дикие вещи!.. Знать бы, где эта опушка…
Слева метнулась тень, обернувшись расплывчатым силуэтом. Я попятилась и на всякий случай кинула в него камень, силуэт оформился в фигуру огромного волка. Камень рассыпался.
— Куда ходим? Чего ищем?
Волчара спрыгнул с валуна и преградил мне путь.
— Бабушку, — призналась я, ощутив запах хищника. — Она живёт в лесу, улица Полевая, домик на опушке. Знаешь, как её найти?
— Знаю, — ощерился волк, заинтересованно взглянув на корзинку. — Сильно ты хочешь к ней попасть?
— У всего своя цена, я правильно понимаю?
— Бери оптом, — усмехнулся он, — так дешевле.
— Остряк, — восхитилась я.
— Иди по дороге до реки. На другой стороне увидишь домик.
Я благодарно кивнула. Волк исчез, лишь клочки шерсти на мгновение зависли в воздухе.
Скучать по пути не пришлось. Небо расцвело цветочками ядовитого зелёного цвета, злобно зашелестело и свернулось в рулон. Над головой стало пусто, словно пространство сбежало в никуда. Валуны со свистом провалились сквозь землю, оставив после себя впадины, зияющие той же шелестящей пустотой. Я шагала всё осторожнее, боясь оступиться и сойти с дороги. По поляне промчался здоровенный щетинистый кабан, из-под его копыт летели во все стороны комья земли. Из зарослей вынырнули огненные щупальца. Настигнув зверя, они обвили его кольцами и утащили в свою воронку. Оттуда донёсся визг и жадное хлюпанье. Испугаться я не успела, дорожка как раз упёрлась в обещанную реку. Правда, назвать этот тонкий ручеёк рекой не поворачивался язык. От него валили клубы едкого пара, на другой стороне виднелся дом. Маленький, деревянный, когда-то белый домишко, стоял на многочисленных сваях. Видимо, раньше эта Вонь-река превращалась в Смрадозеро. На крыше домика росла рябинка, ставни висели на соплях, дверь покосилась, однако в оконцах горел свет.
Я перепрыгнула через злобно булькающий ручей и ринулась к дому на немыслимой скорости, но никто не собирался на меня нападать. Будто даже неведомые твари обходили это место стороной. Вблизи дом был ещё более хлипким. Много чего сгнило, остальное проржавело, а лесенка у двери, казалось, не выдержит и такое худосочное тельце, как моё.
Всё же я вскарабкалась. Скрипнула дверью. Вошла в тесную прихожую и отдышалась.
— Кто там? — хрипло спросили из комнаты.
Занавеска в проходе тихонько колыхнулась.
— Бабушка? — с сомнением перепросила я. — У меня для тебя подарок.
— Оставь в прихожей. Спасибо. Можешь уходить.
Я протянула руку с корзинкой к тумбочке и замерла. Что-то здесь было не так. Запах. Конечно.
— Быстро добрался, — я прижала корзинку к себе.
— Срезал слегка, — ответил волк, отодвинув лапой занавеску. — Как ты меня узнала?
— Где бабушка?
— Ты не такая, как они. Почему пришла сюда?
— Должна кое-кому.
— В столь юном возрасте и уже так задолжать… Что ты вообще знаешь о своей бабушке? — Волк двинулся на меня, я попятилась к двери. — С тобой были не до конца откровенны. Ты просто так отсюда не выберешься. Никто не выберется. Дойдёшь до врат, они потребуют плату — уходить будет нечему. Они заберут часть тебя, безвозвратно. Это Ревт, детка.
— Где бабушка? — упрямо повторила я.
— Её нельзя выпускать. Если она уйдет — у нас будут большие неприятности. Давай решим всё по-хорошему. Ты явно не из тех, кто хочет жить с ложью, которую рассказали родители. Оставь корзинку и уходи.
— Ни за что.
— Повтори ещё раз, — не впечатлился волк. — Убедительнее!
— Мне казалось, ты настроен дружелюбно. Может, мир?
— Мир ценой крови, — оскалился он. — Той, что в корзинке.
— Там кровь?…
— А ты, думала, что? Горшочек с маслом? Кровь — это жизнь. Кровь — это дань. Ключ, выход, цена. Ты пришла выпустить то, что еле сплавили сюда много лет назад.
Я невольно задумалась. Что я знаю о бабушке? Старые снимки и сдержанные рассказы мамы, без подробностей. Хотя, любые мамины рассказы их лишены…
— Да, ты прав. — Я улыбнулась волку, аккуратно приоткрыв дверь ногой. — Мир только ценой крови. Твоей.
— Как скажешь.
Он прищурился и замер, явно готовясь к прыжку. Не мешкая, я выскочила наружу. Дверь захлопнулась, хлипкое дерево затрещало от звука впившихся в него когтей.
Время. Нужно немного времени.
Я решительно юркнула под дом. Затаилась, не выпуская корзинки, среди поросших мхом свай и глубоко вдохнула. Волк выбежал следом. Сквозь щели была видно лишь его поджарое брюхо. Пролезть за мной он не мог, да и не собирался этого делать. Стал скрести и толкать трухлявые доски над моей головой, одна хрустнула, в щель полетели щепки. Явно приближалась буря.
Я отставила корзинку подальше, скинула плащ и приготовилась. Ломящая боль пронзила спину, прокатилась по телу волной дрожи. Сердце застучало в два раза быстрее. Всё во мне дрогнуло, сжалось и будто вывернулось наизнанку. Запахи расцвели сильнее и глубже, ярче и отчётливее, заполнив пространство целиком. Злость нарастала, став в настоящей и почти осязаемой — плотной, мстительной, голодной.
Доска надо мной жалобно скрипнула и треснула пополам. Не теряя ни секунды, я оттолкнулась от земли. Выпрыгнула из ненадёжного укрытия и мягко приземлилась на подушечки лап. Волк посмотрел на меня так, словно увидел трёх поросят с дробовиками.
— Мне следовало догадаться, — прорычал он.
— Следовало, — подтвердила я, отряхнувшись.
Щепки запутались в шерсти и неприятно щекотали кожу. Волк раззявил огромную пасть, бросился на меня. Я отпрыгнула и едва не угодила в яму. Откатилась в сторону, прижалась к траве. Тут же почувствовала боль в боку — резкую, жгучую. В нос ударил приторный металлический запах, шерсть намокла. Я дёрнулась, освободилась от волчьих цепких объятий. Изловчилась и вцепилась волку в горло. Он взвыл и упал на спину, яростно отталкивая меня лапами. Бок заныл, я поневоле ослабила хватку и снова оказалась на траве. В глазах предательски потемнело.
Рядом что-то просвистело, прямо над самым ухом. Послышалось шипение и короткий, сдавленный рык. Я с трудом поднялась с травы и осмотрелась. Суровый мужик, похожий на Терминатора, тряс волка, как жалкую шкурку. Разорванную пополам и окровавленную…
— Кто ты? — осторожно спросила я.
— Дровосек, — отозвался тот, весьма самодовольно.
Я огляделась. Вокруг по-прежнему была лишь трава, истыканная зияющими дырами.
— А деревья где?
— Я очень старательный дровосек, — громко заржал он. Облизнулся и впился острыми зубами в трепыхающуюся в его руках тушу.
— Что ж, удачи.
Я развернулась и направилась прочь.
— Обычно в таких ситуациях говорят «спасибо», — укоризненно прочавкал дровосек.
— В таких ситуациях говорят «приятного аппетита», — возразила я и укрылась под домом.
Пришлось ещё разок собраться с силами и погрузиться в безжалостный омут превращения.
Я закуталась в плащ, взяла корзинку. Дурацкий ободок оставила валяться в грязи, всё равно он мне не нравился. Вернусь домой, выкину из гардероба красные вещи, любые. Соберу горкой и сожгу. Обязательно. Вот только разберусь с бабушкой.
Наружу я выбралась, стараясь не обращать внимания на кровоточащий бок. В доме больше не чувствовалось чужого хищника. Поставив корзинку на тумбочку, я без колебаний сдёрнула крышку и извлекла прозрачный флакон причудливой формы. Внутри круглой и плоской бутылочки пенилась мутно-красная жидкость. Я выдернула пробку — жидкость пахла мёдом, сгущёнкой и шербетом. Если это кровь, то она принадлежит странному существу.
— Ты чуть всё не испортила, — настиг меня голос.
Занавеска отлетела в сторону и в прихожую вышла девушка с ослепительно белыми длинными волосами. Одета она была в пальто… и всё.
— Ты была здесь? — удивилась я. — Могла бы помочь.
— Я знала, что моя внучка справится, — бесцветно ответила она. — Он всего лишь Хранитель леса. Очередной… Сколько их было. Впрочем, суть не в том. Полагаю, это моё?
Бабушка кивнула на плоский флакон и протянула руку. Но вместо того, чтобы его отдать, я отступила к двери и спросила:
— Какой ещё Хранитель?
Она подошла ближе, вглядываясь в меня поразительно хладнокровным взглядом. От неё веяло приторной сладостью, безмолвной и неживой. Почти так же, как от мамы, только гораздо выразительнее.
— Кто ты? — не выдержала я. — Кто вы все?
— Как кто? — ответила она, не моргнув. — Твоя семья. Просто щеночку не повезло — в отца уродилась. Дурная кровь. Но мы решили тебя оставить, вдруг пригодишься. Как видишь, не ошиблись.
Я лишь ухмыльнулась. Потому что поняла, кто они. А главное: они не способны любить. Не могут, не умеют. Ни бабушка, ни мама. Дело не во мне, а в них. Им не дано понять. Они кормятся чужим теплом, ведь в них самих — пустота. Та же пустота, что и в этом тусклом местечке. Ревт… в посёлке с таким названием самое место всяким тварям.
— Вы не моя семья, — твёрдо сказала я. — А тебе лучше остаться тут.
Бутылочка звонко разбилась о стену, окрасив потрёпанную обивку бурыми брызгами. Пол заблестел россыпью мелких осколков. Бабушкино лицо исказилось, стало серым. Она бросилась к стене и впилась в неё ногтями.
— Дрянь, — совсем нечеловеческим голосом прошипела бабушка, сдирая обивку когтями. — Сплошные инстинкты, ноль мозгов.
— Счастливо оставаться, — искренне пожелала я, хлопнув напоследок тем, что осталось от двери.
Дровосек сидел на траве, дожёвывая последний кусок Хранителя леса. Вид у мужика был довольный — глаза сыто блестели, по подбородку стекали остатки банкета.
— Где выход? — поинтересовалась я.
— Врата? — Он указал грязным пальцем за домик. — Там.
Я поковыляла к цели. Дровосек настиг меня в три шага.
— Неужто не наелся? — поинтересовалась я.
Бок ныл, плащ пропитался кровью и лип к коже. Я ужасно устала и не смотрела куда ступаю — пожалуй, провалиться в пустоту было бы не так уж плохо.
— Я тебя провожу… — нахмурился он и, похоже, обиделся.
Врата, и правда, оказались недалеко от дома. Соединяли землю и свёрнутое в рулон небо, закрывая пустоту завесой из пульсирующих сгустков. Они переливались и играли, как безобидные пылинки в лучах солнца. Кружили в безумном танце, тянулись ко мне. Приглашали войти.
— Часть тебя останется здесь, — напомнил дровосек.
Точно. Дань. Её платят все.
Я попыталась успокоиться. Шумно выдохнула. Пошла вперёд и увидела…
— Извини, ты пень? — прямо спросила я.
— Я камень, ага, — ответил «пень». — Между прочим, минерал, очень полезный и волшебный.
— А так и не скажешь, — просипела я. — Отчего же ты такой серый?
— Бери выше, — треснувшим голосом ответил камень. — Не такой, а такая! Что думаю, то и говорю, а по четвергам приношу несчастье.
— Ну да, — заметила я. — Всё время на открытом воздухе: дождь, снег, птицы. Реальное несчастье. Тут посереешь.
Дровосек за моей спиной хихикнул.
— Я стерегу знак, — сообщила камень обиженно. — Угадай какой, и иди.
— Нечего и гадать, мягкий, — сказала я, и потеряла опору под ногами.
Внизу разверзлась пустота: свистящая и холодная, одно бесконечное ничто. Мир содрогнулся, я ощутила горький запах безнадёжности. И поняла, что вишу над зияющей дырой, а мой заботливый спутник держит меня за капюшон, будто нашкодившего щенка.
— Смотри, куда идёшь, — с укором произнёс он.
— Спасибо, — на этот раз расщедрилась я.
Он улыбнулся мне и неожиданно притянул к себе. Его объятия застали меня врасплох, но оказались очень ласковыми, как и последовавший за ними поцелуй. Нежное касание губ с солёным привкусом крови. Неповторимым ароматом только что отнятой жизни. Я почувствовала приступ дикого, неконтролируемого голода, знакомый и ненавистный.
— Ты можешь остаться, — тихо сказал дровосек. — Возможно, тебе даже следует…
— Не хочу. — Я мотнула головой и уверенно отстранилась от него. — Кто знает, вдруг мне повезёт?
И я шагнула навстречу вратам. Сгустки расступились, темнота схлопнулась. Всё исчезло.
Я обошла кондитерский киоск и отправилась на площадь. Пустую. Не совсем, конечно. Были люди, пыль, шум, но не было… их. Запахи словно выветрились — стали тонкими и тусклыми. Впервые в жизни я вздохнула свободно.
Надо же! Мне действительно повезло. И больше, чем я могла рассчитывать…
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Фрагменты случайных встреч (сборник) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других