Госпитальер. Путь проклятого

Павел Шилов, 2023

Франция. Конец XI века. По всей Европе слышится призыв Папы Урбана II к освобождению Гроба Господня от неверных. На этом фоне начинается история главного героя – юного графа Гийома де Ла Валлета, чьё рождение стало началом древнего пророчество о проклятом воине. Путь благородного рыцаря будет лежать в Святую землю, где во время штурма Иерусалима он обретёт свою судьбу и своё предназначение…

Глава 5

Замок Ла Валлетт. Две недели спустя.

Жизнь нельзя правильно понять или оценить! Она навсегда останется для человека необработанным алмазом, где бриллиант появляется на фоне тяжёлой работы над самим собой. Отыскать своё место среди этого мира сложно и трудно, но судьба обязательно предложит второй шанс, но никогда не обозначит его.

Гийом лежал на перине, уложенной поверх деревянного настила кровати с балдахином, пребывая в раздумьях на фоне случившихся событий. Смерть Бертрана стала для него отправной точкой к тому, чего он ещё не мог увидеть, поскольку будущее никогда не будет принадлежать человеку.

Поленья, объятые языками пламени в камине, издавали небольшое приятное слуху потрескивание. День рождения и Рождество из года в год подкрадывались к нему так внезапно, что напоминали хладнокровного убийцу, расчётливо ждущего в тёмном проулке за углом. Новые желания и надежды очень часто оказывались несбыточными, что удручало юного графа, но отказываться от борьбы за счастливый завтрашний день, он не собирался.

Гийом часто ощущал, что среди сумерек и ночной темноты находится мир, который очень сложно понять. В нём много необъяснимого и страшного, особенно по рассказам некоторых сумасшедших служанок, веривших даже в монстра из дерьма, живущего во рву под водой у стен замка. Человеческая глупость и ограниченность способна на множество безрассудств. Об этом своему воспитаннику всегда напоминал Бертран, сплёвывая в сторону той же кухарки, потерявшей когда-то от горя связь с реальностью, но по-прежнему готовившую шикарное жаркое и румяного молочного поросёнка.

Разнообразные мысли не покидали дремавшего на перине юного графа, думавшего о многом и многих. Время не останавливалось и продолжало бежать, подобно ручью среди камней в лесу.

Он скучал по зелёным лугам, запаху полевых цветов и истинной свободе, царившей среди просторов и бескрайности чистого летнего неба. Зной не был для Гийома помехой. Бертран любил говорить, что, когда смерть совсем близка, рядом проходит едва уловимый силуэт новой жизни. Всё это нужно просто увидеть и почувствовать! Однако очень часто именно собственная слепота становится камнем преткновения ко всему неизведанному.

Юный граф посмотрел на стену, где висела голова убитого им на охоте вепря. Своей меткостью в работе с луком и арбалетом Гийом неоспоримо мог похвастаться, но делать это ему запрещал всегда Бертран. Он говорил: «Людская зависть не имеет границ, и в большинстве случаев лучше промолчать о своих успехах, чем поделиться с людьми».

Шкура побеждённого вепря согревала юному графу накрытые ноги, а в памяти всплывал образ матери, которой ему очень не хватало!

Бертран воспитал в Гийоме настоящего воина, полководца и рассудительного, умного наследника графа Анри де Ла Валлета. В этом не было сомнений! Старый воин часто любил напоминать своему воспитаннику о том, что рассказать и научить можно любого человека, но он никогда не поверит в ту или иную мудрость, пока не ощутит на себе всю полноту последствий от своих ошибок.

Юный граф откинул в сторону шкуру вепря и, спустив ноги на деревянный настил на каменном полу, встал на ноги. Он прошёл к стойке в виде сколоченных деревяшек, на чём висел его кольчужный доспех, называемый хауберк, и принялся к облачению в истинного воина. Юный граф не нуждался в оруженосце, поскольку Бертран приучал своего воспитанника к полной самостоятельности и не надеяться на помощь слуг.

«Слуга навсегда останется слугой и никогда не сможет стать братом, ‒ неустанно повторял старый воин. ‒ Настоящему воину не нужны слуги, а нужна преданность тех, кто стоит с ним рядом в боевом построении».

Гийом затянул поясной ремень с мечом в ножнах поверх кольчужного доспеха и туники с родовым гербом на груди. Юный граф улыбнулся, вспомнив слова Бертрана, любившего говорить о том, что чем выше твой титул, тем меньше у тебя шансов на такую роскошь, как верный друг.

Память очень часто бередила Гийому его кровоточащие раны как на сердце, так и на душе, но он не имел права встать на колени перед их мощью. Так учил юного графа его наставник, который не всегда гладил воспитанника по голове, но и готовил к реальной жизни, добавляя тумаков и подтрунивая над ним. Без самокритики не может быть дальнейшего роста!

Гийом взял со спинки стула, стоявшего напротив камина, плащ и решительным шагом покинул свои покои. Он энергично сбежал по каменным ступеням и вышел во внутренний двор, где частица осеннего умиротворения и покоя конфликтовала с запахом приближавшейся зимы. Время в очередной раз обманет людей с их надеждами и исчезнет за горизонтом, хладнокровно бросившись в тёмно-синюю глубину холодных морских вод, но увидеть это будет дано не каждому.

‒ Поднять ворота!!! ‒ отдал приказ старший караула, видя, как юный граф выводит из конюшни Вепря.

Стража тут же кинулась к механизму подъёмника, начав поднимать решётку ворот.

Гийом запрыгнул в седло и, натянув поводья, услышал ржание своего коня, готового для нового приключения.

Пасмурное небо было готово уже расплакаться навзрыд, но порывы ветра не позволяли облакам выместить на землю свою грусть.

Юный граф проскакал по деревянному помосту, свернув на раскисшую после продолжительных дождей дорогу. Он направлялся в сторону церквушки на холм, чтобы потом съехать вниз по склону к деревне. Тренировки в верховой езде Гийом считал очень важными для себя, поскольку от этого умения зависела не только его жизнь, но и боевой дух целого войска. Так учил юного графа Бертран, знавший толк в батальных нюансах.

Натянутые в сторону поводья заставили свернуть Вепря с размокшего грунта дороги на жухлую траву, направляясь к холму.

Заснувший осенний лес оставался в стороне, а крест на куполе церкви, казалось, упирался в плотные серые облака, лишний раз бередя их природную печаль.

Верхом на коне Гийом забрался вверх по холму и, передумав скакать к деревне, направился к лесу, чтобы поделиться с его безмолвной мудростью собственной печалью, тяготившей его душу.

Судьба всегда проходит там, где теряется понимание причин произошедшего и следствий из них. Всё обязательно случится, даже если вся вселенная будет против, и изменить это невозможно.

Быстрый спуск по холму сменился на неспешный темп езды, но в воздухе юный граф ощущал мгновение свободы. Свободы от всего, но только не от себя самого. Ему не нужно было думать о завтрашнем хлебе насущном, как крестьянам или ремесленникам, но от этого он не становился хозяином себя. Смысл пищевой цепочки в том, что всегда есть замыкающий, и кто-то или что-то обязательно тебя сожрёт, хотя человек этого никогда не поспешит признать!

Чудный по красоте девичий голос пел грустную песню, осторожно прерывая сон усталого леса.

Гийом осмотрелся по сторонам и увидел впереди рядом с раскидистым сонным дубом девушку, тащившую за спиной корзину с хворостом. Её золотистые волосы непослушно вылезали из белого чепчика, скользя по промокшему коричневому шерстяному плащу, накинутому поверх серого платья.

Лёгкий моросящий дождь становился более интенсивным, но не мог отвлечь юного графа от чудного пения.

Неизведанная тревога прокралась в сердце, и он словно заворожённый спрыгнул с коня. Пение девушки ласкало его слух, а моросящий дождь добавлял к этому нотки грусти.

Молодость ‒ рождает множество глупостей и ошибок, но именно среди этих неудач начинается личность, ищущая дорогу домой.

Девушка продолжала петь и, опустив на завядшую траву корзину с хворостом, решила передохнуть. Песня прервалась, и она перевела дух, поправив на голове белый чепчик. Подол её серого платья был измазан свежей грязью, превращая её в деревенскую замухрыжку.

Капли моросившего дождя упали на её лицо, а пронзительный взгляд голубых глаз снова спрашивал у Господа, почему ей приходится собирать хворост в этот дождливый день и делать это совершенно одной.

Густые, массивные и немые облака не собирались давать ответ юной девушке. Придёт день, и она обязательно всё поймёт сама. Для людей очень важно не переставать искать, иначе их жизнь не будет стоить даже гниющего корнеплода!

‒ Ваш голос не сравним даже с пением пречистых ангелов! ‒ подойдя поближе к девушке, с очарованием в каждом слове произнёс юный граф.

Выражение лица девушки изменилось и она со страхом и покорностью своей судьбе опустила взгляд к земле.

Гийом ощутил себя настолько слабым и безоружным, что даже на мгновение испугался своей уязвимости. Слова Бертрана звучали в его ушах, напоминая о том, что женскому очарованию нельзя верить, как бы при этом не хотелось обмануться.

Девушка подняла голову и улыбнулась юному графу, хотя её стеснение и застенчивость, скорее могли обмануть, чем рассказать правду.

Множество историей слишком просты, чтобы о них рассказывать, и слишком глупы, чтобы их обсуждать. Однако среди всех этих заблуждений и рождаются первые истины, которые так не хочется замечать или думать о них.

‒ Как тебя зовут? ‒ неотрывно смотря в глаза девушки, спросил Гийом.

‒ Какое имеет это значение, господин? ‒ склонив снова голову, в ответ спросила она, понимая, что от неё не будут требовать оброк или что-то в этом роде.

‒ Для меня имеет, хоть я буду тысячу раз глуп, чтобы понять иное! ‒ стараясь не думать ни о чём, требовательным тоном добавил юный граф.

‒ Элена, мой господин! ‒ склонив голову и не решаясь посмотреть в глаза юному графу, ответила девушка.

‒ Я не господин! ‒ с неприятием в голосе поправил Гийом.

‒ Время всё исправит, монсеньор, ‒ смиряясь с действительностью, ответила Элена, проклиная саму себя за свою слабость и беспомощность.

‒ Время лишь средство для достижения целей, ‒ несколько растерянно добавил юный граф, держа Вепря за поводья.

‒ Вы ошибаетесь, мой господин! Время ‒ единственное, что даёт людям понять различие между несовместимым.

‒ Я помогу донести тебе корзину с хворостом, ‒ сказал Гийом и закинул корзину на Вепря, издавшего звук несогласия в виде фыркания. ‒ Идём, Элена! Расскажи мне о своих родителях.

‒ Как пожелаете, мой господин! ‒ учтиво и с почтением добавила девушка.

Осенний вечер игриво забирал свои права у пасмурного дня, чтобы прекратить слёзы горечи природы по бесконечному лету, которое не настанет никогда. Ничто в этом мире не приходит навсегда! Всё имеет свои временные рамки, просто люди, как правило, не готовы проститься с тем, что им приносит надежду.

Элена рассказывала о своей жизни и о своём отце, пившем всякую дрянь, только для того, чтобы не думать о том, что будет завтра. Для Гийома все эти слова не были откровением Иоанна Богослова, но открытость девушки покорила его сознание. Он не думал о том, что простые крестьяне могли так откровенно говорить о своих горестях. Юный граф не всё понимал, ведь ему не нужно было думать о хлебе насущном. В амбаре всегда хватало на всё, а о чьих-то проблемах отец запрещал ему думать.

Молодость ‒ это особое время, когда не хочется правды, а когда думаешь только о том, что впереди целая жизнь!

Дождь продолжал моросить, но не отвлекал своей холодной настойчивостью от желания чувствовать и понимать. Сумерки плавно переходили в тёмный осенний вечер, когда так хочется увидеть сияние звёзд, но осень навсегда останется осенью.

Гийом смотрел на бледное измученное лицо Элены, рассказывающей об особенностях крестьянского быта, и эти слова лишь удручали его сознание. Он был молод и многие вещи не хотел воспринимать, ведь благородство и основательность фраз Бертрана порой вызывали у него непонимание и смятение.

Они вошли в деревню, но юный граф продолжал заворожённо слушать её приятный ласковый голос, который так был похож на тембр его матери, давно ушедшей в иной мир, откуда не могло быть возвращения.

‒ Мы пришли, мой господин. Вот мой дом! Огромное спасибо, что помогли мне довезти хворост. Теперь мне и моему отцу будет можно обогреться следующим утром и днём.

Гийом не знал, что сказать! Он просто молча снял корзину с хворостом с Вепря и отдал её девушке.

Элена взяла свою поклажу и понесла её в хижину, чьи испачканные грязью стены вызывали у юного графа неприятие и желание понять, почему этот мир так жесток! Но время в итоге, как всегда, ответит на все вопросы…