17 практик стоицизма. Как укротить жизненный хаос по-философски

Павел Строганов, 2021

«17 практик стоицизма» – это краткое руководство современного стоика, основанное на наследии древних мудрецов. Семнадцать последовательных шагов на пути к правильной жизни, лишенной бессмысленного беспокойства и прочих негативных переживаний, осмысленной и наполненной счастьем. Трансформируя эти знания в полезные привычки, вы научитесь контролировать мысли и эмоции, ставить правильные цели и достигать результата, сможете стойко переносить все, что вам неподвластно, и управлять ситуацией, когда это в ваших силах. Станете жить по велению разума в гармоничном согласии с природой. В формате a4-pdf сохранен издательский макет книги.

Практика первая

Отделяем зерна от плевел

Совет от Эпиктета, раба, ставшего основателем философской школы:

Следует «получше устраивать то, что зависит от нас, а все прочее принимать таким, каким оно есть…»

Беседы. Книга I. Глава 1. О том, что зависит от нас и что не зависит от нас

Эпиктет, советы которого мы не раз станем принимать к сведению, был неординарным человеком с интересной судьбой. Настоящее имя Эпиктета нам неизвестно. «Эпиктет» — это прозвище, которое переводится с греческого как «приобретенный». Рожденный рабыней, он был рабом некоего Эпафродита, секретаря императора Нерона. Однажды хозяин избил Эпиктета так сильно, что сломал ему ногу, отчего Эпиктет стал хромым. Свободу Эпиктет получил уже в зрелом возрасте. Обстоятельства ее обретения и точная дата также неизвестны, но первое упоминание о нем как о вольноотпущеннике относится к 94 году, когда Эпиктету было 44 года. Покинув Рим по приказу императора Домициана, ненавидевшего всех философов, а стоиков — в особенности, Эпиктет основал в Никополе^[2] философскую школу, пользовавшуюся большой популярностью. Впоследствии он вернулся в Рим, где слава его достигла своего апогея. Эпиктет пользовался покровительством императора Траяна, а среди его учеников было много знатных римлян, но при этом жил он очень скромно — по свидетельству современников, имущество Эпиктета состояло из соломенной подстилки, деревянной скамьи и глиняного светильника. Когда Эпиктет умер, на надгробии его написали: «Раб Эпиктет, хромой и бедный, как Ир^[3], друг бессмертных». К слову будь сказано, что после смерти Эпиктета его светильник был продан за 3 000 драхм, то есть примерно за 13 килограммов серебра. Об этом рассказывает писатель Лукиан Самосатский, живший во II веке. Видимо, далеко не все из друзей или учеников Эпиктета усвоили его взгляды, истинный стоик не стал бы так бессовестно наживаться, поскольку для него цена вещи определяется ее качествами и полезностью, а не славой того, кому она принадлежала прежде. «Он, полагаю, надеялся, что, если будет по ночам читать при этом светильнике, тотчас же, конечно, и мудрость Эпиктета предстанет ему во сне, и подобен он сделается этому старцу»^[4], — пишет Лукиан Самосатский, иронизируя над покупателем светильника.

Философских трактатов Эпиктет не писал, но его ученик Флавий Арриан, известный ученый и видный государственный деятель, составил из наставлений Эпиктета два сборника — «Беседы» и «Энхиридион»^[5], которые, к счастью, дошли до нас.

В чем ценность философского наследия Эпиктета, принадлежавшего к «поздним» стоикам? Основы стоицизма были заложены и развиты задолго до него… Да, это так, но развитие бывает разным. Иногда от него больше вреда, чем пользы, если в процессе развития к стройному учению добавляется много лишнего… Эпиктет старательно очищал стоицизм от налипшей на него «шелухи» — заимствований из других философских учений. Одновременно он пропагандировал гуманизм во всех его проявлениях, начиная с отношения к окружающим (в первую очередь — к рабам)^[6] и заканчивая оценкой людских поступков — по Эпиктету, люди совершают плохие поступки не из-за дурных наклонностей, а потому, что они не могут отличить добро от зла. Человеческая природа сродни божественной, поэтому она не может быть дурной по определению. Целью человеческой жизни, по Эпиктету, является обретение добродетели, находящейся в гармонии с разумом и природой.

С жизненной цели мы и начнем, поскольку в ней вся суть.

Что является главной целью вашей жизни? И есть ли она у вас вообще? Речь идет не о каких-то частных стремлениях вроде поступления в престижный вуз, устройства на высокооплачиваемую работу, брака с любимым человеком или освобождения Вестероса от тирании. Все это очень важно, но не глобально и потому не может считаться главной целью жизни.

Возьмите паузу на размышление, если она вам нужна, и определитесь с главной целью вашей жизни — сформулируйте ее или же признайте, что у вас ее нет. Ничего страшного в отсутствии жизненной цели нет, тем более что очень скоро она у вас появится…

Сформулировали? А теперь попытайтесь максимально упростить вашу формулировку, сделайте ее предельно общей, универсальной и посмотрите, что у вас получится.

На сегодняшний день на нашей планете проживает около восьми миллиардов человек. Все они такие разные, уникальные и неповторимые, но при этом жизненная цель у них одна и та же — одна на восемь миллиардов! Вы думаете, что это шутка? Отнюдь — чистая правда! Любой человек, находящийся в здравом уме, стремится к тому, чтобы прожить жизнь как можно лучше. Вы с этим согласны? Уверен, что да.

Стоики считают главной целью человека жить по велению разума в гармоничном согласии с природой. Формулировка требует некоторых пояснений. «Жить по велению разума» означает руководствоваться собственным умом, поступать так, как вы считаете нужным. При этом стоики не возводили разум в абсолют и не делали из него культа, а просто считали, что если боги (или Природа) дали человеку нечто, отличающее его от животных, то этот дар нужно использовать.

Стоиков часто критиковали за «аморальность» их стремления жить по велению разума, поскольку эти веления могут быть как хорошими, так и плохими. У основателей стоицизма Зенона Китийского и Хрисиппа можно найти утверждения, способные шокировать современного читателя. Вот что пишет в своем трактате «Против ученых» античный скептик Секст Эмпирик, живший во II веке: «Поскольку у стоиков много говорится о руководстве детьми, о почитании родителей, а также о благоговении к умершим, мы, избравши из каждого вида немногое ради примера, применим это к построению нашего рассуждения… О воспитании детей глава школы Зенон так рассказывает в своих «Диатрибах»^[7]: “Спать с мальчиками [следует] ничуть не больше и не меньше, чем с немальчиками, и с женщиной — не больше и не меньше, чем с мужчиной, потому что одно и то же приличествует в отношении детей и недетей, женщин и мужчин”. Относительно же почтения к родителям… Зенон… говорит, что не страшно жить с матерью. “Если он [сын] пользует больную [мать], растирая ее тело руками, в этом нет ничего постыдного; если же он радовал трением другую часть ее тела, успокаивая скорбящую, и родил от матери благородных детей, то что тут постыдного?” А Хрисипп в “Государстве” говорит… следующее: “Я одобряю практику, которая и теперь еще с полным правом существует у многих, когда мать рождает детей от сына, отец от дочери и единоутробный брат от родной сестрицы”»^[8].

Вы шокированы? Читаем дальше. В сочинении «О долге», рассуждая о погребении родителей, он [Хрисипп]… говорит: «По кончине родителей надо погребать их как можно проще, как если бы их тело ничего не значило для нас, подобно ногтям или волосам, и как если бы мы не были обязаны ему подобным вниманием и заботливостью. Поэтому если мясо родителей годно для пищи, то пусть воспользуются им, как следует пользоваться и собственными членами, например, отрубленной ногой и тому подобным. Если же это мясо не годно для употребления, то пусть спрячут его, вырыв могилу, или по сожжении развеют его прах, или же выбросят подальше, не обратив на него никакого внимания, как на ногти и волосы»^[9].

Вам еще не захотелось отложить эту книгу в сторону и заняться изучением какой-нибудь другой философской концепции, основатели которой не пропагандировали кровосмешения, каннибализма и неуважительного отношения к умершим родителям?

Не спешите с выводами, ибо поспешность ни к чему хорошему не приводит. Лучше читайте дальше…

В стоицизме существует категория «надлежащего по обстоятельствам». Надлежащие действия не противоречат природе, как человеческой, так и всеобщей, и потому они считаются добродетельными. Император-стоик Марк Аврелий советовал идти прямой дорогой, следуя собственной природе и природе всеобщей, поскольку путь их один и тот же. Дорогу при этом следует выбирать самостоятельно. Участь человека, полностью подчиненного судьбе, то есть плывущего по воле волн, крайне незавидна. Такой человек полностью зависим от внешних обстоятельств и несвободен в своих поступках. Счастлив может быть только тот, кто поступает согласно своему разуму в гармонии с разумом универсальным, с законом всеобщей природы. Хорошим или дурным может быть лишь выбор человека, его поступок, соответствующий или несоответствующий законам универсальной природы. За пределами нравственного намерения добра и зла не существует. Нечто, рассматриваемое в отрыве от поступка, не может являться благом или злом. Все, что соответствует природе, является нравственно совершенным и добродетельным, и наоборот. Мудрец не совершает ничего, противного природе, а немудрец или профан не задумывается о содержании своих поступков.

Рассуждая о таких отвратительных поступках, как каннибализм или инцест, стоики хотели показать, что между нравственным и безнравственным не существует какой-либо принципиальной разницы. Ничто нельзя назвать безусловно добродетельным или абсолютно порочным, потому что для этого нет никаких специфических критериев.

Возьмем такой пример, как убийство родителей, поступок еще более неблаговидный, чем инцест или каннибализм. Марк Туллий Цицерон в своих «Парадоксах стоиков» вспоминает жителей города Сангут, осажденного войсками Ганнибала. Поняв, что поражение неминуемо, сангутинцы убили своих родителей, чтобы те не стали рабами карфагенян. «Следовательно, иногда можно лишить жизни родителя, не совершая при этом преступления, — пишет Цицерон, — и часто нельзя убить и раба, не совершив беззакония… Дело здесь не в природе злодеяния, а в его причине, которая в соединении с тем или иным действием придает ему вес»^[10].

То же самое можно сказать и о самоубийстве, которое никак не может соответствовать человеческой природе, поскольку вступает в противоречие с естественным инстинктом самосохранения. Однако разве можно упрекнуть Сенеку, совершившего самоубийство по приказу императора Нерона? В свое время Сенека был наставником и ближайшим советником Нерона, но со временем отношения между ними испортились и в 65 году император приговорил Сенеку к смертной казни, предоставив ему «свободный выбор смерти». Эта формулировка означала немедленное самоубийство. Вместе с Сенекой самоубийство совершила его жена.

Мог бы Сенека последовать согласно своей природе и попытаться бежать? Теоретически мог. Но шансов на спасение у него не было, и Сенека прекрасно это понимал. Поэтому он последовал всеобщей природе, поступил сообразно сложившимся обстоятельствам и покончил с собой. Но в иных условиях инстинкт самосохранения мог выдвинуться на первый план, и тогда все, что способствует сохранению жизни, считалось бы добродетельным и оправданным, в том числе и каннибализм.

Пора подводить итог сказанному и переходить к первой практике стоицизма. Итог таков: все относительно. Стоическая этика очень гибкая, но притом предельно практичная. У нас есть два условных моральных «лекала», данные внутренней и внешней природой. С их помощью мы можем оценивать наши поступки применительно к той ситуации, в которой они были совершены.

Это была вводная часть, а теперь нам пора заняться отделением «зерен» от «плевел». Обратимся к совету, приведенному в начале этой главы. Для того чтобы получше устраивать то, что от нас зависит, а всем остальным пользоваться соответственно его природе, нам нужно уметь отличать первое от второго и относиться к «зернам» и «плевелам» по-разному. Если вам не нравится состояние мышц брюшного пресса, вы можете поправить дело посредством тренировок. В этом случае внутренний психологический дискомфорт — недовольство своим внешним видом — побуждает вас к действиям, устраняющим причину дискомфорта, и потому такое переживание может считаться полезным. Но если ваш рейс отложили по погодным условиям, то что толку страдать по этому поводу? Даже если у вас срывается какая-то важнейшая встреча, с погодой вы ничего поделать не сможете, тучи руками не разгоните и грозу взглядом не погасите. Обычный человек в такой ситуации станет нервничать-страдать, сетовать на свою невезучесть, сожалеть по поводу сорвавшихся планов и т. п. С точки зрения стоицизма подобное поведение недопустимо, поскольку оно противоречит природе вещей. Ваши переживания ничего не изменят, потому что вы не в силах повлиять на ситуацию. В ожидании вылета лучше заняться каким-нибудь полезным делом — почитать интересную книгу, подумать о жизни, пообщаться с окружающими или хотя бы поспать.

Протестантский богослов Рейнгольд Нибур создал молитву, которую сейчас знает весь мир: «Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменять то, что могу, и дай мне мудрость, чтобы я всегда мог отличать одно от другого». Эпиктет выразил эту мысль более лаконично: «Из существующих вещей одни находятся в нашей власти, другие нет»^[11].

Ценнейшее умение отличать то, на что вы можете повлиять, от того, на что вы повлиять не можете, не стоит ничего, если в обеих ситуациях вы станете вести себя одинаково, то есть станете сосредотачиваться на происходящем и беспокоиться по этому поводу. Если спросить у ста человек, склонны ли они беспокоиться в независящих от них ситуациях, то девяносто девять, а то и все сто, ответят, что они так не поступают, потому что это глупо. Но стоит только понаблюдать за водителями, застрявшими в пробке, или за пассажирами задержанного рейса, как становится ясно, что подавляющее большинство переживает по поводу случившегося, причем весьма эмоционально. К сожалению, наши поступки часто расходятся с нашими установками: мы думаем одно, а делаем другое. Мудрые стоики так себя не ведут.

«Хотелось бы не волноваться попусту, да не получается», — скажете вы. Увы, понимание того, что беспокойство непродуктивно, далеко не всегда может избавить от беспокойства. Мы не хотим беспокоиться, но беспокоимся, и кажется, что ничего с этим сделать нельзя. Но это только кажется. Работа над собой поможет вам изменить отношение к тому, чего вы изменить не в силах. Главное — не совершать одной очень распространенной ошибки — не начинать внушать себе: «Я спокоен, я абсолютно спокоен, мое спокойствие безгранично и непоколебимо…» и так далее. Говоря себе «Я спокоен», вы на самом деле говорите «Я не спокоен», потому что сосредотачиваетесь на своем беспокойстве, крепко держите его за руку и надеетесь таким образом от него избавиться. От подобной медитативной практики вы не получите ничего, кроме вреда. Ваше беспокойство не уменьшится, а усилится. Чем заниматься подобным «успокоением», лучше выйти из автомобиля и от души попинать колеса. Это тоже неправильный поступок, но зато вы получите хоть какую-то разрядку.

Отвлечься от беспокойства можно посредством вытеснения его каким-либо другим занятием — чтением, просмотром фильмов или прослушиванием музыки, общением с другими людьми, работой, творчеством… Если вы застряли в пробке, то попробуйте нарисовать человека, сидящего в соседнем автомобиле, почитайте увлекательный детектив или позвоните приятелю, с которым давно не общались. Поступайте так всякий раз, и в какой-то момент вы поймаете себя на мысли о том, что перестали волноваться попусту. Не пытайтесь ничего себе внушать, просто отвлекитесь от беспокойства.

В любой ситуации начинайте с вопроса «Что я могу изменить?» Если можете, то меняйте, если не можете, то не беспокойтесь. «Бесстрастные» стоики — не пассивные фаталисты, слепо идущие на поводу у обстоятельств. Они просто понимают, когда следует «беспокоиться», то есть пытаться изменить ситуацию, а когда не следует.

Дихотомия, или двойственность, контроля, разделяющая все происходящее на поддающееся и неподдающееся нашему контролю, — это краеугольный камень этики стоицизма, ее фундаментальное положение.

Однако в жизни не все настолько просто, чтобы быть разложенным по двум полочкам. Встречаются и пограничные ситуации, которые мы способны изменять или контролировать лишь частично. Примером может служить карьера. Человек повышает свой профессиональный уровень, налаживает отношения с коллегами и руководством для того, чтобы работать с максимальной результативностью, побеждает на конкурсах и т. п., но при этом итоговое решение о повышении принимает руководство, у которого есть свои предпочтения и соображения. Можно стараться изо всех сил, но так и не получить вожделенного повышения.

Возьмем другой пример — подготовку футболиста к матчу. Сколь усердно он ни тренировался бы, исход игры зависит не от него одного. Для победы вся команда должна сыграть лучше команды противника. Один несознательный игрок, позволивший себе нарушение режима накануне игры, может свести на нет усилия всей команды… Или мяч во время решающего удара по воротам попадет в штангу… Или же тренер команды противника сумеет так замотивировать своих игроков, что переиграть их будет невозможно…

Для полноты впечатлений рассмотрим еще один пример — любовные отношения. Иксу нравится Игрек, и он пытается показать себя с лучшей стороны для того, чтобы добиться ответного чувства. Икс может стараться на пределе своих возможностей, его план действий может быть идеальным, а старания неимоверными, но… Но решение принимает Игрек, у которого есть свои предпочтения и соображения.

Как быть? Вернее — быть или не быть? Отказаться от карьерных амбиций? Не играть в футбол? Не искать счастья в любви?

Искать, конечно же, искать! Играть! Делать карьеру! Разумеется, при условии, что вам этого хочется. Но при этом надо правильно расставлять приоритеты, то есть ставить цели, достижение которых полностью зависит от вас.

Не Я ДОЛЖЕН ПОЛУЧИТЬ ПОВЫШЕНИЕ, а Я ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ПОВЫШЕНИЕ.

Не МЫ ДОЛЖНЫ ПОБЕДИТЬ, а Я ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ МЫ ПОБЕДИЛИ.

Не Я ДОЛЖЕН ДОБИТЬСЯ ВЗАИМНОСТИ, а Я ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ДОБИТЬСЯ ВЗАИМНОСТИ.

Улавливаете разницу? На первый взгляд она невелика, но на самом деле имеет концептуальное значение. Одно дело сознавать, что вы не добились желаемого, и совсем другое — понимать, что вы сделали все возможное для того, чтобы его добиться, но внешние, не зависящие от вашей воли обстоятельства сыграли против вас. В первом случае вы можете (и будете!) испытывать какие-то негативные эмоции, а во втором будете гордиться собой. Вы приложили усилия для того, чтобы показать себя с лучшей стороны, вы развивались и совершенствовались, вы действовали, а не сидели сложа руки. Разве это не повод для гордости? Проанализируйте ситуацию, постарайтесь понять, что помешало вам достичь желаемого, и, возможно, в следующий раз вы сможете убрать со своего пути несколько препятствий.

Согласно дошедшим до нас сведениям, Эпиктет, будучи рабом, исполнял порученные ему дела хорошо и с радостью, не переживая по поводу своего рабского статуса. Какой смысл переживать, если получение свободы лично от тебя не зависит? А если что-то делаешь, то делай это хорошо, чтобы получать удовлетворение.

Правильная постановка целей помогает переживать неудачи, не впадая в отчаяние. «Я сделал все, что мог, а в следующий раз попытаюсь сделать еще больше» — это хорошая, ободряющая установка. А вот «Я так старался, но снова ничего не добился» — провальная. Мы не можем воздействовать на то, что от нас не зависит, но мы можем (и должны) изменить свое отношение к этому таким образом, чтобы наша жизнь стала лучше. По-научному, психологическая техника, позволяющая переключиться с тех целей, которые мы не способны контролировать полностью, на те, достижение которых зависит от наших усилий, называется «интернализацией целей». Отделяйте «зерна» от «плевел», интернализируйте ваши цели, и ваша жизнь станет спокойной и счастливой. Как верно сказал ирландский писатель Ричард Стил: «Каждый человек — творец собственного благополучия». Античные стоики согласились бы с этим утверждением. А вот с широко известным афоризмом Фридриха Ницше — «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее» — они не согласились бы, поскольку суть стоицизма заключается в том, чтобы избегать травмирующего опыта. Умный человек не станет набивать себе шишки, а заранее подстелит соломки в проблемных местах.

РЕЗЮМЕ. Занимайтесь тем, что вы можете изменить, не обращайте внимания на то, что вы изменить не в силах, а там, где вам не все подвластно, старайтесь заменять внешние цели внутренними. Путь к счастливой жизни прям и прост, так что старайтесь не сбиваться с него. Правда, встать на этот путь довольно сложно, потому что мы с младых, что называется, ногтей привыкаем делить события на плохие или хорошие и очень тяжело, со скрипом и зубовным скрежетом, отказываемся от этой привычки.

Сложно, но нужно. Стоицизм без дихотомии контроля — все равно что брачная ночь без невесты или варенье без сахара. Точнее — без трихотомии (тройственности) контроля, поскольку некоторые события мы можем контролировать не в полной мере.

Примечания

2

Никополь — древнегреческий город на побережье Ионического моря.

3

Ир — персонаж «Одиссеи» Гомера и других произведений античной литературы, нищий, который «в целой Итаке славен был жадным желудком своим, и нахальством, и пьянством».

4

Лукиан Самосатский. Неучу, который покупал много книг. В переводе Н. П. Баранова.

5

«Энхиридион» в переводе с греческого означает «справочник». Этот сборник также называют «Кратким руководством к нравственной жизни».

6

Стоики были противниками рабства как такового. Эта позиция продиктована их этическими взглядами. Поскольку все люди сотворены богами по единому образцу и каждый из них наделен частицей божественного разума, то они должны пользоваться равными правами и ни один человек не может делать другого человека своей собственностью.

7

Диатрибами называли литературно обработанные публичные философские проповеди. Диатрибы Зенона Китийского, как и вообще все античные диатрибы, не сохранились. У нас есть только фрагменты, приведенные в трудах других авторов.

8

Секст Эмпирик. Против ученых. Книга XI. Против этиков. Здесь и далее фрагменты этого трактата приведены в переводе А. Ф. Лосева.

9

Цит. по: Секст Эмпирик. Против ученых. Книга XI. Против этиков.

10

Марк Туллий Цицерон. Парадоксы стоиков. Парадокс третий. И преступные, и праведные деяния равны. Текст приводится в переводе Н. А. Федорова.

11

Эпиктет. Энхиридион. Краткое руководство к нравственной жизни / пер. А. Я. Тыжова. СПб., 2012. С. 55.