Зимний Страж

Павел Сергеевич Бутяев

Бурхана – Богом забытая деревня в сибирской глуши. Снега и метели здесь дело обыденное, никто и не подозревал, что за ними скрывается. Эта зима станет для многих последней…

Глава 2: Пурга

Старая металлическая кружка, царапины на которой складывались в узор, стояла на деревянном столе. Типичная картина моего утра. Мороз превратил вроде бы обыкновенное окно в загадочный мир. Вглядываясь в эти рисунки, оставленные зимой, я часто раздумывал о том, какой наш мир необычный, сколько в нем всего магического, сказочного. Казалось бы, в обычной кружке, в обычном окне можно найти что-то невероятное, то, что перевернет наши представления о мире, нужно всего лишь отключить разум и дать волю воображению. Нужно всего лишь представить.

Я опустил свой взгляд на пол, сам не зная с какой целью, но, скорее всего, от ощущения безысходности, пожирающей меня, словно дикий зверь. Я всматривался в деревянные доски, формирующие пол — что-то в них было необычное. Но что? Если посмотреть так, то вроде бы обычный узор, который виден абсолютно на любой деревянной поверхности, но если посмотреть так, то формируется совершенно другая картина: вот город, а вот лес, совсем недалеко. В этом лесу, вероятнее всего, живут дикие звери, растут деревья, кустарники, грибы, да все, чему положено расти в лесу. А вот здесь, немного дальше леса, течет извилистая и мощная река, наполненная рыбами, водорослями и, возможно, противным запахом. Вот здесь гора, большая и скалистая, ограждающая город, лес и речку от врагов. Но от каких врагов? Откуда они взялись? Зачем им нужны жизни людей и животных, город и лес?

Я отвел свой взгляд на старые, дырявые шторы, преграждающие путь яркого солнечного света, прямо как те горы, защищающие своих людей и животных от врагов. Тогда получается, что солнечный свет — враг? Неужели так?

Странные мысли посещают мою голову, и так изо дня в день. Я схожу с ума? Я вижу то, чего не надо видеть в обычных вещах. Это ли не сумасшествие? Спасает меня лишь одно — деревня. Старая, в принципе, как и все в этих местах, с деревянными, темными и мрачными избами, таившими великую и страшную тайну этого места. Хотелось бы спросить их о том, кто эти звери, что это за зима, да не получится, они не разговаривают, к сожалению, хотя, кто знает, в последнее время я мало чему удивляюсь, даже говорящим избам.

Деревня живет своей независимой жизнью. Мрачные лица людей, равнодушие друг к другу — все это не про это поселение. Там люди любят друг друга, помогают и заботятся о каждом. По крайней мере, я так думал. Бываю я там часто, именно это место спасает меня от сумасшествия, нападающего на меня каждый день, от притягивающих мыслей, совершенно непонятных и пугающих.

В этой деревне я знаю почти всех, каждую душу, живущую в этом райском для меня месте, где я себя чувствую, как бывший раб, только что получивший свободу. Была бы здесь моя воля, я бы давным-давно переехал бы в саму деревню, а еще лучше, как можно дальше от этого места.

Из кружки, наполненной травяным чаем, возвышался к потолку пар, и исходил чудесный аромат леса. Я крепко схватил сосуд и, поднеся его к своим слипшимся губам, сделал первый глоток. Я ощутил быстрый прилив бодрости и свежести. Жидкость согрела меня, казалось, что она растопила лёд, которым я был покрыт, который сковал меня, не давая возможности выбраться.

Этот обычный день прошел быстро, наступил темный и спокойный вечер. Я снова, как и утром, сидел за столом и пил освежающий чай, который утром придавал бодрость, а вечером успокаивал, давал расслабиться после тяжелого и напряженного дня. Заглянув в темноту сквозь окно, я увидел миллионы снежных хлопьев, падающих с высокого, казалось, бесконечно уходящего ввысь, в космос, неба. Они опускались, затем снова поднимались, исполняя свой особый зимний танец, и падали на землю, образуя высокие снежные горы, растущие с каждой секундой. Ветер, несущий эти белые, чистые, как ничто другое, снежинки, ускорялся и превращал обычный снегопад в загадочную и даже немного жуткую метель.

Ещё пару минут я наблюдал за этим прекрасным явлением, представлял, через что пришлось пройти каждой снежинке, чтобы долететь до сюда, а затем, когда это все закончится, растаять и начать новую историю, в виде капли, вернувшись к своим истокам.

Наблюдая за очередной снежинкой, парящей в воздухе, мои глаза стали покрываться сонной пеленой, слегка закрывались, давая мне понять, что уже пора спать. Я встал со стула, по всему дому раздался противный скрип старых досок, лег на большую мягкую кровать, накрылся толстым одеялом, согревающим в самую трудную минуту, и стал тихо, как будто бы с осторожностью, смыкать веки, погружаясь в мир снов.

На улице шумела, ревела страшными голосами пурга, разбудившая меня рано утром. Дом трещал, казалось, он вот-вот рухнет под натиском ветра, но он стоял, держался изо всех сил. Я выглянул в окно, прищурившись по привычке, хоть и на улице было гораздо темнее обычного. Те самые снежные хлопья, радующие меня вечером, летели с огромной скоростью, наклоняя могучие деревья, унося все, что могут, с собой.

Мне пора в деревню, уже нужно собираться. Я быстро оделся, накинул на себя тяжелую длинную куртку и вышел из дома.

Ветер резко ударил меня в лицо своим главным оружием. Я потянулся к карману и достал толстый платок, завязав его на голове, чтобы защитить нос и щеки от злой силы ветра. Творилось что-то невероятное, такой сильной пурги я не припомню. Дорогу, ведущую к деревне, замело, огромный слой снега преградил мне путь к цивилизации, оставив меня наедине с самим собой, но только ли с собой? Вспомнив про существ, мое сердце забилось быстрее, ноги задрожали. Я понял, что без деревни, я остался без защиты, а без меня и деревня бессильна.

Нужно что-то делать, но что? Пробраться через такую метель вряд ли возможно, тем более к деревне, но все же, лучше попробовать, чем потом винить себя в бездействии, становясь пищей для бесов.

Я открыл потрепанный кожаный рюкзак и положил в него все необходимое: спички, воду, еду, пачку патронов и карту, на всякий случай, вдруг потеряюсь, хоть и места знакомые. Пора выходить. Предстоит тяжёлый путь.

Перешагнув через утонувший в снегу, словно в зыбучем песке, забор, я ощутил на душе чувство одиночества и беспокойства, было ощущение, что я ухожу из дома навсегда, что я больше не вернусь сюда. Собравшись с силами, я стал уверенно идти вперед, глубоко в лесную чащу. Злая пурга, словно демон, пыталась столкнуть меня с пути, опустить глубоко в снег, утопить меня в нем, но я продолжал идти, спотыкаясь о ветки, сорванные могучим союзником пурги — ветром. Они торчали из-под снега, словно тонули в нем, с каждой секундой погружались в него глубже и глубже. Каждый шаг давался мне все труднее и труднее, ноги, как те ветки, тонули в огромном океане снега, а пурга продолжала наносить свои удары по мне. Что-то промелькнуло перед глазами. Я напряг зрение, вглядываясь сквозь снежный занавес. Вдалеке что-то было, силуэт напоминал старую избу, похоже, что это деревня. Я стал идти гораздо быстрее и увереннее. Преодолевая метр за метром, я наконец подобрался ближе к дому, пока не замер от того, что увидел. Никакой деревни нет, это просто одинокая деревянная хижина посреди темного леса, куда мало кто сунется без причины. Этот дом не сильно отличался от других: такой же размер, цвет, материалы, расположение окон, дверей и прочих элементов экстерьера. Я увидел небольшое крыльцо перед домом, которое могло защитить меня от пурги, бросился к нему, схватился за деревянные опоры, державшие над собой крышу крыльца, и отдышался. Я понимал, что мой путь на этом не заканчивается, нужно было двигаться дальше, но для начала лучше отдохнуть. До деревни я все равно уже вряд ли смогу дойти, так что надо подождать, а когда погода нормализуется, двинусь в путь.

Капли пота медленно текли по моему лицу. Дорога выдалась тяжелой, я устал уже на полпути. Дом, возле двери которого я стою, казалось, смотрел на меня и прожигал меня своим взглядом, будто бы шептал: «Зайди внутрь!». Ну а что мне еще оставалось делать? Нужно где-то согреться. Я поднял взгляд на покрытую толстым снежным слоем крышу и обратил внимание на белый дымоход, а точнее на дым, выходящий из него. Значит кто-то есть внутри — это мое спасение. Но что если это те самые существа, что если они заманили меня в ловушку, может быть это их логово? Но даже если так, то тогда мне уже не спастись, вероятно, они уже знают, где я, чуют мой запах, они уже готовы. Я стал медленно поднимать свою бледную, окаменевшую от холода руку, переводя взгляд то на нее, то на тяжелую дверь, передающую тепло, но в то же время, давящую на меня своей особой, страшной энергией, собрался с силами и… Я передумал. А вдруг там человек? Вдруг он встречался с этими существами? И он может подумать, что это снова они, так что лучше войти просто так, без стука. Глупая мысль, но больше идей у меня нет. Моя рука потянулась к дверной ручке и ловко, но тихо повернула ее. Раздался щелчок, означавший открытие двери. Я стал медленно открывать дверь, впуская в теплую избу холод и жуть темного леса, его духов, обитающих в воздухе, которых мы не видим.

В доме было тихо, только дрова в камине потрескивали слегка. В одной из комнат, озаряя все, что стояло рядом, горела свеча. Я медленно и осторожно начал приближаться к открытой комнатной двери, готовясь стать жертвой нападения неизвестного существа с минуты на минуту. Мои руки сами, без моей воли, потянулись к стене, опираясь на нее, как будто я сейчас упаду. В глазах все помутнело, я не мог различить ничего — что же это? «Это страх» — прозвучал в голове ответ, но кто мне его дал? Я почуял, как по моему телу бежали тысячи маленьких, как снежинки, насекомых, они вот-вот меня съедят, но, к счастью, это всего лишь мурашки. Я сам того не заметил, как приблизился вплотную к дверному проему и медленно начал проходить через него, как через портал, ведущий в бездну. Я наступил на скрипучую доску, издавшая мерзкий, тонкий, громкий звук. Я издал шум, теперь я встречусь лицом к лицу со своим страхом.

«Стоять! Кто здесь?» — вскрикнула старым, окаменевшим от страха и всего пережитого голосом старуха. Она резко подняла ствол винтовки, точно прицелившись в меня, стоявшего в проходе. В этот момент я мог разглядеть ее лицо: все в шрамах, а на глазах повязка, страшно представить, что под ней спрятано. Вдруг она снова крикнула, на сей раз уверенно, со злостью: «Кто таков? Еще раз повторяю!» Мой рот, как будто бы сам открылся, и я издал жалкие звуки, собранные в слова и предложения: «Я прохожий, обычный человек. Там на улице сильный ветер, а я в лесу заблудился, вот и набрел на вашу избу». Ствол оружия все продолжал смотреть на меня, готовый в любой момент произвести смертельный выстрел, покончить со всем, что было в моем прошло и ждало меня в будущем — прекратить моё бессмысленное существование. «Чем докажешь?» — с недоверием, но уже более человечным голосом сказала старуха. А я все ждал момента, когда она произведет то самое движение пальцем, которое погубило множество людей, когда ружье издаст громкий, оглушительный выстрел.

— Я и не знаю, как доказать. Я даже не знаю где я.

— Неместный?

— Нет, я здешний, говорю же, там пурга, идти невозможно, а мне в деревню надо.

— И зачем это вдруг в деревню надобно ходить?

— Ну, у меня там дела, много дел.

— Не очень верится, обычно жители деревни не ходят в лес, особенно в такую погоду, а те, кто в лесу проживает, и видеть деревню не хотят.

— Почему это?

— Давно уже всем известно, что все в деревне — эгоисты, только о себе думают. Я давно в этом убедилась, да и ты, мне кажется, неглупый, сам должен это понимать.

— Я лесник, мне всегда все в деревне помогали, без них, я бы не выжил, наверное.

Старуха стала медленно опускать ружье. Я почувствовал то, что, по моему мнению, чувствует человек, только что ждущий своего приговора, нервно смотрящий на остро заточенный топор палача, уже готов принять смерть, но тут палач отходит, дарит жизнь, и первое, что сделал этот человек — глубоко вздохнул, дабы почуять запах жизни, запах свободы. Я взглянул на оружие, оно было невероятно красивым: цвета дерева, с позолоченными вставками с узорами по бокам. Языки пламени из камина сияли, поблескивали на гладкой, чистой, как безоблачное небо, поверхности ружья. Мое вовсе не такое: сколы, царапины. После недолгого молчания старуха задала новый вопрос:

— Зовут-то тебя как?

— Дмитрий, а вас?

— Имя свое я уже много лет никому не говорила, бабкой представлялась, только сама себе его говорила, чтобы не забыть. Надеждой меня звать.

В моей голове всё ещё никак не укладывалось то, почему она так ненавидит деревню и ее жителей. Я пересилил свою скромность и возобновил разговор новым вопросом:

— А почему вы так деревню ненавидите?

— Говорю же я, там все полные эгоисты.

— Почему вы так считаете?

— Лет двадцать или тридцать назад, уже точно не помню, я ходила туда часто, так же, как и ты, считала, что там все прекрасные. Настал тот самый день. Я тогда снова была в деревне. Был сильный ветер, такой сильный, что, казалось, он может унести целый дом с собой. А возле одного из домов стояло старое дерево, тощее, если упадет — не убьет, но ушибов понаставит. Оно не выдержало натиск ветра и упало. Прямо на меня. Еще чуть-чуть — и нет меня, но повезло. И люди видели это и просто проходили. Хозяин дома выбежал на улицу, но увидел, что его постройка не повреждена и ушел. А я лежала там долго, около часа, может больше, может меньше. Только один из всей деревни человек помог мне. А другие просто прожигали меня своим мерзким взглядом и проходили, не сказав ни слова, ни дернув и рукой, чтобы хоть как-то помочь. Обморожение заработала, ушибы, а им плевать. Тьфу!

Старуха плюнула куда-то в сторону и скорчила недовольное лицо. Я не мог поверить. Я в это даже и не верил, но где-то глубоко в душе, начал подозревать, что, наверное, Надежда говорит правду. Если это так, то… Я и не хочу даже говорить об этом. Но ведь в деревне все такие добрые, любили друг друга и меня. Почему в ее рассказе они такие — бездушные, серые.

Мой взгляд вновь устремился на повязку, обмотанную вокруг головы так, что полностью закрывала глаза. Я прекрасно знал, для чего так перевязывают глаза. Спрашивать про причину такой огромной проблемы я не хотел, но любопытство взяло верх надо мной:

— Извините за вопрос, может я вас могу им обидеть, но мне хотелось бы узнать это.

Надежда не дождалась моего вопроса, и сама перебила:

— Про глаза?

Я с чувством стыда выдавил из себя одобрительные звуки.

— Эх… Пару дней назад это случилось: ночь, метель, я лежу, сплю, стук в дверь. Глазка в двери у меня нет, поэтому я крикнула через дверь, чтобы спросить кто это. В ответ ничего. Я прислушалась — какие-то звуки, как будто мурчание кошки, а животных я люблю. Тогда я, по привычке, открыла дверь, тут на меня набросился какой-то страшный, жуткий, как черт, зверь, то ли волк, то ли медведь, сама того не поняла, исцарапал все лицо, глаза, к счастью, возле двери ружье было. Если бы не было его там, то и меня бы уже здесь не было, одни кости. Как я могла поверить, что сюда кошка забрела?

Старуха водила рукой по оружию, как будто поглаживая его, как своего питомца.

— Вы убили его?

— А кто знает? Может убила, может ранила, а может так, напугала просто. Убежала эта тварюга в лес, наверное, не видела я ничего, только чувствовала.

Мне стало совсем не по себе. Если бы я открыл дверь в ту ночь, то со мной бы было то же самое.

Каждая секунда нашего разговора согревала меня лучше, чем камин, стоящий в двух шагах от меня. Я не знал, кто она такая, но для меня она уже становилась настоящим другом. Я знал, что она вовсе не желает мне зла, а даже наоборот, хочет, чтобы у меня все было в порядке. Ее благие намерения выдавала ее манера речи — она была спокойная, добрая, но строгая.

Я достал из своего рюкзака кусок испеченного мною из последних запасов муки хлеба, перекладывал его из руки в руку, а затем приступил к употреблению. Трудная дорога израсходовала всю мою энергию, все мои силы, нужно было подкрепиться.

— Если устал, можешь пройти в ту комнату, — Надежда указала пальцем на дальнюю дверь, — и вздремнуть.

— Спасибо.

Она будто прочитала мои мысли. Я встал со стула и прошел в ту самую комнату. В ней не было ничего необычного — ковры на стенах, старый деревянный шкаф, небольшой письменный стол, пару книг, а слева от входа в комнату — маленькая кровать, не менее старая, чем шкаф, но я сейчас, казалось, усну даже на камне. Я сбросил с себя одежду, положил рюкзак возле стола, поправил подушку, лег в кровать, накрылся теплым одеялом и стал тонуть в своих снах. Глаза стали закрываться, отправляя меня в сказочный мир. Интересно, какие сюрпризы он приберег для меня на этот раз? Ветер скребся своими когтями, требуя впустить его в дом, чтобы он сумел разрушить все тепло, отданное камином, и вновь испытать на мне свое разрушительное оружие — холод, страшный, как дикий и опасный зверь. Засыпая, я все думал про Надежду. Как она так быстро привыкла к такой жизни, жизни без зрения? Я себе и представить такого не мог. Пытаться взглянуть, а видеть лишь пустоту.