Афоня

Павел Патлусов

Автором написаны повести «Исход», «Булат», «Розовый рассвет», «Светотень», «Шалинские сказы», множество сказок, рассказов, юмористических миниатюр. И вот в свет выходит повесть «Афоня». События повести происходят в 15 веке. В это время началось первое освоение русскими людьми Урала. Герой повести проходит большие испытания прежде, чем с новыми для себя людьми (вогулами) найдёт постоянное место для счастливой жизни. Печальная судьба вогулов отражена в последних строках повести.

Первый ночлег в поле

Последние ивовые щиты на борту лодок, как самые малоопытные, устанавливали Афоня с Серафимом Птахой. Этот пожилой казак неизвестно каким образом притулился¹³ в остроге на Сылве — реке. Особых расспросов здесь не принято вести, а тем более проявлять любопытство. С кашеваром этот уже не молодой казак сдружился быстро: они не выделялись среди казаков особой удалью и опытом боевых схваток, даже оружием не умели владеть должным образом.

— Чего тебя, Звонарь, приспичило¹⁴ в казаки податься?. — пропуская ивовый прут через основу щита, осведомился Серафим. — У батюшки — священника плохо жилось?

— Жилось-то не плохо — это точно! Но пришлась мне по нраву боярская дочь Параша, — сладу не было с собой. Попробовал к ней в светёлку проникнуть, да люди боярские чуть не схватили… Если бы взяли — убили. Батюшке обо всем доложили; он решил спровадить меня в монастырь, от греха подальше… Но я убёг на Волгу.

— Грамоте учён, а также с нами мыкаешься, — посочувствовал товарищу Птаха. — Наше дело простое: были нетягловые — гулящие люди, а как записали в тягло¹⁵ — совсем жизни не стало: подался до казаков, да здесь почитай, за редким исключением. все бежали от непосильного бремени.

Укрепив ивовые щиты на бортах лодки, казаки направились к месту ночлега. Спать разошлись двумя, определившимися составами: Охрим Барабаш с командой в избу Калистрата Могилы, а Михаил Бугай со своими казаками, среди которых были маломощные и неопытные Серафим Птаха и Афоня Титов, разместились на земляном полу, на пахучем свежем сене, в избе Ивана Метлы. Этот казак с Калистратом Могилой «обживал» данную местность в предгорьях Урала. Уснуть не могли — чувствовалось сильное возбуждение от начатого похода по рекам, — хотелось порассуждать и немного помечтать.

— Клевец, расскажи байку! — обратился к нему Маркел Чубатый, зная о том, что этот казак не только хорош в поле, но и отъявленный балагур. Знаток пикантных историй не заставил себя ждать, — Вот, слушайте, казаки, весёлую байку, — прищурив глаз, начал рассказ Кондрат Клевец. Казаки замерли.

— Вот однажды один мужик уехал в поле, но нечаянно, по нужде вернулся. Жена в это время к себе гостя привела, который давно у неё потчивал¹⁶. Не имея возможности его спрятать; она поместила его в бочке, но ноги его были видны. Когда муж вошёл в избу и спросил: «Что сие значит?» То жена глаголила: «Милый муж, сей человек торгует бочку и хочет её купить, а потому её осматривает, нет ли в ней щелей.»

— Продай ему; нам мало в ней проку. А ты, добрый человек, если осмотрел, вылезай и торгуй у хозяина». Мужик вылез из бочки и стал торговаться с хозяином. А хозяин не только торговался с ним, но и помог унести ему бочку.

— Ну, змея — баба, — возмутился Маркел Чубатый, который не всегда понимал тонкую иронию, и часто подобные байки принимал за «чистую монету», — так обмануть мужа, не выходя из дому!

Остальные казаки хихикнули, хохотнули не столько над рассказанной историей, сколько над доверчивым Маркелом Чубатым, и тут же попросили Клевца рассказать ещё какую — либо байку.

— Извольте, — ответил Кондратий, начиная новое повествование. — У одного старого и плешивого мужа была молодая жена, которая ему и говорит: «Хочешь иметь волосы на плешине? Я тебе лекарство скажу». Он говорит: «Скажи». Жена ему говорит: «Мочи голову мочёй жены, и вскоре увидишь, как на ней растут волосы».

Старик ответил шуткой, показав ей свой уд¹⁷: «Вот тридцать лет его полощу женской мочой, а волос на нём не выросло».

Казаки азартно «заржали», по достоинству оценив остроумный рассказ товарища.

— Ты, Клевец, лучше бы молодых казаков делу учил! — высказал своё неудовольствие Михаил Бугай. — Небось, Звонарь даже огня в поле без огнива и трута не добудет? — И не дожидаясь того, что Клевец, проявив желание, обучит молодых казаков кой — чему, начал монотонно рассказывать о том, как казак, оказавшись в поле без каких — либо средств, в состоянии был не только развести костёр, но и выжить, добывая себе пищу. Старший в этом походе по Барде казак ещё долго поучал товарищей о премудростях жизни в поле, но услышав храп, умолк, засыпая тяжёлым, неспокойным сном — он вынужден думать об успехе всего дела, до которого молодым казакам и нет порою никакого дела.

Афоня с Серафимом, спавшие рядом, проснулись утром одновременно. Бугай бродил по избе и чём — то тихо беседовал с хозяином избы.

— Слышь, Звонарь, — осторожно, на ухо, чтобы не разбудить спящих товарищей, зашептал Птаха, — сон видел красивый… Не поверишь? Будто женился я на царской дочери, отвели нам хрустальные хоромы для ночного почивания с ней. Злато, серебро кругом, а слуги несут нам яства и вина заморские, даже просыпаться не хотелось…

— И я тоже видел, — в свою очередь начал нашептывать соседу на ухо Афоня. — Оказался я в далёком глухом лесу; там живут барсуки, лоси, медведи, а я среди них проповедую, заставляю принять православие; волоку всех в воду и крещу. Не знаю, что и подумать?

— Н-да, — удивился Серафим, — что и подумать?

— Вставайте, казаки, — зычным голосом сказал Михаил Бугай. — Охрим Барабаш уже парус ставит, — и нам пора. Впереди у нас тяжёлый день.

Примечания

13

Притулять — прислонять, приставлять, прикрыть, приютить. В. Даль

14

Приспичило — пришла крайняя нужда, вынь да положь, роди да подай. В. Даль.

15

Тягло — повинность, налог. Н. Костомаров.

16

Потчивать — от слова почитать — оказывать честь, уважать. В. Даль

17

Уд — в старину так называли мужской половой член. Прим. автора.