Афоня

Павел Патлусов

Автором написаны повести «Исход», «Булат», «Розовый рассвет», «Светотень», «Шалинские сказы», множество сказок, рассказов, юмористических миниатюр. И вот в свет выходит повесть «Афоня». События повести происходят в 15 веке. В это время началось первое освоение русскими людьми Урала. Герой повести проходит большие испытания прежде, чем с новыми для себя людьми (вогулами) найдёт постоянное место для счастливой жизни. Печальная судьба вогулов отражена в последних строках повести.

Вверх по Барде

Казаки, плывшие на лодке вверх по Барде, особо не спешили; они знали, что Охриму Барабашу понадобиться вдвое больше времени на поход по Сылве чем им по этой полноводной, но более короткой реке. Старшим в экспедиции шёл немногословный опытный казак с «косой саженью» в плечах Михаил Бугай. Добрый десяток лет он провёл в поле на Дону и Волге, но судьбой был занесён в безлюдные таежные места. В Сылвенском остроге ходило много слухов о том, как он у своего барина изнасиловал дочь, — Михаил подобным «подвигом» не похвалялся, — да и кто из казаков не имел греха за Душой.

В первый день похода казаки засолили полную бочку рыбы — подуста; на второй день, утром, Афоня неожиданно заметил впереди, на излучине реки — он сидел с гребком за рулевого, — лосиху с крупным лосёнком, и тут же недалеко от них, на пологом берегу, стоял большой серо — бурого цвета медведь. И он по всей видимости, не давал лосям возможности выйти на берег.

— Бугай, глянь вперёд! — «мясо» к нам само идёт, — крикнул Афоня, показывая рукой на излуку реки. Старший казак мигом оценил ситуацию: «Прижимаем лодку к правому берегу, — „выжимаем“ лосей к левому крутому!.. Ты, Клевец, готовь пищаль, — вдруг медведя нужно будет пугнуть…»

Лодка быстро повернула к правому берегу, но совершенно непуганый людьми, медведь злобно рыкнул и с азартом подпрыгнул на лапах. После такой угрозы, лоси повернули обратно, направляясь вглубь реки, к левому берегу; вначале они спокойно шли, а затем и поплыли…

— Поворачивай лодку за лосями! — крикнул на рулевого Михаил Бугай.

— Быстрее! Уходят! Налегай на вёсла! — орал в охотничьем азарте он.

Перед самым крутиком, у берега, лодка настигла лосей; лосиха уже пыталась подняться на высокий, обрывистый берег, тщетно выбрасывая передние ноги вперёд на глинистый скользкий обрыв.

— Бей, лосёнка, — надрывая горло, командовал Бугай, бросившему весло, вставшему на нос лодки, вместо рулевого с луком и стрелами Маркелу Чубатому. Тонко зазвенела тетива, и стрела, почти не вызвав всплеска, вонзилась в шею лосёнку чуть пониже светло-коричневого ушного лепестка. Животное издало мычащий утробный звук, на который бросилась лосиха, к нему, своему детёнышу. В это время вторая стрела, — Маркел не терял времени, — воткнулась рядом с первой. Лосиха вновь бросилась на берег, но потеряв надежду подняться, поплыла вниз по течению, повернув голову к месту трагедии; её печальные глаза как бы осуждали жестокость казаков, — но последние ничего не замечали в азарте подвернувшегося фарта. После некоторой борьбы за жизнь лосёнок начал погружаться в воду, надрывно и тоскливо прохрипев в последний раз. Лосиха отозвалась печальным ревом. Маркел перегнувшись через борт лодки, завёл петлю на шею лосёнка, затем деловито и споро привязал конец верёвки к уключине и, вытерев мокрые руки о чугу, отметил: приторочил. Казаки дружно выразили одобрение молодецкой хваткой товарища.

— Всё. казаки, плывём обратно, к пологому берегу; там на камушках лосёнка разделаем, — распорядился спокойно, без былого азарта старший казак. Медведь не покидал своей позиции на берегу, с удивлением наблюдая за охотой странного «плавающего существа» на маленького лосёнка.

— Пугни нахала, Клевец, — приказал казаку Бугай, — а то ненароком и на нас полезет…

Клевец взял заранее приготовленную пищаль, подсыпал на полку пороху, поджёг фитиль, и перед тем, как лодке заскрипеть днищем о прибрежные камни, выстрелил. Медведь недоумённо покачал головой, — вероятно, что пуля слегка задела его, рявкнул, вновь артистично подпрыгнул на четырёх лапах, развернулся, и покачивая толстым упитанным задом, скрылся в густых зарослях черёмухи.

— Не пуганный совершенно зверь, — отметил молчавший до сих пор Серафим Птаха. Лодка, заскрипев о камни, наехала на каменистый берег.

— Птаха и Звонарь готовят костёр; остальные разделывают лося, — так распорядился старший в этом походе казак Михаил Бугай. К середине дня казаки не без удовольствия ели молодую лосятину, в особенности нахваливая пикантную печень.

— А может. Михайло, и заночуем здесь, — куда нам торопиться, — сделал предложение, поглаживая заметно разбухший живот, Кондратий Клевец.

— Надо торопиться: погода начинает хмуриться, — чего под дождем — то махать вёслами… Через два — три дня назад покатимся…

С большой неохотой, после сытной трапезы, казаки потянулись к лодке, установив в неё предварительно бочку с подсолённой лосятиной. Грести вёслами казаки не желали; установили парус, и лодка медленно поползла медленно вверх по течению. На берегу реки «безобразным пятном» маячили лишь внутренности лосёнка, его голова и конечности; вскоре здесь будет «пиршество» для лесной твари. На следующем повороте реки казакам пришлось менять положение паруса, и такие действия нужно было производить на каждой новой излуке реки. На очередном повороте речного русла Серафим Птаха, бывший на этот раз за рулевого, заметил на невысоком берегу костёр, возле которого находился человек с собакой.

— Вогул, Бугай, — сказал он негромко.

— Там Бугай или вогул? — переспросил не без иронии старший казак.

— Вогул, там на берегу, — подтвердил сообщение Серафим, не меняя интонации и силы голоса.

— Табань к берегу, — приказал Бугай. — Поспрошаем его…

Лодка вильнула к берегу и вскоре пристала к нему чуть ниже дымящегося костра. Казаки, прихватив две пищали, вышли из лодки, направляясь к костру. В лодке остался только Серафим Птаха. У ярко горящего костра их ждало разочарование: вогула там уже не было.

— Может поблизости схоронился.., — проявив инициативу, высказался Кондратий Клевец.

— Ищи ветра в поле, — отметил Михаил Бугай, — но казаки всё же начали обследование территории вокруг костра.

— Как сквозь землю провалился, — только здесь был, — чертыхаясь и ругаясь Маркел Чубатый первым направился обратно к лодке; за ним потянулись остальные

— И даже собака у него не вякнула, — отметил Афоня Титов.

Через несколько мгновений лодка отчалила от берега, казаки, налегая на вёсла, не скрывали своего разочарования. Подходя к очередному повороту реки, Серафим Птаха оглянулся назад.

— Бугай, вогул, — вновь сказал он.

— Хватит брехать, — рассердился на рулевого старший казак.

— Да ты, Бугай, подними голову, — тихо и спокойно возразил ему Птаха.

Казаки. оторвавшись от вёсел, подняли патлатые головы, посмотрели на оставшийся вдали костёр. Возле костра сидел тот же человек с собакой.

— Может, вернёмся? — сделал предложение Маркел Чубатый.

— Нет, только время потеряем; он нас как курей обвёл… Лучше нажмите на вёсла, — отреагировал Михаил Бугай, потеряв интерес к вогулу.