Сопротивление бесполезно!

Павел Парфин, 2014

Книга Павла Парфина «Сопротивление бесполезно!» – повесть о вурдовампах. Начало 2000-х. Одно за другим кузнеца Гриценко преследуют несчастья. Сначала кузнеца увольняют с завода, затем от Гриценко уходит жена. Инициатором увольнения является мастер Борис Савельич Приходько, заводской мачо и любимец женщин. К нему, разумеется, и уходит Людка Гриценко. Дальше – хуже. Ночью подвыпившего Серегу, решившего затопить грусть-печаль портвейном вперемежку с пивом, избивают четверо холеных молодчиков, а потом они же пытаются изнасиловать дочь Гриценко Машу… Как в жизни – пришла беда, отворяй ворота. Кузнец горит жаждой мести за себя и дочь. Узнает, что ночные налетчики любят собираться в элитном гольф-клубе. Вечером Гриценко пытается проникнуть в клуб (у которого весьма претенциозное название – «Новые арии»), но безуспешно – вокруг крепкая ограда, за ней сторожит покой золотых мальчиков надежная охрана. Откуда ни возьмись, словно из-под земли, – прохожий, невзрачный на вид мужичонка. Стрельнул сигарету, с расспросами пристает. Слово за слово – и вот уже незнакомец посочувствовал кузнецу, предложил ему помощь: «Пойдем со мной – у меня есть то, что тебе нужно. Потом вместе вернемся. Я помогу тебе, Гриц». Так начинается знакомство кузнеца с Коровиным, предводителем вурдовампов. Вурдовампы презирают вампиров, несмотря на то что в незапамятные времена произошли от них. Вурдовампы более совершенные существа – они не боятся солнечного света, а днем ведут себя, как обычные люди. В полночь их кровь-оборотень превращает с виду обычных людей в чудовищ. Гриценко-вурдовамп с вновь обретенными собратьями отправляется в гольф-клуб мстить. Там бывший кузнец перегрызает горло одному из четверых обидчиков. С этого момента начинается его долгий, кровавый путь мести. Когда же наконец ему удается утолить жажду мести, темная сила затмевает разум Гриценко-вурдовампа. Он решает привести в логово кровопийц свою дочь, дабы доказать свою преданность, но попадает в засаду, устроенную его друзьями. Гриценко-чудовищу вводят в кровь гемовирус, благодаря которому он обретает новую кровь – и исцеляется.

3

…В ту ночь, избитый и пьяный, в крови и собачьем дерьме, которым щедра полуночная городская земля, Гриценко застыдился в таком виде возвращаться домой. Он только представил себе укоризненный взгляд дочери…

Сашка Спинов не был Сереге таким уж близким приятелем, зато ни в чем не отказывал. Вот и тогда, увидев потерянного, избитого товарища, промолчал, лишь сочувственно покачал головой. Затем приказал:

— Быстренько в ванную! Сейчас чистое полотенце принесу.

Уже закрывая за собой дверь в ванную, Серега услышал ломающийся мальчишеский голос:

— Папа, кто там?

— Дядя Сережа пришел. Гриценко. Ему нужна моя помощь…

Гриценко встал под душ и открыл воду. Теплые, холодные, теплые посыпались сверху прозрачные ломкие стрелы…

Спинову было меньше сорока, но волос на голове осталось совсем немного. Зато был Сашка рассудителен и всегда трезв. Жил он не то чтобы богато, но деньги у него водились, и этого он не скрывал. Работал Сашка начальником на одной компьютерной фирме, поэтому неудивительно, что у сына был свой компьютер. Спинов-младший на год-два был старше Серегиной Машки, но девчонками интересовался мало, все больше за компьютером просиживал, строил какой-то сайт и искал единомышленников во всемирной паутине. Ту паутину Гриценко в глаза ни разу не видел, но отчего-то был уверен, что Спинов-младший мозговитый — ой-ой-ой!..

«Ой-ой-ой, как же рожа болит!» — морщась, Серега машинально попытался уклониться от колких стрел воды. Но она, казалась, лилась отовсюду и находила его — настигала его раны.

Теплые, холодные, теплые… Шершавые быстрые струи, как заботливые руки матери, вместе с грязью и кровью смывали Серегину боль и позор. Не стыдился Гриценко в те минуты растворять редкие свои слезы в щедрой воде душа.

«Вот же есть другая молодежь, — размышлял Серега Гриценко, вытираясь белым махровым полотенцем. — Ведь сын Спинова наверняка ровесник тем оболтусам, что меня отметелили. И, главное, за что? Деньги вроде на месте… Вовке Сашкиному, кажись, шестнадцать или семнадцать, но голова у него как варит! Конечно, таких, как Вовка, по пальцам можно пересчитать. Из-за компьютера не вылазит, знает эту чудо-технику, как я… Нда-а, в его возрасте я хорошо разбирался лишь в розовом портвейне».

В комнате, куда мимоходом заглянул Гриценко, творилось невообразимое. Комната была отдана под фантазии и невиданные эксперименты Вовки Спинова. В центре возвышалась пирамида из черных плоских ящиков, подмигивавших Сереге красно-зелено-желтыми огоньками. Удивительную электронно-архитектурную композицию венчали компьютер, вращающийся на оси пластиковый стул и юный Спинов на нем — неожиданно плечистый и крепкий хлопец. «Хм», — глядя на такого орла (Вовка и в самом деле был похож на орла, восседавшего на вершине горы), удовлетворенно хмыкнул Гриценко.

— С легким паром, Сергей Иванович, — бодро обратился к нему Спинов-младший, лишь на секунду отвлекшись от светящегося монитора.

— Да я, в общем-то, и не парился… — начал было объяснять Гриценко, но тут со стороны кухни, где хозяйничал старший Спинов, повеяло таким аппетитным духом, что Вовку как ветром сдуло с его компьютерной пирамиды.

— Пойдемте ужинать, Сергей Иванович, — весело предложил он Гриценко. — Чувствуете, какой аромат?

— Так ведь время-то — три, небось… ночи?

— A-а! Отец — мастак готовить всякие легкие вещи.

На кухне чудес было не меньше. Главные из них — белый фартук на Спинове-старшем и тостер. Не отрывая восхищенного взгляда, Серега следил за тем, как из тостера выскакивают поджаристые, с румяной корочкой хлебцы. «Ну, точно салют на день освобождения Сум от немецких захватчиков!..» Чок — есть! Чок — еще, чок — и очередная гренка готова. Теперь Серега мысленно сравнивал тостер с бывшим своим молотом: раз — поковка, два — следующая, три… Сердце заныло…

Гренки аппетитно хрустели на зубах и были… невыносимо перченными. Серега спасался холодным светлым пивом, а хозяева — ничего, знай поливают сверху ядерным кетчупом «чили» да похваливают. Вовка пил томатный сок из литровой пивной кружки. Все было по-домашнему — просто нереально по-домашнему.

— А где жена-то? — начал первым разговор Гриценко.

— В деревню уехала, к матери. Консервация полным ходом идет, сенокос — так надо помочь. Я вот тоже, может, дней через пять соберусь.

— А у меня Людка…

— Знаю, не продолжай. Что у тебя вообще творится? Слышал, на заводе ты больше не работаешь. И что это? — Сашка кивнул, показывая взглядом на синяки и кровоподтеки, «украшавшие» Серегино распухшее от побоев лицо. — Ты запил что ли?

— Да малость сорвался. А тут еще четыре каких-то молодых козла подкараулили. Даже не знаю, чем я им насолил.

— Сергей Иванович, давайте я вас перевяжу? А то кровь действительно… — предложил румянощекий Вовка. Губы у него, как у ребенка, смешно были выпачканы в томатном соке. — Только… Можно, я прежде… анализ вашей крови возьму?

— Чего?! — несколько оторопел Гриценко.

— Оставь, Володя, — поморщился Спинов-старший.

— Погоди, папа, я сейчас все объясню. Ты же знаешь, я хочу организовать чат на уровне молекул дезоксирибонуклеиновой кислоты…

— А? — окончательно ошалел Гриценко.

— Ну да — молекул ДНК, — как ни в чем не бывало продолжал Вовка. — По моей теории, в контакт лучше всего вступают те «юзеры», у которых спирали ДНК закручены в практически идентичные «червяки». Такие молекулы способны создать идеальное коммуникативное соединение. Вот если бы удалось по сети слить хромосомы двух «юзеров»…

Вовка бережно промочил марлевым тампоном рану на левом виске Гриценко — рана безостановочно кровоточила.

— Ого! Чем это вас, Сергей Иванович?

— Железякой, — Гриценко шмыгнул носом. — Один молодой подонок.

— Железякой? — переспросил Спинов-старший, присутствовавший при перевязке. — Прутом заехали?

— Да нет. Железяка — это я так, к слову сказал. Та штука из какого-то другого сплава, легче стали будет. Короче, палка с загнутым концом, на клюшку очень смахивает. Только маленькая какая-то, детских размеров. Клюшка для лилипутов, как я ее окрестил.

— Та клюшка совсем не для лилипутов, — сразу сообразил Вовка, — а для игры в гольф. Я как раз недавно о нем читал.

— Неужели у нас в городе кто-то играет в гольф? — удивился даже Спинов-старший.

— Да, а ты что не знал, отец?.. Продвинутые, кажется, создали даже свой гольф-клуб.

— Продвинутые?

— Это те парни, которые ездят по городу в иномарках с откидным верхом, курят трубки, играют в гольф и еще борются с гопниками.

— Так я шо, получается, гопник, мать их! — возмутился Гриценко. А Спинов-старший недовольно заметил: — По-моему, продвинутыми всю жизнь называли таких, как мы с тобой, сын, — программистов и спецов по «железу».

— Брось, папа! Таких, как мы, давно зовут «псами». От слова «писи».

— Это что еще за неучи посмели?!..

— Погодите вы, Спиновы! Вот завелись! — неожиданно повысил голос Гриценко. — Потом разберетесь, кто из вас пес, а кто — так себе… Скажите лучше, где искать тот самый клуб, где гоняют хоккей металлическими клюшками.

— Да не хоккей, Сергей Иванович, — гольф!

— А, один черт! Моя голова не мяч, штобы бить в нее со всей дури!