Из песен рождаются звёзды – 1. Философская лирика

Павел Манжос

«Философская лирика» – два слова греческого происхождения, которые очень условно отражают суть того, что есть в этой книге. «Просто мысли» – хотел было предложить эти слова в качестве подзаголовка, но это отдает позёрством, а хочется поговорить с читателем на очень серьёзные темы искренне и без притворства. Сегодня накопилось слишком много штампованных, трафаретных рассуждений, мысль загнана, как дикий зверь, и единственное спасение для неё – прыжок за флажки – «жажда жизни сильней».

В Пятигорске

«…В Пятигорске имелась целая группа влиятельных врагов Лермонтова во главе с генеральшей Мерлини. «Они действительно интриговали, пытались стравить с поэтом других офицеров (например, молодого Лисаневича). В конце концов, болезненно самолюбивого, комплексующего Мартынова завести удалось». («Аргументы недели», 12 июля 2012.) «С близкого расстояния выстрелил в сидящего на лошади поэта (потому такой угол проникновения пули через тело). После чего бросился к Глебову: «Выручай, была дуэль с Лермонтовым без секундантов. Я его убил!..»

Тамара ДАДИАНОВА, доктор философских наук, профессор филологических наук. Тайны Михаила Лермонтова. Республиканская газета «Южная Осетия» №128, 10 октября 2013 г.

Опять туман на сумрачном Бештау…

Уступы вековечные багря,

Холодная июньская заря

Прошлась росой по сонному каштану.

Но минул час — и нет уже тумана,

Лишь облака разорванно летят,

И небеса ожившие глядят

На пять голов земного великана.

Долины расплетённая корзина,

Эола арфа, трав зелёный плед…

Но дорог этот край невыразимо

Мне тем, что так любил его поэт.

Я снова здесь. Нелепая болезнь

Случайно привела меня к Железной,

Но жизнь его, как прерванная песнь,

Давно звала из сумеречной бездны.

Я рано был бедою ослеплён,

Я в детстве знал недетские печали,

Но вот он, клён — его встречавший клён,

Чьи ветви думы вечные качали!

Пора свои печали завершать:

Своя утрата — это ли утрата?

Я счастлив тем же воздухом дышать,

Которым он дышал и жил когда-то.

И для меня особый альпинизм —

Бродить по тропам в утреннюю пору,

Где он лечил проклятый ревматизм

Упрямым восхождением на гору.

И пусть твердят о нарушенье правил,

Мартынов-де был колкостью задет —

Он ничего на память не оставил,

Лишь пулю — ту и тот лишь — пистолет.

Убит… Ещё один. Нелепый случай —

Прибытие актёра на Кавказ?

Поэты гибнут смертью неминучей

От зависти преследующих глаз.

Но эта смерть — из тех, когда нельзя

Не думать об искусстве лицедеев.

Спектакль у них на славу удался:

Убит? Убит! Иначе, чем Рылеев.

Вот мостовая, знавшая его,

Вот домик, ставший маленьким музеем,

Мы на него отчаянно глазеем,

Не находя такого ничего.

Но там, внутри, он думал и творил

Большой роман о странном офицере,

Который, не мечтая о карьере,

Героем стал, хоть свет не покорил.

И то, что вечно, вовсе не старо:

Пусть этот миг не вечен под рукою,

Но белое невечное перо

Всё ищет встречи с вечною строкою…

(1983)