Хроники юного колдуна: Чёрная рука

Павел М. Корчагин, 2020

Продолжение приключений московского мальчика Саши и его подруги Ламии в волшебном мире славянской магии. Юные колдуны и их наставники приступают к расследованию гибели Земляного кота. На их пути встают новые препятствия, мифические существа и животные, ребята столкнутся с могущественной чёрной магией и ещё кое-чем странным, непонятным, но ужасно интересным!

Неожиданная встреча

Утром следующего дня Всеслав, Ламия и Александр сидели в большой комнате за столом и пили чай с малиновым вареньем. Саша с интересом разглядывал помещение, одновременно облизывая ложку. Директор это заметил.

— А вы знаете, ребята, что мы сейчас находимся в горнице? Так называется эта комната в избе. Она самая большая, с печкой и обеденным столом — ну прям гостиная, как в лучших домах Лондона, — Всеслав для смеха сделал ударение на второе О.

— А это там что? — Саша показал пальцем в сторону странной статуэтки.

— А это красный угол или кут. Людины там иконы ставят. Самое почётное, красивое и святое место в доме. А вот Антоний, как видите, там не иконку поставил, а фигурку Велеса, идола, да украсил уголок вышитыми платочками, а по праздникам свечи зажигает.

Присмотревшись, Саша действительно заметил, что на полочке, в центре которой стояла статуэтка, по бокам две свечи.

Вдруг дверь распахнулась, и в горницу вошёл Антоний.

— Ну и задача… Никогда бы не подумал, что так сложно найти шерсть. Всё просмотрел в интернете: везде в магазинах или сразу пряжу готовую продают, или какую-то шерсть для валяния, но она уже на вид обработанная, да и покрашенная. И главное — не разбираюсь я в этом, вот что самое-то плохое. После этой истории обязательно заведу себе барана и овечку. Надо изучить шерстяной вопрос досконально!

— Значит, не нашёл ничего? — удивился Всеслав.

— Ну почему не нашёл? Нашёл! Есть человек один, продаёт мешками шерсть со своих овец. Только он в Первоуральске живёт, а это, почитай, сто пятьдесят километров отсюда, а то и больше, если по дорогам. Но это самое близкое, что я нашёл. Остальные овцезаводчики, или как их там, ещё дальше.

— А поближе? В Екатеринбурге, значит, вообще нет ничего?

— Всеслав Борисович, шерсть-то есть, но только собачья. Такой много продают в Ёбурге, на носки, — развёл руками Антоний.

— Понятно… Ну что поделать-то. Первоуральск далековато, конечно, по дорогам, а если по воздуху, то сколько, как ты говоришь, километров? — спросил, улыбаясь, Всеслав.

— По воздуху? Ну, где-то сто, может чуть больше.

— Ну вот, решено — полетим. Ты позвони этому человеку, договорись, что мешок купим, а я пока парящее зелье приготовлю.

— Не люблю я летать-то, Всеслав Борисович, высоту не очень уважаю, да и холодно, ноябрь же.

— А мы низенько пойдём, да и быстрее так гораздо, чем на твоём дилижансе. В обед вылетим, к ужину уже дома будем с мешком. Где у тебя травы для зелий?

— Там в сенях висят сушатся, а некоторые редкие я в подклет убрал.

— Вот, ребята, видите, как Антон называет комнаты своего жилища, — обратился Всеслав к Ламии и Саше. — Сени — это тот коридор после входа с улицы, вот за этой дверкой, а подклет — прямо под нами, погреб по-современному. Один вход в него у Антона с улицы, а второй вот под этим, — профессор показал на длинный полосатый сделанный из множества тряпичных лоскутов коврик у двери.

Саша посмотрел туда и заметил, что под ним действительно находится дверца в подвал, а Всеслав продолжил пояснять:

— Запоминайте, ребята. Пригодится в будущем, если вот к таким вот несовременным колдунам будете приезжать в гости.

Директор засмеялся, а Антоний, насупившись, сказал:

— Чего это я несовременный-то? Вон у меня и мобильник есть, и компутер с интернетом. И это в лесу, между прочим! Вы без меня вовек тут не нашли бы шерсть.

— Ну-ну, полноте. Не обижайся, я шучу. Да и ребятам так понятнее. Мы же здесь хоть и на каникулах, но изучаем магию и историю Руси, — с этими словами Всеслав вышел в сени. Антон последовал за ним.

— Прикинь, Сашка! Мы увидим, как колдуны летают! Супер! Я побежала за бумагой. Буду записывать, как зелье варить.

Ламия ринулась на второй этаж к себе в комнату, а Саша, оставшись один в горнице, осмотрелся по сторонам и запустил ложку в банку с вареньем.

***

— Ну-с, приступим! Ученики, ну-ка забирайтесь на полати и не мешайте, — громко приказал директор, указав на верхнюю часть печки.

Ребята залезли и улеглись на цветной перине, которая там лежала. Ламия раскрыла тетрадь и приготовилась писать, глядя сверху вниз на то, что будет делать Всеслав.

— Та-а-а-к, — профессор посмотрел на девочку, — ты, конечно, записать можешь, но ни в коем случае не готовить и уж тем более не употреблять, пока не получите диплом нашей школы и официальное звание колдуна. Это зелье в основном из ядовитых продуктов делается, и, если чуть что неправильно, не просто так будет, как Сашка тогда с унитазом дружил. Наступит смерть!

Ламия сразу изменилась в лице, явно испугавшись.

Действительно, кроме родниковой воды, ингредиенты у Всеслава были на редкость ядовитые. Директор объявлял каждый из них, показывая ученикам. Растение белладонна, грибы мухоморы, змеиный жир, измельчённая кора волчьего лыка. Колдун кидал всё это в котелок, даже не взвешивая и довольно большими порциями. Вероятно, он всё отмерил в сенях и в погребе или просто на глаз всё видел, так как опыта у него было хоть отбавляй.

— Последняя, чисто русская добавка, — профессор влил небольшое количество водки и произнёс себе под нос довольно длинное заклинание, чтобы не услышали дети, прикоснулся посохом к ручке котелка и поставил его в печку.

— Оно не только ядовитое, а ещё и алкогольное, — произнесла вслух Ламия, качая головой.

— Ну вот, — произнёс директор, обратившись к Антонию, который всё это время сидел за столом и пил чай, — через час мазь будет готова, и можно отправляться!

— Всеслав Борисович, — спросила девочка, — а можно нам будет посмотреть, как вы взлетаете?

— Я не думаю, Ламия, что тебе такое надо видеть. Ведь сначала мы должны будем нанести мазь на всё тело тонким слоем. Проще говоря, будем голые обмазываться, а затем и летать. Мазь не только даёт лётные качества, но и скрывает колдуна от глаз людских. А вещи наши понесём с собой в зеркальной котомке, там на месте оденемся.

— Фу-у-у! — Ламия невольно сделала гримасу на лице, подумав о том, что профессор голый.

— Вот именно, фу. Да и главное, по-моему, — только тебе интересно, как мы летаем, — Всеслав указал на Сашку, которого тепло печки склонило в сон. — Вы, когда Александр проснётся, можете погулять здесь в округе, только далеко от дома не отходите.

***

Саша открыл глаза. Как же тепло и уютно спать на печи! Он сладостно потянулся, расправляя мышцы.

— Ну что, соня, проспал всё! — Ламия сидела за столом и что-то писала в тетрадь.

— А что я проспал? — удивился Сашка, потирая руками глаза.

— Зелье сварили и уже все улетели, мы тут с тобой вдвоём сейчас. Пойдём погуляем, свежим воздухом подышим, я уже устала тебя ждать, уснул там, как будто ночь не спал, уже три часа дня!

— Да ладно? Ничего себе! Да, Лам, пойдём, конечно, погуляем, посмотрим, что тут ещё есть вокруг.

Ребята вышли из дома. На улице светило солнце, день был на редкость погожим и тёплым для ноября. Облака бежали по небу, словно белые овечки, за шерстью которых улетели взрослые колдуны.

Оглядевшись, они увидели вход в подклет, о котором говорил Всеслав, осмотрели дверь, она оказалась запертой на массивный амбарный замок.

— Пошли в лес? Только недалеко, чтобы дом было видно, — предложила Ламия.

— Пошли!

Ребята обошли вокруг дома по тропинке, ведущей в баню. Когда они ходили мыться, как приехали, было уже темно и толком ничего не видно, сейчас же задний двор был залит солнцем, за домом оказалось есть ещё две двери, одна над другой. За нижней дверью у земли находился небольшой живой уголок. Прямо под сенями расположился курятник с четырьмя рябыми курицами и белоснежным петушком, который, завидев учеников, принял стойку и приготовился защищать курятник от непрошеных гостей. Ламия рассматривала ближайшую курицу, как вдруг услышала, что кто-то крупный ворочается справа.

— Сашка! Смотри, смотри! — Она показывала на тёмную нишу справа от курятника и тянула Сашу за рукав: — Свинья!

Александр увидел, то, что ему настойчиво хотели показать. Огромный жирный хряк лежал на сене, уткнувшись пятаком в кормушку, и мирно похрапывал.

— Ничего себе, громила. Я никогда таких больших не видел.

— А ты вообще свиней-то видел?

— Неа, на картинках только, — ребята засмеялись: — А, вспомнил, я ещё голову видел в мясной лавке, но она была гораздо меньше, чем у этого.

— Ну может там молодой был поросёнок, а не такой кабан, — Ламия засмеялась ещё сильнее.

— Интересно, — сделав пару шагов назад, сказал Саша, — а вот за той дверью что, да и вообще, как туда заходить-то? Она же на уровне второго этажа, а лесенки нет.

— Саш, вон, наверное, лесенка для этой двери, — Ламия указала на угол дома, где к стене была прислонена деревянная переносная лестница, грубо и неаккуратно сделанная из стволов берёзы. Высотой она как раз была для того, чтобы зайти в верхнюю дверь. — Только, Саш, на двери замок висит, всё равно не попадём. Можно потом просто спросить будет у Антона, что там.

— Ага, я спрошу, помещение за этой дверью как раз за стеной моей комнаты, надеюсь, там нет у него ещё какой-нибудь живности пострашнее свиньи, — произнёс Сашка. — Пошли дальше? За баню?

Ламия кивнула в ответ, и ребята вновь вышли на тропинку. За баней не было ничего интересного, только большая гора дров, заботливо накрытая целлофаном, да железная бочка, полная дождевой воды. Они прошли ещё дальше, метров на десять углубившись в лес. Отойдя от бани, невольно замолчали. Звенящая тишина завораживала и просто как будто не позволяла разговаривать, заставляла слушать и наслаждаться тишиной леса. Лёгкое дуновение ветра вырвало Ламию из восторженного оцепенения:

— Саш, а вот ты знаешь, как в лесу надо сигналы давать, чтобы не потерять друг друга?

— Нет. Что ещё за сигналы?

— Мне бабушка моя рассказывала, что они, когда по лесу гуляли в детстве, грибы там, ягоды собирали, чтобы не потерять друг друга, иногда кричали. Если ты крик услышал, крикнешь в ответ, и все знают, что ты неподалёку, как-то так.

— А что кричали? Просто орали, что ли? — удивился Саша.

— Да нет же, они кричали — Ау! Ау! В ответ тоже аукнуть надо было.

— Ау-у-у-у! — заорал Саша — Вот так, да?

Ламия засмеялась.

— Да нет, можно и негромко, не надо орать, просто эти два звука А и У далеко по лесу разносятся, они же гласные! Вот так вот надо, — она несильно произнесла старинный лесной клич, и действительно было очень хорошо слышно. На её голос отозвалось эхо.

— Во, тебе ответил кто-то, — с улыбкой сказал Сашка. — Дядюшка Э-э-э-хо, наверное.

Он тоже попробовал аукнуть не крича, как на рок-концерте, а нормально, не очень громко.

— Ой, Саш, а крикни ещё раз, что-то не так, — сказала Ламия и прислонила к уху руку.

— Ау-у-у, — протянул Саша и удивлённо посмотрел на подругу. Эхо снова принесло звуки обратно. — Что не так-то?

— Саш, ты кричишь туда, — она показала пальцем, — значит, эхо должно быть оттуда же, правильно?

— Наверное.

— Так вот, а эхо прилетает вообще справа, вот оттуда, — она показала почти за спину Саше. — Это неправильно, по-моему.

— Я не знаю, Лам, я в эхах не силён совсем, — сказал Саша, с опаской посмотрев туда, куда показывала Ламия.

— Ау! — крикнула Ламия в ту сторону, которую указывала, но эхо принесло ответ совершенно с другой стороны. Тут уже и Саша заметил эту аномалию.

— Ты права, как-то странно всё это, может к дому пойдём? Вдруг это тоже какой-нибудь лес, специальный, как наш Мёртвый, ну, волшебный, поэтому тут такое эхо.

— Да, ты, наверное, прав, пошли. Не будем больше аукать.

Ребята развернулись и пошли обратно. Уже практически подойдя к бане, Саша услышал всхлипы. Тихие, еле слышные, кто-то плакал совсем недалеко. Ламия тоже это заметила и выхватила из-за пояса жезл.

— Сашка, где твой жезл? — она осматривала друга. — Ты что, его дома оставил?

— Да, там, на тумбочке.

— Ты что, с ума сбрендил? Жезл всегда при себе!

Всхлипы повторились, а вместе с ними прозвучал и тонюсенький голосок:

— Она права, жезл надо при себе держать, всегда. И защита, да и никто не украдёт, чтобы дела злобные делать чужим жезлом.

— Кто здесь? — Ламия направляла жезл во все стороны, её рука дрожала от страха, а глаза бегали в поисках того, кто говорил.

— Да тута я, внизу, глазюки-то опустите свои.

Ребята посмотрели под ноги: на камне сидел маленький, такой пузатенький, почти что кругленький, с надутыми щеками-шарами человечек. Волосы зелёные, большие ушки, из одежды только штанишки, сшитые из дубовых да берёзовых листочков. Сашка присел на корточки.

— Ты кто? Почему плачешь?

— Аука я. А плачу, потому что вот вы играть не стали и вообще сказали, что больше аукать не будете.

— А для тебя это важно, да? — тоже присев, спросила Ламия.

— Люди давно уже «Ау!» не кричат по лесам, а я ж Аука, мне без этого скука.

— А зачем тебе эти звуки? — спросил Саша.

— Ну как зачем? Вот человек «Ау!» крикнул, а я ему в ответ с неправильного места. Он туда пошёл, ещё раз крикнул, а ему опять не оттуда, откуда надо, так и заплутает человек, потеряется в лесу, смешно же.

— Смешно? Ах ты злобный напёрсток! Где же это смешно-то? Человек ведь и погибнуть может, волки, медведи его съесть могут, а тебе смешно!

Ламия так грозно это сказала, что Аука съехал с камня и спрятался за ним, даже Саше показалось, что она сейчас запустит какое-нибудь заклятие в маленького лесного духа.

— Лам, ты чего? Ну если он создан для этого, что ж он, виноват, может, он как Леший, только маленький?

— Виноват, мог бы подумать и стать другим, добрым! — не унималась Ламия.

— Во-во, я родственник Лешего, а вы его знаете, что ли? — послышался писклявый голосок из-за камня.

— Нет. Не знаем мы местных Леших! Выходи, чего ты там прячешься, не трону я, — сказала Ламия.

Аука вылез из-за камня, но далеко от него отходить не стал.

— А подумать и стать хорошим — это как? — спросил у девочки человечек.

— Да просто, ну вот, например, не делать так, чтобы люди заблудились, а наоборот, аукать так, чтобы они вышли, куда надо.

— Так это, если слова правильные знать, вслух сказать, я так и делаю. А если слов таких не знает, значит, человек лес не уважает, так и нечего ему тут лазить.

— Какие слова? — Саша приготовился запомнить.

— Да просто всё, как и для Лешего: — Шёл, нашёл, потерял. Три раза сказал, я тебе аукаю в правильную сторону, — гордо задрав нос, сказал маленький лесовичок.

— А почему ты не спишь, как Леший, пора вам вроде, — сказала Ламия, уже смягчив свой тон.

— А мы, Ауки, вообще не спим, никогда. Не знаю я, что такое спать. Видел, конечно, звери, люди, да и Леший спит. Я даже пробовал как-то, улёгся в нору, закрылся, укутался, неделю лежал с закрытыми глазами, так и ничего.

— Понятно, грустно, конечно, осенью и зимой-то тут вообще, наверное, нет никого, тебе и поаукать не с кем, — сказал Сашка.

— Да тут и летом, люди вроде ходят по грибы, но аукать не аукают. Какие-то штуки квадратные к ушам прикладывают и болтают по ним, смотрят в эти штуки, что-то пальцем их глядят и ходят тут, под ноги не смотрят, топчут всё. А вы вот откуда? У вас там ещё аукают? Заберёте меня к себе в лес?

— Мы не из леса, мы из Москвы, там точно никто не аукает, — засмеявшись, сказал Сашка. — Да и лес у нас Мёртвым зовут. Там только Леший да кошка и всё.

— Кошка? Какая кошка? — заинтересовался Аука.

— Та, которая тут у вас в пещере жила, в Смолинской, — ответила Ламия.

— Ой-ой, заберите меня к себе! Раз она у вас живёт, значит, точно лес хороший! Заберите! Заберите! — человечек стал прыгать, плясать, падать на колени и протягивать руки.

Ребята выпрямились и переглянулись.

— Ну что? Заберём? — спросил Саша у подруги.

— Саш, ты вообще! Давай спросим у Всеслава Борисовича для начала хотя бы? Или ты опять хочешь к нему на ковёр с опущенной головой для извинений?

— Нет, не хочу, — ответил Саша и обратился к Ауке: — Знаешь, давай мы спросим у нашего учителя, и, если он даст добро, мы завтра за тобой сюда придём?

— А если не даст он добро? — прищурившись, сказал дух.

— Тогда извини, не придём, значит, нельзя, извини.

— Ладушки, завтра буду тута ждать с самого утра вас! Покедова! — с этими словами Аука побежал на своих маленьких ножках куда-то в чащу леса, перепрыгивая через камни и крупные ветки, лежащие на земле.

Когда лесовичок скрылся из виду, Сашка крикнул АУ в ту сторону и незамедлительно получил ответ от Ауки. Он с улыбкой посмотрел на подругу.

— Пошли в дом, быстро! Заберёшь свой жезл, пока директор об этом не узнал! И всегда носи с собой, это одно из главных правил магов и волшебников! — Ламия быстрым шагом направилась в сторону дома.