Диамант Вилл: Выбор

Павел Кроворов

Я – Диамант Вилл, обычный мальчик из нормальной семьи (если можно назвать ею одну-единственную тётю). Хотя нет, тут я немного лукавлю. Всё-таки вряд ли вы в семь лет часами сидели в библиотеке, и уж точно ни у кого из вас не было двух разных глаз и шрама на пол-лица. Да и не думаю, что вам внезапно могли сказать о том, что вы маг. И в вашей голове точно не живёт девушка, погибшая двести лет назад, которая говорит вам, что её убийца скоро начнёт охоту на вас.

Глава 4. Свадьба

С момента нашего разговора прошло несколько дней, и все это время мы с тетей не могли найти общий язык. Каждый разговор превращался в обмен светскими фразами без эмоций. Нам было неловко в присутствии друг друга. И так могло продолжаться долго, если бы не Ричард:

— Хватит, — сказал он за субботним обедом. — Сегодня мы не будем заниматься никакими делами. И я выведу вас из этой глупой хандры. А то сидите здесь, как на похоронах.

— Но…

— Никаких «но»! Через пять минут жду вас на улице. И никаких возражений, — приказным тоном сказал Ричард.

Мы шли по городу, не замечая ничего. Несколько раз Ричард пытался начать разговор, но эти попытки не увенчались успехом. Наверное, так продолжалось бы еще долго, если бы…

— Смотрите, — сказал Ричард, показывая на какую-то афишу. — В парке сегодня запускают воздухоплавательные шары. Давайте прокатимся на таком?

— По мне, это слишком опасно, — ответила тетя.

— Не бойся, дорогая, все будет в порядке. А ты что скажешь, Вилл?

В ответ я лишь пожал плечами, мне не очень-то хотелось сейчас кататься на таком шаре. С другой стороны, выбора, похоже, у меня не было. Да и когда еще представится такая возможность?

— Я не против.

— Вот и отлично, тогда пошли в парк.

— Ричард, ты точно уверен, что это безопасно? — недоверчиво спросила тетя Анджела.

— Не бойся, залезай. Отлично. Теперь ты, Вилл, дай руку, — Ричард схватил меня за руку и усадил в корзину.

— Ну что? Взлетаем? — спросил усатый хозяин шара.

— Да, взлетаем.

Мы медленно поднимались в воздух. Перед нами открывался чудесный вид нашего города. Его широкие улицы с такими же широкими дорогами. Кареты, разъезжающие во всех направлениях. Потоки людей, напоминающие муравьев. Однако моя тетя не могла насладиться этими красотами, поскольку всем телом прижималась к Ричарду — ей явно было не по себе от полета. Я же просто посматривал вниз и думал, как же хорошо уметь летать.

— Ты перед Палатой лордов не боялась выступать, а тут боишься выглянуть за борт, — с усмешкой сказал Ричард.

— А что они мне сделают? В суд на меня подадут? Да я любого их адвоката за пояс заткну! А высота — опасность реальная. Расшибешься — и нет тебя.

Я улыбнулся про себя такому откровению тети. Не знал, что у нее боязнь высоты. Любуясь городом с воздушного шара, я невольно задумался, умела ли моя мама летать? Наверняка умела. Что бы это была за волшебница, не умеющая летать?

— Вилл?

— А? — отвлекся я от своих мыслей.

— Вилл, Анджела, — повторил Ричард. — Я хочу с вами серьезно поговорить. По мне, вам стоит забыть свое прошлое и жить настоящим. И сейчас мы большая крепкая семья. Анджела, мне жаль твою сестру, но пора отпустить ее. Нужно сегодня взять и освободить ее комнату, иначе она так и будет напоминать тебе о ней.

— Не знаю, мне кажется, я не готова к таким переменам. Да и зачем, у нас и так полно гостевых комнат… — сказала тетя.

— Анджела, она не вернется.

— Я знаю, — прошептала тетя.

— Тогда отпусти ее ради Вилла и ради себя. Особенно ради себя. Ты храбрая и сильная женщина, и другой я не хочу тебя видеть. Пообещай мне, что всегда будешь такой.

— Куда я денусь? Как говорит Вилл, «эти толстопузы» не оставят мне выбора, — с улыбкой сказала тетя Анджела.

— Вот и хорошо. Вилл?

— Да.

— Я хочу, чтобы ты ничего от нас никогда не скрывал. Мы семья, Вилл, и если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь рассказать об этом нам. Мы сделаем все, что в наших силах. Поэтому не бойся иногда сказать: «Папа, мама, мне нужна ваша помощь» или «Со мной происходит то-то и то-то. Что мне делать?».

— Я, наверное, уже вырос из таких просьб, — неуверенно пошутил я.

— Вилл, тебе всего восемь лет, — с улыбкой ответил Ричард. — Ты все еще ребенок, вспоминай это почаще. И помни, если у тебя появятся проблемы, мы поможем. А теперь подойдите ближе и давайте наслаждаться нашим маленьким семейным днем…

Старания Ричарда не прошли даром, барьер неловкости между мной и тетей начал понемногу исчезать. И чтобы закрепить этот успех, на следующий день Ричард снова повел нас в парк. Мы ходили смотреть на выступления бродячих актеров и циркачей. Мне подарили воздушные шарики. По пути мы ели конфеты из лучшей кондитерской. В общем, отлично провели время. Благодаря этим двум дням отдыха всё вернулось на круги своя. Мы снова общались как близкие люди, шутили, смеялись и заботились друг о друге.

Свои занятия магией я забросил. Не смог этим заниматься после того, как узнал судьбу своей матери. Наверное, это было глупо, но я не мог колдовать. По крайней мере, не сейчас. В общем, я решил начать все сначала и сделать другой сюрприз на свадьбу. Мне вспомнились занятия на скрипке, и я решил (чем судьба не проказничает?) попробовать написать свое музыкальное произведение.

Тем временем, праздничная суета набирала обороты. С каждым днем дом потихоньку преображался во что-то необыкновенное. Большинство комнат на «чердаке» вновь освобождали от завала чтобы сделать их гостевыми. И от этой суеты все были на нервах. Клэр начала забывать различные пустяки и боялась, что ее уволят. Жанна два раза пересолила свои блюда, что на моей памяти случалось всего трижды за то время, которое я ее знаю. В общем, все волновались, ожидая предстоящую свадьбу. Кроме меня. Для меня все шло своим чередом. Пока не произошло одно событие…

Где я? Я такой маленький? Надо мной висят игрушки. Почему вокруг моей кровати какие-то стены? Почему я чувствую сырость в ногах? Почему мне так хочется плакать?

— Ааа-ууу-ааа!

— Тихо, тихо, Дженни. Не плачь, малышка. Мама тут, все хорошо. О, все понятно, ну ничего страшного. Сейчас все поменяем. Клара, неси сюда новые пеленки.

Дженни? Разве меня зовут Дженни? А ведь точно так меня и зовут. Я Дженни, а это моя мама. Если мама рядом, значит все будет в порядке. Мама это всегда что-то хорошее.

Постой.

Кто это сказал?

Это я, Дженни.

Неправда. Это я Дженни и мне уже два года, а ты бука, живущая в моей голове.

Вилл, я знаю, что тебе это сейчас будет тяжело принять, но это не твое имя и не твоя жизнь. Это моя жизнь, это мое имя. Ты Вилл, Вилл Диамант. Вспоминай, сосредоточься. Не смей этого забывать. У тебя есть своя жизнь.

Кто ты? Что ты делаешь в моей голове? Почему я в твоих воспоминаниях?

Я была с тобой практически всегда. Но только сейчас смогла связаться. Мне нужно тебе кое-что показать. К сожалению, для этого пришлось полностью слить мои воспоминания с твоими. Поэтому тебе все это кажется таким реальным. Но не смей забывать кто ты. Другие не будут помогать тебе. Им все равно, что случится с тобой. И уже давно. Но мне — нет. Однако если ты полностью сольешься с моей жизнью, никто тебе уже не поможет. Помни, что ты Вилл, Вилл Диамант.

Я не верю. Как это может быть нереальным? Я вижу все это так отчетливо и так точно… Каждый день прожитой жизни, этой жизни. Но ты права, это не моя жизнь, моя жизнь — жизнь Вилла, сына Софии Диамант. Но как же реально все это… Твоя мать. Я чувствую такую любовь от нее, она зовет меня…

— Дженни, иди сюда, дай я покажу подругам свою радость. Смотрите, какая она чудесная!

Она несет меня к беседке в нашем загородном доме, оттуда слышится крик восхищения.

— О боже, какая она красивая! Прямо настоящая рульк¹³.

В беседке собрались мамины подруги, там сидит мой старший брат и мой папа. Нет. Нет. Нет! Нет! Они не мои, не мои. Просто мне иногда так хочется иметь маму и папу… Я завидую твоей жизни, Дженни.

Прости, Вилл, я не хотела. Я понимаю, как тебе это тяжело сейчас, однако старайся не забывать, кто ты есть. Пожалуйста.

Почему, зачем ты мне показываешь это? Это слишком реально, чтобы быть ложью! Это слишком хорошо, чтобы быть моей жизнью! Прекрати это, пожалуйста. Боже, я сижу в гигантском зале, и там во главе огромного оркестра, великий дирижер, ее отец — Джордж Вервальд¹⁴. Он просто гений. Он так слаженно и так легко управляет своим оркестром… Как будто он держит свою скрипку и этот оркестр для него лишь обычный инструмент. Нет, это даже не похоже на управление скрипкой. Этот оркестр является единым целым с ним самим. Как же я хочу научиться управлять музыкой так же, как он! Я хочу так же виртуозно управлять звуком, расщеплять его и находить именно тот оттенок, который нужен мне. Нет, это ее желание, не мое. А может все же мое? Чье же это желание? И почему я считаю себя мальчиком? Ах да, меня же на самом деле зовут Вилл. Я вижу, как она учится играть на скрипке, как она стирает пальцы в кровь, но продолжает играть. Как она хорошо играет… Ей всего шесть лет, а она уже управляет скрипкой как отец. Куда мне до этих виртуозов звука. Мне просто завидно. Как же я хочу научиться играть так же как они…

Теперь ты сможешь играть так же, и даже лучше. Моя жизнь станет твоей, весь мой опыт и знания сольются с тобой. Жаль, этого слишком мало для помощи тебе. Но сейчас не это важно. Смотри.

Передо мной стоит высокий мужчина с загорелым лицом. Он рассказывает мне о магах, о школе волшебства, о другом мире. Но я говорю, что отказываюсь от его предложения. Мне ничего этого не нужно. Да и магическая сила у меня никогда не проявлялась, кроме одного случая. Он пытается меня переубедить, уговаривает передумать. Но я остаюсь непреклонной. Тогда он говорит, что я сделала свой выбор, но если она когда-нибудь изменит свое решение, ей нужно прийти в отель «Уютный очаг». С этими словами он дает ей письмо и адрес, куда ей стоит прийти.

Сейчас мы в парке. Рядом сидит Дэвид. Он такой красивый, я без ума от него! Этот добрый взгляд, эта подтянутая и стройная фигура, а эти губы и нос… Нет, это она его любит. Поцелуй первый, нежный и страстный. Мы встречаемся вроде так мало, а как будто знаем друг друга всю жизнь. Он просит моей руки, я хочу сразу же согласиться, но почему-то говорю, что мне надо подумать.

Мое первое сольное выступление. Я так волнуюсь, что чувствую, как воздух застревает в моем горле. Сердце жутко стучит. Но надо играть, надо дать этим людям то, что они никогда бы не смогли услышать в своей повседневной жизни. Нужно подарить им всю красоту звука, подарить им песню моей скрипки. И я играю. Нет, не я. Я — Вилл. Вилл. Вилл! ВИЛЛ!

Нет, это невозможно, я схожу сума. Как это может быть не моей жизнью, когда все так реально? Я чувствую вкус хлеба, который ем сейчас, аромат поджаренного цыпленка, запах маминых духов, слышу похвалу отца…

Прости, но это необходимо. Ты должен прожить эту жизнь полностью, чтобы понять.

Что понять?! Зачем мне это?! Я целую отца в щеку и иду к себе в комнату ложиться спать. Я такая счастливая! Завтра мы с Дэвидом объявим о помолвке.

То, что убережет тебя от этой участи.

Какой участи?! Что такого я должен увидеть?

Я просыпаюсь от того, что задыхаюсь. В комнате полно дыма. Откуда он здесь? Надо выбираться, но сначала нужно найти родителей.

Началось. Ты должен принять предложение того человека и поступить в школу магии, о которой он говорил, иначе это обернется катастрофой для тебя и твоих самых близких людей! Я знаю, что после рассказа тети ты бросил магию. Но она необходима тебе. Возможно, тогда ты сможешь защитить себя и своих близких.

Я врываюсь в комнату, где сидели родители перед тем, как я ушла. Дом весь в огне, мои легкие обожжены. Больно. Но я должна им помочь. Где же они. О нет, нет, НЕТ! Почему?! За что?! Кто это сделал с ними?! В моем горле умирает крик отчаянья. Я падаю на колени возле останков родителей и вижу лишь плоть и обугленные кости.

Я ничего не знала о магии. И теперь жалею об этом. Не повтори моих ошибок. Научись, как защититься от него.

Спина отца пострадала сильнее всего. Видимо он пытался прикрыть маму, но от кого? Надо выбираться отсюда и организовать людей для тушения пожара. Но что это на полу, чья-то тень? Кто-то позади меня. Кто он?

Он тот, кто разрушил мою жизнь.

Я медленно начинаю подниматься, сердце колотится с бешеной скоростью, я чувствую опасность, исходящую от этого человека. Как страшно!

Ты должен принять предложение того человека, ты должен научиться управлять магией. Ты должен узнать, как можно его победить. Ибо однажды он придет за тобой. Я уверена в этом.

Я резко оборачиваюсь и рывком бегу к двери.

И тогда…

Он поднимает палочку и направляет ее на меня.

…он уничтожит твою жизнь…

Из нее вырывается свет.

…так же, как и…

Мою спину разрывает дикая боль, и я чувствую, что…

…мою.

…умираю.

Я — ВИЛЛ! Вилл Диамант! Сын Софии Диамант. Я Вилл Диамант, это была не моя жизнь. Это была ее жизнь, не моя. Но… Но как же она была реальна…

***

Вот и настал день свадьбы. Пока все ждали приезда гостей, я рассматривал украшения нашего жилища. Все комнаты были вычищены и убраны, каждый уголок дома был декоративно украшен. Особенно долго работали над гостиной. Сюда перенесли большой стол из обеденной и два раскладных, один из которых отвели нам, детям. Среди вещей на чердаке нашли разборную мини-сцену, приобретенную еще моим прадедушкой. Ее мы установили в одном из углов гостиной — там потом расположатся музыканты. Этот маленький уголок мы украсили двумя арками, оплетенными искусственной виноградной лозой. Потолок и арку соединили полотном в виде красной черепицы, обвитую цветами и все той же лозой. Все это создавало иллюзию парковой беседки. Сам потолок был украшен пестрыми гирляндами в виде венков плюща и винограда. Остатки церковной свадебной традиции¹⁵, будь они неладны. Венчал это виноградное безобразие позолоченный рульк, висевший на люстре. Скучно. Не зная, чем заняться, я присоединился к светловолосому парню, который тоже не находил себе места.

— Вот что за несправедливость? — в которой раз сказал я, посматривая на часы в гостиной. — Как эта дурость дожила до нашего времени?

— Ты о чем? — спросил мой товарищ по несчастью.

— Да я о традиции, по которой на свадьбу нельзя брать детей младше двенадцати лет, — негодующе сказал я. — В наш прогрессивный век поездов и этой новой штуки, как ее… Вспомнил — электричества, мы до сих пор верим в глупые приметы и соблюдаем странные традиции.

— Скажи, что тебе просто обидно, — с ехидной улыбкой ответил парень.

— И это тоже. Почему нам нельзя присутствовать на церемонии бракосочетания?

— А, расслабься, там все равно скука смертная. Пошли лучше возьмем еще пару бутербродов с семгой.

— Кстати, забыл представиться, меня Вилл зовут.

— А меня Скотт, я племянник Ричарда.

Ох, а я думал, кого он мне напоминает! Уверен, мы с этим парнем легко найдем общий язык. Интересно, все мужчины в семействе Браунов так похожи?

— Не ожидал здесь увидеть хоть кого-то своего возраста, а то тут осталась одна мелочь, — произнес он, указывая на детей моего возраста.

— Вообще-то они мои сверстники.

— Да? — удивился Скотт. — Ну ты и дылда тогда. Мне скоро одиннадцать будет, а ты с меня ростом.

Ха, мне же лучше. Хотя если бы не Скотт, я и не заметил бы этой разницы. Но не это интересно, а то, почему я раньше не слышал о племяннике Ричарда?

— Кстати, Скотт, а почему вы раньше не приезжали к Ричарду? — спросил я, хватая бутерброд с семгой. — До этого дня я вообще не знал о вашем существовании.

— Отец редко может покидать нашу деревню, ведь как глава поселка он несет большую ответственность за нее. А вот почему Ричард о нас не рассказывал, это другой вопрос.

— А где находится ваша деревня? — я решил уйти от скользкой темы. Вдруг Ричард о них говорил, а я забыл об этом?

— Недалеко, к юго-востоку от города Хайспринг, — равнодушно ответил Скотт.

— И нравится тебе жить в деревне? — с интересом спросил я.

— Да, — с улыбкой ответил он, не переставая жевать бутерброд. Кажется, я начинаю понимать тетю. — У ваф тут фумно, людно, а у нас профтор. Захотел, — наконец-то он его проглотил! — На речку пошел порыбачил, захотел — пошел в лесу ягоды собирать. Если бы отец не запрягал по хозяйству, вообще была бы красота.

— Не сомневаюсь. А я думал, что в семье Ричарда все потомственные актеры.

— Все, кроме моего папы. Тот сбежал от этого, как только ему стукнуло семнадцать. Даже от своей доли наследства отказался в пользу Ричарда, лишь бы не связываться с театром. Говорит, не мое это, и всё.

— Как интересно…

— Дети, идите сюда! — крикнула свадебная джарвита¹⁶, собирая нас у входа. — Сейчас приедут гости, а за ними жених с невестой. Когда они зайдут, вы должны бросать это в воздух, — сказала она, насыпая нам в ладони по горсти риса и лепестков роз.

Нас со Скоттом поставили в конец ряда, где мы должны были держать искусственную арку виноградного плюща. Понемногу начали входить гости, которыми сразу занялась джарвита, расставляя всех по местам и давая указания, как нужно будет встречать жениха и невесту. И вот мы все замерли в ожидании молодоженов. Первым вошел Ричард, а за ним тетя.

Ричард был одет в классический черный костюм с белым бантом и красной розой в нагрудном кармане. Анджела была в традиционном бордовом свадебном платье, украшенном возле шеи и плеч белыми кружевами с золотой ниткой, которые дополняли вставки жемчуга. Само платье полностью облегало фигуру тети, при этом как бутон розы распускаясь у самых ног.

Ричард бегло посмотрел на гостей, после чего подхватил тетю Анджелу на руки и понес ее сквозь наш живой коридор. Все присутствующие начали кидать лепестки цветов и зерна риса над молодоженами, при этом выкрикивая им свои пожелания.

Моя роль заключалась в том, чтобы в конце преградить им путь и заставить съесть «булочку горечи». Так что я смело встал перед ними и сказал:

— Стойте! Я, как хранитель врат домашнего счастья, не пропущу вас, пока вы не отведаете «булочку горечи».

Особенность этого кулинарного изыска в том, что ее специально делают невкусной: либо добавляя большое количество перца, либо готовя до состояния угля, а самое неприятное, когда это совмещают. Цель данного ритуала в том, чтобы молодожены поочередно откусили кусочек, таким образом разделив первую проблему в семейной жизни. Я знал, что Ричард и тетя Анджела в тайне от всех готовились к нему. Так что мы с Жанной решили сделать им сюрприз: булочку с лимоном. Нет, не так. Лимон с булочкой. Когда Ричард первым отхватил большой кусок этого кулинарного шедевра, он был сильно удивлен и даже прослезился от кислого привкуса угощения. Я — сама доброта! Тем временем молодожены с успехом преодолели это испытание, и мы все направились пировать и праздновать.

Музыканты уже успели устроиться на своих местах и как только мы зашли в гостиную, заиграли ненавязчивую веселую мелодию. Начался пир. Время понеслось, как новенький локомотив. За танцами, конкурсами и общением со Скоттом незаметно для меня прошло более трех часов этого чудесного вечера.

Музыканты заиграли медленную и лирическую мелодию. Кавалеры начали приглашать дам на танец, а я обратил внимание, что Клэр стоит в стороне от всеобщего веселья. В ее взгляде была отчужденность, и отсутствовал даже намек на веселье. Как один из членов этого дома я не мог позволить себе, чтобы сегодня хоть кто-нибудь скучал. Поэтому я решил пригласить ее на танец.

— Не соблаговолишь ли ты оказать мне честь и согласиться со мной потанцевать? — произнес я, протягивая Клэр руку.

Она посмотрела на меня, не сразу поняв, чего я от нее хочу.

— О, конечно, — поспешив протянуть мне ладонь, ответила она. — О лучшем партнере я не могла и мечтать.

После этих слов я с улыбкой на лице нежно и аккуратно взял ее руку.

«Нет, Ларентий, не так. Давайте снова отработаем походку».

Опять чужие воспоминания. Я вновь увидел картину чьего-то прошлого. Уроки танца и ощущение важности всего того, что говорит мне учитель. В голову вновь проникают чужие знания. Интересно, это нормально для магов? Теперь я знал, что вести надо аккуратно из-за разницы в росте, даже появились какие-то рефлексы… Мы закружились в танце.

Но не это было важно сейчас, а то, что Клэр улыбалась. Так лучше. Я надеялся, что этот момент никогда не кончится, мне хотелось, чтобы музыка так и играла всю свадьбу и весь завтрашний день. Но мир живет, и одно сменяет другое. Вот и музыканты сменили свой настрой, задав новый ритм мелодии, который теперь стал беззаботным и игривым. А Клэр словно только этого и ждала:

— Давай, Вилл, покажем остальным как надо танцевать и веселиться? — сказала она с вызовом.

— А давай! — ответил я.

Мы закружились в неистовом танце, все смешалось вокруг нас. Я не мог понять, где нахожусь я, а где весь остальной мир. Не важно. Главное сейчас, чтобы музыка лилась, люди танцевали, а мы с Клэр кружились в задорном ритме, который смог бы и мертвого заставить пуститься в пляс!

Когда все закончилось, мы, вымотанные и уставшие, отошли в сторону, чтобы отдохнуть.

— Ох, Вилл, давно я не испытывала такого. Даже смогла отвлечься… Хотя неважно.

— Что неважно? — озабоченно спросил я.

— Забудь, Вилл, тебя все равно это не касается.

— Клэр, для меня ты часть семьи. И если тебя что-то беспокоит, то это не может не касаться меня.

Клэр грустно посмотрела мне в глаза, после чего, немного поколебавшись, ответила:

— Ты знаешь, в последнее время моей маме что-то нездоровится. Сейчас она еле-еле передвигается по дому. У нее появился жуткий кашель. Я надеюсь, что это временно и она скоро поправится, но все равно волнуюсь.

— Может, я могу чем-то помочь?

— Вилл, — сказала она с ласковой улыбкой. — Ты, конечно, умный парень, но тут ты вряд ли чем-то сможешь мне помочь.

— Это еще почему же? — спросил я и сделал якобы обиженное лицо. — Я, к твоему сведению, кое-что умею. Может, и лечить людей тоже.

Внезапно в наш разговор вклинился еще один человек.

— Извиняюсь, что прерываю вас. Но позвольте мне увести вашу даму, молодой господин?

Это был Герман, тот друг Ричарда, в которого влюблена Клэр. Стройный парень двадцати трех лет с бледноватым и гладким лицом. Плохо причесанные каштановые волосы подчеркивали его веселый и добродушный характер. И вот этот человек сейчас хотел забрать у меня Клэр…

— О, конечно, передаю в ваши руки столь обворожительную особу и прошу заботиться о ней больше, чем о своей жизни, — произнес я нарочито важно, с долью напыщенности, свойственной отцам-одиночкам. Это заставило Клэр непроизвольно засмеяться.

— Непременно, — с улыбкой ответил Герман.

Клэр, все еще посмеиваясь, решила внести свою лепту, в наш разговор:

— Да уж, давно я от тебя не слышала таких речей, — и чмокнув меня в щеку она подала руку Герману, а тот резким движением притянул ее к себе и подхватив за талию закружился с ней вокруг своей оси, уходя в центр зала.

Проследив за ними, я случайно столкнулся взглядом со странным гостем. И как я до сих пор не обращал на него внимания? Это был очень крупный и мускулистый человек. Он сидел возле края главного стола и был так велик, что занимал сразу два стула. Я даже подумал, что если он встанет во весь свой рост, то, наверное, будет под три метра в высоту, а то и все четыре. Телосложением он напоминал героев древности, казалось, будто он состоял из одних мускул. Великан походил на дикого медведя — этим он был обязан то ли волосам, то ли взгляду. Его маленькие близко посаженные карие глаза излучали простодушие, однако в них было что-то еще, и это что-то было очень загадочным и противоположным первому впечатлению. Остальное лицо было крупным, как и тело, нос прямой и огромный, рот такой, что им легко можно было есть кур целиком. Гигантская челюсть и подбородок выходили вперед, придавая ему мужественности. Он общался с двумя гостями, сидевшими рядом с ним, и заливался хохотом после каждой шутки. Было видно, что костюм на нем не родной, скорее всего взял на прокат, и этот гигант еле влез в него. Я все думал, как он до сих пор не порвал его? В момент моего усердного наблюдения ко мне подошел Скотт:

— Я искал тебя, стало скучно в той компании, — он махнул рукой в сторону нашего стола, но заметив мой заинтересованный взгляд и проследив за ним, добавил: — А, ты тоже его приметил? Папа сказал, что он наш дальний родственник. То ли троюродный брат дедушки, то ли сын его троюродного брата. Я, честно говоря, не запомнил. Правда, он забавный? Этот парень напоминает мне неуклюжего медведя из цирка.

— Да, и впрямь похож, — произнес я отрешенно, все еще рассматривая странного гостя. Видимо, он почувствовал мой взгляд, так как неожиданно повернулся лицом к нам, поднял бокал, который затерялся в его огромной руке, и поприветствовал нас. Подмигнув мне левым глазом так, чтобы не видели другие гости, он осушил его одним залпом и вернулся к своим собеседникам.

Тут мне вспомнилось, что скоро придет время подарков и поздравлений. А я хотел быть первым. Извинившись перед Скоттом за то, что вновь оставляю его одного, я пошел в свою комнату за скрипкой.

Вернувшись назад, я тихонько направился к центру главного стола, где сидели тетя с женихом. Тетя смеялась над очередной историей Ричарда и не заметила, как я подошел.

— Извини за беспокойство, тетушка Анджела.

Она оторвалась от Ричарда и, обернувшись в мою сторону, расплылась в улыбке.

— Можешь не извиняться, Вилл. Ты что-то хотел? — махнув рукой произнесла она добродушным и веселым тоном.

— Да, вот, приготовил вам сюрприз, — произнес я, показывая скрипку.

— О, как мило с твоей стороны, — после этих слов моя тетя привстала и громким командирским голосом попросила у всех тишины: — Дорогие гости! Мой бывший племянник, а теперь сын приготовил сюрприз для нас. Давайте дадим ему показать себя во всей красе! Я прошу у вас несколько минут тишины.

Зал взорвался криками одобрения, но очень быстро шум сменился тихим ожиданием. Я поклонился и попросил прощения, если что-то вдруг пойдет не так.

Взяв скрипку и положив на нее смычок, я почувствовал, как удаляюсь в глубь своего сознания. Время остановилось, мир исчез, а меня освещал одинокий софит, видимый только мне. Я почувствовал на руке нежное прикосновение тонкой и изящной девичьей кисти, она поправила мою ладонь и чуть-чуть изменила положение смычка на скрипке. Я услышал тихий ласковый голос, идущий откуда-то издалека: «Я помогу тебе». Это была Дженни, та девушка из сна. Она стояла в легком белоснежном платье. Аккуратное и тонкое личико. Изящные линии тела говорили, что при жизни она была очень хрупкой девушкой. Взгляд синих глаз излучал радость от того, что она вновь сможет почувствовать вкус жизни, вкус музыки.

— Играй, Вилл.

Я заиграл, и это был порыв души: мелодия сама рождалась в моем сердце. Это было совсем не то, что я готовил эти два месяца, но не важно. Мои чувства полностью слились со скрипкой, нет, я слился с самим звуком. Теперь для меня не существовало ничего: ни стен, ни земли, ни пространства. Был только звук и голос. Голос молодого мага:

За гранью серебра и хрупкого стекла

Лежит твой мир, опутанный безмолвием.

Ищу тебя я там, где пустота,

Ищу я ту, кем был я очарован.

И тут ритм музыки заплясал в танце ветров.

И ломаю оковы граней,

Разрушая преграды кристаллов.

Опаляет огонь пентаграммы,

Погружая в древесные рамы.

Сотни игл кривого света,

Разрывают разум на части.

Такова плата мира зеркал,

За возможность мне быть рядом.

А следующие строки старой сказки пропела Дженни, в ответ. Ееё нежный голос сбавил ритм, позволяя нам отдохнуть:

Ты глупец, здесь себя ты погубишь.

И зачем искать миф, небылицу?

Ту что заперли в отраженьях,

Лабиринте стеклянной границы.

Но спокойствие не может жить вечно. И к моей скрипке присоединился невидимый оркестр. Некоторые из инструментов стали основой мироздания мелодии, другие же появлялись очень редко или только однажды, но именно тогда, когда они были необходимы. И все это время их обрамляла быстрая и обеспокоенная песня Дженни:

Этот мир песков прозрачных,

Небеса пустот алмазных,

Разрывающие смертных осколки,

Будут гнать тебя в стеклянные чащи.

А лучи радужных листьев

Разорвут остатки бренного тела.

Я прошу, возвращайся скорее,

Пока есть у тебя еще время.

Я прошу, возвращайся обратно,

Мне не выдержать твоей смерти.

А неизвестный маг зеркал пел в ответ, отчего два голоса слились в странном споре:

Ты одна моя, я точно знаю.

Разрушаю оковы и иду за тобою.

Ты глупец! Это слишком опасно.

Не иди за мной, я того не стою.

Мне плевать. Я найду тебя в этом мире.

Лабиринты зеркал не помеха.

Ты не знаешь, что значит мука.

Увидавшего тебя в отраженье.

Нет страшнее на свете боли,

Любить ту, что в ином мире страдает.

Не проси от тебя отвернуться,

Богинь света не забывают.

Твой мучитель создал клетку,

Но ломать всегда легче, чем строить.

Я приду, и мы будем вместе.

И падет тогда замок стеклянный.

Он столетье служил тюрьмою,

Но он мне не будет помехой.

А в ответ мне: «Спасибо, любимый,

Но молю, будь осторожен»…

А потом моя усталая скрипка начала заканчивать свою песню. И когда умер последний живой звук, я открыл глаза и увидел мир вокруг себя. Все замерло, никто не мог произнести ни слова. Стояла такая плотная тишина, что я слышал стук собственного сердца. Было страшно, неужели я так плохо сыграл? И тут как гром серди ясного неба раздались чьи-то хлопки. Это аплодировал мне наш странный незнакомец. Он улыбался и что-то кричал насчет того, что не ожидал увидеть такого удивительного представления на своем веку. Видимо, это побудило остальных, и они начали подниматься и аплодировать мне. Вот уже по всей комнате громыхали ладони гостей, которые хотели выразить свое восхищение. Моя тетя жестом подозвала меня к себе. По щекам ее катились слезы радости. Пара гостей, находящихся с другой стороны стола, буквально перекинули меня к ней, и тетя крепко и с обожанием обняла мое тельце, покачивая на своих руках и расцеловывая мое лицо.

— Ох, Вилл, это было просто замечательно! Ты сделал отличный сюрприз! Мне даже показалось, что тебе подыгрывает пианино!

— Нет, скорее, ему помогала арфа Ариэль¹⁷, — высказал свое мнение рядом сидящий гость.

Улыбнувшись, я прошептал тете Анджеле на ухо:

— Тебе правда понравился мой сюрприз?

— Конечно, понравился! Спасибо, Вилл. Ох, похоже я расчувствовалась. Ладно, беги, Вилл. Думаю, не я одна хочу тебе сказать слова благодарности за это выступление. Ну, давай, иди, — с этими словами тетя отпустила меня.

Из-за стола я выбрался с большим трудом. Каждый гость хотел мне что-нибудь пожелать или выразить восхищение моим музыкальным талантом. Тогда-то я и заметил, что наш странный гость куда-то исчез. Напрасно обыскав первый и второй этаж, я обнаружил его в оранжерее. Там он разливал чай в кружки, которые тетя всегда заготавливала на случай внезапного прихода гостей. Оторвавшись от своего занятия, он заметил мой настороженный взгляд и, улыбнувшись, произнес:

— Я ждал тебя, Вилл. Ты ведь уже понял, что я не просто так пришел сюда. И то, что я не в родстве с семьей Браунов?

— Да, я думаю, вы волшебник и пришли предложить вступить мне в школу магии.

— Да, все верно, малыш. Вижу, ты уже многое знаешь, — он медленно поставил на стол заварочный чайник и подал мне чашку с чаем. — У вас отличный чай. Кстати, твое музыкальное выступление было великолепным, но тебе надо стараться не показывать свои таланты при такой большой аудитории. Если ты понимаешь, о чем я.

В ответ я лишь легонько кивнул.

— Вот и хорошо. Мне пришлось заглушить большую часть твоего выступления, оставив только игру на скрипке. Поэтому никто ничего не заподозрил. Но вернемся к нашему вопросу. Я не буду сейчас рассказывать тебе всего, — отхлебнув чаю и положив кружку на стол, он сомкнул кисти рук и наклонил ко мне свое могучие тело. Это было все равно что наблюдать, как тебя поглощает цунами. Лицо гостя стало необычайно серьезным:

— Я задам лишь один вопрос, и от ответа на него зависит твоя судьба. Ты хочешь научиться управлять своим даром и стать магом?

Меня это смутило. Опустив голову, я посматривал на него исподлобья с долей страха. Мысли путались, мне хотелось спросить его, как он может предлагать такое после того, как магия принесла столько горя в наш дом. Я хотел сказать ему, что это будет предательством по отношению к моей тете, точнее, теперь уже по отношению к моей маме. Сказать о том, что он даже не должен пытаться уговаривать меня вступить в их школу. Но еще в голове была какая-то странная часть сознания, новорожденная мысль, которая не давала мне выплеснуть все это в лицо великана. И тогда я посмотрел ему в глаза, собрал всю свою решительность и уверенно произнес:

— Да, я готов стать магом, — этот ответ удивил меня гораздо больше, чем странного гостя. Он на секунду приподнял бровь. Потом опрокинулся обратно на спинку стула, на котором едва умещался, посмотрел в мои глаза и рассмеялся. Его смех был подобен грому, сошедшему на землю, и это обескураживало.

— Чтоб меня разорвали тысяча кроколиксов! А я уж боялся худшего. Ладно, малыш, все вопросы и формальности на потом. Не хочу я омрачать такое прекрасное событие, уговаривая твою упрямую тетю отпустить тебя. Два или три дня поживу у вас. И после, дождавшись подходящего момента, раскрою все карты. Ну что, пошли вниз веселиться? Давно я в вашем мире не был на такой славной пирушке! — он взял меня за плечи и спросил: — Ты со мной? Давай, пошли вниз, нельзя пропускать ни минуты этого замечательного события.

Я лишь растерянно кивнул головой и поплелся вслед за ним. Выходя в коридор, он неожиданно стукнул себя ладонью по лбу и сказал:

— Малыш, где мои манеры! Я ведь совсем забыл представиться. Меня зовут Хью. Просто Хью.

Примечания

13

Рульк — аналог ангела или херувима. Местная вариация изображается как ребенок (или младенец) с золотисто-зелеными кудрями, на голову всегда надет венок из цветов. На спине крылья, похожие по форме на крылья бабочки, но по краям имеют каркас, напоминающий ветки деревьев, и в этот каркас вплетены по два-три цветочка.

14

Знаменитый дирижер, композитор и скрипач. Этот деревенский музыкант самостоятельно изучил премудрости своей профессии. Он был настолько виртуозным мастером, что любая, даже самая плохая и расстроенная скрипка, в его руках могла выдавать произведения любой сложности. Мастера скрипичного дела даже шутили над своими подмастерьями: «На этой скрипке теперь сможет сыграть только Джордж Вервальд».

15

По традиции дом надо украшать виноградной лозой, что символизирует плодовитость. Этим люди желают молодоженам того, чтобы детей было столько же, сколько ягод в кисти винограда.

16

Джарвита — профессия, аналогичная нашей тамаде.

17

Богиня музыки народа Скивза, жившего полтора тысячелетия назад до нулевого года по местному календарю.