07'92

Павел Корнев, 2020

Год девяносто второй. Июль. На голове подживает свежий рубец, в карманах гуляет ветер. Есть друзья и работа, а ещё – проблемы. Да и как иначе, ведь пацан сказал – пацан сделал, а вход рубль, выход – два? Если уж хватило ума связаться не с теми людьми, придётся из кожи вон вылезти, лишь бы только не угодить за решётку или того хуже – в пластиковые пакеты. По частям. А ведь просто собирался немного подзаработать…

03 07 1992

утро-день

Вечером допоздна смотрел видеофильмы по кабельному, но поблажек себе делать не стал, поднялся по будильнику в семь, принял контрастный душ, затем отжался, покачал пресс, поработал с гантелями, да ещё вышел во двор и сделал несколько подходов к турнику. Завтракал традиционно яичницей, к ней отрезал варёной колбасы, выдавил из ломтика кружки жира, глянул на просвет, вздохнул и отрезал ещё один. Заодно отметил, что вскоре придётся переходить на каши, а то и в холодильнике, и в карманах становилось как-то совсем уж пусто. Ну да сегодня первый день сторожем выхожу, начну работать, будет проще.

Всю первую половину дня я штудировал учебник алгебры за выпускной класс и решал задачки из сборника для абитуриентов ВТУЗов, к обеду от столь интенсивной подготовки к завтрашнему экзамену откровенно утомился. Когда позвонил Андрей Фролов и позвал на пляж, согласился без раздумий и колебаний, тем более что на градуснике красная полоска уверенно приближалась к отметке с цифрой «тридцать».

— У Аньки через полчаса смена заканчивается, — сказал Дюша. — Подваливай к этому времени, вместе от кафетерия двинем.

— Хорошо, — сказал я, положил трубку на рычажки и отправился на кухню, решив по-быстрому что-нибудь перекусить.

Только заглянул в кастрюлю, и задребезжал дверной звонок, но из своей комнаты как раз вышел дядька, он и открыл.

— Привет! — поздоровался с ним пузатый мужик с третьего этажа и прямо с порога спросил: — Слушай, Пётр, не выручишь до получки?

Прозвучало просьба как-то слишком уж нахраписто, наш гость немного даже смутился и пояснил:

— Да понимаешь, просто второй месяц на хлебе и молоке сидим. Весной младшему гуманитарку из Германии в школе выдали — муку, крупы там всякие, ещё что-то по мелочи, так легче было, а сейчас последний хер без соли доедаем. У моей день рождения на выходных, думал, хоть ножек Буша взять и с картошкой запечь. Юбилей как-никак.

Дядя Петя с сомнением встопорщил рыжеватые из-за беспрестанного курения усы и покачал головой.

— Не, денег не займу. Не водятся они у меня. Я ж пьющий. — И дядька для наглядности щёлкнул себя по кадыку. — Могу тушёнки дать и макарон. Вернёшь, как сможешь.

Толстяк кивнул.

— Спасибо, Пётр! Выручил!

Дядя Петя пошарил в шкафу, отнёс к двери жестяную банку с коровой на этикетке и пару пакетов с «перьями». Запер дверь и вернулся на кухню.

— Вот они — плоды шоковой терапии! В семье два человека работают, не пьют, а денег толком на еду не хватает! — заявил он мне и указал на плиту. — Суп ешь. «Со звёздочками», последний пакет сварил.

Я наполнил тарелку, сполоснул черпак и сел за стол.

— А денег чего не дал? — спросил, когда дядька приоткрыл окно и закурил.

Тот фыркнул.

— Я ж не волшебник в голубом вертолёте благотворительностью заниматься! Что я на эти деньги потом куплю с такой-то инфляцией? Он мне фантики вернёт и будет считать, что рассчитался. Не брать же проценты, не по-людски это. А тушёнка и макароны — они и есть тушёнка и макароны. Как-то так.

Я кивнул, смолотил тарелку супа и пошёл собираться на пляж. Ну как собираться — новые спортивные штаны натянул и майку-борцовку. Да ещё после недолгих раздумий в карман пусковое устройство с вкрученной «мортиркой» сунул. На всякий случай, ага…

Во дворе знакомых не встретил, дошёл до угла дома и уже там в тени девятиэтажки наткнулся на Андрея и Рому. Первый нарядился по пляжному — в длинные шорты-бермуды, сланцы и сетчатую безрукавку, а на плечо набросил матерчатую сумку с бутылкой газировки и покрывалом. Второй, такое впечатление, и вовсе не ложился спать, был помят и поддат, его широкое лицо казалось непривычно бледным.

— Да я вчера и выпил всего соточку! — уверял он Фролова. — Хочешь — побожусь? Дюша, вообще понять не могу, с чего меня так вынесло! Встал — башка трещит, ну и подлечился с утра. Ты ж не говорил, что прямо сегодня за руль садиться нужно!

— Ты только в запой не уйди, — попросил Андрей, снял тёмные очки и нацепил их на голову. — Здоров, Серый!

— Привет-привет!

Мы обменялись рукопожатиями, и Фролов заметил мою новую цепочку.

— Ну ни фига себе! Где урвал? — поинтересовался он.

— Там нет больше, — отмахнулся я и спросил: — Твоя не освободилась ещё?

— Сейчас выйдет.

Я взглянул на кафетерий и обратил внимание на стоявший перед ним угловатый автомобиль, своими формами напоминавший то ли иномарку, то ли «девятку» с багажником; такого раньше на глаза не попадалось.

— Что за модель у серой тачки? — кивком указал я на машину.

Рома фыркнул.

— Блин, Серёга, это ты у нас Серый! А цвет называется «мокрый асфальт».

— Да и хрен бы с ним. Модель какая?

— «Девяносто девятая», — пояснил Романов. — С год назад на ВАЗе выпуск наладили. С завода стоит под лимон. Как две «пятёрки», прикинь?

Он зашагал к автомобилю; мы с Андреем остались стоять на углу.

— Алёнку хахаль привёз, — сказал тогда Фролов и полюбопытствовал: — Ты хоть присунул ей в тот раз?

Я сплюнул под ноги и досадливо поморщился.

— Блин, Дюша! Я же тебя об Аньке не спрашиваю, так?

— А чего тут такого? — непритворно удивился Фролов. — Аньку я во все дыхательно-пихательные через день да каждый день приходую. Любит она это дело.

В иной ситуации я бы только молча позавидовал, но сейчас откровения Дюши невесть с чего резанули по живому.

— Она сам процесс любит или именно с тобой? — хмыкнул я и сразу о своих словах пожалел, обнял напрягшегося приятеля и похлопал его по спине. — Прости дурака, глупость сморозил. Завидую белой завистью просто. Мне до твоих достижений большого секса далеко, Алёнку на две трети только раскрутил.

— В смысле? — удивился Андрей и встопорщил ладонью короткий ёжик выгоревших на солнце волос, едва не смахнув при этом с головы солнцезащитные очки. — На две трети — это как?

— Сам же про дыхательно-пихательные разговор начал! Сколько их по-твоему? Не три разве?

— А-а-а! Ты в этом плане! — рассмеялся Фролов. — Просто решил, ты длину имеешь в виду! Ещё думаю, он прямо в процессе замеры делал, что ли? Геометр херов!

Мы поржали, я вытер выступившие от смеха слёзы, и тут стеклянная дверь кафетерия распахнулась, на улицу вышел крепыш лет двадцати пяти в брюках и рубашке с коротким рукавом. Он что-то сказал Роме, тот передёрнул плечами, бросил разглядывать «девяносто девятую» и направился обратно к нам.

— Охранник бдит? — догадался я.

— Водитель, — покачал головой Андрей. — Охранник поздоровее будет. Тот ещё шкаф.

— Чем больше шкаф, тем громче падает, — усмехнулся я.

— Зато из-за него в хозяина сложнее попасть, — сказал Фролов и оживился. — О, идёт!

И точно — на крыльце кафетерия появилась Аня в простом светлом платьице до колен. Она лёгкой походкой зашагала по тротуару, и Рома поспешил с нами распрощаться.

— Всё, пацаны, давайте до завтра! С вами не пойду, развезёт на жаре!

Солнце и в самом деле припекало, день выдался знойным и безветренным, мы останавливать приятеля не стали и отправились на пляж втроём. Но только двинулись к дороге, и Аня попросила:

— Ребята, давайте не побежим?

Движение было не слишком интенсивным, а до пешеходного перехода выходил изрядный крюк, и я посмотрел на Андрея с нескрываемым сомнением. Тот перехватил мой взгляд и предложил:

— Ты иди место присмотри, а мы прогуляемся.

Я перебежал через дорогу, принялся лавировать меж отдыхающих, которых по случаю хорошей погоды оказалось на пляже очень даже немало, и почти сразу послышалось:

— Серёжа!

Обернулся на окрик и увидел Зинку Марченко, та помахала ладошкой.

— Серёжа, айда к нам!

Загорала соседская девчонка не одна, а в компании сверстников, и я немного поколебался, но всё же подошёл к их расстеленным на земле покрывалам. Просто решил воспользоваться случаем глянуть на Зинку в купальнике и разочарованным, надо сказать, нисколько не остался. Ноги у девчонки оказались ожидаемо длинными и стройными, талия тонкой, а грудь даже крупнее, нежели предполагал. Её лишь самую малость тронутую загаром кожу усеивали веснушки, две чёрные косички задорно топорщились в разные стороны, в серых глазах мелькали искорки-смешинки.

— Если ты загорать, то присоединяйся! — предложила соседка, ясно давая понять, что парочка молодых людей сопровождает её подружек.

Одного из парней, к слову, уже видел раньше — именно его с приятелями шуганул с Зинкиного этажа две недели назад. Но это был не тот бычок, что спускался с демонстративной неохотой, и я поминать былое не стал, спокойно пожал протянутую руку.

— Денис, — представился парень.

— Сергей, — вслед за ним произнёс его товарищ, худой и длинноволосый, на цепочке которого вместо крестика болталась обычная английская булавка.

— У нас два Сергея! — обрадовалась кудрявая девчонка, которую встречал в компании Зинки и прежде. — Можно желание загадывать!

Фигурой она больше походила на мальчика, и лиф купальника как-то особо даже не оттопыривался, а вот их подружка с длинными русыми волосами и круглым простоватым лицом, наоборот, отличалась крупным сложением. Не дурнушка, скорее наглядное подтверждение правила, что из трёх подруг одна обычно будто специально подобрана для подчёркивания красоты остальных.

— Ксюша и Зоя, — представила девчонок Зинка и вдруг охнула, заметив протянувшийся у меня над правым виском рубец. — Ой, Серёжа, а с головой у тебя что?

— Бандитская пуля, — усмехнулся я.

— Я серьёзно!

— В аварию попал. Ерунда, почти зажило уже.

Соседка кивнула, приняв мои слова на веру и указала на покрывало рядом с собой.

— Садись!

Помимо одежды, сумок, открытой бутылки «Дюшеса» и колоды карт на покрывале валялись пачка «Родопи» и коробок спичек, но курили в компании, насколько понял, только пацаны.

— Да я не один, — пожал я плечами. — Сейчас Андрей со своей девушкой подойдёт.

— Всем места хватит, — уверила меня кудрявая Ксюша. — Вместе веселей!

Едва ли молодые люди разделяли эту точку зрения, но их мнение никого, похоже, не волновало. Я подумал-подумал, да и снял майку, благо синяки на рёбрах давно поблёкли и больше не бросались в глаза. Затем оглядел пляж, заметил Фролова и помахал ему рукой, а после уселся на покрывало и разулся.

Подошёл Андрей расстелил по соседству собственное покрывало. Анна сразу стянула через голову лёгкое ситцевое платье и осталась в закрытом купальнике. За последнее время она самую малость похудела, и стала выглядеть даже лучше, чем в нашу прошлую встречу — как видно, кувыркания в постели с Андреем оказались куда эффективней занятий аэробикой.

На парней стати продавщицы произвели впечатление просто неизгладимое, и Ксюша с Зоей мигом насупились, да и Зинка уставилась на меня, словно ждала какой-то реакции. Но не ворохнулось ничего и нигде. Самоконтроль на высоте, да и не в моём вкусе Аня, если уж на то пошло, слишком пышная. Это в период полового созревания идеалом красоты Саманта Фокс представлялась, а сейчас куда больше телосложение той же Алёны привлекает. Или даже Зинки — ей занятия в школьной секции лёгкой атлетике только в плюс пошли, а уж теперь, когда грудь выросла…

— Мы купаться! — объявила Анна и, покачивая широкими бёдрами, направилась к озеру.

Андрей поспешил следом, тогда Зинка тоже поднялась с покрывала и взглянула вопросительно.

— Сергей?

— Пошли.

Анна с Андреем добрели по мелководью до бетонной плиты затопленного парапета, нырнули с неё и поплыли, мы же перешли на противоположную сторону пляжа с песчаным дном и заходили в озеро куда медленней и неспешней. На контрасте с послеполуденной жарой вода показалась какой-то совсем уж прохладной, и когда она подобралась к паху, я даже остановился, собираясь с решительностью.

— Самое дорогое застудить боишься? — рассмеялась Зинка, подалась вперёд и поплыла. — Брось! Тепло же!

— Тепло, как же! — только и проворчал я, не спеша повторять её манёвр.

Рубец на голове ещё толком не зажил, поэтому нырять не стал, ограничился парой решительных шагов на глубину, а после присел, окунаясь по шею. И сразу выпрямился.

Уф! Холодно!

Зинка сделала небольшой круг, подплыла обратно и встала рядом.

— Что-то «Эфир-два» смотреть не приходишь, — сказал тогда я. — А, помнится, обещалась.

— Ой, да ты что! — горестно вздохнула девчонка. — Слышал же о Лидке Светловой, да? Кошмар просто! Родители перепугались, теперь надо быть дома в десять вечера и ни минутой позже.

— Ты и будешь дома. Только этажом выше.

— Тебе легко говорить, а мне мама целый скандал на этот счёт закатила! Серёжа, говорит, мальчик хороший, но ещё не хватало, чтобы ты в пятнадцать лет в подоле принесла!

— В пятнадцать не успеешь уже, — усмехнулся я. — Ты ж сентябрьская, тебе до шестнадцати всего ничего осталось.

— Ты помнишь о моём дне рождения! — обрадовалась Зинка. — Как это мило!

— Помню, конечно, — улыбнулся я. — Если что — заходи сегодня часиков в шесть. Мы кабельное подключили и цветной телевизор купили. Маму успокой: дядя Петя дома будет, а мне как раз к десяти на работу.

Зинка фыркнула, потом кивнула.

— Приду, — пообещала она, оттолкнулась от дна и поплыла к берегу. — Догоняй!

Я побрёл следом.

К нашему возвращению одним покрывалом стало меньше, Зоя и Денис успели собраться и уйти.

— Чего это они? — потребовала Зинка объяснений у кудрявой подружки, и та захихикала.

— Кто-то слишком откровенно пялился на чужой зад, — пояснила она и строго посмотрела на собственного ухажёра. — И не один Денис, между прочим!

Но длинноволосый неформал лишь беспечно отмахнулся.

— Ой, да ладно тебе, Ксю! Сама тоже с чьей-то мускулистой спины глаз не спускала!

Кудрявая девчонка состроила мечтательное выражение и театрально вздохнула.

— Там и пониже спины всё мускулистое!

Зинка возмущённо фыркнула.

— Ксюша, ну как так можно?!

— Так и нельзя, — спокойно ответила кудрявая егоза и потрепала своего парня по щеке. — Мне только Серёжу можно.

Вернулись Андрей с Аней, разлеглись на покрывале по соседству. Сергей-неформал взял Ксюшу за руки, и они уставились друг на друга, при этом игра в гляделки сопровождалась дикими гримасами и сдавленным смехом. Зинка только глаза закатила.

— Детский сад!

Фролов достал из сумки пластиковую бутылку с «пепси», отпил сам и предложил мне. Я потянулся было, но сразу уточнил:

— С ромом?

Андрей кивнул, и я покачал головой.

— Не, сейчас обсохну и пойду готовиться. — Перехватил удивлённый взгляд соседки и пояснил: — Завтра вступительные экзамены начинаются.

— Здорово! — обрадовалась за меня Зинка. — Куда поступаешь?

— В политех на архитектурно-строительный. У них там экономика строительства есть, если получится, туда пойду.

Девчонка скрестила ноги и спросила:

— Но вечером ты меня ждёшь?

— Приходи обязательно!

Мы ещё немного поболтали обо всякой ерунде, а потом я оделся и потопал домой. По пути передумал и свернул к кафетерию, благо у его крыльца уже не стояло серой «девяносто девятой».

Внутри играла музыка, и Алёна негромко подпевала исполнительнице:

— А ты не лётчик…^[3]

Заводной припев понравился, куплеты же своими плевками в сторону Лубянки откровенно разочаровали. Сейчас все смелые стали, дохлого льва только ленивый не пнул, а вот раньше кишка тонка была, только рокеры чего-то там изображать из себя пытались, да и то не все.

— Привет, Сергей! — улыбнулась мне продавщица. — Давно не появлялся.

Я мог бы выдать что-то о разбитом сердце, тем более что Алёна и вправду была премиленькой, но, памятуя о её просьбе, от комплиментов воздержался и указал на прочертивший висок шрам.

— Сотряс заработал, две недели пить нельзя было.

Алёна озадаченно склонила голову набок, и серебристо-белая прядь упала ей на лицо, закрыв левый глаз. Стояла-то блондинка за витриной с кондитерскими изделиями, за отделом с бутербродами и водкой на розлив присматривала её напарница — полная тётка средних лет.

— Будь добра, взвесь полкило рулета с белковым кремом, — попросил я.

— Решил переключиться на сладкое? — улыбнулась Алёна с некоторым даже, как мне показалось, облегчением.

— Гости придут.

Рулет потянул на пятьдесят три пятьдесят; я дошёл до отдела с алкоголем и протянул продавщице мятую сотню, а на сдачу получил четыре странного вида десятирублёвых монеты с серебристым ободом и жёлтым кругляшом в центре. Их реверсы, как и оборотные стороны выданных сверху пятирублёвки, рубля и миниатюрных пятидесяти копеек украшал не герб, а изображение кремлёвской башни и купола какого-то дворца. При этом упоминался государственный банк СССР, да и год выпуска значился тысяча девятьсот девяносто первый. Надо же, не видел таких раньше. Вообще всё в армии пропустил.

Озадаченно бренча монетами в кулаке, я вернулся к Алёне с чеком, и блондинка наколола его на спицу, даже не взглянув на пробитую сумму.

— Держи! — отдала она мне завернутый в обёрточную бумагу и перетянутый шпагатом рулет.

— Слушай, ты же Рому знаешь? — спросил я, не спеша отходить от витрины. — Наш друг с Андреем, высокий такой, чисто хлопец деревенский, кровь с молоком.

— Знаю, конечно, — фыркнула Алёна. — Каждый день сюда как на работу ходит.

— А вчера вечером в твою смену заходил? Почему спрашиваю — не помнишь, сколько он выпил?

— Взял сто пятьдесят водки и стакан томатного сока, — указала продавщица на перевёрнутый стеклянный конус с краником, заполненный ярко-красной жидкостью. — А что?

— Да как-то сильно его развезло. Если только ещё где добавил…

— Он самую дешёвую водку брал, «Традиционную». Это новая какая-то, с неё многие резко пьянеют.

— Буду иметь в виду, — кивнул я и двинулся на выход. — Счастливо!

— Пока!

Я толкнул стеклянную дверь и вышел из кафетерия, пытаясь решить для себя, испытываю что-то по отношению к Алёне или нет. Её связь с бизнесменом меня определённо коробила, но дело было не в ревности и даже не в каком-то там собственническом инстинкте. Просто рассчитывал при случае с ней переспать, а теперь уже точно не выйдет.

Вот только, чем страдать всякой ерундой, лучше бы смотрел по сторонам, а так встрепенулся, лишь когда послышалось:

— Гля, Енот!

Вскинулся, а навстречу топают Кислый-младший, Пантелей и парень постарше, который вчера улетел в кусты от пинка Андрея. Вот так встреча, блин на фиг…

Вообще при столь паршивом раскладе не зазорно развернуться и задать стрекача, но побежишь — так и будут потом гонять. И я убегать не стал, вместо этого переложил свёрток с рулетом в левую руку и вытащил из кармана пускач. Большой палец упёрся в шпенёк, и злорадные улыбки пацанов сразу увяли. Очень уж непредсказуемая штука — сигнальная ракета, может срикошетить, а может и в одежде запутаться, тогда до костей мясо точно прожжёт.

— Енот, ты дурак, что ли? — вроде как пристыдил меня Кислый и сплюнул под ноги длинную струйку слюны.

— Контуженный, — кивнул я, не спеша, впрочем, прицеливаться. — Со справкой.

Пацаны переглянулись. Подставляться под выстрел из пускового устройства им определённо не хотелось, но и просто пройти мимо они тоже не могли. Опять же оставались шансы, что выстрела не последует; не так уж просто перейти подобную черту…

Дабы развеять все сомнения на собственный счёт, я растянул уголки губ в механической улыбке, которая больше походила на оскал, и спросил:

— Хотели чего?

— Вы с Кролом совсем берега потеряли! — объявил незнакомый парень, который точно был из кодлы Кислого-старшего. — За беспредел ответите! Завтра в восемь будем ждать на футбольном поле десятой шараги. Не придёте на стрелу, станем по всему району щемить, так Кролу и передай.

— Передаста нашёл? — не сдержался я.

— Не хочешь, не передавай. Твоё дело. Пошли, пацаны.

И они ушли. Я тоже у кафетерия оставаться не стал и потащился обратно на пляж. Там отозвал Андрея в сторону и рассказал о случившемся, но Фролова вызов на стрелку нисколько не встревожил, он будто заранее чего-то подобного и ожидал.

— Серый, ты не парься, — попытался успокоить меня приятель. — Я на этот счёт с Графом перетру. Ну и ты поговори с кем сможешь. Пусть подваливают к семи к моему подъезду. А сам подходи в четыре в гаражи — ещё успеем мебель пособирать.

Ну да — война войной, а обед по расписанию.

Я попрощался с Андреем и отправился домой. Во дворе играли в настольный теннис знакомые пацаны, заручился их обещанием поддержать нас на завтрашней стрелке с братвой Кислого и поднялся к себе. Там убрал рулет в холодильник и заварил чай. Потом уселся грызть гранит науки. Но больше, конечно, ждал соседку…

Примечания

3

«Лётчик», Анка.