Лабиринт Венеры

Павел Иванов, 2018

Добро пожаловать на школьный двор! Там плетутся интриги, замышляются заговоры, орудуют агенты тайных орденов, живут прекрасные дамы и галантные кавалеры, пишутся романтичные письма и строится крепкая дружба. Там каждый день – это приключение, которое никогда не повторится. Павел Иванов на страницах книги «Лабиринт Венеры» раскрывает тайну ордена «Кентавр» – негласной организации, осуществляющей «Контроль Общественных Нравов». Прямо сейчас «кентавристы» ищут нового адепта. Агенты отправляются на задание – они должны завербовать Ромика, местного книгочея и знатока гуманитарных наук, влюблённого по уши в Лидию Герцогиню. Новые знакомства обещают большие перемены. Сумеет ли Ромик, оказавшись в эпицентре школьных интриг, остаться собой, завести верных товарищей, покорить любимую и не совершить ничего такого, о чём потом придётся сожалеть?

Вечер на поляне

В шесть часов вечера Ромка отправился к Косте. Эти визиты уже вошли в привычку, стали неотъемлемой частью бытия. Дубровский жил на той же улице, только метров на четыреста ближе к центру посёлка.

Команда была в сборе, ждали только Денщикова. Десятка полтора мальчишек от восьми до тринадцати лет вооружились вырезанными из дерева «автоматами» и готовились выступить на поляну. Ею называлась свободная от построек и огородов площадка на стыке двух улиц, которая по мере надобности могла служить спортивной ареной или театром боевых действий.

Костя был в своём неизменном мундире с полковничьими погонами на плечах, в руках держал макет немецкого «шмайсера». Тщательно выдержанный в деталях и размере, покрытый чёрным блестящим лаком, он мало чем отличался от оригинала и был результатом Ромкиного старания. Создавать подобные копии было вторым после книг хобби Денщикова. Ромка зашёл в «арсенал» (ближайший сарай) и вышел, держа в руках не менее качественную копию «калашникова», своё любимое оружие. Оказавшись на поляне, команда разделилась на две неравные части: большая — пограничники, меньшая — шпионы. При этом почти все хотели быть шпионами и мало кто пограничником. Приходилось прибегать к методу жеребьёвки, уговорам, а то и прозаическому подзатыльнику. Так или иначе, команды были укомплектованы, и несколькими палыми ветками обозначили границу участков. Костя подал сигнал, и игра началась.

Поляна, а точнее её северная часть, захламлённая мусором, кучами ненужного хвороста и навоза, как нельзя лучше подходила для пограничной зоны. Спустя некоторое время затея плавно перетекла в «казаков-разбойников», а ещё позднее — в «войнушку».

И тут Ромка, оказавшись рядом с Костей, предложил:

— Слушай, Костик, а может, для лучшего эффекта прифронтовой полосы зажжём навозную кучу?

— Попадёт, — кивнул тот в сторону близлежащих домов.

— Наверняка нет. — Ромка указал в сторону многочисленных столбов дыма над селом. — Вон, все жгут мусор и ботву на огородах.

— В таком случае и нам разрешается! — Костя захлопал по карманам в поисках спичечного коробка.

— Тем более, — Ромка наслюнил палец и поднял его над головой, — ветер дует от села.

— Тогда ладненько. — Костя чиркнул спичкой, и густой дымовой столб окутал передовую.

Неизвестно, чем бы закончилась эта последняя атака, если бы один из солдат не крикнул:

— Смотрите, девчата идут!

— Приготовиться к обороне! — подал команду «полковник» Костя. — Капитан Денщиков, выясните мощность и боевую задачу противника. Выполняйте приказ!

Ромка с двумя разведчиками поднялся из-за кучи и двинулся навстречу девочкам, шутливо выставив вперёд «автомат». Однако нечто похожее на недовольство Костей и всем этим маскарадом заставило его смущённо закинуть свой «калашников» за спину.

Навстречу ему, в окружении подруг разных возрастов, шла его одноклассница Лидия Герцог. Раньше Лида жила на другом краю села, но под Новый год её родители и ещё несколько семей переехали, получив квартиры на соседней улице Новой, застроенной двухквартирными коттеджами. Сейчас вместо школьной формы она была одета в спортивные брючки, заправленные в сапожки, и коротенькую серую курточку, отороченную мехом голубого цвета. Волосы свободной и игривой волной спускались на плечи.

«Видимо, пришла осваиваться на новой территории», — подумал Ромка и молча остановился, не дойдя несколько шагов.

Первой разговор начала Лида:

— Мы пришли сюда играть. Поляна большая, и никто никому мешать не будет. Кто из вас хочет с нами в лапту, пусть присоединяется! — Тут она добавила с лукавой улыбкой: — Если «полковник» позволит…

Ромка на мгновение поймал взгляд её смородиновых глаз, смущённо улыбнулся уголками губ и отправился докладывать результаты рекогносцировки. Костя выслушал его донесение и объявил:

— Война окончена! Армия распускается! Все идём играть с девчатами в лапту!

Двое малышей были нагружены оружием и получили задание отнести его на «склад». В общей куче оказались и Костин «шмайсер», и «калашников» Романа.

Когда зашло солнце и показались первые звёзды, игра прекратилась, и все расположились около кучи, продолжавшей тлеть. Запасли топлива — соломы, сучьев и всего того, что ещё могло поддерживать костёр. Расселись кому как удобнее и начали рассказывать кто что знает: анекдоты, забавные истории или страшилки. Те, кто был помоложе и потрусливее, пугливо озираясь, поторопились уйти домой, пока ещё не совсем стемнело. Остальные при свете костра слушали друг друга и громко смеялись: мальчишки — немного грубовато, девчонки — задорно и заливисто. Сидеть среди темноты и вечерней прохлады в светлом кругу было очень уютно. Языки пламени, весело переплясывая, несли тепло и радость общения. Не было сил и желания расходиться по домам, и лишь рука время от времени подбрасывала новую порцию в костёр.

Ромка сидел в тесном кругу старых друзей как раз напротив Лидии. Их разделяло только пламя. Разгораясь и затухая, оно, как театральный занавес, открывало или прятало от него одноклассницу. Ромка впервые в жизни видел так близко девичье лицо, к тому же столь прекрасное… Тёмнокарие, как свежезаваренный крепкий чай, глаза в обрамлении длинных, круто загнутых ресниц, чёткий контур пунцовых губ цвета сочной переспевшей вишни… От жара костра румянец походил на мрамор в свете утренней зари. Припоминалось, что по-научному в архитектуре он, кажется, называется родосским. Конечно, все эти странные ощущения можно было бы списать на то, что в их компанию затесалась новенькая, но в глубине души Романа возникало какое-то неизведанное чувство, похожее на печаль, томление и одновременный восторг. Ромка любовался, как ночной ветерок, чуть приподнимая, игриво колышет волосы девочки. В отблесках костра её локоны сверкали то солнечной рыжеватостью, то цыганской синевой… Ему даже стало казаться, что он грустит оттого, что не может так же просто и ласково дотронуться до этих красивых прядей и нежных щёк, похожих на кожицу недозрелого персика. Отсветы костра плясали в её зрачках словно два озорных бесёнка. Ромка даже подумал, что это смешинки: а ну как Лидия разгадала его тайные помыслы? Смущённый, он без всякой надобности отвернулся и достал из-за спины очередную порцию мусора — старый, грязный, рваный сапог, который принялся старательно укладывать в огонь…

В этот вечер все засиделись допоздна и разошлись, когда уже не горели огни в окнах домов. И только хозяйка ночи — луна — светила ярко и величаво.

Запахнув курточку и поёживаясь от ночной свежести, ушла и Лида. Наш герой проводил её продолжительным взглядом и тоже направился домой.