Лабиринт Венеры

Павел Иванов, 2018

Добро пожаловать на школьный двор! Там плетутся интриги, замышляются заговоры, орудуют агенты тайных орденов, живут прекрасные дамы и галантные кавалеры, пишутся романтичные письма и строится крепкая дружба. Там каждый день – это приключение, которое никогда не повторится. Павел Иванов на страницах книги «Лабиринт Венеры» раскрывает тайну ордена «Кентавр» – негласной организации, осуществляющей «Контроль Общественных Нравов». Прямо сейчас «кентавристы» ищут нового адепта. Агенты отправляются на задание – они должны завербовать Ромика, местного книгочея и знатока гуманитарных наук, влюблённого по уши в Лидию Герцогиню. Новые знакомства обещают большие перемены. Сумеет ли Ромик, оказавшись в эпицентре школьных интриг, остаться собой, завести верных товарищей, покорить любимую и не совершить ничего такого, о чём потом придётся сожалеть?

Одноклассники

Соскучившись за долгую снежную зиму по яркому, тёплому солнышку и просыхающим буро-зелёным полянкам, дети собирались в стайки и играли — до изнеможения, до темноты, забывая обо всём на свете, кроме уроков. Потому что весна весной, а уроки учить необходимо. Двойка в конце учебного года — штука малоприятная, так что основная масса играющих появлялась на улице часов в шесть-семь вечера, когда уроки были уже выучены и все заботы оставались позади.

На одной из таких лужаек к детской компании подошёл паренёк лет четырнадцати. Поношенные джинсы фирмы «Рассвет» с неповторимым изяществом сидели на его ладной фигурке. Куртка была щегольски застёгнута лишь на одну нижнюю пуговицу. Костюм дополняли резиновые сапоги и простая кепка. На высокий лоб свисала прямая чёлка. Короткая школьная стрижка тёмно-каштановых волос открывала маленькие, плотно прижатые к голове уши. Прямой взгляд карих глаз свидетельствовал о наличии твёрдого характера.

— Васёк! — окликнул он своего закадычного друга, ученика восьмого класса и ярого поклонника остросюжетных романов. — Что же ты без меня ушёл?!

— А сколько можно было ждать? — откликнулся белобрысый крепыш с греческим профилем и лёгкой россыпью веснушек на переносице.

— Ромка! Денщик! Будешь с нами играть? — раздалось сразу несколько голосов.

— А зачем я, по-вашему, сюда пришёл? — с весёлым задором в голосе откликнулся тот.

Игра в этой компании, на которую мы сейчас обратим самое пристальное внимание, была в самом разгаре. Ромку приняли без долгих разговоров, вот только оказался он в противоположной другу команде. Чуть потревоженная его вторжением, игра вскоре вновь стала крайне оживлённой. Её фоном, как всегда, были лёгкий спор, смех и шутки над неудачниками. Здесь же Ромка увидел своего бывшего дружка Фёдора, рубаху-парня и отъявленного сорванца. Они дружили лет шесть, пока однажды, год назад, не разошлись во мнении об одном общем знакомом — и дружбе пришёл конец. Сейчас они уже не помнили прошлого и как ни в чём не бывало веселились вместе. Кроме весеннего воодушевления, их подогревало присутствие девчат. И вдвоём у них неплохо получалось быть заводилами. Во всём, что не касалось книг, Ромка был обычным мальчишкой — весёлым, общительным, в меру озорным. Когда приходил их черёд бить по мячу (а игра шла в лапту), удар получался таким, что мяч улетал далеко в сторону. Громко хохоча, Ромка и Федя первыми бросались его искать. Ищут-поищут — и найденный мяч вновь вступает в игру. И так до следующего раза. Поскользнувшись, Ромка поднялся и, не задумываясь, вытер грязную руку о лицо Фёдора.

— Теперь ты тоже Федька-Умойся-Грязью! — показал он на него пальцем и рассмеялся.

Продолжая веселиться, приятели дошли до того, что выпачкали лица друг другу. Под общий смех они обнялись и отправились умываться в ближайшую лужу. Благо те были повсюду. Умывшись, ребята вернулись к компании и заметили пополнение: за время их отсутствия подошли два Ромкиных одноклассника.

Костя Дубровский был одет в поношенную офицерскую форму без погон и петлиц. Мундир, бриджи и яловые сапоги раньше принадлежали его старшему брату и были чуть велики, но это не сразу бросалось в глаза. Тулья фуражки специально была высоко задрана, как у фашистских офицеров в кинофильмах; из-под козырька виднелась косая чёлка. Дополняли сходство чуть оттопыренная нижняя губа и презрительно прищуренные глазки. «Ну и видок! — отметил про себя Ромка. — Типичный диктатор из какой-нибудь банановой республики».

Иван Королёв был на голову ниже одноклассников, одевался в простую одежду. И только завитой чуб был зачёсан на козырёк фуражки-восьмиклинки, как у донского казака на лубочной картинке времён Первой мировой войны. Эти ребята, особенно Костя, слыли известными в селе и школе хулиганами, поэтому особого восторга от их появления никто не почувствовал. Однако расходиться не хотелось, и все решили примириться в ожидании дальнейшего веселья. Лапта уже порядком надоела, и все охотно согласились на предложение Кости поиграть в «ремень». Против обыкновения новички играли без нарушения правил, не сквернословили и вообще вели себя довольно тихо. Вот только бегали как-то неуклюже и с неохотой. Ромка не замедлил полюбопытствовать на этот счёт.

— Выпей три бутылки газводы, и ты будешь так бегать! — парировал Костя.

Объяснение удовлетворило всех: газвода из-за весенней распутицы была довольно большой редкостью в сельмаге, поэтому наслаждаться ею приходилось впрок.

Тем временем солнце закатилось за горизонт, и сумерки дымчатым пологом опустились на землю. В низинах начал скапливаться туман. Издалека его белые облачка походили на небольшие озерки. В свои права вступала ночь — тихая, лунная и, по сравнению с прошлыми, довольно-таки тёплая. У ближнего пруда гомонили, устраиваясь на ночь, утки, недавно прилетевшие с юга. Крепко сбитая компания начала помаленьку расходиться. Кто-то сам, кого-то звали родители. То там, то здесь раздавался их призывный и беспокойный голос. Время подходило к одиннадцати, и на поляне остались только четверо мальчишек.

— Вы, парни, сейчас куда? — поинтересовался Костя. — Давайте по селу крутанёмся, Ивана домой проводим.

А почему бы и нет? Прекрасно проведённый вечер требовал продолжения, и идти домой совсем не хотелось. Друзья переглянулись, поняв друг друга без слов, и последовали за приятелем.

Дом Вани стоял на противоположном конце села, а Костя, Ромка и Вася жили на одной улице, поэтому отношения у них были если не дружескими, то, по крайней мере, приятельскими. Дорогой сам собой зашёл разговор о сокровенной теме в жизни четырнадцатилетних мальчишек — о девчонках. Для Романа эта область жизни была совершенно новой и неизвестной. Его познания о женщинах не выходили за рамки романов, и сейчас, в обществе сверстников, он знакомился с ними как со второй половиной земного населения. В книгах женщины описывались как нежные и милые создания, достойные восхищения и поклонения. Однако в беседе литературная романтика вскоре сменилась обыденностью повседневности. С этих минут что-то новое и грустное, словно невозвратная потеря, поселилось в душе мальчика. Так оно и было — он расставался с детством.

В один момент Рома не выдержал и задал вопрос, который давно вертелся у него на языке:

— Костя, а как называется, когда переходишь дорогу другому? Вася пишет письма Людмиле, а сегодня я случайно узнал, что ей пишешь и ты…

— Ладно, не базарь, а то можешь схлопотать за разглашение чужой тайны! — Васёк с силой дёрнул Ромку за рукав, и тот почти развернулся на одном месте.

После минуты неловкого молчания разговор вошёл в прежнее русло, но вопрос остался без ответа. Разве мог Ромка тогда предположить, что в ближайшие два месяца получит его от самой жизни? Полная тайн, тревог, важных новостей и случайных открытий, она началась для него именно в тот вечер. Ему предстоял новый этап становления и глобального анализа того, что он уже знал и что ещё предстояло узнать.

Домой Роман вернулся далеко за полночь.