Загадки маленького городка

Павел Волков

Журналист Люпин Римус, некогда сбежавший в юном возрасте из своего родного города из-за проблем. И когда его вновь спустя время настигают проблемы, он решает вернуться в свой старый родной городок. Он также поставил цель узнать правду про трагедию, именуемую Днем Смерти, которая произошла 22 года назад, унесшая 666 жизней и продолжающая каждый год собирать свою жатву. И он вместе со своим верным юным помощником погружается в пучину загадок некогда процветающего шахтерского города Аурум Сити. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 2. Школа

Из кошмара меня выдернул звонок телефона. Пытаясь понять, где он трезвонит, я смог обнаружить его валявшимся на полу возле шкафа. Хм, странно. Я явно оставлял его вчера не там. Видимо во время выключения будильника неаккуратно его положил. Надеюсь, там нет новых трещин. Я ринулся к телефону, но упал, запутавшись в одеяле. Дополз к телефону как гусеница. Это звонил Ник. Я ответил:

— Доброе утро, соня. Бужу, как и обещал. Смотри снова не засни. Встретимся у школы.

— Доброе утро, Ник. Не волнуйся, не засну. Хорошо, встретимся там.

Ник положил трубку. Я поднялся и сел на стул, открыл дневник:

Сегодня 4 июня 2021 г. Кошмары продолжаются. Они повторяются словно день сурка. Но сегодня они немного отличались. Мальчик, что до этого кричал мне, что я убийца и звонко смеялся, произнес новые слова: «Те, кто его видел, уже слишком давно живут. Их время на исходе. День великой жатвы приближается». Дальше все шло по классике, кроме одного — моей смерти. Я умирал не от удушения, а от утопления и как будто даже чувствовал вкус речной воды. Чтобы это могло значить? Просто сны или чье-то предупреждение? Пускай это пока останется еще одной загадкой.

Закончив писать дневник, я наконец выбрался из одеяла и заправив кровать, отправился в душ. Закончив, я вышел к зеркалу и достал таблетки из шкафчика и запил их водой. Направившись к шкафу, я решил, что, пожалуй, сегодня одену свои любимые сине-черные брюки и фиолетовую рубашку. Мой живот подал знак, что пора завтракать.

По пути на кухню я снес Чешира, который вечно носится рядом. Хотя кто кого снес можно еще поспорить. Я решил прекратить балаган фразой «завтракать будешь?». В этот миг он неуклюже запнулся и остановился. Думаю, в голове у него прозвучала фраза: «маршрут перестроен», так как он сразу же ринулся на кухню и начал скандалить у своей плошки. Взяв корм, я насыпал ему в плошку и налил чистой воды, а затем погладил и пожелал приятного аппетита. Открыл холодильник:

— Так-так, что тут у нас есть?

Осталось 3 яйца, немного молока, ветчины и сыра. Не густо. Похоже нужно пополнять запасы. Было решено сделать из всего этого омлет с ветчиной и сыром. Но перед этим решил заняться кофеваркой. Залил воды, насыпал кофе, нажал кнопку. Пока кофе готовилось, я вернулся к омлету. Разбил 3 яйца, добавил молока и немного муки плюс приправы. Порезал мелким кубиком ветчину и кинул это все в тесто. Затем подошел к плите и включил газ. Взял сковородку, налил масло. И отправил омлет на сковородку. Пока жарился омлет, я натер сыр. Когда омлет был готов, я выложил его на тарелку и посыпал сверху сыром. Налил из кофейника чашку кофе и отправился к столу.

— Так, какие у нас на сегодня дела? Хм, сходить в школу и взять интервью насчет памяти Дня Смерти и заехать к детективу — расспросить о пропавшем сыне Криса Ретфилда. Так же нужно разобраться со всеми фотографиями, сделанными в подвале часовни. Записав все это на всякий случай в телефон, я закончил завтрак.

Быстренько помыл посуду. Отправился в прихожую и одел пальто с ботинками. Проверил все ли есть в сумке. Подойдя к двери, я почти вышел наружу, но задумался: осталось 2 дня до Дня Смерти. Думаю, на улицах со временем будет только больше и больше безумия. Так как я не могу сидеть до 7 июня дома, возьму на всякий случай с собой револьвер. Пройдя в кабинет, я направился к старому шкафу и достал оттуда кобуру. Пришлось снять пальто, чтобы надеть ее. Так, теперь нужно было вспомнить код от сейфа. Ах, точно — день рождение моего брата 03.06.93.

Я достал револьвер и проверил, заряжен он или нет. Он был заряжен. Я прокрутил барабан и хотел уже уходить, но решил взять еще патронов на всякий случай. Закрыв сейф, я направился к выходу. Выйдя из дома, я запер его и пошел к машине. Посмотрев на мою старушку, я решил добавить к списку дел: «заехать на авторынок поддержанных машин и выбрать новую». Сев в машину я включил свой любимый рок. Машина завелась достаточно быстро, всего лишь 10 мин провозился. Я отправился в школу. Проезжая мимо дома мистера Фенсера было грустно на него смотреть. Он пережил трагедию, сам выжил, но в итоге все так закончилось. Примерно через 50 минут я был уже около школы. Тут меня ожидала неожиданность. Около школы было много полицейских машин и скорой помощи. Тут была даже машина мэра и прокурора. Кажется, вместо интервью у меня будет обзор места преступления. Я вышел из машины и посмотрел на старое трехэтажное здание школы. Ему было столько же, сколько этому городу. Его основал в 1891 г. профессор Уолтер Ротшельд. Хотя сейчас некоторые кабинеты закрыты, школа все равно продолжает обучение. У входа было все перегорожено и стояли патрульные никого не впуская и, видимо, не выпуская. Так же было много зевак. В этой толпе я пытался разыскать Ника. Вдруг откуда-то сзади я услышал его голос:

— Люпин, я тут. Просто было очень шумно, и я решил отойти в сторонку.

— Понятно. Ты как после вчерашнего хоть поспал?

— Да, вроде бы нормально. Придя домой только долго, не мог заснуть, так как думал о том, что произошло.

— Сочувствую, с меня тогда мокко с твоими любимыми пирожными — фиолетовыми пуфиками. Ты не знаешь, что здесь произошло? Ничего не слышал пока тут стоял?

— Спасибо, не откажусь. Нет, ничего не слышал, кроме судачеств, что безумие и подобная фигня началась.

— Понятно. Давай подойдем чуть поближе. Нужно попытаться туда пробраться. Мы же все-таки журналисты.

— Хорошо, только с каких пор я журналист?

— Будем считать с вчерашнего дня, когда ты смело приехал на мою просьбу.

— Это значит ты поднимешь мне зарплату?

Улыбнувшись, я ответил:

— Посмотрим на твое поведение.

— Эй, я же прилежный ученик.

— Хорошо, хорошо. Никто и не спорил.

Подойдя поближе, я начал думать, как попасть внутрь. Из парадной двери вышел мэр. За ним по пятам шел прокурор. Они явно оба были чем-то встревожены. Мэр почти каждую секунду останавливался и что-то говорил прокурору. Так продолжалось пару минут. Потом они сели по своим машинам и уехали. Из двери появился детектив. Это был Майлз Ли. он был одет в строгий костюм «тройка» черного цвета с нежно-голубой рубашкой. Сверху было н, а на голове красовалась серая шляпа-котелок. На лице читалась встревоженность и легкое подергивание губы — видимо это издержка работы. Его коричневые глаза выражали серьезность. Он спустился пониже к толпе и взял громкоговоритель одного из патрульных. Он сказал:

— Граждане нашего города. Прошу расходитесь по домам и не выходите наружу. Сами знаете День Смерти не за горами. Прошу вас — здесь не на что смотреть.

Толпа немного потопталась, но, видимо, решила не спорить с полицией и начала потихоньку расходиться. Вдруг детектив повернулся в нашу сторону и пошел к нам.

— Доброе утро, Люпин. Хотя такое утро нельзя назвать добрым. Я как раз хотел тебе позвонить по поручению мэра.

— Доброе. Так что здесь произошло?

— Лучше сам посмотри. Проходите.

— Значит мэр хотел, чтобы я это видел…

Тут он меня перебил.

— Не только это. Плюс он бы хотел, чтобы ты написал про мистера Фенсера. Он был почитаемым гражданином, а его сегодня не было в газете.

— Ну, тут не моя вина. Мне запретил офицер Джордж.

— Знаю. Его сегодня утром за это отстранили, так как он не имел права тебе запрещать. Он просто офицер и даже не детектив. Ладно, после того, как мы здесь закончим и поедем в морг, ты почитаешь отсчет и напишешь полную статью про мистера Фенсера. Так же тебе будет предоставлена остальная информация по этому делу.

— Хорошо, но теперь, мне кажется, Джордж меня будет ненавидеть в двойне.

— Ха-ха. Да не бери это в голову. Ник, как тебе работается с нашим знаменитым журналистом из Нью-Йорка?

— До вчерашнего дня даже было весело. А так, меня все устраивает. Даже сегодня удалось получить повышение.

— Ну что тут сказать — День Смерти — каждый год одно и тоже. Какая-нибудь милая старушка, которая раньше тебя угощала конфетками, теперь может вонзить спицы в глаза за то, что не так на нее посмотрел. Так что держись Люпина. Он участвовал и не в таких передрягах. Даже был участником событий с захватом заложников.

— Вау. Люпин, почему ты мне это не рассказывал?

— Обычно просто таким не хвастаются. Давай так: если переживем День Смерти, я тебе все расскажу, но только если ты приготовишь свою фирменную вкусняшку.

— Хорошо, ловлю на слове.

Вот мы уже оказались в холле школы. Посреди холла стояли 3 статуи отцов науки: Галилео Галилея, Чарльза Дарвина и Исаака Ньютона. Туда-сюда ходили работники спецслужб.

— Майлз, так что произошло? Мэр и прокурор явно выглядели разозленными. Мэр даже, казалось, был готов прибить прокурора.

— Так и есть. Мэр предлагал одну идею, но пара министров и прокурор в том числе отказались от нее.

— А в чем заключалась идея мэра?

— В том, чтобы полностью запретить людям выходить на улицу в эти дни. Он даже был готов предоставить людям сохранение заработной платы и припасы. Он хотел оставить работающими только спецслужбы, при этом оставив минимальное количество работающих в них, на которых и возлагалась бы обязанность по доставке припасов. Так же он предлагал отменить день памяти и не проводить никаких мероприятий в эти дни. Он хотел провести их 9 июня. В итоге идею отклонили. Но после сегодняшнего идея наконец вступит в силу. Не переживай. Ты с Ником тоже есть в списке тех, кому можно выходить на улицу в эти дни.

— Согласен — идея хорошая и давно стоило бы ее ввести на постоянной основе. И я рад, что мы в списке исключений. Считаю газета должна жить. Но все-таки, что здесь произошло, что могло так сильно повлиять на мэра?

— Пойдемте в актовый зал. Вы все сами увидите.

Пока мы шли к дверям актового зала, я заметил сидящим на стуле Генри Джонса — директора школы. Он постоянно то и дело протирал пот с лица платком. Видимо сильно нервничал. Когда мы подошли ближе, он соскочил со стула и сказал:

— Люпин, ох, хотел бы я рассказать, какие песни и стихи были приготовлены учениками на 6 июня, чтобы все могли вспомнить тех, кто ушли от нас тогда. Но снова случилась трагедия. Когда это только закончится? Каждый год одно и тоже. Умирают невинные, юные.

— Я пока не в курсе, что произошло. Мне еще не объяснили. Но как бы ни было, вам нужно успокоиться. Думаю, вы ни в чем не виноваты. Может вам вообще лучше стоит пойти домой?

— Да, да. Еще чуть-чуть посижу, приду в себя и пойду. Спасибо.

Он снова вернулся на свой стул и начал смотреть в одну точку и как на автомате стирать с себя пот. Майлз пошел вперед, но я на миг остановился и сказал Нику:

— Если не готов, можешь не идти. Не думаю, что нас ждет там что-то хорошее. И если станет плохо, можешь уйти.

— Хорошо, но я думаю, что все-таки пойду с тобой.

Пред нами предстал актовый зал. Тут были большие окна, на которых висели темно-красные шторы с белоснежными тюлями. На полу был положен ламинат. Думаю, он сохранился еще с основания школы. Так же здесь было несколько рядов кресел зеленого цвета. По бокам от сцены был бордовый занавес. Потолок был весь в красивой лепнине по середине которого красовалась большая люстра, которая была выполнена из бронзы и прозрачного стекла. Мы увидели, что Майлз уже стоит около сцены и ждет нас. Мы подошли к сцене и увидели ужасающую картину. Я посмотрел на Ника. Он пытался сдержать подступивший к горлу ком и прикусил нижнюю губу. На сцене было 6 голов учеников старших классов на импровизированных кольях. Колья были сделаны из деревянных ножек стульев из этого зала. У каждой головы на лбу было что-то вырезано. Одного из учеников я узнал. Это был Стив Томас — внук мэра. Понятно почему он был таким злым и хотел убить прокурора.

— У меня 2 вопроса: Во-первых: нашли ли тела? Во-вторых: можно ли подойти поближе?

— Да, останки были найдены в подвале. Они были сложены в одну кучу и сожжены. Мы еще туда отправимся. И да, можете осмотреть. Все, что нужно специалисты уже сделали.

— Хорошо. А фотографировать можно?

— Да, конечно. Мэр дает вам полный карт-бланш.

— Ник, сможешь их сфотографировать? Сделать общий кадр.

— Эм, да. Конечно. Прости.

— Ты в порядке? Если плохо, то я пойму.

— Да плохо, но я останусь. А то снимешь свои пальцы вместо нормальных кадров.

— Ха, я это тебе еще припомню.

Когда Ник сделал фотографии общим планом, я решил подняться на сцену и осмотреть все поближе. Вдруг снизу подал голос Ник:

— Дай руку.

— Там вообще-то лестница есть.

— Ну вот еще обходить буду. Просто дай руку.

Подняв своего упрямого фотографа, я наконец-то продолжил осмотр. Но я не успел этого сделать.

— Люпин, это же те же символы, которые были на ожерелье статуи Мамона из. подвала.

Присмотревшись, я нашел среди них знакомый знак «пси».

— Да, ты прав. Пусть они выглядят коряво и нечетко из-за запекшейся крови, но думаю, это они.

— Господа, а для особо одаренных не желаете ли мне объяснить, о чем вы говорите? — сказал Майлз.

Я повернулся и ответил:.

— Вчера мы посещали подвал часовни. Пастырь показывал нам свою находку. Были найдены несколько псевдоикон и библия из человеческой кожи, написанная кровью, а также статуя. Все было посвящено демону Мамону. На статуе было необычное ожерелье с различными знаками. И эти знаки были такие же, как на этих головах. Ник, а у тебя, случайно, не остались эти фото, или ты уже успел их удалить?

— Нет, у меня памяти достаточно, я их еще не удалил.

— Тогда я пока осмотрюсь, а ты покажи Майлзу фото пожалуйста.

— Хорошо, Люпин.

Ник отправился к Майлзу, а я решил продолжить осмотр. Из примечательного больше ничего не увидел. Все головы были отсечены чем-то острым. Решил осмотреть сцену, мало ли удастся что-нибудь найти.

Походив взад вперед как идиот, мое внимание привлекла бумажка между занавесом. На всякий случай одел перчатки. Это был листок, вырванный из школьной тетради. Там было многое перечеркнуто, но пару слов я смог разобрать: «Как она смела его касаться?», «Он не достоин ее», «Нет, нет — это плохие мысли». Это все, что я смог разобрать. Я решил вернуться к парням.

— Майлз, смотри, что я нашел.

— Дай-ка взгляну. Да, похоже на бред безумца, хотя не мудрено. Только безумец мог сделать такое.

— Ты закончил изучать фотографии?

— Да, спасибо, что показали. Я попросил Ника прислать их мне, в особенности ожерелье. Надеюсь, ты не против?

— Нет конечно. Я всегда рад помочь полиции. Ник, тебя ждет самое неприятное — теперь сфотографируй каждую голову отдельно.

— Окей… — сказал Ник и поплелся выполнять поручение.

— Майлз, у тебя есть какие-нибудь версии насчет произошедшего и вообще, что они тут делали?

— Нет, к сожалению, версий пока нет. Они репетировали. У них должно было быть выступление, поэтому директор разрешил им остаться допоздна.

— Поэтому он и винит себя. Хорошо если мы сможем раскрыть это дело по горячим следам.

— Я только за, а то с каждым годом только прибавляется висяков в эти дни.

Ник вдруг сказал:

— Я закончил если что.

— Тогда пойдемте в подвал.

Я услышал тяжелый вздох Ника, а также легкое бурчание.

— Снова подвал…

Когда мы начали спускаться в подвал, то почуяли запах горелого и жареного мяса. Посредине подвала лежало в куче шесть обгоревших тел.

— Смотреть тут, конечно, особо не на что — все сгорело.

— Их убили здесь, а головы отнесли в актовый зал?

— Так и есть. В каморке разнорабочего мы нашли много крови. Так же пара обрезанных веревок и скотч. Думаю, они какое-то время были связаны, а потом их поочередно стали обезглавливать.

— Понял, значит идем туда.

Открыв дверь каморки, мы увидели окрашенный кровью пол. В крови валялись куски веревки и скотча, как и говорил Майлз.

— Ник, сфотографируй это. И также возьми крупным планом лужу крови с веревкой.

Ник молча выполнил просьбу.

— Пройти туда можно?

— Да, только бахилы оденьте. А также замени свои кожаные перчатки на медицинские.

Пройдя в глубь каморки, я подошел к батарее. К ней явно кого-то привязывали, так как были видны следы облупившейся краски, будто ее терли веревкой.

— Ник, сфотографируй это тоже.

Он молча прошлепал по лужам крови к батарее пытаясь не обращать особо внимания на все это, а я решил осмотреть диван.

— Тут тоже следы крови, хотя вы, наверное, уже заметили.

— Да, еще между двумя подушками биологические следы, наверное, сперма.

Решив, что самое интересное должно оказаться между подушками, я решил засунуть туда руку. Я оказался прав. Мне удалось нащупать использованный презерватив. Он был весь в крови. Тут я повернулся к Майлзу и сказал:

— А вот это вы пропустили.

— Ну конечно, мы же не такие дотошные как ты.

— Ну что ты так сразу говоришь. Хотя, ладно, без обид.

— СТЬЮЮЮ, подойди сюда немедленно!

Откуда-то из далека послышались шоркающие шаги. В каморку забежал парень, одетый в белый комбинезон с респиратором. Он, наверное, был одним из криминалистов. Стью приглушенно заговорил:

— Что кричим? Что случилось?

— Забери пожалуйста презерватив и проведи срочный анализ.

— Хорошо.

Стью прошлепал ко мне и протянул мне раскрытый в руках пакет, в который я опустил презерватив. После он так же быстро удалился. Я решил посмотреть, нет ли чего-нибудь интересного под столом.

— Ник, пока Люпин лезет, давай поспорим на 100 баксов, что он что-то оттуда сейчас вытащит.

— Ты хочешь развести меня на деньги? Конечно он что-то найдет.

Вылезя из-под стола, я спросил:

— Вы закончили? Да, я правда нашел под столом смятый кусок листа. Похоже он тоже был вырван из тетрадки. Почерк тут такой же, как на первом листе.

— Там все так же неразборчиво?

— Нет, в этот раз сохранилось больше текста: «Они предали меня. В особенности она. Ко мне явилось во сне что-то невероятно великое и могущественное. Он сказал, что даст мне сил, чтобы их убить, так как они более не заслуживают жизни, в особенности она. Единственная его просьба — сделать это во славу ему». А дальше все повторяется одно и тоже предложение: «Во славу великого Мамона».

— Опять этот Мамон. У меня так начнется аллергия на это слово. Я так понимаю наш убийца не оставил подпись и адрес, где его можно найти?

— Конечно нет, это же было бы не весело.

Я протянул листок Майлзу. Он поместил его в пакетик.

— Думаю, нам больше нечего тут делать. Пора на выход.

Проходя снова мимо директора, я остановился на миг.

— Майлз, а ты не знаешь, директор все так и преподает английский язык у старших классов?

— Да, он обожает свой предмет, а что?

— Дай-ка листок на минутку.

— Так понимаю объяснений не будет. Ну ладно, держи.

Подойдя с запиской к директору, я спросил:

— Генри, вы можете нам помочь?

— Конечно, если могу, то с радостью это сделаю.

— Посмотрите записку, может вы узнаете почерк одного из учеников?

— Дайте я гляну.

Он достал из кармашка свои очки и стал внимательно читать. Вдруг он резко зажмурил глаза, снял очки и опрокинулся на стул, схватился за сердце, стал нащупывать что-то в кармане, нашел таблетки, съел сразу две, посмотрел на меня очень печальными глазами и дрожащим голосом сказал:

— Я знаю чей это почерк. Это почерк моего внука Арчи. Но этого не может быть. Я его отстранил от мероприятия.

— А из-за чего вы его отстранили?

— Он резко изменился. Стал вести себя неадекватно. Даже подрался с этими ребятами.

— С теми, кто сейчас мертвы?

— К сожалению да. Он заявлял, что Сара поступает с ним неправильно.

— Арчи был влюблен в нее?

— Думаю, да.

Вдруг резко подбежал Майлз.

— Какого черта вы не сказали, что они ругались и здесь была драка!?

— Майлз, не стоит так давить, у него больное сердце и он ни в чем не виноват. Никто же никогда не верит, что его близкий может оказаться преступником и будет покрывать его до последнего. Он просто защищал его.

— Простите, Генри.

— Ничего, мне стоило поступить правильно, но я не хочу верить, что это он сделал это.

— Какие наши следующие действия? — спросил я у Майлза.

— Смотрю у тебя с собой револьвер. Тогда мы и пара ребят поедем в дом Джонсов.

— Хорошо.

Мы вышли на улицу и пошли каждый к своей машине. По пути Майлз попросил пару патрульных следовать за ним. Сев в машину, Ник вдруг спросил:

— Ты, что, взял с собой револьвер?!

— Ну как видишь, времена сейчас не очень спокойные. Ладно, следуем за Майлзом.

— Я надеюсь, он тебе не пригодится. Поехали.

Мы добрались до дома семьи Джонсов.

— Ник, останься в машине. Это опасно, мы не знаем в каком он состоянии.

— Без проблем. Только ты тоже будь осторожным.

Я вышел из машины и отправился к Майлзу.

— Люпин, иди с Брюсом к задней двери, а мы пойдем к парадному входу.

— Понял.

— И стрелять по необходимости.

— Да, конечно.

Я на всякий случай взял револьвер сразу в руки. Мы обошли дом сзади и начали ждать у входа исхода событий. Примерно минут через 10 что-то разбилось и со второго этажа вылетел монитор от компьютера. Кто-то спрыгнул в кусты.

Брюс повернулся и решил посмотреть. Я услышал кряхтение и увидел как вся рубашка патрульного окрасилась в красный. Я увидел, что из его спины торчит что-то блестящее. Брюс стал заваливаться назад и я увидел обезумевшего Арчи, держащего окровавленный мачете в руках. Я направил на него револьвер, сняв его с предохранителя.

— Арчи, брось мачете на землю, встань на колени и убери руки за голову.

Он ничего не делал и просто уставился на меня как дикий зверь, выслеживающий свою жертву. Он ухмыльнулся во весь рот и побежал на меня. Мне ничего не оставалось и я выстрелил, целясь в правое плече руки, в которой он и держал мачете. Прозвучал выстрел. Но инерция и физика сделали свое дело. Он упал на меня и стал душить меня левой рукой. От неожиданности я выронил револьвер. Наверное, потерял сноровку. Пытаясь нащупать, чем бы ебнуть этому гребанному психу по голове, я нашел миленького садового гнома. Прости, дружок. Схватив гнома за колпак, я одним точным ударом врезал по голове Арчи. Он прекратил душить, посмотрел мне в глаза и завалился на бок. Я решил проверить психа. Он был жив, но без сознания. Так же решил проверить насколько серьезно ранен патрульный. Он оказался мертв. Я закрыл ему глаза. Тут я услышал грохот на втором этаже. Из разбитого окна высунулся Майлз.

— Парни, вы в порядке? Этот идиот забаррикадировал дверь, мы никак не могли попасть внутрь.

Подойдя поближе к окну и державшись за шею, я немного охрипшим голосом произнес:

— Не совсем. Брюс мертв. А шизик без сознания.

— Вот блять! А ты сам как?

— Да, в порядке, только шея немного болит.

— Понял, спускаемся к вам.

Пока Майлз шел ко мне, я получил СМСку от Ника:

— Люпин, ты в порядке? Я слышал выстрелы.

— Да, я в порядке. Моему временному напарнику повезло меньше — он погиб.

— Ох, жаль. Я уже могу выйти из машины?

— Да, можешь.

Я присел на ступеньку и стал дожидаться парней. Трогая и ощупывая шею я задумался: сколько же раз меня уже пытались задушить? Я уже сбился со счета. Вдруг мой взгляд привлекли тела. Мда, вот это выдался денек. Мертвый патрульный убитый семнадцатилетним шизиком. Обоих жаль. У одного, наверное, была семья, а другого, наверное, могло ждать что-то в будущем. А теперь один будет кормить червей, а другого, вероятно, превратят в овоща. Что же все-таки происходит каждый год в этом городе? Неужели все-таки как-то замешана мистика? Может я начинаю сходить с ума, раз подозреваю сверхъестественное? В этот момент ко мне подошли Ник и Майлз с патрульными. Патрульный произнес:

— Что я теперь скажу его сестре блять?

— Что он был героем и пытался остановить ненормального., — ответил Майлз и отправил его к машине дожидаться спецслужб.

— Люпин, ты как?

— Кажется, немножко потерял сноровку в этом тихом городке.

— Ну да, у нас такие события — редкость, всего раз в год случаются.

Ник решил влезть в разговор:

— Так понимаю, профессии такие как журналист, полицейский и те, кто связан со смертью людей, приобретают своеобразный юмор?

Мы хором ответили:

— Да.

Майлз подошел к лежащему на земле Арчи.

— Значит ты пробил ему плече и вырубил его садовым гномом?

— Эм, гном просто под руку попался.

— Все с тобой понятно… Пусти журналиста в дело, и он сразу натворит дел, да?

— Это была самооборона.

Вдруг послышались сирены спецслужб. Майлз начал раздавать распоряжения. Меня осмотрел врач, сказал, что ничего серьезного нету и если появятся какие-то симптомы позже, то нужно обратиться в больницу.

— Люпин, так как ты нашего клиента конкретно так вырубил и по словам врача придет он в себя не скоро, то пока отправимся в морг и разберемся с делом мистера Фенсера.

— Хорошо.

— Вы пока поезжайте. Я вас потом догоню. Дам последнее распоряжение.

Я молча ему кивнул, и мы с Ником отправились к машине. Когда мы сели в машину, Ник вдруг решил поинтересоваться:

— Как твоя шея?

— Уже лучше. Как видишь даже хрипы пропали.

— Это хорошо, но скажи мне честно, тебе приходилось убивать?

— Да. В таких случаях всегда стоит вопрос жизни и смерти.

— Понятно, а ты сожалеешь?

— Об некоторых — да.

— Понял, извини, если что.

— Ладно, ничего страшного.

Мы поехали в больницу. Минут через 40 мы уже были там и дожидались детектива. Я заметил, что улицы совсем опустели, а многие магазинчики навесили таблички с надписью «закрыто». Кажется, наш город медленно превращается в город-призрак. Посмотрев на Ника, который подпевает и пританцовывает под нашу любимую песню, я подумал: да он просто лучик позитива в этом мрачняке. Только недавно он фотографировал головы детей, а теперь уже веселится. Думаю, он быстро освоит наш своеобразный юмор. В этот момент я услышал бибикание. А вот и наш детектив. Выйдя из машины, он выглядел каким-то злым. Явно что-то случилось. Мы пошли ему навстречу.

— Майлз, все в порядке? Ты так задержался.

— НЕТ! Ничего не в порядке. Я уже начинаю ненавидеть этот город.

— Давай успокоимся. Скажи все-таки, что случилось?

— Нам придется повторно задерживать Арчи.

— Что блять?! Я же его вырубил, и даже врач сказал, что очнется он не скоро.

— НЕ ЗНАЮ. Судя по записям из скорой помощи, он очнулся там по пути в больницу. В этот момент доктор как раз обрабатывал раны у него на голове. Тогда он потянул свободной рукой врача за халат к себе, перегрыз ему глотку. Патрульный, сопровождавший Арчи, не успел среагировать на это и когда патрульный начал подходить, то получил удар ногой в живот. Пока патрульный вставал, он освободился с помощью медицинского инструмента, после чего накинулся на него и перерезал ему горло скальпелем. Потом он приставил его к водителю скорой и, видимо, попросил его притормозить, чтобы занять его место. Водителя он избил до смерти кислородным баллоном, а потом направился в центр города. Далее исходя из записей с камер униформы патрульных, которые следовали за ним, они почуяли неладное. Патрульные решили обогнать скорую и посмотреть, все ли в порядке. Когда они увидели за рулем нашего психа, то стали пытаться прижать его к обочине. На повороте в город обе машины вписались в деревья. Выбравшись Арчи убил патрульных, которые были в этот момент без сознания и забрал их машину. Сейчас мы не знаем где он. Зато у нас появилось 5 новых трупов. Ну и думаю, дело 6 мертвых учеников тоже можно считать раскрытым.

Я хотел ответить Майлзу, но почувствовал что-то неладное. Я увидел на периферии взгляда что-то несущееся на нас. В этот миг я только и смог, что закричать:

— В СТОРОНУ, ЖИВО!

При этом толкнул Ника. Когда мы уже втроем лежали на тротуаре, я увидел разбитую патрульную машину, которая вписалась в наши припаркованные машины. В результате аварии разлетелись осколки фар. Оттуда вышел Арчи с дробовиком. У меня в голове промелькнула фраза «Вот блять». Ник явно был в шоке. Я медленно подталкивал его спрятаться за нашу машину. Майлз уже отполз к своей машине, а я немножко замешкался, в какую сторону ползти мне. Произошел выстрел, но он промахнулся. Видимо кровь от травм, попавшая в глаза, мешала ему нормально стрелять. Его немного откинуло от выстрела. Отдача его немного приостановила. Было решено ползти к напуганному Нику. Я достал револьвер и посмотрел на Майлза. Оказывается, он был ранен. Видимо, пострадал, когда шизик устроил нам аварию. Он держался за бок, наверное, это было осколок фары. Вдруг наш шизик заговорил:

— Что ж вы прячетесь, зверушки? Он целый год голодал. Он очень при очень голоден, и он не смог нажраться маленькими ублюдками.

Я решил ничего не отвечать и не дожидаться, когда он закончит речь. Одним четким выстрелом я попал в другое плечо.

— Как же ты мне надоел, журналюга! Все стреляешь и стреляешь в меня.

Откуда в нем столько адреналина, что он еще не упал от полученных травм? На чем он держится? Вернувшись за свою преграду, я посмотрел на Майлза, как бы спрашивая взглядом: «Что делать будем?» Жестами он объяснил мне план действий. Я отвлекаю, а он стреляет. Не успел я высунуть голову как прозвучал второй выстрел. Минус лобовое стекло в моей машине. Он начал перезаряжать дробовик. Видимо он не полностью его зарядил в первый раз. Я встал из-за машины и заговорил с ним.

— Арчи, так кто там голоден?

— Не твое собачье дело! Он всех заберет, а тебя напоследок оставит, чтобы ты наблюдал, как они захлебываются в крови.

Он будто хотел направиться ко мне, но прозвучал выстрел, и он замер. Я увидел, как в левой части груди стало расползаться пятно крови. Он, захлебываясь кровью еще пытался что-то сказать, но все-таки упал замертво. Вдруг Ник, который сидел сжавшись, подал голос:

— Все закончилось? Он мертв?

Вместо меня ответил Майлз:

— Да, я попал ему прямо в сердце. У меня не было выбора.

Тут из больницы к нам стали выходить врачи и подъехали остальные патрульные. Посмотрев на все это безумие, я вспомнил свои тяжелые дела из Нью-Йорка. Я посмотрел на Ника. Он сидел на лавочке у входа в больницу и тихо, спокойно перебирал что-то в руках. Я подошел к нему и спросил:

— Ну как ты?

— Знаешь, когда я пришел к тебе насчет твоего объявления, там не было указано, что мне придется участвовать в этом безумии.

— Наверное, я забыл указать. А что у тебя в руках?

— Это небольшой радужный кластер самоцветов из шахты. Отец сделал такой подарок моей маме, но он ей не понравился, а так как я его не знаю, решил — пускай хоть что-то будет от него.

— Понял, получается это твой небольшой талисман на удачу?

— Ну, получается так.

К нам подошел Майлз.

— Дело Арчи, думаю, можно закрывать. Осталось только пара формальностей. А вы тут как?

— Ну не считая, что сегодня меня уже пытались убить 2 раза, все нормально.

Ник добавил:

— А я уже начинаю привыкать к этому безумию. Хорошо это или плохо я не знаю.

— Рад, что у вас все хорошо. Пойдемте тогда в морг. Нужно закончить с тем, зачем вообще мы приехали сюда.

Мы молча последовали за детективом. Он силен. Вроде и получил ранение, но продолжает работать.

Мы зашли в больницу и увидели в приемной много пациентов. Было видно, что по большей части они все были ранены или искалечены. Так же было много патрульных и офицеров, которые следили, чтобы безумие не разрослось.

— Майлз, так понимаю безумный период начался?

— Да. Сутра было принято много заявлений и жалоб. Вот, например, два брата не поделили триммер. Так один из братьев взял триммер, да и отрезал им руку другому. После чего просто продолжил косить траву. Или вот еще один случай — про продавца, раскладывающий в магазине товар. Одна бабушка его доставала вопросами по типу «свежие ли?» и «сколько стоит?» и в один момент он психанул, взял ее клюку и забил ее до смерти, и спокойно продолжил раскладывать товар.

— Не продолжай. Достаточно.

Зайдя в лифт, мы начали спускаться в морг. Оказавшись в коридоре, я заметил каталки с телами. Тел было много. Майлз сказал:

— Нам сюда.

Мы зашли в комнату с холодильными камерами. Майлз взял со стола папку и заговорил:

— Мистер Фенсер умер от страха. Его что-то напугало и из-за избытка выделившегося в кровь кортизола его сердце не выдержало. Чего он испугался нам не известно. В крови не было обнаружено никаких запрещенных веществ или превышения дозы лекарств, которые он пил. Был еще один момент: надпись на стене он сделал сам. На журнальном столике был найден нож для писем. На нем были следы обоев и штукатурки. А на рукоятке были его свежие отпечатки пальцев. Подводя общий итог, мы составили версию: он сделал надпись, чего-то сильно испугался и умер. А насчет света — в гостиной замкнуло лампочку и от этого перегорели предохранители. Так что напиши, пожалуйста, в статье, что он умер просто от старости.

Я ударил обоими руками по столу так, что даже Ник дернулся.

— Какого на хрен «от старости»?! Фраза: «чего-то испугался» — это даже звучит непрофессионально.

— А что еще тут сказать, Люпин! А что лучше такая версия: «К нему пришел демон, заставил его начеркать свое имя на стене и напугал до смерти?» — ты понимаешь, что это звучит как бред? Да, наш город сходит с ума каждый год. Понимаешь? У нас нету выбора, иначе твоя газета превратится в желтую прессу, где только такое и можно прочитать. Пойми — так будет лучше для всех. Мистер Фенсер — почитаемый человек и не стоит о нем писать в таком спорном ключе.

— Да вы всегда все делаете, как вы хотите. Вы же власть в городе.

— Люпин, не начинай. Я знаю, что ты пытаешься добиться справедливости, но давай не в этот раз.

— Тебе бы только дело закрыть, да? Ты даже не упомянул, что он собирал вырезки из статей связанные с Днем Смерти и упоминаниями Мамона.

— Стоп. Откуда ты знаешь? Значит, пока полиция не прибыла, ты все-таки обшарил дом?!

— А что мне оставалось делать? Всегда полиция пытается скрыть правду о событиях, показав себя в лучшем свете.

— Я понимаю, почему ты так поступаешь и говоришь. Мне известно, через что тебе пришлось пройти, пока ты был в Нью-Йорке. Поэтому просто прошу по человечески и как друг: напиши, что он умер от старости и вырази ему большую благодарность.

— НИК! Мы уходим.

Ник молча кивнул и, так как он стоял у выхода, то быстренько вышел. Я тоже направился на выход. Открыл дверь, но повернулся к Майлзу:

— Ты не можешь знать, через что я прошел. Я никому не пожелаю такого. А насчет твоей просьбы я подумаю.

Хлопнув дверью, я направился с Ником к лифту. Я услышал, как сзади открылась дверь.

— Люпин, тебя многие полицейские не жалуют за твою справедливость и если что, то лучше звони сразу мне. Либо я приеду, либо те, кому я доверяю.

Не поворачиваясь к нему, я ответил:

— Хорошо.

Двери лифта отворились. Я подтолкнул туда Ника и с силой треснул по кнопке первого этажа. Мы так и шли дальше молча к машине.

— Ник, давай я уберу стекло с сиденья и поедем пообедаем. Как я помню, я вроде бы обещал кофе с пирожным.

— Хорошо, я могу чем-то помочь?

— Пока нет.

Я открыл багажник и достал оттуда небольшую щетку для снега. Достал из сумки планшетку — пойдет как совок. Убрав стекло с сидений, я вернулся к багажнику за рабочими перчатками.

— Держи, Ник.

— Зачем?

— Будем вынимать то, что осталось от лобового стекла. Будем тащить. Я с левой стороны, ты — с правой.

Когда мы его вытащили, Ник спросил:

— Так, и куда теперь его?

— Мы его сейчас аккуратно сложим и положим на заднее сиденье.

Когда я закончил со всем этим Ник уже сидел в машине и слушал музыку. Мы отправились в кафе. Зайдя внутрь, у меня промелькнула мысль: какая же здесь приятная атмосфера.

— Что желаешь поесть сегодня?

— Я, пожалуй, буду большой чикенбургер с картошкой фри и сырным соусом. А попить хочу колу.

— Понял, тогда выбирай пока место, а я пойду заказывать.

Подойдя к кассе, я поздоровался с Мэри.

— Здравствуйте. Что желаете?

— Чизбургер и чикенбургер, 2 картошки фри, сырный и чесночный соус, колу и пепси — большие стаканы. Так же мокко и фиолетовый пуфик.

— Хорошо, ваш заказ будет готов через 10 минут.

Она до сих пор остается позитивной, хотя, наверное, половина ее посетителей уже поубивали друг друга. Все-таки я, наверное, был слишком строг с Майлзом. Ладно, уже ничего не поделать.

— Вот ваш заказ. Оплата картой, как всегда?

— Да, спасибо и хорошего вам дня.

— И вам, будьте осторожны.

Я направился с подносом к Нику. Он сидел в том же углу, как и вчера.

— Вот ваш заказ. Смотрю тебе это местечко приглянулось?

— Спасибо, здесь просто хороший вид. Приятного аппетита, Люпин.

— И тебе.

— Все-таки, странные дела происходят в нашем городе, как ты считаешь?

— Думаю, да. Я, честно говоря, уже давно задумываюсь, может, тут и правда замешана мистика, либо я схожу с ума.

— Ну, если ты сходишь с ума, то точно не в одиночку. Даже моя вера в науку уже успела пошатнуться. Я знаю, что каждый день кто-то кого-то убивает. Мир полон насильников и маньяков, но, чтобы это происходило каждый год в один и тот же период — это нечто. Будто все терпят год, потом срываются и начинают друг друга мочить. Так не бывает. Это не поддается никакой логике. Ты же работал в большом городе. Ты же встречался с безумием, но даже там не было так, как здесь?

— Да, я был в большом городе, там были маньяки, насильники и бытовуха. Но это нормально для большого города с большим коэффициентом преступности. Но здесь маленький городок с низким коэффициентом с 7 по 3 июня, а потом резко он вырастает до небес, как в большом городе за год. И да, ты прав. Это никак не поддается логике, поэтому я и хочу разобраться. Поэтому я и разозлился на Майлза. Думаю, он тоже подозревает, что что-то не так. Но он должен оставаться в своем уме, чтобы нормально помогать людям.

Конец ознакомительного фрагмента.