Выписка из журнала маневренных карточек (За период с 04.07.1977 по 17.11.1998)

Павел Вишняков, 2022

Эти рассказы – мои личные воспоминания о различных эпизодах моей службы и жизни. Я уже сталкивался и с обидой некоторых сослуживцев, и с совершенно другой трактовкой этих эпизодов. В таком случае прошу меня извинить – я запомнил происходившее именно так, как написал.

© Павел Георгиевич Вишняков

© Фотография на обложке Виталия Мамонтова — «Ара губа — пункт базирования кораблей 130 брплк в эпоху её расцвета».

Адмирал Русаков

Сергей Викторович Русаков стал адмиралом, пройдя долгий и трудный путь. Сын офицера, он пришел в училище со срочной службы, и, по воспоминаниям его одноклассников, отличался от сокурсников серьезностью в отношении к будущей профессии.

На Северном флоте свою службу он начал в 130 бригаде противолодочных кораблей, штурманом скр пр.159, и с первых дней заявил о себе как о будущем командире. Быстро прошел он должность командира БЧ, помощника, затем классы — и вернулся в Ара-губу командиром. Тут я, молодой лейтенант-штурман, с ним и познакомился — благодаря тому качеству, которое доминировало в нем, определяло многие его действия — неравнодушию к людям. Мне он помог в трудный момент жизни — и забыл об этом. А я — нет, и долгие годы нашей совместной службы, а потом и дружбы всегда помнил его участие в моей судьбе.

Это качество никогда не выпирало на фоне целого ряда других свойств его натуры, сформировавших судьбу вице-адмирала — любовь к службе, любовь к кораблям, готовность к неожиданным поворотам в обстановке, морское чувство, стремление к новому, — но именно оно и отличало его от многих и многих командиров и начальников.

Сергей Викторович очень много времени уделял будущему своих офицеров — определял их перспективы, планировал судьбы: этому на специальные классы, а этот пойдет на командные, но попозже… Свои прогнозы он с жаром отстаивал у начальников, умело привлекая для их убеждения политработников и партийные органы.

При том, что внешне он был грубоват, за словом в карман не лез — но и зря не обижал, и через какое-то время испуганный первым выходом в море молодой лейтенант понимал, что не все так плохо, что экзамен не кончился, что нужно постоянно быть готовым к вопросам… Тем более, что чувство юмора Сергея Викторовича никогда не покидало — даже в самых тяжелых ситуациях он умел разрядить обстановку.

Его интерес к судьбам людей, с ним служивших, не пропадал после их ухода на другие должности — он всегда интересовался всеми перипетиями карьер своих подчиненных. Многие, кто служил под его началом, могут вспомнить его телефонный звонок: «Я слышал, что ты там-то напортачил… Значит так, послезавтра будь у меня в штабе бригады…», а потом — в штабе дивизии, штабе флота, флотилии…

Пройдя всю линейку командных должностей на плавающих соединениях Северного флота, послужив активно и очень продуктивно начальником Оргмобуправления штаба СФ, Сергей Викторович вернулся на Кольскую флотилию — сначала начальником штаба, а затем и Командующим. Вернулся в очень тяжелое время — это была низшая точка падения корабельного объединения: в дисциплине личного состава, в технической готовности кораблей и судов, в боевой подготовке соединений… На кораблях царил пессимизм, офицеры утрачивали командные качества, постепенно терялся сам смысл службы, заслонявшийся бытовыми трудностями, нежеланием руководства военного ведомства и страны заниматься вооруженными силами.

Он вспоминал в разговоре со мной, что очень трудно ему было возвратить доверие людей к командованию — но он выбрал правильный путь. Русаков сделал все, чтобы вернуть корабли флотилии в море, и не ошибся: выполнение задач боевой подготовки, а потом боевых служб вернуло уверенность экипажам, офицерам, командирам.

Мне он всегда адмирала Макарова напоминал, девиз «Помни войну» был для него руководством к действию. Он ходил на все выходы в море, причем не на кораблях 1-2 ранга, а на тральщиках, мпк и мрк. Гонял молодых офицеров, учил командиров отходить от причалов и швартоваться, лазил в артустановки для проверки правильности действий при осечках, сидел в постах торпедистов, вымокал насквозь на юте при постановке мин…

И добился своего — ему поверили, в него поверили, ему доверились. Флотилия постепенно «встала на ровный киль», чему способствовало еще и его личное участие в решении вопросов берегового обеспечения, проще говоря — бил он воров по рукам.

Огромное хозяйство — посты на побережье, склады, базы, интенданты, причалы, — здесь была плановая работа, без кавалерийских налетов и расстрельных тачанок.

Особой заботой он окружил в годы своего командования флотилией молодых лейтенантов — не этими дешевыми разговорами «о службе морской, о дружбе большой», а заботой об их становлении. Эта забота выражалась, в том числе, в организации штурманских походов вдоль Мурманского берега — под его командованием и личным руководством проводились астрономические тревоги, изучался театр, приобретались навыки несения вахт… А потом объяснялся с Командующим флотом за потраченное топливо и моторесурс…

Доставалось от него командирам, но перед высшими начальниками он горой за них стоял, отправлял в Академию, жилье выбивал, отпуска организовывал…

Да, вечно он кому-то помогал — квартиру получить в средней полосе, ребенка устроить в Нахимовское… Звонили ему до самого последнего дня: «Товарищ Командующий! С праздником! Помните меня? Помогите, не к кому обратиться…» И он, уже будучи гражданским, шел в военные коридоры, просил, а за себя ни разу не попросил.

Вспоминая адмирала Русакова, можно с уверенностью сказать про его жизнь — долгий и трудный путь в конце концов стал славным путем!