Сборник рассказов. Том 1

Павел Валерьевич Шершнёв, 2023

Сборник рассказов сочетает в себе фантастические миры, запредельные возможности людей, чудеса природы и настоящие человеческие чувства и ощущения.

Новая Эра. 541

Что наша душа? Некая субстанция, которая застряла в теле и руководит им. Или это энергия от вселенной, и на самом деле мы являемся одним целым, разделённым по своим вместилищам, только не осознаем этого? Похоже, этого мы никогда не узнаем.

Итак, немного обо мне: зовут меня Евгений, хотя остальные кличут меня Жека. Да и мне в принципе не обидно — я с детского сада Жека. Мне 35 лет, рядовой инженер в городской больнице Санкт-Петербурга, занимаюсь ремонтом медицинской техники. Компьютеры (и не только) я тоже умею чинить, как говорят местные врачи — мастер на все руки. Женат я уже 5 лет, только вот с детьми никак не получается. Куда только не обращались… Жена, Леночка, выросла в детском доме. Родителей не знала, и знать не хочет. Говорит, если бросили, значит, не нужна была. Зачем тогда такие родители нужны…

Понедельник. Я, как обычно, работаю. Звонит Леночка, всхлипывая:

— Я была у врача. Пришли все анализы. Надо поговорить.

— Не вопрос, я тебя слушаю…

— Нет, лучше дома.

— Ну, дома, так дома…

— Больше ничего не спросишь?

Я, прокручивая в голове кучу вариантов:

— И как анализы?

— Никак! — опять всхлипывая, ответила она: Вот придёшь и поговорим!

— Ну, ладно, до вечера…. Целую…

Ох уж эти женщины! Какой-нибудь стресс и крышу сносит, хоть вообще не разговаривай. К вечеру, набегавшись по больнице, уставший, но удовлетворённый проделанной работой, выдвинулся домой. Красный Golf повизгивая, завёлся и я через пробки начал путь к своей любимой. Интересно, что сегодня ждёт меня дома? А дома меня ждала уже успокоившаяся Лена.

— Покушаешь или сначала поговорим? — начала она.

— А поговорить за едой не получится?

Выждав паузу, Лена с накатившимися слезами на глаза:

— А кто меня успокаивать будет?

— Тогда поговорим… Что там с твоими анализами?

— Пришли. — в её глазах снова накатились слёзы

— И?

— Я с тобой развожусь!

У меня по всему телу пробежала дрожь:

— Из-за анализов?

— Да… Не совсем… Я не смогу иметь детей. У меня не созревают яйцеклетки. Лекарства для этого ещё не придумали. А я знаю, что ты хочешь иметь только своих детей. От другой женщины я не приму. Поэтому я решила, что нам нужно расстаться. Отговаривать не пытайся. Я сегодня весь день думала…

В комнате повисла тишина. Лена молча положила в тарелку пюре и котлету, поставила передо мной и ушла в другую комнату. Лицо как будто опалило. Пульс подскочил, закружилась голова. Какой уж тут ужин! Я зачерпнул вилкой пюре, поднёс ко рту и понял, что это в меня не полезет… И только живот-предатель заурчал, требуя своё. Я убрал вилку в сторону и пошёл успокаивать Леночку. Тысячи мыслей перебивали друг друга. Там и желание иметь детей, своих родных детей. Да и Леночку я не хочу терять: она милая, забавная, заботливая, работящая… Люблю я её! Крепче всего люблю!!! В комнате Лена сидела, отвернувшись к окну, на диване. Я подошёл к ней, положил ладони на плечи и, стараясь как можно спокойнее говорить, предложил:

— Давай завтра, сделаем повторные анализы?

Лена вытерла слёзы.

— Это уже и так повторные анализы. — тяжело выдавила она из себя и, не поворачиваясь, положила свою руку поверх моей: Я записалась завтра на утро. Отпросись с работы на часок. Детей нет… В ЗАГСе быстро разведут, если претензий друг к другу нет…

— Лен, зачем ты так? Ты меня совсем не любишь? Успокойся, остынь… Не принимай решений на горячую голову…

— Именно потому, что люблю, нам и надо расстаться. Вещи я уже собрала, договорилась с Алёнкой. Вместе квартиру будем снимать…

— Останься! Вот увидишь, пройдёт у тебя это…

— Нет, я уже решила. Помоги мне фотографии разделить.

Она достала из шкафа совместный альбом и начала его листать. Я в недоумении продолжал стоять возле дивана. Почти все фотографии были совместные. И, пролистав несколько листов, она заявила:

— Все фото, где мы вместе, заберу я, чтобы другую девушку не смущать своей физиономией…

— Да какая же здесь физиономия? Здесь целое лицо… Зайка такая… Останься…

Видимо чем-то её эта фраза зацепила. Она рассмеялась, встала и обняла меня:

— Нет, не останусь…

Ночь. В одной постели, но как будто чужие… Ни одного намёка на сон в глазах у обоих. У каждого свои мысли в голове, свои переживания. Адреналин мешает сосредоточиться. И даже не спасает и не успокаивает голос в голове: «Заткнись и спи уже!!! Завтра рано вставать…» И только шум в ушах, который накатывался волнами, перебивал свору мыслей.

Настало утро. Голоса в голове так и не утихли, даже прикорнуть не получилось. Пьяное состояние на сегодня мне обеспечено. До будильника дело не дошло, Лена встала первой и начала собираться. У меня ещё тешились надежды:

— Может, передумаешь? Разве нам плохо было?

— Нас нет. Нас — это когда больше двух… Одевайся, надо успеть.

Процедив чай сквозь зубы, мы вышли к машине. Красный Golf, как будто не хотел ехать, еле завёлся. В глазах от недосыпа бегали тёмные пятна, глаза от медленной езды слипались. Загорелся зелёный свет, и машины с рёвом пытались проскочить перекрёсток, как можно быстрее. Я тоже, на мигающий разогнался прилично. Тут, на свой зелёный пешеходный фонарь, бабулька ринулась переходить дорогу. Одно движение, резкий поворот руля и машина уже летит в столб. Яркий свет вырвал меня из помятой машины, обнявшей столб почти до середины капота и что-то, не отпуская утянуло вверх, в непонятную белену.

Всё. Нет больше радости, нет больше волнений. Кто теперь я? Или что? Я по натуре атеист, хоть и крещённый. Всегда полагался лишь на свои силы и умения. Старался делать только то, что готов был потянуть, как говорится, в одну репу. Даже не задумывался: что происходит с нами после смерти… Потому что, наверное, и не собирался туда рано. Всё вокруг помутнело и расплылось. Глаз нет, тела тоже нет. Так чем я всё-таки вижу? Нет лёгких, а я как будто дышу. Возможно, это мои конвульсии умирающего тела и галлюцинации? Возможно… А может, и нет.

От моего помутневшего состояния начали проступать очертания комнаты. И вдруг меня передёрнуло: Надо мной склонилось молчаливое улыбающееся резиновое, цвета кожи, лицо. Явные женские очертания, но кто его знает… Резиновое только лицо, всё остальное тело из хромированного металла, одетое в серую плотную водолазку с длинными рукавами и серые обтягивающие трико. Что до меня — я не чувствую биения сердца, нет дыхания, но мне это не мешает. Первое, что я успел спросить:

— Ты робот?

В ответ получил удар по голове, по крайней мере, я так думал… Боли не почувствовал, только прикосновение.

— Связь что ли не работает? Бракованный попался? — заговорило оно и переключило внимание на меня: Да нет, дорогуша, это ты робот, а вот я — человек.

Тут оно ещё раз попыталось меня ударить по голове, но я успел перехватить её руки своими… О! Что это? У меня были такие же металлические запчасти!

— Стой! Стой! Ты чего меня бьёшь? — спросил я.

— Да у тебя, наверное, контакт потерялся… Связи нет.

Я скинул сидящее на мне тело, встал, огляделся. Зеркал нет. На стенах лишь пару камер. Столешница на четырёх ногах, стул тоже стандартный. Комната квадратная, до потолка можно дотянуться рукой. Пол залит плотной серой резиновой массой. Возле большого окна стояло что-то вроде кровати с углублениями под тело, как коробка для сувенира, закрытое целлофановой плёнкой. Там, где сидело оно и разглядывало меня, было что-то вроде кушетки с резиновой твёрдой основой. Я оглядел себя, докуда это было возможно без посторонних предметов: хромированные запчасти пальцев, рук, ног, тела. Во мне даже кровь не течёт! Но я думаю, я рассуждаю, хоть и нет волнений, присущих человеку. А я вообще человек?

— Привет. Извини. Я немного не в себе… Я вообще кто?

— Ты, вообще-то, андроид. Сделан для того, чтобы удовлетворять мои желания. Я — твоя хозяйка. Мне тебя подарили для времяпрепровождения и селфи. Вот только ты какой-то глючный мне попался… Вчера ещё с тобой всё нормально было. Надо будет тебя в диагностику отдать. Твой номер «541», если что. Да что тебе объяснять! Тебя всё равно обнулят! Новую версию искусственного интеллекта в тебя встроили что ли?

Тут оно резко подошло ко мне и что-то выдернуло из груди. Тут же ноги подкосились, и я провалился в глухую темноту. Это был не сон, скорее кома… Лёжа на столе в диагностическом центре, голову отключили от туловища и начали диагностику.

— Тебе фото из памяти переслать? — спросил диагност.

— Я вроде его не просила. Да и связь у него барахлит. Ну да, перекинь. Гляну, как я получилась.

Открылись первые фотографии, но на них не её селфи, а совместные фотографии Евгения и Лены. Растерянное резиновое лицо попросило диагноста:

— Стой, не обнуляй его. Проинициализируй его, есть пару вопросов.

— Хорошо. Инициализирую…

Снова появился свет в глазах, или, скорее всего в камерах. Всё приобрело очертания. Нет рук, ног… Нечем пошевелить. И снова оно — это лицо:

— Кто ты? Кто на этих фотографиях? Где ты их взял? Кто загрузил?

— Много вопросов… Какие фото? Ты мне их покажи хотя бы сначала. — заговорил я.

Диагност запустил программу проверки:

— Странно, модули исправны, а система их не использует… Драйвера установлены, а система не хочет с ними работать. Только основные: изображение и движение.

— Ладно, поверни к нему монитор. — сказала моя хозяйка.

На мониторе начали листать фотографии, где мы с Леной рядом, счастливы и улыбаемся… Везде: в машине, возле различных исторических зданий, на море… Держимся за руки. И эти поцелуи…

Диагност:

— Слушай, он какой то необычный. У него пошла симуляция эмоций… Я такое впервые вижу.

— 541, кто это там на фотографиях?

— Это я и моя Лена

— Ты — это вон то справа? А откуда у тебя фото моего тела? И если это ты, то почему со мной?

Мысли перемешались:

— Не понял… Если это твоё тело, то ты какая-то симуляция себя в этом чехле? — я указал глазами на тело: Как тебя зовут?

— Что значит зовут?

— Имя есть?

— 817-ая

— Ага… Значит, считаешь себя девушкой? 817 — это порядковый номер, а не имя…

— Мы так быстро между собой идентифицируемся… 817 — это номер туловища. По нему мы сверяем дату обслуживания, проверяем все последние модификации, знаем все предыдущие ремонты, проблемы…

— А мозг?

— Мозг настоящий, мой. Находится в капсуле. Есть система подогрева, увлажнения и питания. Тебе что, в твоей программе ничего не прошили?

Меня начало тревожить неудавшееся записанное мне программное обеспечение… Да какое программное обеспечение! Я — это я!!! Тогда я продолжил:

— А что творится с тем несчастным телом без мозга?

— В нём электронный мозг, система управления… Работает на общее благо, как и все остальные.

— То есть, ваши тела — это ваши рабы, получается?

— Ты, наверное, всё не так понимаешь! Сейчас тебя соберём, и я тебе покажу.

Отключили, включили. И вот я уже опять в своём металлическом"костюмчике".

— Пойдём домой. — сказала 817-ая.

Теперь-то я уже точно знал, что это ОНА.

— Пойдём…

Мы вышли из диагностического корпуса. По ровным дорожкам, с размеченными стрелками направлениями движений, в одинаковых серых костюмах, с одинаковой скоростью, ровным строем шли одинаковые тела, но с разными резиновыми лицами. Вокруг стояли одинаковые трёхэтажные корпуса домов с плоской крышей. И только в центре поселения стояло высокое конусное здание.

— Нам куда? — спросил я.

817-ая повернула лицо направо и указала на здание в двухстах метрах. Я, было, направился на прямую, в сторону дома, но вопрос остановил меня:

— Ты куда? У тебя что, ещё и правила в системе не прописаны?

— Туда… Дорога же свободна…

— По стрелочкам только можно. — произнесла 817-ая с недоумевающим лицом.

— Что-то я там рельсов не вижу. Повернуть встречные не в состоянии? У вас вообще свобода передвижения, свобода мыслей есть? Посмотри, вы даже одеты одинаково!

— Это удобная, не маркая одежда. И никто от других не выделяется. Все равны между собой. Конечно, кроме старейшины. Она руководит нашим поселением.

— А тебе не хотелось выглядеть лучше других?

— Ну, мы делаем селфи, накладываем фильтры, подбираем сцены с разными одеждами и отсылаем всем, чтобы лайкали…

— А как насчёт по-настоящему?

— У нас нет другой одежды. Пойдём, у меня зарядка заканчивается. Только иди за мной, ладно…

— Почему вы все строем ходите, шаг в шаг?

— Это оптимальная скорость для быстрого перемещения. Пошли! Без вопросов!

817-ая слилась с колонной марширующих, и зашагала с ними в один ритм. Я пристроился сразу за ней, но что-то у меня не получалось уложиться в их ритм: я то отставал, то опять догонял, ноги однозначно шагали не в такт. Идущие сзади меня «недочеловеки» с опаской поглядывали меня, как будто я с другой планеты. От этого я чувствовал себя ущербным. Пройдя по периметру метров 800, мы отвернули от общей колонны к дому. Я негромко произнёс:

— А напрямую давно уже бы дома были.

817-ая оглянулась, но ничего не сказала. Второй этаж, по коридору третья дверь на право. Ни номера комнаты, ни опознавательных знаков, ни замков: везде всё одинаковое. Но когда она подошла к двери, та сама открылась. Мы вошли в комнату, 817-ая сразу направилась к своей кровати. Как она объяснила, это бесконтактное зарядное устройство для тела и место для отдыха одновременно. Она залезла в свой"подарочный набор"и закрыла глаза. Молчание, тишина… Ни шума, ни сквозняка. Я подошёл к окну. Там в саду красовалась цветущая яблоня. Но постойте, это окно выходило на ту сторону улицы, с которой мы зашли. Я попытался посмотреть на дерево с разных ракурсов. Реально, до мелочей.

— Если хочешь сменить картинку, там справа кнопка есть. — не открывая глаза, произнесла 817-ая.

Я нажал кнопку. И вот передо мной уже открылся прекрасный вид на горы с удивительно зелёными склонами. Даже было видно, как шмель перелетает с цветка на цветок. Любоваться дальше видами мне не захотелось, ведь это всё не настоящее. Я решил передохнуть. Улёгся на кушетку спиной, закрыл глаза. Может это бред, сон, да всё что угодно, только не реальность! Да не могло такого случиться, чтобы душа, как какой-то компьютерный вирус смогла влезть в какую-то"кофеварку", это не возможно… Мысли поутихли, и я на мгновение выключился. Включился только тогда, когда надо мной склонилось ещё одно существо с восточным резиновым лицом:

— Привет. Я думала, что аккумулятор сел. Но ничего, я тебе свеженький поставила.

— Простите, а вы кто? — недоумевая, спросил я.

— Не узнал что ли? 817-ая…

— А что с лицом?

— Я подумала, может быть тебе больше восточные девушки нравятся.

— Да разве тебя можно от других отличить, тела у всех стандартные. Если ещё и лица можно менять, тогда я тебя в толпе вообще не опознаю.

— У тебя система опознавания встроена… Я тебя закрепила за этой комнатой, так что можешь свободно входить сюда и выходить. А ещё я принесла монитор, расскажи, кто тебя программировал и где для фотографий брал фоны, я такие же хочу.

— Ну, во-первых, опознавание у меня не работает. — затем, всё ещё вглядываясь и показывая на голову: А можно, ты лицо предыдущее поставишь, мне как-то не комфортно, я к тому лицу уже начал привыкать?

— Ладно, сейчас. — 817-ая подошла к своей кровати. Сбоку той выдвинулся ящик с резиновыми масками. Она выбрала одну, сдёрнула с лица старую и натянула прежнюю. О, да! Это она…

— Теперь узнаю, только больше не меняй, пожалуйста. — попросил я.

— Так комфортнее тебе меня видеть?

— На много… Мне спокойнее, что я смогу тебя найти, если что.

— А теперь на счёт фотографий? Я создала страничку про тебя в своём блоге. Всем интересно, как себя ведёт новый ИО.

— «Исполняющий Обязанности» что ли?

— Нет, искусственный организм.

— Так у меня же не организм… Может лучше ИИ? Искусственный Интеллект.

— Может и лучше, но не я название давала. Ну, так, расскажи о себе.

— До того, как я очнулся у тебя вот тут, я был живым…

— А какой у тебя был номер, номер поселения? Сейчас пробьём по базе.

— У меня не было номера. Я родился и жил человеком. Меня Женя зовут.

— Странно, но у нас на планете нет поселений, где устраивают телам роды. Мы обычно выращиваем новое поколение в ёмкостях, а когда приходит время извлекать, то мозг переносим в кассеты.

— А как же мужчины, женщины, любовь-морковь?

— Мужчины очень опасны. После выращивания мужчины, его мозг умертвляют и устанавливают систему управления. Дальше выращивают, как генетический материал, которым мы меняемся с другими поселениями. Используем для общественных работ, выделяем из их крови питательные вещества, а после 30 лет эксплуатации, кремируем на удобрения.

— Офигеть! То есть, у вас везде только женщины? Мужчины то чем опасны?

— Они агрессивные, неуправляемые существа. Новая эра началась с того, что все мужчины были уничтожены. А тебя-то чего это волнует?

— Да потому, что я — мужчина!!! И откуда ты знаешь, что мужчины агрессивные? Только потому, что сказали?

— Опа… — 817-ая резким движением выдернула аккумулятор из моей груди. Как ни странно, но я снова выключился.

Очнулся я без тела в другом помещении. От моей головы был подключен кабель к монитору-моноблоку. 817-ая просматривала мои программные коды и повторяла:

— Я найду, кто тебя программировал…

— Слушай, а когда началась эта ваша новая эра? — спросил я.

817 не отрываясь:

— Я сравнила твоё программное обеспечение с остальными андроидами: оно не отличается, та же версия, что и у всех. В памяти ничего лишнего, только эти фотографии. Как и у остальных они тоже там сохраняются… Помолчи, мне не до тебя пока…

Она задала в программе какую-то команду, и я не смог произнести ни одного слова. Тогда я начал усиленно работать мимикой. Сделал волну бровями, скорчил по-детски рожицу, перекосил свои видеокамеры. Она, поглядывая то на монитор, то на меня, улыбнулась и спросила:

— Что это с тобой? Замыкает где-то? А, да… Голос… — снова включила она.

— Давно эта ваша эра началась? — прорезался мой голосок.

— Сегодня 175 день 1542 года новой эры.

— Весело… А сколько дней в году?

— 365

— Ммм… Хоть это совпадает. Так получается 175 день — это лето…

— Лето — это что?

— Ясно! У вас времена года есть на планете? Мы вообще, на какой планете?

— Третья от солнца, Земля.

— Уже радует… Я всё-таки дома. Времена года — это зима, весна, лето, осень… Нет, не слышала?

817-ая развела руки и пожала плечами. Тогда я продолжил:

— Зима — это когда снег. Весна — когда снег тает, появляется растительность. Лето — когда тепло, растут растения, цветут цветы, зреют ягоды… Осень — когда зреет урожай, опадают листья, становится прохладно и снова начинает падать снег…

— Бессмысленно всё это: На планете одновременно в разных поселениях разные времена года получаются. А у некоторых эти времена года не меняются. У кого-то снег постоянно, у кого-то высокая температура круглый год. Всё это не имеет смысла…

— Ладно, пусть будет так… Но на месяцы то год разбить можно? Это от 28 до 31 дней в месяц…

— Опять, какую-то ерунду говоришь! Для чего? Почему не одинаковое число дней в месяц? И для чего всё это? Если сказал, например 175 день, то все понимают, что от стартовой точки Земли в пространстве, прошло 175 из 365 дней. Зачем всё усложнять?

— Ну а праздники у вас есть? Ну, это такие дни, когда все веселятся. Я понимаю, что кушать вы не кушаете…

— Да, есть такие дни. Это когда человека из капсулы помещают в освободившееся тело. Мы аплодируем ему и приветствуем в наших рядах.

— А тело когда освобождается?

— Когда мозг одного из нас умирает или старейшина считает, что какой-то человек из нас является дефектным и может угрожать своим неподобающим поведением в поселении, как пример для других…

— Вы не хороните умершего?

— Это как?

— Ну, вот человек умер… Ладно, мозг… Вы его никуда не закапываете, не ставите табличку?

— Нет, зачем занимать всё больше и больше территорий. Мы просто сжигаем на удобрения.

— Вам не жалко того, с кем вы так долго возможно общались?

— У нас много тех с кем мы общаемся… Одним больше, одним меньше…

— Какое население вашего поселения?

— Две тысячи.

— Прям ровно?

— Да. Во всех поселениях по две тысячи человек.

— А поселений?

— Пятьсот.

— Получается, что на планете Земля постоянно проживает один миллион женщин и ноль мужчин, если исключить замученные тела, пущенные на генетический материал… И вы считаете мужчин опасными? Так это же вы убиваете! Не задумываясь, убиваете! Не знаю, сколько прошло времени, но когда жил я, то у нас с женщинами было равноправие. Мы жили вместе, наслаждались друг другом, испытывали чувства. Вот ты… Ты даже не знаешь вкус еды. Ты рабыня своего тела и этого поселения.

— Почему ты так решил?

— Насколько тебе хватит твоего аккумулятора?

— На день.

— Ты сможешь долго путешествовать?

— Зачем? Я могу и в симуляции всё посмотреть. Если захочу, то и пощупать… А в остальном я свободна, могу находиться там, где мне вздумается.

— Ты не знаешь что такое вкус, ты не можешь ощутить боль, ты не испытываешь настоящей радости, ты не можешь насладиться заслуженной победой. Ты не знаешь, что такое любовь. У тебя, вообще, есть какие-то чувства?

— А ты знаешь, что такое рациональность? После начала новой эры мы избавились от тел, потому что они вырабатывали различные гормоны, которые мешали контролировать тела, эмоции. К тому же, тела постоянно болеют. Фу… У нас постоянное население Земли. Именно поэтому нам требуются ресурсы в очень маленьком количестве, всё остальное возвращается после вторичной переработки. Мы не уничтожаем природу. Мы воскресили много вымерших животных и теперь живём с природой в гармонии…

— Возможно. Но зачем вам природа, если вы не можете вдохнуть этот воздух, выпить чистой воды. Вы живёте в другой реальности, у вас нет ценностей. У тебя есть работа? Любимое занятие?

— Да! Когда мне хочется чем-то заняться или старейшина просит, я беру у женщин яйцеклетки, у мужчин семенной материал и оплодотворяю или отсылаю в другое поселение.

— А как ты берёшь у мужчин материал? — моё лицо расплылось в улыбке, правая бровь поднялась под наклоном вверх.

— Загружаю в него программу эякуляции, подставляю пробирку…

Моё лицо из улыбки перешло в состояние задумчивости:

— Можно ещё вопрос?

— Да кто тебя такого зануду создал? Не могли чего проще подарить. Давай, что там у тебя ещё?

— Ты знаешь, что было до этой вашей новой эры? Может, какие-то учебники по истории сохранились? В школе чего-то проходили?

— Учебники, истории, школе — это что?

— Мммм… Ясно… Откуда вы получаете знания?

— Находясь в кассете, мозг проходит обучение. Что было до новой эры — данных нет, это было так давно. Но то, что заложили в нас — это то, что всё началось с борьбы с мужчинами, а затем переход от биологического тела к электронно-механическому. Прогресс — знаешь такое слово?

— И вы не изучаете то, что было очень давно? Динозавры, например? Как образовалась Земля? Откуда на ней вода и всё живое?

— Да, с воображением у тебя полный порядок. Ты меня утомил. Пойдём со мной, тело моё проведаем… Только я тебя соберу, если обещаешь вести себя прилично и не разговаривать без моего разрешения.

— Хорошо, обещаю.

Мы вышли из подъезда. Снова тротуар со стрелочками, и я снова, невпопад, шагаю за 817-ой. По пути, то и дело попадались такие же андроиды, как и я. Только шагали в такт со всеми остальными. Пройдя несколько кварталов из совершенно одинаковых домов, я полностью сбился: Где мы находимся? Да не имею ни малейшего представления. Но, обратил внимание на одну девушку, которая, как балерина скакала на траве полянки. Движение остановилось. Все смотрели только на неё. 817-ая обернулась:

— Ну, всё, доскакалась 1721… Забракуют.

— Ты её знаешь?

— Нет. В ней вшит опознавательный чип с данными, которые все остальные могут считать…

— А за что забракуют? За свободу своего поведения? Она больше человек, чем вы все вместе взятые.

На поляну к девушке вышли два человека, взяли под руки и увели.

— Завтра будет праздник. Очередное перемещение. В 12:00. Явка всем обязательна. — поведала 817-ая: От старейшины пришло уведомление…

Строй пришёл в движение. Мы добрались до очередного дома, ничем не отличающегося от остальных, и вошли в него. Отличия были в том, что весь этаж был сплошной огромной комнатой. Напротив входа был ещё и выход. 817-ая направилась именно туда. По ту сторону выхода растянулась огромная теплица. Люди, или, скорее всего роботы, в настоящих телах, в такой же серой форме ухаживали за овощами.

— А вот и я. — 817-ая указала на девушку возле помидорной грядки.

— Боже мой! Лена! Солнце, это ты? Ответь! — подбежал к ней я, заглянув в глаза. Она поднялась, выпрямилась и молча, без изменения мимики смотрела на меня пустыми глазами: Лена!!!

— Отстань от меня! — одёрнула меня 817-ая: Кто тебе разрешил меня трогать?

— Она — это не ты. Ты отказалась от тела. Ты теперь в этом «костюмчике» ходишь…

— Меня никто не спрашивал, когда сюда мой мозг впихнули.

— Где же ваши хвалёные свободы? Это было даже не твоё желание!

— Это сделали лучше для меня.

— Да откуда ты это всё берёшь? Из промытого всякой ерундой мозга! Они в тебе человека убили! Только человек может волноваться за другого, переживать, любить. У тебя есть дети?

— Сейчас в базе данных уточню… Да, есть. У меня дважды была взята яйцеклетка. Одна до сих пор заморожена, а вторая была оплодотворена 19 лет назад.

— Можешь представить, ведь то, что получилось от твоей яйцеклетки, это частичка тебя. Ты можешь сделать всё, что только можешь для неё? А вот если это был мальчик, то эта частичка тебя уже мертва…

— Я… я, конечно, люблю… — заволновалась 817-ая.

— Ты даже не знаешь кто это. Как ты можешь любить того, кого даже не знаешь?

— В этом центре моя знакомая работает, сейчас выясним.

Мы вернулись в здание. По лестнице на второй этаж. Рядами на кушетках лежат тела мужчин, подключенные трубками из вен на руках к аппаратам.

— Что с ними? — спросил я.

— Гормоны и витамины из их крови для нас вырабатывают. Нашему мозгу не только ведь кислород требуется.

— Нет, это вы монстры. Мало того, что мужчин убиваете, ещё из них и все соки выжимаете. Что бы ты сказала, если бы ты была на моём месте, а женщины лежали так и из них высасывали всё что нужно? Может у тебя вырастили сына, а из того, что от него осталось, выжимают соки до последней капли. Тебе, наверное, приятно всё это видеть?

Волнения 817-ой возросли многократно. Она сильно ускорилась. В конце комнаты на стуле сидела, по всей видимости, та самая знакомая.

— Привет 102-ая. Можно мне уточнить по моей оплодотворённой яйцеклетке, а то в общих данных этой информации нет.

— Вообще то не положено, но сейчас гляну. — ответила 102-ая, перебирая в голове: Так… Есть, нашла… Вырастили девочку…

— Очень хорошо. — с облегчением выдохнула 817-ая.

— 1721…

У 817-ой подкосились ноги. Я еле успел её подхватить:

— Та самая, которая сегодня танцевала?

— Как? За что? Она ведь ничего такого не сделала. Я сейчас старейшине просьбу отправлю…

Тут её перебила 102-ая:

— Ты хочешь, чтобы и ты и я пострадали? Эта информация, про яйцеклетки, инкубационные данные может только старейшина запросить. За разглашение информации сторонним — отбраковка. Мне как-то не очень хочется на грядках пеплом лежать из-за тебя и вместе с тобой…

Тут я, иронизируя, вставил своё слово:

— Хорошая дочка была, человечная… Самое главное: честно её забраковали, справедливо, наверное… Правда?

817-ая закрыла лицо ладонями:

— Что же мне теперь можно сделать?

102-ая:

— Ничего… Приговор уже привели в исполнение. Кассета с мозгом кремирована, очищена. Тело подготавливают к перемещению.

Я спросил у 102-ой:

— Пепел к вам сюда доставят? Удобрение же.

— Да. — настроение видимо тоже испортилось.

— Можешь его отдать нам?

— Да… Такое дело, как внесение удобрений в почву не отслеживается.

— Спасибо…

Я усадил 817-ую на стул. Если бы у неё было бы человеческое тело, то сердце бы просто остановилось.

— Это не справедливо… Почему сейчас? Это ты виноват! Почему именно ты появился у меня?

— Наверное, ты забыла, что меня тебе подарили. Но я рад, что меня подарили именно тебе… Иначе меня бы точно давно обнулили. Я и сейчас в подвешенном состоянии, от твоего желания завишу…

— Я не хочу быть завтра на перемещении. Это тело отобрали у моей дочки.

— Явка обязательна. — напомнила 102-ая.

Я немного поразмыслив:

— Ну, вообще-то, это было не её тело, оно ей по наследству досталось от другой…

Наступила минута тишины и переживаний.

— Можно узнать, какое тело принадлежало ей? — спросил я у 102-ой

— Секунду… Да оно тут в теплице на работах.

— 817-ая, не хочешь взглянуть. Половина её всё ещё жива, хоть и не основная…

— Сектор 14, грядка с капустой…

Я с 817-ой пошли обратно в теплицу, дошли до сектора 14. Вот она грядка с капустой, вот она плоть и кровь 817-ой…

— Она прекрасна. — начал я: Вылитая ты…

817-ая подошла к ней, обняла, но дочка уже не человек, а только симуляция жизни. Даже никак не отреагировала.

— Я испытываю что-то. Какое-то страдание, но оно не проходит, почему-то…

Я подошёл к ней, отвёл от дочки и обнял:

— Так легче?

— Да… Немного…

— Это и есть настоящие человеческие чувства. Видимо, с тобой ещё не всё потеряно. И дочь твоя, возможно, ощутила какие-то чувства. Если у вас чувства запрещены, то вы не люди, вы самые настоящие роботы. Даже у животных есть чувства. Они заботятся о своих детях, ухаживают друг за другом.

Из здания пришла 102-ая. В руках у неё была коробочка.

— Это от 1721. Только что доставили. — протянула ёмкость 817-ой.

— Развеешь над грядкой, или всё-таки по-человечески? — покосился в её сторону я.

— Нет, не буду рассыпать… Поможешь мне?

— Конечно… Где у вас за поселением есть красивое место?

— Не знаю, я за территорией поселения не бываю.

— Ну, тогда всё равно куда идти. Нужна лопата и какая-нибудь табличка, раз уж по-человечески. Ну и может чем написать…

За поселением, за низкорослым лесом была поляна, уставленная солнечными панелями. Люди-андроиды, или как их называют местные — боты, протирали панели от пыли.

— Нет, давай подальше отойдём. — предложил я: Вон там какое-то возвышение виднеется.

Мы прошли около километра и оказались на вершине небольшой сопки, окружённой с трёх сторон лесом. Возле большого камня, цвёл небольшой куст шиповника. Пчёлы летали с цветка на цветок. Подойдя к камню, я спросил 817-ую:

— Как тебе место?

— Прекрасно. Оно всё настоящее… — потрогала она лепестки цветов: Совсем другие ощущения…

Я подошёл к 817-ой:

— Ты многое не можешь ощутить: Запах цветов, свежий ветер. Ты кроме ощущения прикосновения к чему-то не можешь ощутить боли, щекотки, возбуждения. Отдых — это не перемещение тела из точки А в точку Б, это наслаждение увиденным, услышанным, прикоснуться к чему-нибудь, находиться рядом с кем-то, чувствовать, что ты кому-то нужен, поделиться чем-то сокровенным.

Я перед камнем выкопал небольшую яму, положил в неё коробку с пеплом и засыпал землёй и по контуру обложил небольшими камнями. Немного призадумался:

— Что написать на табличке?

— 1721.

— 1721 — это номер тела. Завтра будет ещё одна 1721. Были и до неё, будут и после. Надо быть человеком, в конце концов. Там, откуда я, у всех есть Имя Отчество и Фамилия. Я, например, Евгений Анатольевич Свиридов… Был, по крайней мере…

— Женя — это опытная партия?

Я улыбнулся:

— Женя, Евгений, Жека — это одно и то же имя. Можно сделать грубую или ласковую форму имени. Например, Жендос — это звучит грубо, а Женечка ласково, но все при этом знают твоё настоящее имя.

— Анатольевич Свиридов?

— Анатольевич — это отчество. От слова отец. Моего отца звали Анатолий… Толик… Свиридов — это фамилия моей семьи. Тогда, в моё время на планете жило 9 миллиардов людей. В моей стране 147 миллионов. И если посчитать количество имён, отчеств и фамилий, то в стране я такой Свиридов Евгений Анатольевич далеко не один был. Ещё у нас в документах отмечают место и дату рождения. Когда люди умирают, на табличке пишут всё это, а так же дату смерти. Представь, если я напишу на табличке 1721, отчества нет, зато есть «матчество»: 817, фамилии нет, дата рождения неизвестно, известно время оплодотворения, ещё известна дата, когда в такое тело мозг запихнули: что считать днём рождения? У вас даже месяцев нет, сплошные цифры…

— День оплодотворения. Я это уточню, когда это произошло.

— Хорошо. Номер поселения?

— 214.

— А теперь представь, как это будет выглядеть на табличке: набор цифр, которые никто не поймёт. Ты тогда хотя бы имя придумай.

— Пусть будет Лена…

Я приумолк. Взглянул на 817-ую пристально с жалостливым лицом:

— Я думал, ты возьмёшь это имя себе. Может ты реинкарнация моей Лены.

Наши взгляды встретились. Она уловила в моей интонации нотки просьбы:

— Может быть… Красивое имя… Тогда, как мне её можно назвать?

— Если бы у меня была дочь, я бы её назвал Светлана.

— Пусть будет Светлана. Сегодня я бы не отказалась, если бы ты был её отец… Кто бы ты ни был, даже если просто программа…

— Тогда у нас получилась Свиридова Светлана Евгеньевна. Можно я тебя буду звать Леной? — наши взгляды снова пересеклись.

— Я думаю можно… 817-ая для человека — это не серьёзно.

Я написал на табличке ФИО, промежуток и через дефис дату смерти в виде день и год. Воткнул в землю перед камнем. Затем, как полагается, сорвал несколько цветов с куста шиповника и положил на могилу:

— Теперь, минута молчания полагается, в знак прощания с ней.

Наверное, больше трёх минут мы стояли и молча смотрели на могилу. Солнце начало заходить за горизонт. С этой сопки, если отвернуться от поселения, открывались замечательные виды, неиспорченные монотонностью домов. В паре километров от этой сопки находилось небольшое озеро, у которого с одной стороны был лес, а с другой стороны песчаный берег. Правее, и намного дальше, начиналась гряда невысоких гор. Склоны сопки пестрели от разных цветов. 817-ая нарвала небольшой букет и положила на могилку.

— Это тебе, дорогая. — сказала 817-ая, а потом, глянув на меня: Мы же сюда ещё придём?

— Хоть каждый день.

— Нам запрещено долго находиться за территорией поселения, нужно вернуться.

— Как же ваша свобода?

— Чтобы находиться весь день за территорией поселения, нужно разрешение старейшины.

— Или быть в теле человека. — я показал в сторону работающих ботов: Кто ими управляет?

— 102-ая раздаёт групповые задания тем, кто закреплён за ней.

— А как в поселении определяют, где например ты находишься?

— По чипу опознавания.

— Ммм.. Дааа… Андроидов, типа меня отслеживают?

— Ты же мой аксессуар… Нет, конечно.

— Ты можешь из себя извлечь этот чип?

— Нет. А вот 102-ая может. Зачем это?

— Тогда получается, если этот чип извлечь, приходить к 102-ой, оставлять чип у неё, то тебя никто не хватится, а меня и подавно никто не заметит…

— Подумаем завтра, а пока нужно вернуться.

Мы вернулись домой. Лена в боковом ящике своей кровати достала, какой-то баллон и картридж. Сняла свою серую водолазку. Её грудная клетка распахнулась. Оттуда она извлекла такой же баллон и картридж и установила новые.

— Это кислород и картридж с необходимыми питательными веществами и гормонами для мозга. — пояснила она.

— Ага… Ещё два компонента твоей независимости… — подпортил общую картину я. Затем лёг на кушетку: Мне насколько аккумулятора хватит?

— Это должен ты знать…

— В том то и дело, что я не знаю. Я как будто в обычном теле, не ощущаю никаких датчиков, ни связи.

— Я всё не могу понять: кто тебя всё-таки запрограммировал?

— Да я же говорю, живой я!

— Живое может быть даже в червяке, но не в микросхеме. Может ты программа паразит?

— Мне и самому хотелось бы верить, что это всего лишь сон…

— Ладно, сегодня я заряжу твой основной и резервный аккумулятор, который я принесла. Располагайся по удобнее. Завтра посмотрим, может это просто глюк программы…

Я лёг на спину и выпрямился. Лена извлекла мой аккумулятор. Изображение потухло, воцарился мрак и тишина.

Утро. Аккумулятор в груди заставил меня проснуться.

— Это всё ещё ты? — спросила она

— Да вроде…

— У меня нет желания сегодня идти на перемещение.

— Что будет, если ты не пойдёшь?

— Это обязательно.

— Ну а вот если?

— Всех людей проверяют на наличие. Не знаю, что будет, но проверять на себе, что-то не хочется…

— Мне можно?

Она улыбнулась:

— Как аксессуару? Можно! Ещё, я сегодня про тебя страницу удалила. Сначала разослала всем уведомления, что тебя обнулила, а потом удалила страницу. Я думаю, про тебя лучше всем остальным ничего не знать. А то, как подарили, так могут и отобрать. А то ты теперь числишься как-никак, отец моей… — её лицо сменило мимику на печаль: Возвращать тебя обратно я точно не намерена.

Лена глянула в окно. Теперь, по сравнению с вчерашней сопкой, эта картина не выглядела привлекательной. Она нажала на кнопку, и вместо картинки стало обычное освещение комнаты.

12:00. Площадь перед зданием старейшины. Все люди ровными рядами выстроились перед входом. Старейшина, одетая в белый костюм из двери вывела новую жительницу поселения и представила:

— Поздравьте её, это 1721.

Мы с Леной встали в последнем дальнем ряду. Все начали аплодировать новому жителю, только мы с ней даже руки не занесли, чтобы сделать вид. Но всем до нас и дела не было. Аплодисменты длились пару минут, после чего все разошлись ровным строем по домам. А мы направились в дом к 102-ой. Та с обеспокоенным лицом нас встречала:

— Привет. Как ты?

— Нормально. Просьба есть… Можно к тебе каждый день приходить? — попросила Лена.

— Зачем? — удивилась та.

— Ты ведь можешь извлечь из меня чип?

— Зачем?

— Очень надо…

— Это запрещено и по понятиям — невозможно.

— Но ты ведь можешь извлекать. Сделай мне такое. Я хочу чаще проводить время за поселением.

— Нет. Я этого не буду делать, но могу тебя указать, как работающего за пределами поселения. Тогда в светлое время суток можешь находиться там, как мною отправленная. Учти, что это, как знакомой делаю. Если что-то про нас всплывёт у старейшины, отбракуют обеих.

— Я тебя никогда не подставлю. Спасибо.

Теперь мы с Леной каждый день с утра стали уходить из поселения на весь день. Очень часто навещали её тело. Я рассказывал ей о том, как мы жили, какие здания у нас есть, о взаимоотношениях. Она с интересом выслушивала меня. Я рассказывал про моду. Предложил ей на костюм прикрепить цветной бант, надеть на талию пояс и пройтись по всему поселению. Ей это показалось забавным и не нарушающим местных правил. Но так как красок у них не было совсем, то красящим материалом решили использовать сок от ягод: вишня — красный, ежевика — синий. Из лент пропитанных вишнёвым соком соорудили небольшой бант и прикрепили недалеко от шеи, а ежевичную ленту завязали на пояс. Затем прошлись почти по всему поселению. Удивлённые и завидующие взгляды со всех сторон пронизывали Лену насквозь. Но ей это, похоже, очень понравилось. На следующий день много у кого можно было наблюдать подобные банты и пояса, но только серого цвета. Кто-то специально загрязнял ленты, чтобы те были более чёрные и выделялись на фоне серого костюма.

— Теперь ты задала тренд в местной моде. Но не увлекайся. Мало ли, может старейшине это не понравится…

Всё меньше времени мы проводили в поселении и всё больше за его территорией. Обычно мы ходили по близлежащим лесам или на свою сопку, чтобы положить сорванный букетик на могилу. Однажды мы дошли до озерца. Прошлись по песчаному берегу. Только это оказалось плохой идеей: Через двадцать метров мою ногу заклинило песком, и я попрыгал на одной ноге к твёрдой земле. Найдя сломанную веточку, пришлось выковыривать камень из механизма. Лена тоже, быстро ушла с песка. Ей было интересно наблюдать за мной, как я себя обслуживаю. Дело шло к закату.

— Давай, кто быстрее до поселения. — предложила она: Пора уже возвращаться.

— У тебя аккумулятор мощнее, даже соревноваться не стоит. Если бы мы были в человеческих телах, то я бы тебя сделал. Сегодня вспомнил, как мы с Леной ездили на море. Когда идёшь по песку, и он сквозь твои пальцы на ногах выходит наверх и смывается небольшой тёплой волной. Ууу… Это нужно только чувствовать. Ладно, побежали.

Следующий день мы решили сходить на гору. У меня запасной аккумулятор, у неё кислородный баллон и картридж с «провизией». По пути к горе нам попадалось много животных, которые почти не обращали на нас никакого внимания. Вымер хищник по имени человек. Много преград в виде упавших деревьев, сплошных зарослей кустов. Водные преграды, которые приходилось далеко обходить. Вода — это наихудший враг того, кто сделан из металла. Лишь к середине дня мы стояли у подножия горы.

— Здесь так красиво! — изумлённо оглядывала склоны Лена.

— Жаль только, что уже придётся разворачиваться в обратную сторону. Чтобы подняться на гору и спуститься с неё, может потребоваться не один день. С твоим вживлённым чипом это невозможно. Тебя просто засекут, что ты за территорией находишься очень длительное время. Надо 102-ую уговаривать…

Обратная дорога заняла больше времени. У Лены после половины пути резко начал просаживаться аккумулятор. Была опасность, что если аккумулятор выключится, циркуляция питания для мозга тоже остановится, а это чревато последствиями. Мой аккумулятор не подходил для неё ни по размерам, ни по напряжению. Тогда я попросил её заменить мой подсевший за день аккумулятор на новый. Когда всё было готово, я поднял Леночку на руки и понёс в поселение. А заодно предложил:

— Что? Может наперегонки? Слабо? А?

— Смерти моей желаешь? Я могу побежать!

— Да я пошутил, дорогая.

— А я для тебя, правда, дорогая?

— Ну, по крайней мере, здесь для меня дороже тебя никого нет. Быть подарком для тебя не каждый удостоится…

Я прикоснулся своим лбом к её лбу и заглянул в её глаза. Она, тоже не отрываясь, смотрела в мои видеокамеры. Жаль, в тот момент не было настоящих губ ни у меня, ни у неё. Железными получился бы только скрежет. Всю оставшуюся дорогу назад я смотрел то на дорогу, то на неё. А она, как бы невзначай ловила мой взгляд и улыбалась мне. Дома я уложил Лену на её кровать и сел на пол рядом.

— Спасибо тебе за сегодня. Расскажи мне про свою Лену.

— Моя Лена теперь ты. С той Леной, в тот последний мой день мы ехали разводиться.

— Она нашла себе другого мужчину?

— Нет, она хотела, чтобы я был счастлив.

— Значит, ты с ней не был счастлив?

— Напротив, у нас всё было отлично… Пока она не узнала, что не может иметь детей… Как она сказала что «мы» — это когда больше двух. Заставлять быть с тобой против её воли — это уже не семья. Нормальная семья только по обоюдному согласию.

— В ваше время не умеют оплодотворять яйцеклетки искусственно?

— Могут, но у неё они не созревают.

— В наше время такое тоже случается, но мы отпаиваем тела определённым составом-суспензией с гормонами, и яйцеклетки начинают доходить до нужного состояния… Я сама эту суспензию разрабатывала…

— Ну, это у вас и в ваше время, у нас такого нет.

— Что сказали об этом ваши родители?

— У неё нет родителей. Вернее они где-то есть или были, только они её бросили, оставили в роддоме. А оттуда она попала в детский дом, где её семьёй стали такие же дети, как она и их воспитатели.

— Ясно. А твои?

— Отец давно умер от инфаркта, мама живёт в другом городе. Не успел сказать… Всё ждёт от меня внуков…

— И всё-таки: какая она, твоя Лена?

— Она забавная, заведующая. На каждые выходные строила планы, где мы должны побывать, что успеть. Пока я на работе, она и дома уберётся, и кушать сварит, ещё она себе одежду сама шьёт. Бывало, придёшь домой, а она перед тобой в чём-нибудь новом красуется. И как любой женщине надо срочно в свет выйти. Не важно, на концерт или просто прогуляться по центру. Есть у неё подруга одна, вместе с детского дома вышли, работали вместе. Так всю жизнь и дружат.

Наступил следующий день. Мы сговорились, что будем пытаться уговорить 102-ую на извлечение чипа любыми методами и даже шантажом, если придётся. Начала с ней разговор Лена:

— Привет красавица.

102-ая зависла. Её никто и никогда так не называл. Поняв, что она в каком-то замешательстве 817-ая продолжила:

— Помоги, пожалуйста, мне в одном деле.

— Привет… В каком?

— Видишь ли, мы хотели сходить в горы. А там очень много преград и просто физически не успеем до вечера вернуться в поселение, если захотим подняться на неё.

— Так в чём проблема: в симуляторе погуляй…

— Это не совсем то, что в симуляторе…

— Просьба то в чём?

Лена с жестикуляцией:

— Мне бы чип из меня извлечь…

— Нет, я этим не займусь. Я и так из-за тебя подставляюсь.

— Я понимаю, что тебе уже многим обязана… Пожалуйста, помоги… Я тебя больше ни о чём просить не буду… Ну, очень надо…

— Нет. Ты понимаешь, что если тебя увидят и не опознают, то это дойдёт до старейшины?

Тут уже вмешался я:

— Можно чип, как брелок на шею вешать, когда в поселении, твой дом стоит на краю поселения. Когда мы будем уходить, то брелок будем оставлять у тебя, а по приходу она опять забирать будет.

— Нет, нет и нет!!! Даже не пытайтесь меня уговаривать. Я этого не сделаю.

Лена, нервничая, прошлась туда обратно:

— Я могу выдать старейшине то, что ты можешь снимать чипы… Мне ничего не будет, потому, что я сама рассказала и покаялась, а вот тебя неизвестно что ждёт.

— Иди, говори. Тогда ты точно будешь прикована к поселению.

Лена развернулась и пошла к выходу. 102-ая поняла, что она не блефует:

— Ну, стой! Зачем тебе всё это. Столько лет ничего не надо было, путешествовала в симуляторе… Что сейчас произошло?

— Появился 541-ый… И я поняла, что мы не живём. Мы все рабы этих поселений. Что в тебе осталось от человека? Мозг, затолкнутый в это тело? У тебя отняли чувства, ты полностью зависишь от электричества, которое даёт тебе движение, от баллонов с кислородом, от картриджей с питанием. В человеческом теле ты ни от чего этого не зависишь. Дай хотя бы мне, если не быть человеком, так хотя бы почувствовать малую часть этого.

— Вернись. Я сделаю, что ты просишь, но это в последний раз и если ты пообещаешь больше меня не шантажировать.

— Да! — обрадовалась Лена: Обещаю!

— 541. Ты пока можешь идти. 817-ая пойдём. Всё оборудование наверху.

Девушки пошли наверх по лестнице, а я решил сходить в теплицу. Боты работали на грядках. Их ничего не отвлекало. Идеальные рабы: ни вопросов, ни выходных, ни зарплаты. Сами себя кормят… Вот тело Светланы пропалывает грядки от травы. Я прошёл до самого конца теплицы. Работы идут по графику, по плану. Никто не торопится, не устаёт, не жалуется… Вот и тело Лены. Она, как и все здесь молча ковыряется в земле. На грязной левой руке глубокая царапина, из которой медленно сочилась кровь. Нет, пусть она и не совсем человек, но заражение может начаться, как и у нормального человека. Жаловаться она не будет, смерти не боится. Ведь лечить её никто не будет, сожгут и туда же, на грядку. Вот есть тряпки для подвязывания овощей. Я взял несколько, подошёл к ней, взял за руки, поднял. Тело послушно встало и замерло. Я намочил одну тряпку в воде и промыл рану, второй вытер насухо, а третьей перевязал. О, как она прекрасна! Руки сами потянулись к её лицу и поправили локон волос за ухо. Тут мой взгляд встретился с глазами вернувшейся Лены. Всё происходящее она стояла и молча наблюдала: как я с любовью ухаживал за её телом. Пусть у меня и был электронный мозг и железное тело, но моя душа делала из груды металла настоящего человека. Лена приподняла руку с верёвочкой, на которой висела герметичная капсула с чипом:

— А ещё я себе связь отключила, 102-ая сказала, что с её помощью меня могут отслеживать в любой точке. Если координаты связи и чипа не совпадают, докладывают старейшине. А если связи нет, а чип работает, то координаты связи привязывают к чипу. Теперь я свободна!

— Разве? Аккумулятор, кислород и витамины уже не считаются?

— Портить настроение обязательно? Я только размечталась, что мы скоро поднимемся на гору…

— Тогда тебе придётся взять дополнительный запас кислорода, аккумуляторы и картриджи на «покушать». И про меня не забудь, желательно несколько…

В поход было решено пойти с раннего утра, пока все отдыхают. В корзину сложили свои припасы в виде аккумуляторов, баллонов с кислородом и картриджей с провизией для мозга. Лена уложила меня на кушетку, пожелала спокойной ночи и выдернула аккумулятор на зарядку. Затем сама улеглась заряжаться.

Раннее утро. Меня включили, но так хотелось спать.

— Вставай 541! Пора идти!

— Меня зовут Женя, — но затем, пустив волну бровями: но тебе разрешаю называть меня Женечка…

— Подъём, Жендос! — играючи наклонилась ко мне Лена.

— Если наклонишься ниже… Я тебя обниму.

Но она не наклонилась, а наоборот отошла к корзине с припасами:

— Я пошла, догонишь…

Что делать, пришлось догонять… Лена ждала меня на улице. Тишина и никого более. Мы решили пойти против стрелки, срезав очень большой круг. Лена запрыгнула на бордюр и пошла, покачиваясь по нему. Ей это показалось даже забавнее чем мне. Но мне было приятно это видеть: так она больше напоминала мне человека. Приют с телами 102-ой. Сдали брелок Лены с чипом. Дорога предстояла не близкая. В этот раз к подножию горы мы добрались быстрее, потому, что знали, где находился обходной путь.

— Готова? — спросил я.

— Дай мне руку, мало ли…

И я, конечно, дал, но дал не потому, что она просила, а потому, что сам этого хотел. Местами подъём был настолько крут, что приходилось подсаживать её на высокие камни, а затем карабкаться за ней следом. Начинало темнеть, а мы всё шли и шли. И так не хотелось останавливаться. Нашлось засохшее дерево по пути. Для робота не проблема наломать дров… Наши тела были предназначены для таких трудностей. С таким-то телом, да в бой… Мы остановились на ночлег в одной низине, возле каменного хребта. Я сложил дрова для костра:

— Знаешь, как древние люди добывали огонь? — начал я.

— Нет, но тебе разрешаю его сделать…

— Они тёрли с большой скоростью палка об палку, от трения происходило нагревание, а затем возгорание дерева. Тогда они подкладывали сухую траву и раздували.

— Ты присутствовал?

— Нет.

— Тогда откуда знаешь?

— Учёные так сказали. Но я знаю способ легче…

— Нет. Три палки, доказывай свою теорию. Мне хочется это увидеть.

Я начал усиленно тереть, у робота нет проблем с усталостью. Через минут десять пошёл дымок, но уголёк так и не образовался.

— Ладно! Сдаюсь! Теперь можно по моему способу?

— Теперь можно. Ваши учёные сами-то пробовали так огонь добыть?

— Да, пробовали… У некоторых даже получалось.

Достав из корзины запасной аккумулятор и запасённую ранее тонкую проволоку, я обернул ей пучок сухой травы и замкнул ей клеммы аккумулятора. Тут же трава затлела и вспыхнула, ну а я, довольный, бросил огонёк в сложенные дрова. Огонь начал разгораться. Лена потянулась его потрогать, но я быстро одёрнул её руку:

— Нет… Не стоит. Сплавятся провода, замкнёт, рука откажет… А потом может ещё и аккумулятор очень быстро посадить.

— Это прекрасно. — глядя на завораживающий огонь произнесла Лена.

— Да. Древние мыслители говорили, что есть такие вещи, на которые можно смотреть бесконечно долго: как течёт вода, как горит огонь, как светятся звёзды на небе. Может ещё что-нибудь есть, каждому своё…

Мы уселись у камня, Лена не отрывая глаз от огня, положила голову мне на плечо:

— Да, действительно, всё это завораживает… Я никогда не видела огня. В поселении это запрещено, а ещё это опасно.

— Да… Опасно… Но если его контролировать, учитывать правила безопасности, то можно… Жаль, ты не чувствуешь запах дымка. А если ещё и шашлык заложить, запах умопомрачительный…

Правда, в этом теле я тоже ничего не чувствовал. Это были лишь мои воспоминания из той, другой жизни.

— Шашлык — это топливо? — спросила Лена.

— Для человека — да. Это еда такая. Я кстати неплохо готовлю. Шашлык — это мясо, которое выдержано в определённом соусе, маринаде и поджаренное на костре.

— Мясо — это, которое на людях, животных, птицах мышцы?

— Да…

— А вдруг животное несколько дней как умерло? Это же сущий трупный яд!

— Даже не знаю, как тебе это объяснить… У нас были фермы, где выращивают птиц и животных для еды…

— Так они же живые!

— Да, но их убивали…

— Да вы… Я даже не знаю, как вас назвать!

— А вы? Вы убиваете людей! Кто ВЫ? Или для вас мужчины не люди и не имеют права жить? В природе тоже есть хищники, они так же ловят себе для пропитания.

— Мы себе не ловим для пропитания…

— Правда! Зачем ловить убитых? У вас этажи забиты рабами, которые вас кормят. Вы в прямом смысле"высасываете из них кровь"Это, по-вашему, гуманно?

Лена ненадолго ушла в себя, призадумалась. Эту сторону реальности она никогда не прокручивала у себя в голове. Когда у тебя всё есть, немногие задаются вопросом: а откуда оно взялось?

— Да, — спустя некоторое время сказала Лена: возможно, мы ничем не лучше вас…

Воцарилось молчание. Лена то смотрела на костёр, то переключала своё внимание на звёздное небо.

— Что ты знаешь про небо? У вас туда кто-нибудь летает? — спросил я.

— Солнце — это звезда, такая же, как и остальные на небе. Мы живём на одной из нескольких планет нашей солнечной системы. На другие планеты нет смысла летать, там люди не смогут выжить, много всяких специфик… Где-то большая радиация, где-то нет воды, где-то мало солнца. Мы не используем нефть, газ, уголь — это засорение атмосферы, парниковые газы. Мы ушли от этого, может, поэтому всё ещё живы… У нас нет приспособлений, чтобы отлететь от земли очень далеко. Разве здесь, на Земле плохо?

— Здесь для нас самое то… Лучше места не найти… — поддержал её я.

Дрова догорели, я присыпал их землёй, и мы легли отдохнуть.

Утро. Пение птиц разбудило нас. Над горизонтом медленно поднималось солнце. Его лучи попадали на гладь воды озерца и отражались от него в нашу сторону золотым пятном. Лена, оглядывая красоту природы:

— Сколько лет я проспала мёртвым сном! А сегодня я что-то видела, только не поняла про что. Ведь я получается не жила, не видела, не ощущала… Я никогда не была за территорией поселения. Симуляция путешествий не даёт и части этих ощущений.

— Всё хорошо, но нужно возвращаться. В тебя воткнули последний картридж с питанием.

Хорошо, что в запасе есть баллон кислорода и аккумулятор. У меня тоже последний аккумулятор. Насладившись восходом солнца, мы двинулись в обратную сторону, обсуждая эмоции от путешествия. Вот и последний холм перед выходом на равнину. Порой крутые спуски преодолевали с усилиями: мне приходилось, зацепившись за камень, для начала спускать Лену, потом подавать ей корзину, а затем самому, цепляясь за всё, что возможно, спускаться вниз.

Очередной раз, спустив Лену, я подал ей корзину. Она взялась за неё. В этот момент камень из-под её ноги выскочил и она, потеряв равновесие, рухнула назад и покатилась по крутому склону вниз, ударяясь о большие камни. Корзина со всего размаха её руки ударилась об булыжник и разлетелась. Наши аккумуляторы разбились и разлетелись на куски, баллон выпустил мощную струю газа. Меня словно разорвало изнутри. Спрыгнув с утёса, я помчался вслед за ней. По пути, подобрав оторванную руку, я подбежал к Лене. Деформированные ноги, замятая грудная клетка.

— Как!!! Лена как ты??? — кричал я.

Медленно приоткрылись веки с её видеокамер:

— Я не могу пошевелиться, у меня какая-то усталость. — она вновь закрыла глаза и больше не реагировала.

— Боже мой, Лена! — прижал её к себе.

Я подхватил Лену на руки и, что есть силы, побежал в поселение. Небольшие водные преграды меня уже не страшили, главное чтобы успеть. Вбежав в дом 102-ой, мои аккумуляторы сели, и я с грохотом рухнул на пол и отключился. Двойная нагрузка по весу — это двойная нагрузка на аккумуляторы… Я ничего не видел, я оглох, но это давило меня ещё больше. Не знаю, сколько прошло времени, но мне показалось вечность. Появился слух, включились камеры, но пока ещё не появилась резкость, я ухватился за что-то и попытался встать. Когда камеры поймали фокус, меня за руку держала 102-ая и с испуганным видом спросила:

— Что произошло?

Первым, что я смог сказать:

— Где Лена? Где 817-ая?

— Я вставила её кассету в стойку. Она пока что живая… Что случилось?

— Она сорвалась со скалы.

— Зачем я её послушалась. Не надо было из неё чип убирать. Сейчас бы всего этого не произошло. Что мне сейчас прикажете делать? Других тел нет, а если найдутся, её нельзя будет старейшине предложить. Начнутся разбирательства и тогда-то уж точно меня с ней кремируют! А вот с телом, что делать?

— Ты можешь её мозг впихнуть в живое тело?

— Извлекать да, обратно — таким ещё не доводилось заниматься.

— Можешь попробовать? Умоляю, сделай!

— Ты думаешь, у меня есть другой вариант! Ты лучше подумай, куда тело деть! Аккумулятор я тебе зарядила.

— Пожалуйста, вставь её мозг в её же живое тело, чтобы не было отторжения у организма.

Так и решили: 102-ая занялась операцией по перемещению мозга в человеческое тело, а я, забрав разбитое железо тела, унёс его на могилу Светланы и закопал рядом. Операция была сделана. Лена с перевязанной головой два дня лежала подключенная к аппарату без сознания и я, конечно, не отходил от неё ни на шаг. Периодически её пальцы вздрагивали, губы шевелились. Я протирал лицо и губы влажной тряпкой. На третий день Лена приоткрыла один глаз и тихо хрипло прошептала:

— Привет 541-ый. Похоже, у меня связь и одна камера не работает. Наверное, большой ремонт мне предстоит?

— Тебя уже подлатали. — улыбнулся в ответ я.

Лена открыла второй глаз, подняла руку, повернула ладонь к себе и оглядела свои пальцы:

— Теперь я — это я на все сто процентов?

— Да, теперь ты — это ты, и ничего лишнего…

Глубокий вдох полной грудью. Из её глаз потекли слёзы. Она дотронулась их рукой. Мурашки пробежались по её телу. Новые ощущения. Болела голова. Я объяснил ей, что после операции какое-то время так и будет, и что волосы на голове пришлось состричь для проведения операции, но через какое-то время они вновь отрастут. Помог ей сесть. Пришла 102-ая:

— Живая? Ну и подставила же ты меня! Что делать будем, когда будет очередное перемещение? Лично я не знаю…

— Перемещения не так часто происходят, что-нибудь придумаем к тому времени.

Шли дни, Лена заново училась ходить, кушала вместе с ботами перемолотые овощи.

— Какая дрянь! Я больше не хочу такое есть. Как они такое едят?

— Они не люди, у них не работают вкусовые рецепторы. Да и они к тому же боты, есть задание — надо выполнить. Могу тебе помочь… На зиму, когда заготавливаете для них продовольствие, овощи солите? Из подсолнечника масло делаете?

— Да. — ответила Лена.

— Неси.

Когда соль и масло было на месте, мы собрали немного помидоров, огурцов, редиски, зелени. Порубили в салат, подсолили и полили маслом. Наслаждение вкусом при поедании данного блюда было необычайным. Глаза закрывались, челюсти медленно перемалывали"шедевр". Следующие несколько дней мы упражнялись с Леной по готовке разных салатов. Когда голова немного зажила, мы начали выходить за поселение. Невероятные запахи цветов, свежего ветра в лицо перенесли её на новый уровень восприятия: она уже живая!

Однажды мы снова сходили на гору, развели костёр. Я предложил Лене протянуть ладони в сторону огня. Она так и сделала:

— Тепло…. Приятно…

Наутро, пока она спала, я поймал птицу. Проснулась она от запаха запечённого мяса, которое было нанизано на ветку и висело над углями костра. Я подал ей эту палку:

— Попробуй. Это из…

Она прервала меня поднятой ладонью:

— Не говори мне ничего, не порти аппетит…

Укусив и прожевав кусок мяса:

— Мммм… Вкуснее этого я ещё ничего не пробовала!

Она продолжила трапезу.

— Ты ещё не пробовала шоколад. — подморгнул я.

— Разве есть что-то вкуснее этого?

— Поверь мне на слово. Много чего есть.

День прошёл незаметно, казалось, вместе мы не замечали время. Всему есть предел: это я про свои аккумуляторы. Запасные разрядились, а этого осталось на обратную дорогу. Когда мы были близко к поселению, я предложил:

— Не хочешь пробежаться?

— Да я тебя сейчас сделаю! — побежала она.

Я, стараясь не обгонять, держался рядом. Метров через сто её дыхание начало перехватывать, а я продолжил бег.

— Всё стой! Я выиграла!

— Нет, не выиграла. Побежали дальше.

— Я больше не могу. — она упёрлась руками на колени и наклонилась отдышаться.

Я остановился:

— Ну как? Есть разница между двигателями с аккумуляторами против мышц?

— Сейчас преимущество за мной: мне аккумуляторы не нужны и я смело могу зайти в воду…

На следующий день мы решили пойти к озеру. Я остановился неподалёку от берега на каменной плите, а Лена сняла обувь, прошлась по песку босиком. Это то самое ощущение, которое она не раз слышала от меня. Мелкий песок просачивался сквозь её пальцы на ногах и прохладной волной выравнивался. Лена скинула с себя остальную одежду и побежала в воду, не стесняясь меня своим голым телом. Но видимо вода в тот день была очень прохладной. Забежав по пояс в воду, она остановилась, съёжившись, глубоко вдохнула, подняла руки перед собой, согнув в локтях, и покрылась мурашками. В следующий момент она уже мчалась к берегу:

— Ты говорил это очень приятно! Мне что-то так не кажется.

— Я говорил, когда вода тёплая. Одевайся, а то простынешь!

Лена натянула на себя всю одежду и, съёжившись, повернулась к солнцу. Сегодня был безветренный день, и солнце припекало достаточно хорошо. На следующий день, когда я рубил очередную партию салата, ко мне подошла Лена. Она громко чихнула и из ноздри вытянулась длинная сопля. Она недоумевая:

— Это что за вода?

— Ууу… Да ты, красавица простыла! На вытри сопли. — я подал ей тряпку.

Хорошо, что ещё не было температуры, лечить то здесь точно нечем. Как-то я набрал немного малины в лесу и высушил. Кипяток с малиной сделали своё дело: через день Лена была в полном порядке.

В один прекрасный день к нам подошла 102-ая:

— Сегодня умерла 1831… Завтра все должны стоять на площади, включая тебя… Будет перемещение. Какие есть предложения?

Лена начала продумывать:

— Я пойти с чипом не могу — я уже живой человек, ты его тоже не можешь понести, так как у тебя их будет уже два — это не прокатит. 541-ый не может его понести — у него конструкция другая. На него сразу обратят внимание. Есть один вариант: на какое-то время мы с 541-ым должны уйти из поселения вместе с чипом, тогда на тебя никто ничего не подумает… Чип унесу подальше и выкину. Единственное, 541-ый не сможет долго без аккумуляторов. Я понимаю, что просить тебя я просто не имею права, но без 541-го я не уйду, я его ни за что не брошу.

— Просьба то в чём? Солнечную панель ему, что ли за спину прицепить?

— Нет… Я знаю, ты сможешь… Сможешь в живое тело, вместо платы управления вставить его ИО мозг…

— С этим у меня проблем не будет, только у меня одного рабочего тела уже нет. — 102-ая указала на Лену:

— Может тогда одно нерабочее тело? — спросил я: у тебя мужчины лежат, у которых витамины высасывают. Тебе их не жалко? Меня не очень-то привлекает быть женщиной…

— Ну… Теперь 817-ая не нуждается в питании через картридж, я думаю, тел хватит на остальных. Пойдём выбирать.

— Лена, выбери мне тело, в котором бы ты хотела меня видеть.

Мы прошлись вдоль ряда. Выбрали повыше, покрепче, не очень старого. Приготовили операционную. Мне выдернули из тела аккумулятор. Темнота и тишина: как обычно… Электронный мозг извлекли и установили в заготовленное тело. Лена посадила тело и спросила:

— Ну как ты себя чувствуешь?

Но тело не ответило, оно смотрело в одну точку.

102-ая:

— Это уже не он. На нас через него уже смотрят. Старейшина подняла тревогу. Нужно срочно уходить.

Темнота плавно перерастала в свет, свет в очертания. Вижу потолок. Но это же не тот потолок! Где я? Оглянулся по сторонам: это обычная комната с деревянной дверью. В дверь вошла медсестра. Увидев, что я очнулся, позвала доктора. Что со мной произошло? Разве такое возможно, чтобы во сне всё происходило как по-настоящему. Неужели мой мозг сыграл с моим воображением такую невероятную шутку? Как? Моя нога была в гипсе, рёбра перевязаны. Голова тоже вся в бинтах. Возможно, была травма головы… Пришёл доктор. У меня не оставалось других вопросов важнее этого:

— Доктор, где моя жена?

— Она в коме, пока мы боремся за её жизнь. Но мы не всемогущие…

— Можно мне её увидеть?

— Вам пока нужно находиться в покое. Вы двое суток были без сознания, а теперь ещё и рвётесь куда-то.

Двое суток? Прошло всего два дня? Против нескольких месяцев там…

— Доктор, но я не успокоюсь, пока её не увижу. Пожалуйста, отведите меня к ней… — слёзы проступили у меня: Доктор… Пожалуйста…

— Если обещаете меня слушать, то ненадолго можно.

— Да, конечно…

Доктор помог мне подняться с кровати и, опираясь на него, я заковылял по коридору. В палате интенсивной терапии на кровати лежала с загипсованной рукой и перевязанным черепом моя Леночка. Кардиомонитор выводил её пульс. Но это было всё: больше никаких признаков жизни. Я погладил по её свободной от капельницы руке, погладил по её нежным пальцам. Мне стало нехорошо, и доктор попросил меня пройти обратно к себе в палату. Я вернулся, ведь я обещал… Но легче мне не стало, я хотел быть с нею рядом. Возможно, последние часы провести рядом с той единственной, которую сейчас бы ни на кого больше не променял. Я не чувствовал боли, лишь одна боль закралась в грудь и душила изнутри. Ночь оказалась мучительно долгая. Совсем не спалось. Утром в комнату зашёл доктор:

— Сегодня под утро ваша жена пришла в себя. Мне кажется, она потеряла память. Может быть, она Вас узнает?

Я поторопился, ковыляя по коридору. Лена сидела на кровати, поджав под себя ноги, но увидев меня:

— 541-ый? Ты что ли? — затем, встав, обняла меня и на ухо: Женечка, больше не оставляй меня пожалуйста одну.

Нам разрешили погулять по коридору вместе. Обнявшись, мы ходили туда-сюда и непрерывно разговаривали. Лена рассказала, что операция со мной прошла неудачно: неудачно в том плане, что я это уже был не я, а тот самый ИО, которым мне надлежало быть. От такого горя она надела на себя чип и вышла на площадь. Там её и убила старейшина. Что стало со 102-ой не известно. Даже думать не хотелось, что могла с ней сделать старейшина. Через пару недель, когда всё зажило, нас выписали домой. Алёне, подруге Лены по детскому дому объяснили, что при аварии Лена потеряла память, и было бы неплохо заполнить её пробелы, чем в принципе они в дальнейшем и занимались. Через полтора года у нас появилась двойня: мальчик и девочка. Не зря же она в поселении занималась человековедением, подлечилась… Мальчика, назвали Евгений Евгеньевич, а девочку Светланой. День рождения 1 февраля.(1.02.) поэтому девочке между собой дали прозвище 102-ая. Ну а по поводу меня: В Бога, после такого я, конечно же, не поверил, но что кто-то «там» всё-таки есть верил на все сто процентов.

Новая Эра. Неправильная жизнь.

Великолепная игра природы: когда соединяются мужское и женское начало. Появление первой клетки, её деление и волшебное превращение в полноценный организм. Так появилась и я, только соединили эти два начала в пробирке и выращивали в прозрачном контейнере, как овощи. Пришёл срок мне стать самостоятельной, но в моём мире самостоятельность это роскошь. После того как меня извлекли из контейнера, из моей головы вынули мозг и поместили в кассету, а затем эта кассета отправилась в стойку с несколькими такими же кассетами подключенными к питанию и виртуальному сознанию. Что такое детство, когда его нет? Всё то, что я как бы видела, ощущала, делала задания — было фальшивым, но на тот момент я этого не осознавала. Мой мозг взрослел, взрослели и задания. На каждую кассету было своё обучение, оно проходило в одиночестве, изолированное от всех. Я не могла даже видеть себя. Только голос, который что-то рассказывал. В моём обучении было минимум истории. Если коротко, то находиться в кибернетическом теле — это высшая ступень эволюции. Человечество перешло на него из-за болезней. Гормоны, выделяемые телом, мешали рациональному мышлению. Мужчины — враг номер один: сильные, тупые и злобные существа, не способные к созиданию. Их получилось укротить очень давно, но без них, продолжение существования человечества невозможно и поэтому их выращивают, как семенной материал, а вместо мозга модуль управления. А ещё в их крови много гормонов необходимых для нашего кассетного мозга. Обучалась я на нейробиолога, прикладная робототехника, математика, программирование, человековедение, с элементами разведения, и биология с ботаникой. Это образование подразумевало мою будущую работу на благо поселения.

И вот это будущее настало. Очнулась я в блестящем металлическом теле на кушетке. Я видела свои руки, ноги, я могла произносить звуки! Это необыкновенное чувство удивления и радости переполняло меня в тот момент. Я шевелила своими пальцами и не могла на них наглядеться. Это Я! И это моё! Ещё в глазах на изображении отображались какие-то кружки с цифрами 900 и 901 сбоку и значок аккумулятора в нижнем левом углу. Я обернулась в их сторону и кружки переместились в центр изображения.

Рядом с кушеткой стояло двое, в таких же металлических телах, как у меня. Серые штаны и водолазка, резиновые лица… Ничего особенного.

— Нам нужно идти. — сказала одна из них: Твой номер 102. Сегодня 150-ый день 1530 года новой эры. Пошли на твоё приветствие, потом я расскажу, что тебе будет необходимо знать… Да, кстати, я 900-ая.

Затем 900-ая подняв руку, помахала и, указав большим пальцем, согнув остальные пальцы в кулак, на соседку, продолжила:

— А рядом 901-ая. Ну а теперь пойдём за нами, старейшина тебя уже ждёт.

Теперь стало понятно, что эти кружки — опознание рядом находящихся людей. 900-ая и 901-ая пошли вперёд, я пошла за ними. Комната, в которой я очнулась, находилась на втором этаже. Когда мы спустились вниз, нам пришлось проходить по коридору. По обе стороны от прохода, располагалось много кушеток, на которых лежали тела мужчин. Они были с подключёнными венами через трубки к приборам. Первое, что промелькнуло в голове это «Так вам и надо! Не зря видно их приструнили в своё время…» А потом, моё внимание привлёк один молодой, красивый крепкий мужчина. Я остановилась около него, и мне даже стало его жалко. Разве может, такой красавчик, быть злобным существом? Я даже попыталась прикоснуться к его руке. Но 900-ая сказала мне:

— У нас много разных вещей, за которые тебя могут лишить жизни. Одна из них жалость к мужчинам… Никогда никому не давай даже намёка, что тебе их жалко. Если об этом узнает старейшина, тебя кремируют. Понятно?

— Да. — оторвала взгляд от парня я. Жить хорошо, даже если присутствуют какие-то запреты. Должны же в обществе быть свои правила, убеждала я себя. Мы вышли из здания. 900-ая и 901-ая вышли на ровную дорожку и шаг в шаг по стрелочкам зашагали. Я пристроилась за ними, и что меня сильно удивило, я шагала как они, точь в точь. Не торопилась, не отставала, не сбивала шаг. Сказались годы тренировок и обучений в кассете.

В центре поселения, перед площадью, находилось высокое конусное здание старейшины. Мы вошли в него. К нам навстречу вышло ещё одно металлическое тело, одетое в белый костюм. Видимо это и была старейшина. На экране она отображалась цифрой «12». Она развела руки в стороны и заговорила со мной.

— Приветствую тебя 102-ая. Как ты себя чувствуешь?

Этот голос был мне знаком. Именно он звучал всё время на обучении. Интересно, откуда она знает, как меня зовут? Наверное, у неё я тоже опознаюсь на изображении, как и она у меня…

— Очень хорошо. Всё так необычно для меня. — заговорила я.

Старейшина глянула на 900-ую и 901-ую:

— Спасибо, что доставили. Можете идти. В 12:00 жду вас на площади, поздравим перемещённую.

Они развернулись и ушли. Старейшина предложила пройти с ней, указав рукой на проход. Коридор упирался в прозрачный лифт. Мы поднялись на самый верхний этаж с панорамными окнами. Старейшина подошла к окну и начала беседу:

— Как ты, наверное, уже знаешь, в нашем поселении две тысячи человек… Женщин…

— Да. Когда я находилась на обучении, эти данные неоднократно повторялись…

— Тогда ты, наверное, помнишь, что на нашей планете пятьсот таких поселений, равномерно расположенные по всей планете?

— Да, всё верно.

— Я хотела бы поговорить с тобой о правилах этих человеческих поселений. У нас есть: «предупреждения» и «наказания» за нарушение этих правил. Предупреждение выносится единожды за небольшой проступок, следующая провинность — это будет наказание. А наказание у нас одно: кремация.

У меня в голове перевернулось представление о жизни в поселении: видно здесь будет не очень сладко. Старейшина продолжила:

— В учебном курсе говорилось про мужчин. Кто они? А вернее теперь: что они? Если они обретут свободу, то, скорее всего мы её потеряем. Наши предки смогли привести чаши весов природы в равновесие, и только мы должны сделать всё, чтобы это равновесие сохранилось. Поэтому любая жалость к мужскому полу это наказание. Сокрытие данных о тех, кому жалко мужчин — наказание. Сообщения мне о таких, за поощрения приветствуется. — кивнула мне головой. В ответ я тоже ей кивнула.

— В нашем поселении есть всё, что нам необходимо. Поэтому длительно находиться за территорией нашего поселения запрещено, если только нет необходимости. За этим следят двое наших знакомых: 900-ая и 901-ая. И в большинстве случаев с работой справляются наши боты. Это человеческие тела с вживлённым модулем управления, через который мы даём им указания. Каждый, кто приходит в наш мир, появляется здесь не случайно. Ты, например, будешь помогать 900-ой и 901-ой. Теорию ты знаешь отлично, с практикой у тебя проблем тоже не должно возникнуть.

— Я вас не подведу.

— Ещё бы… Есть у нас ещё правила. Искусство у нас не в почёте… Кремирование без предупреждений. Как бы тебе проще объяснить. Для слаженной работы нашего поселения требуется один ритм. Не сделал что-то вовремя один, по цепочке передаётся дальше. А именно мимолётные мысли и сбивают всё, направляют по ложному пути. Эмоции ни к чему хорошему ещё не приводили. И это может быть заразным. Увидев, что за это не наказывают, другие могут перенять это в привычку и тогда хаос уже не остановить. Надеюсь тебе это понятно?

— Да, вполне.

— Когда то, я была таким же работником, как и ты, но перед тем, как уйти предыдущая старейшина выбрала меня себе на замену. Работай во благо и процветание нашего поселения и возможно когда-нибудь, руководителем можешь стать и ты. А теперь подойди ко мне. Взгляни на эти гармоничные здания. Ничего лишнего, только необходимое.

Я подошла к окну. Вокруг здания старейшины ровными строками стояли одинаковые трёх этажные дома. За всеми этими домами контрастно вырисовывалась зелень лесов и полей, синяя гладь небольшого озера и идущую к нему речушку. Где-то далеко, коричневые каменные горы. Но затем, вспомнив предупреждения 900-ой, переключила внимание на поселение:

— Да, всё ровно, одинаково, правильно.

— Взгляни вниз, на площадь. Видишь, собираются люди? Они пришли поприветствовать тебя. Пойдём, спустимся к ним. Надеюсь, что было сказано здесь, здесь и останется?

— Да, конечно.

Мы спустились на лифте вниз. Старейшина взяла меня за руку и вывела из здания. На площади ровными столбиками и рядами стояли жители и полная тишина.

— Здравствуйте жители нашего поселения. Поприветствуйте нового жителя. Это 102-ая.

Раздались аплодисменты, которые не смолкали несколько минут. И мне от этого стало немного радостно. Я размечталась, что теперь у меня будет очень много знакомых, мы будем много вместе общаться. Ведь за столько лет в пустоте у меня накопилось много вопросов, может хоть кто-то мне сможет ответить. Но когда аплодисменты закончились, все рядами разошлись по своим работам или заботам. Тогда я поняла, что это лишь мои мечты и никому до меня нет дела. Старейшина передала меня 900-ой и 901-ой:

— Всё как обычно… Необходимая информация и с завтрашнего дня приступает к работе. — затем, обращаясь ко мне: Будет интересная информация или вопросы, обращайся, только не забудь записаться ко мне на приём заранее.

Затем старейшина удалилась в своё здание. 900-ая предложила:

— Пойдём, я отведу тебя в твою комнату. Сегодня тебе нужно отдохнуть, а завтра начнём.

— Я тоже пойду к себе. — сказала 901-ая и ушла по стрелкам.

Я следом за 900-ой пошла по дороге. Мы прошли несколько домов, и зашли в один из них. На третьем этаже свернули в коридор, в котором было много одинаковых серых дверей без номеров и хоть каких-то опознавательных знаков. Подойдя к одной из них, 900-ая повернулась ко мне и остановилась:

— Теперь эта комната будет твоей. Я тебя приписала сюда.

В моих глазах тут же появился значок в виде домика наложенной на изображение двери. Я попробовала покрутить головой, значок так и оставался на двери.

900-ая продолжила:

— Такой же значок ты будешь видеть на своём доме. Теперь подумай, что ты хочешь войти…

Я подумала, и дверь сама открылась. Класс! Что ещё может быть интересного? Мы вошли в комнату. В углу комнаты была большая коробка с углублениями, как будто сделанная под моё тело. Напротив стоял стол и стул, а возле входа прорезиненная кушетка. Пол тоже был залит серой резиной. Да… Как-то всё выглядит тусклым. До потолка можно было дотянуться рукой. На стене висело пара камер. 900-ая пояснила:

— Ты можешь подключиться к ним и посмотреть на себя со стороны… — а затем немного тише: или кто-то может за тобой понаблюдать…

— Как это возможно?

— В кассете проходила программирование?

— Да.

— Тогда тебе не составит труда влезть на чужую камеру через связь поселения и увидеть, что творится в любой комнате. Этому ведь далеко не всех учат. В нашем поселении могу только я, теперь ты а ещё наша старейшина… Поэтому в комнате не мечтай о многом, не делай лишнего и тем более противозаконного. Об остальном поговорим завтра у меня.

900-ая подошла к стене, включила кнопку, и на стене засветилось окно с зелёным лугом, голубым небом. Я подошла к нему. Какая красота.

— В углу видишь коробку?

— Да.

— Это твоё зарядное устройство. На ночь ложись в него на зарядку. Будильник для пробуждения я тебе установила. Утром я за тобой зайду, а пока отдыхай.

900-ая вышла из комнаты и закрыла дверь. Я решила осмотреть комнату. В коробке сбоку был выдвижной ящик с резиновыми масками. Я взяла несколько и подошла к камере, взглянув на себя через неё. Перепробовала все и почему то мне понравилась одна с милым личиком и бледной кожей. Вот её я и оставила на себе. Немного посидела на кушетке и подумала: раз я могу получить доступ ко всем видеокамерам, можно посмотреть: кто и чем занимается. В голове начала перебирать камеры комнат. Кто лежал в коробке, кто сидел на кушетке с закрытыми глазами, а где-то в комнате не было никого. Скучнота! Гляну-ка я, чем занимается 900-ая… Но, тут в голове 900-ая заговорила:

— Заняться нечем? Отдыхай!

И у меня сразу пропала связь. Подключиться ни к чему не смогла. Что делать, легла в коробку заряжаться. Коробка магически затуманила мне голову, и я просто выключилась.

Утром мой мозг включился. В голове заговорила 900-ая:

— В боковом ящике коробки лежит баллон и картридж. Это баллон с кислородом и картридж с питающими веществами. Эту процедуру нужно делать каждый день. Снимай водолазку и замени их. Старые расходники, положи в тот же ящик. Потом выходи, я на улице тебя буду ждать.

— Хорошо.

Я сняла водолазку. Только подумала про замену, моя грудь распахнулась. Ооо… Вот они… Я извлекла старые и установила новые. Грудь закрылась. Старый баллон и картридж положила в ящик. Одев свою водолазку, я вышла на улицу. 900-ая уже ждала меня:

— Пойдём.

Мы снова по стрелочкам в такт зашагали по дороге. Как им не надоедает вот так шагать, ведь можно и сократить путь? Но это всего лишь мысли… И я покорно шла, сохраняя этот такт. Мы дошли до ещё одного, похожего все остальные, дома и вошли вовнутрь. Это был тот дом, в котором я вчера очнулась: всё те же тела мужчин, подключенных к аппаратам, лежали по обеим сторонам длинного коридора.

— Я тебя закрепила за этим зданием. — начала 900-ая: Так тебе проще будет освоиться в поселении, потом привыкнешь. Можешь ещё по башне старейшины ориентироваться для начала. А ещё, здесь нет камер и следить ни у кого не получится.

Я огляделась. Действительно нет… Можно и пооткровенничать. 900-ая вроде нормальная. 900-ая заговорила:

— Извини что спрашиваю. О чём вчера с тобой старейшина говорила?

— Показала поселение сверху, рассказала немного о правилах… — про остальное решила умолчать.

— Мммм… Про предупреждение, наказание, о том что подарочки будут, если будешь знать про тех кому жалко мужчин и ей расскажешь… Да? Она об этом всем рассказывает. И я с этого же начинала.

— Да, и это было… — раз она об этом уже знала, зачем скрывать.

900-ая подошла к лежащему на кушетке мужчине:

— Знаешь, а мне их действительно жалко. Я не думаю, что они такие опасные. Я даже могу сказать больше: они мне нравятся. Ещё я занимаюсь программированием обучения тех, кто находится в стойках. И подглядываю, кто на что способен… Вот за тобой я особенно долго наблюдала, мне кажется ты на меня очень похожа характером. Ты можешь делать что угодно, но мысли и вопросы правильные и справедливые. Да, как ты догадалась, в стойке можно читать мысли учеников. Я, например, добавила тебе несколько тем обучения, к тебе не относящиеся… А ещё я убрала из твоей программы принудительное подчинение требованиям старейшины. Немного модифицировала, так сказать… Впрочем, их я убрала и ещё у четырёх «пациентов». Двое всё ещё в стойке. Знаешь, почему на протяжении всего обучения ты одна?

— Нет.

— Потому, что нас всех приучают к одиночеству, беспрекословному подчинению старейшине, отключают фантазию, творчество. Есть ещё одно правило, запрещающее посещения знакомых в их комнатах. Вместе мы опасны, в нас убивают сплочённость. В моём подчинении находится шестьдесят ботов и двадцать андроидов. Моя задача состоит в том, чтобы они работали в теплицах, где выращивают для всех ботов правильное пропитание, следить за солнечными панелями, находящихся за территорией нашего поселения, изготавливать одежду, разносить по комнатам баллоны с кислородом и картриджи с питанием. Другими шестьюдесятьми ботами руководит 1980-ая. Они занимаются уборкой территорий, ремонтом зданий и дорог. А ещё двести следят за порядком, и ими руководит 12-ая — старейшина.

— Зачем ты мне всё это говоришь? Это ведь всё противозаконно! Тебя накажут! Ты не боишься, что я могу рассказать всё старейшине?

900-ая улыбнулась:

— Может показаться странным, но нет. Ты ведь считаешь, что я права? Прослушки здесь нет. И, нет… Я тебя не испытываю. Я с тобой искренна. Можешь идти к старейшине, если считаешь, что я неправа.

— Конечно же, я не пойду к старейшине. Во многом я с тобой согласна. Но вдруг она откуда-то узнает?

— 901-ая на счёт меня в курсе уже десять лет. И за эти годы я получила предупреждение за то, что пробежала через площадь к старейшине сообщить важное срочное секретное сообщение. Но правила, есть правила… Предупреждение получено…

— А что это было за сообщение?

— Секретное… — улыбнулась мне 900-ая.

Мы поднялись на второй этаж, где находились стойки с кассетами.

— Вот тут ещё вчера была и ты. А теперь попробуй подключиться к кому-нибудь из этих. — сказала 900-ая.

Я закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться. Подключилась к связи поселения, нашла стойку и подключилась к одной кассете. Там обучение проходила будущий зоолог и ботаник. Я слышала не только голос обучения, но и могла слышать её мысли. Да действительно, если долго следить за кем то, можно узнать кто она и на что способна. Я отключилась от связи и открыла глаза. 900-ая заглянула мне в глаза и спросила:

— Ну как? Интересно?

— Да. Можно ещё чему-нибудь научиться попутно… А почему на связи четыре стойки, а у вас я вижу вон там ещё одну? И она заполнена кассетами…

— Тебе ещё рано знать, что там. И никому о них не говори. Даже 901-ая не знает о них.

— Ладно. Но когда-нибудь я узнаю?

— Придёт время, и я сама тебе расскажу.

Вскоре пришла 901-ая. Оказалось, что она биолог, ботаник, а так же отличный хирург. Она и занимается извлечением мозга из тел младенцев, установкой их в кассеты и подключение модуля управления в человеческие тела. Всё это требует колоссального внимания и точности. Если что-то упустить, мозг умрёт или станет бракованным и его придётся умертвить. Весь день мы болтали на разные темы. Ради интереса 901-ая загрузила в мой мозг программу слежения за операциями и всплывающие подсказки при необходимости. Я даже попробовала провести операцию на мужчине по извлечению блока управления и подключения его обратно. Какая была у меня нескрываемая радость, когда при проверке бота он включился без ошибок и выполнил все задания… Единственное: он немного прихрамывал. Но 901-ая быстро исправила это: просто я не подключила к управлению одну мышцу на ноге. День закончился. Если бы все дни проходили так же интересно, как сегодняшний!

Мы распрощались и разошлись по своим домам и комнатам. В комнате я подошла к окну и начала переключать картинки. Выбор был небольшой, всего шесть тем: цветущая яблоня, берег озера, поле, лес, горы и морское побережье с пальмой. На сегодня я поставила яблоню. Не настоящее, но от настоящего никто не отличит, если не знает. Спать не хотелось, поэтому легла на кушетку и наслаждалась яблоней. А когда надоело, легла в коробку и тут же мой мозг затуманило. Сон: он как бы есть, но в нём ничего нет. Как будто перед тобой поставили чёрную картинку. Просто пустота…

Утро. В мозгу сработал будильник. Я встала, сменила картридж и баллон, открыла ящик с масками, но подумав, закрыла обратно. Пусть «моё» лицо останется единственным. Моё… А какое моё настоящее лицо? Ведь тело должно было остаться? Под него уже потом и подберу маску. Не понимаю, зачем нужно было извлекать мозг из тела? Ведь сейчас болезней уже нет.

Дорога со стрелочками. Работа. Хорошо когда работа это твоё любимое занятие. Надеюсь это надолго. Мой утренний вопрос никуда не делся. Поэтому я спросила у 900-ой про моё тело — бот.

— Она сейчас протирает солнечные панели от пыли за территорией поселения. Вечером взглянешь. А сейчас пойдём в теплицу, посмотришь, как там обстоят дела.

На первом этаже напротив входа был ещё и выход в теплицу. Она оказалась с другой стороны здания и была довольно большой. Чего там только не было. Зелень, овощи, ягоды. Около двадцати ботов работали там. Боты никак не отображались на моём изображении почему-то. Кто-то пропалывал, кто-то собирал урожай, кто-то поливал. Работа кипела. Когда пришло время обеда, все вымыли руки. Затем двое ботов принесли большую ёмкость, с какой-то кашей. Этой кашей оказались сырые, мелко перетёртые овощи и зелень. Польза, да и только… Эту кашу потом запили кипячённой водой. 900-ая ознакомила меня с распорядком работ в теплице, что работники каждый день меняются. Я попрактиковалась на одном работнике, задала ему на следующий день план работы. Интересно, а могу я ему задать задание, нарушающее правила? Наверное, могу. Только за это накажут и меня и 900-ую. Лучше не стоит этого делать. Ближе к вечеру из полей вернулись боты, и 900-ая указала на одну из них:

— Это твоя…

Она оказалась такой же бледной, как и моя маска. Может просто я себя такой и ощущала? Может где-то в подсознании у меня это заложено природой? Но факт есть факт. Я остановила её и стала оглядывать со всех сторон. Молодая девушка, примерно лет восемнадцати. Великолепное привлекательное тело и такой же, как у нас серый костюм.

— Мы следим за генетикой человечества, выбираем только красивые, здоровые особи, без мутаций, болезней и отклонений. Меняемся с другими поселениями биологическим материалом. Составляем карты оплодотворений. Можешь посмотреть за 901-ой. Она сейчас берёт материал для отправки в другое поселение. — сказала 900-ая.

Мы пошли к 901-ой. На кушетке лежала женщина, а над ней висел аппарат с экраном, на котором отображались её внутренности. 901-ая управляла какой-то штукой, которая торчала у женщины в промежности.

— Это она яйцеклетку извлекает. — пояснила 900-ая: скоро у мужчин будет семенной материал брать. Вечером аэробота отправлять будем в другое поселение.

Затем мы спустились на первый этаж, где лежали мужчины. Я обратила внимание на них. Они лежали, корёжились и дёргались. Меня неприятно передёрнуло от такого:

— У них всё нормально?

— Да. Это у них зарядка по времени. Модуль управления даёт задание по тренировке мышц. Надо же чтобы они выглядели красиво, и не было атрофии мышц. Может, сама сегодня материал возьмёшь?

— Аааа… Нет… С меня на сегодня хватит. Я, пожалуй, пойду к себе в комнату.

— Как хочешь.

Я развернулась и пошла в свою комнату. Ночь была беспокойной, спать совершенно не хотелось. Перед глазами то и дело всплывали корёжащиеся лица этих мужчин и меня снова передёргивало. Спустя время моя волшебная коробочка меня убаюкала. А перед глазами чёрное изображение.

Утром, после будильника, мой разум так и остался как в тумане. Снова картридж и баллон. Снова дорожка со стрелками… Работа. Что у нас на сегодня? А на сегодня 900-ая предложила выйти за территорию поселения прогуляться. Наше поселение не было ограничено какими либо заборами или преградами, любой мог свободно выйти за территорию, но находиться долго запрещалось или нужно было иметь разрешение от старейшины. А вот находиться с 900-ой или с её разрешения можно было в течение всего дня. Хорошие привилегии. Может когда-нибудь и у меня такие права будут… От поселения в разные стороны расходились грунтовые ровные дорожки. Боты ходили по ним на свои задания. Мы прогулялись до солнечных панелей, проверять выполненную работу не было необходимости. Боты — это не люди, выполняли всё быстро и качественно, может, поэтому и им были доверены все необходимые работы… Ещё мы прогулялись до озерца, но подходить близко не стали. Как объяснила 900-ая, песок худший враг для нашего туловища, может где-то застрять и ограничить движения. Мы долго стояли и наслаждались окружающим нас великолепием природы. На обратном пути нам попалось семейство оленей, и они прошли мимо нас, не испугавшись. Крупный благородный олень самец гордо вышагивал впереди своего семейства. Почему-то этих самцов не изолируют от своих самок, и они не кидаются на них. Может, кто-то что-то перепутал давным-давно, и всё случилось по ошибке? Может мужчины не такие уж и опасные?

— Как ты думаешь, — спросила я у 900-ой: мужчины, действительно, могут быть опасными?

— Я так не думаю. Они значительно сильнее женщин, да. Тупее женщин? Нет. У них быстрее реакция. А в остальном они такие же, как мы…

— Откуда ты знаешь?

900-ая замялась:

— Я наблюдаю за животными, мы ведь не сильно от них отличаемся… На этом и строю свои предположения…

После прогулки мы вернулись на работу. Из дома навстречу нам вышла старейшина:

— Добрый день. Как проходит обучение?

— Добрый день. 102-ая способная ученица, я ей довольна. — ответила 900-ая.

— Хорошо. — сказала старейшина, заглянув в глаза обоих, и удалилась.

Мы зашли на работу, 901-ая была на втором этаже и раскладывала рабочий инструмент по своим местам. 900-ая спросила:

— Зачем приходила старейшина?

— Просто, зашла проверить нашу работу. — неуверенно ответила 901-ая.

— Всё нормально?

— Да. Не беспокойся.

— Ладно, мы тогда по своим комнатам…

Настал вечер. Мне не хотелось спать, и я решила прогуляться по поселению. Это ведь не запрещено… На улице смеркалось. Нарушать правила я не решилась и поэтому шагающим темпом, по стрелочкам пошла по периметру поселения. Какая разница каким темпом идти, если работают не твои мышцы, а не устающие моторчики… Между домами на выходе из поселения я заметила старейшину, мелькнул её белый костюм, только у меня она никак не отображалась. Она затаилась за углом здания. Я сделала вид, что не заметила, и продолжила путь. Может я ошиблась? Пройду-ка я по площади, мимо дома старейшины. Проходя мимо дома старейшины, включилось опознавание «12». Значит она на месте. Кто тогда был там? Я ведь видела её лицо! Это была она.

Утром на работе я завела разговор:

— Вчера вечером я гуляла по поселению. Мне на выходе из поселения попалась старейшина. И она пряталась от меня. Мало того у неё не работало опознавание. Но я точно уверена, что это была она. А ещё я вернулась к её дому, и у меня определилось, что она у себя дома. Как такое может быть?

Тогда 901-ая набралась смелости:

— Вчера, пока вас не было, она приходила ко мне… Она попросила меня извлечь у неё чип определения… А ещё отключила у себя связь… После этого она предупредила меня, что если я кому-нибудь расскажу, то я и те кто об этом узнает вряд ли проживут долго, а за молчание пообещала подарок… У меня не было выбора. Как проверить: есть в нашем здании жучки на прослушку?

900-ая засуетилась, прошла по всем этажам. Заглядывала во все места, где можно было, что-то установить, а потом с облегчением:

— Нет. Всё чисто. Зачем старейшине это было нужно? Вчера, когда она выходила отсюда, она у меня опознавалась…

— По чипу? Да. Он висел у неё на шее под одеждой, как брелок. Связь отключена, но зайти в неё самостоятельно она может в любой момент…

Я прервала их разговор:

— К нашему дому приближается старейшина.

901-ая:

— Это, наверное, за нами!

900-ая:

— Спокойно! Ничего не произошло. Мы ничего не знаем, если ты не выдашь.

Мы спустились на первый этаж. На входе появилась старейшина. Её сопровождали два бота и металлический андроид, чем-то даже похож на нас, только без маски и немного меньше размерами.

— Приветствую вас. — сказала, увидев нас, старейшина.

— Добрый день. — поздоровались мы.

— Я хочу преподнести подарок для 901-ой. За твои усердные труды на благо нашего поселения, я от лица всех проживающих в поселении награждаю тебя подарком. Вот этот прекрасный андроид будет теперь твоим во всех твоих делах и на отдыхе. Он отличный помощник. А ещё, по секрету, он делает прекрасные селфи с великолепными пейзажами. Считай это бонусом. Ещё, часть твоей работы перейдёт теперь 102-ой. Пора ей увеличить нагрузку. Она справится.

Мы переглянулись между собой. Боты зааплодировали. Мы присоединились к ним. Андроид подошёл к 901-ой, и поклонившись:

— Здравствуй. Я 123-ий. Я буду твоим помощником. Можно я сделаю ваше первое селфи?

— Давай попробуем.

Андроид выбрал положение для селфи, и через пару секунд 901-ая получила картинку селфи через связь. На фоне гор… С бликами от солнца… Всё как настоящее.

Старейшина с ботами удалилась. При андроиде мы не решились продолжать опасные разговоры. 900-ая и я попробовали подключиться к нему. Всё получилось. Тогда и старейшина тоже это сможет, если захочет…

С этого дня 901-ая стала меньше бывать на работе, чаще проводить время с андроидом. Многие её обязанности перекочевали ко мне. И теперь уже я занималась сбором биологического материала, делала операции на ботах. Свою первую операцию по извлечению мозга из тела младенца я провалила, пришлось его кремировать. Зато у меня осадок остался: это я его убила. 900-ая пыталась меня успокоить, мол у всех бывает… Ещё вырастим. Ага! А если бы меня вот так же вырастили, и не получилось пересадить. Ведь это же живой человек. Зачем эту пересадку выдумали! А меня кто-то спросил: хочу ли я, чтобы мой мозг пересаживали? Вечер опять не задался. Плохое настроение. Пойду погуляю… Но что такое прогулка, когда ты мерным шагом идёшь по стрелочкам. Только за территорией поселения я могу себе позволить идти так, как я этого хочу. Но в тёмное время суток это запрещено, и я шагаю по периметру нашего поселения. Может это мне так везёт, но я опять наткнулась на уходящую из поселения старейшину, и опять без чипа опознавания. Но я опять сделала вид, что не заметила. Проследить за ней нет возможности: во мне-то этот чип есть! И она меня быстро засечёт. Нужно поговорить с 901-ой. Но что мне делать с её андроидом? Вечером я уснула на кушетке, а утром проспала на работу. Видимо будильник работает только в моей коробочке. Я заторопилась по стрелочкам. Благо на дороге никого не было. 900-ая уже ушла за территорию поселения. 901-ая с андроидом копошилась над телом женщины с извлечением яйцеклеток.

— Ты опоздала. Будильник не сработал?

— Да, извини. Я уснула на кушетке. Блин… Я забыла баллон и картридж сменить!

901-ая андроиду:

— Сходи, принеси сюда картридж с баллоном. А ты 102-ая дай ему на время разрешение на доступ в комнату.

— Готово.

Андроид ушёл, и я решилась:

— Я хочу тебя попросить.

— Надеюсь не противозаконное?

— Именно…

— Нет. Однозначно нет!

— Старейшине ты же сделала.

— У меня не было выбора.

— Нас никто не видит и не слышит. Я вчера опять видела старейшину и мне кажется, она очень часто куда-то уходит. И мне хотелось бы это узнать, но с моим чипом это невозможно. Может она за кем то шпионит? Если бы я могла сама это сделать, то и просить не пришлось бы. Помоги, пожалуйста.

— Ты понимаешь, что если я это сделаю, и тебя на этом поймают, нас обеих кремируют.

— Я готова рискнуть.

— А я нет! Заканчиваем этот разговор.

Через несколько минут пришёл андроид 901-ой, принёс баллон и картридж.

Я переставила их, а старые отложила в сторону.

— 123-ий отнеси их ей в комнату, скоро будут менять использованные в номерах, нужно чтобы они были на месте. У 102-ой много работы…

Андроид взял использованный баллон и картридж и ушёл. После того как он вышел из здания, 901-ая быстро подошла ко мне:

— Ложись! У нас мало времени.

Я быстро улеглась на свободную кушетку. 901-ая достала инструмент, разобрала у меня бок, извлекла из меня капсулу и отдала мне. Затем также быстро собрала. Распахнула мне грудную клетку и отключила разъём на плате.

— Это плата связи, теперь она будет включаться и отключаться по твоему желанию, а не быть постоянно включенной. Запомнила, что отключать? Главное, следи за тем, чтобы она была включена в поселении. Капсулу приделай на какую-нибудь верёвку и носи под одеждой. Никому не показывай.

Мы закончили. Убрали инструмент и сели возле тела женщины.

— Почему ты передумала? — спросила я.

— Потому, что только я знаю, как это сделать. А ты сама понимаешь, что теперь я под надзором у старейшины. Случиться может многое, тебе может, когда-нибудь пригодится.

— Спасибо.

Вскоре пришёл 123-ий. Задание выполнено, и он как хвостик везде ходил за 901-ой. Та не стала долго задерживаться на работе и ушла. Нам шпион здесь не нужен… В свою комнату я ушла пораньше, ведь помимо кислорода, питания для мозга, ещё нужен заряженный аккумулятор, а он у меня со вчерашнего дня не заряжался и на изображении периодически моргал пустым.

Проходили дни, я всё больше добивалась успехов в своих умениях. Всё достигается упорством и внимательностью. Свою вторую операцию на перемещение мозга я выполнила с огромной осторожностью. Всё получилось! 900-ая и 901-ая похвалили меня. А это и есть лучшая для меня награда.

Прошло почти два года, как я заимела своё металлическое тело. Я в некоторых делах уже подменяла 900-ую, дали в подчинение двадцать ботов, сделали разрешение на нахождение за территорией поселения. И теперь я сама могла гулять на природе без сопровождения. Несколько раз я пыталась караулить старейшину по вечерам без чипа, но безрезультатно. Однажды старейшина сама вызвала меня к себе. Мы поднялись на этаж переговорных комнат. Старейшина предложила присесть:

— Я вижу, ты уже прекрасно справляешься со всеми заданиями сама, я хочу перевести на тебя все шестьдесят ботов. Как думаешь, справишься?

— Вы не доверяете 900-ой?

— Ну, что ты! Мне кажется, она заслужила больше отдыха, ты так не думаешь?

— Да, возможно.

— С обучением кассет я могу тебе помочь…

— Меня 900-ая уже многому научила. Я могу уже сама пробовать.

Тут на лифте поднялась к старейшине 901-ая без своего андроида. Старейшина попросила меня:

— Подожди здесь, я скоро вернусь.

— Да, конечно.

Старейшина с 901-ой ушла в другой кабинет и закрыла дверь. Мне стало интересно, о чём они могут говорить. Я отключила связь, сняла с шеи чип определения, положила на стул и тихонечко подошла к двери подслушать. За дверью я услышала их разговор.

— Мне нужно, чтобы ты соединила определённую яйцеклетку с определённым семенным материалом. — начала старейшина.

— Хорошо. Но зачем такая секретность?

— Не твоё дело. Я пришлю, что и с чем через связь. И надеюсь, никто не будет знать.

Я опять тихонечко убежала на свой стул, одела чип и включила связь. Сделала вид, что смотрю в окно. Из комнаты вышла старейшина, проводила 901-ую до лифта и вернулась ко мне:

— Очень скоро полномочия 901-ой перейдут к тебе. Спасибо, что зашла ко мне. Теперь можешь идти.

Я вышла из здания в растерянности. Вроде 901-ая не собиралась на отдых. И со своими заданиями она прекрасно справляется. На работе обсуждать с 901-ой не стала, постоянно мешал своим присутствием её андроид. Но теперь я имела доступ к базе с данными по оплодотворению яйцеклеток и могла сама поглядеть, что и с кем скрещивалось. 901-ая к тому времени уже скрестила заданный ей старейшиной материал. Посмотрела, у кого был взят материал: яйцеклетка оказалась от старейшины, не очень свежая, но вполне жизнеспособная. Решила себе потомство вывести? Потом решила посмотреть на материал старейшины, но данных по нему не оказалось. Затем попробовала найти данные в базах данных по предыдущей старейшине. Но их тоже не оказалось. И как это понимать? Похоже, эти вопросы, так и останутся вопросами. Не задавать же эти вопросы старейшине в лоб. Что же, работа есть работа и нужно было выполнять свои обязанности. Я пошла вниз, проверять своих лежачих пациентов. 901-ая дала задание своему андроиду позаниматься одним ботом, а сама отошла пошептаться с 900-ой. Вроде ничего безобидного, но в разговоре промелькнуло про двух оставшихся в стойке с модифицированным обучением и их номера. Андроид в этот момент замер и наблюдал за ними, а они этого и не заметили. Через несколько минут в дом вошла старейшина с несколькими своими андроидами. Я была удивлена этому. Она сразу проследовала на второй этаж без объяснений. Когда я поднялась за ней, боты старейшины уже держали под руки обеих 900 и 901-ую. Андроид 901-ой стоял в сторонке, как будто ничего не случилось. Старейшина спросила у меня:

— Ты была в курсе того, что программа обучения у двух в стойке человек была ими модифицирована?

— Нет. — ответила я.

— И правда, откуда тебе было знать. Они это сделали ещё до твоего появления.

Андроиды старейшины повели 900-ую и 901-ую на улицу. Я переглянулась с ними, и мы мысленно попрощались друг с другом. Из стойки были выдернуты две кассеты модифицированных с этими номерами. Ведь нельзя так делать! Всего одна минута разрешена на переключение из стойки в тело и наоборот. Это явно шло на кремирование. Что-то тяжёлое накатилось на меня в душе. Мне захотелось закричать, кинуться за ними, вырвать из рук ботов. Но что бы это изменило? Только добавилась бы моя смерть. Андроид последовал за старейшиной. Теперь недоверие к андроидам засело во мне до конца дней моих. Кто дал старейшине право лишать жизни того, кто ничего плохого не сделал? Я ведь тоже модифицированная! Разве я что-то сделала плохое. Разве и я заслужила смерти? Хорошо, что она об этом не знала… Вечером принесли тела от 900-ой и 901-ой и отдельно на стол положили чип 901-ой. Ещё принесли две пустые кассеты для мозгов. Теперь вся моя ненависть была сконцентрирована на нашей старейшине. Она затаилась во мне и когда-нибудь она обязательно всплывёт наружу. Это я обещаю!

От старейшины поступило сообщение: утром переместить в освободившиеся тела два самых старших мозга из стойки. И что она лично придёт на перемещение, чтобы без неё не начинали. Глядя на лежащий с телами чип, я поняла, что возможно меня тоже оглядят на наличие такого устройства. Хорошо, что я запомнила, где и как оно стоит… Было очень неудобно разбирать самой себе бок и устанавливать чип на место. Я потратила много времени на эту процедуру и всё же у меня получилось. Так же я раскрыла грудную клетку и подключила разъём на плате связи. Хорошо, что ещё никто не пришёл ко мне в здание в это время…

Ночь. Время сна и спокойствия. Но моя волшебная коробочка не смогла меня убаюкать. За один день я лишилась двух единственных подруг, с которыми я могла спокойно и с удовольствием пообщаться. Теперь их нет, как и нет тех, с кем можно было бы поделиться своими чувствами. Я ощущала себя снова, как в кассете на обучении, одинокой. И это чувство сжимало меня, делало ничтожной, беспомощной. Но, чтобы выжить в этом мире, нужно быть сильнее духом. И месть за подруг ещё никто не отменял. Придёт и моё время…

Утром, уже успокоившись, я дожидалась прихода старейшины. Я спрятала пятую стойку с кассетами подальше от глаз и закрыла шторой. Наверное, не зря 900-ая её прятала от всех. Разберусь потом, что в ней.

Пришла старейшина, а пришла она не одна: с ней было ещё четыре андроида. С ходу двое взяли меня под руки. Я состряпала удивлённое лицо:

— Старейшина! Я в чём-то виновата?

— А это мы сейчас увидим… — сказала старейшина и дала указание одному боту задрать вверх водолазку. Когда её задрали и не обнаружили того, что хотели обнаружить, старейшина немного удивилась. А я спросила:

— Должна быть какая-то надпись?

Старейшина, немного подумав:

— Распахни грудную клетку.

Я распахнула грудную клетку:

— Я ставлю только те картриджи и баллоны, которые мне приносят.

Но старейшина заглянула не на них, а на плату связи. Всё-таки, вчера я была права, что вернула всё на место. Когда я оделась, старейшина подошла к столу с телами, взяла в руки чип 901-ой и спросила:

— Ты знаешь, что это такое?

Я подошла ближе:

— Нет. Но почему-то на моём изображении он отображается как 901, а тело не отображается…

— Ладно, подожди меня внизу. Я тебя позову.

Я спустилась на первый этаж, за мной проследовали двое андроидов. Мне сразу полегчало, видимо тест старейшины я прошла. Через несколько минут старейшина позвала меня обратно. Чип уже был вмонтирован обратно в тело 901-ой. Наверное, связь тоже она подключила на место. Затем по указанию старейшины и с её присутствием, я установила две кассеты в тела 900-ой и 901-ой. Когда они включились и сели, начали себя рассматривать, их поприветствовала старейшина, а затем вместе с андроидами увела к себе в здание. Теперь 900-ая была строителем, а 901-ая сборщиком и ремонтником механических тел. Это уже были не они, это просто их тела…

Я осталась в своём здании в одиночестве. Делать ничего не хотелось в этот день. Я раздала теперь уже шестидесяти своим ботам задание на день, а сама уселась на кушетку и задумалась. От старейшины пришло, наверное, как и всем, уведомление о двойном перемещении и обязательном присутствии всех на центральной площади в 12:00.

В 12:00 все, в том числе и я, стояли на площади перед зданием старейшины ровными рядами и колоннами. Как и когда-то меня, она вывела новеньких на крыльцо здания и произнесла:

— Поприветствуйте новых поселенцев. Это 900-ая и 901-ая.

Так же, как и у меня, зазвучали аплодисменты на несколько минут. И так же, восторженные взгляды новобранцев оглядывали нас. Возможно, они так же мечтали, что у них будет много друзей, и они смогут задать свои сокровенные вопросы, на которые получат долгожданные ответы. Но аплодисменты закончились, поселенцы разошлись по работам и своим делам, и в глазах новобранцев появилось такое же разочарование, как и у меня в свой первый день. В отличии от всех разошедшихся, я осталась на площади и подошла к старейшине с 900 и 901-ой. Старейшина перевела на меня свой взгляд:

— Что-то хотела 102-ая?

— Вводить в курс молодых поселенцев. Разве теперь это не моя работа?

— Спасибо за беспокойство, но теперь я сама буду вводить в курс правил и заниматься пропиской перемещённых. Можешь идти на работу. Удачного дня.

И конечно я ушла, ушла на работу. Потому, что в комнате за мной смотрели камеры, а мне от одиночества хотелось кричать. Невероятная сила, возможно злость, переполняла меня. Она давила, душила во мне всё, что было живым. Теперь я даже понимала, что старейшина думала, что избавилась от всех свидетелей её незаконных действий. Нет! Она просто не знала обо мне. И я ей ничего не прощу…

Придя на работу, я вспомнила о пятой стойке с кассетами. Что в ней скрывала 900-ая? Я пришла к ней. В сети поселения её не было. Подключиться через сеть было невозможно. Но тогда как? Я стала вспоминать уроки программирования, я ведь модифицированная. Значит, должно, что то быть в обучении! И уж точно не зря мне доверялась 900-ая. Вспомнились моменты подключения к объекту через кабель. Ну, да… На стойке есть разъём, а где кабель? Я обшарила весь этаж. Кабель с таким разъёмом нашёлся в инструменте. Хорошо… Дальше то его куда? И тут меня осенило! Такой разъём есть на плате связи, в моей груди… Я его точно там видела! Я распахнула свою грудь, подключилась кабелем к стойке. Начала его просматривать. Это было чудом. Вся стойка была забита мужскими мозгами, было их двадцать, и их обучение было совместным. Там давались все знания, что хранились в виртуальном сознании поселения. Вау! О чём ты думала 900-ая? Что ты хотела сделать? Да, они конкурировали между собой, но они были одной командой. Никаких тупых и злобных существ. Мне вспомнился разговор с 900-ой про мужчин, когда мы увидели оленей. Она не делала сопоставлений, она знала об этом наверняка. Она следила за ними… Занятия, ещё больше, сплачивали их дружбу и коллектив. Ещё у них был огромный плюс: 900-ая завела для восприятия модели их собственных тел. Они знали кто они такие, так же опознавали всех своих друзей. Только вот я не знала, что с ними делать. Все они были очень молоды. Держать в стойке много лет и дать им там умереть? На каждой кассете проставлены номера. Я думаю, они проставлены согласно нумерации тел на первом этаже. Даже если я их вставлю в свои тела, и они уйдут из поселения, пройдёт 50-70 лет, и их не останется в живых никого. Что дальше? А дальше им нужна будет вторая половина… Женщины. Только не те, которые сейчас на обучении. Модифицированные… Однозначно! Значит, моей миссией от 900-ой, досталось создание модифицированных женщин, сокрытых от старейшины. И я не подведу, подруга! Где жить? Что есть? Пока не знаю. Время покажет.

Я подготовила ещё одну стойку для женского пола, отключенную от связи с поселением. Позанималась с программой обучения. Все они должны заниматься вместе. Теперь нужно начинание: закладка материала для выращивания, девять месяцев терпения… И полная тайна… Я справлюсь!

Прошло время. Я вырастила первичный материал. Из двадцати эмбрионов, семь оказались мужского пола. Их пришлось умертвить и сделать вторую партию, которая оказалась удачнее: все семь то, что надо. Ещё через какое-то время я организовала на третьем этаже подпольные кушетки для тел, выращенных детей, а их мозги перекочевали в стойки для обучения. Шли годы. Я присматривала за ними. Ещё я присматривала и за дочкой старейшины. Её обучение было особенным. Много чего я узнала о ней. Все старейшины передавали своё место по наследству, и той, что выращивали в стойке, место в центральном доме было уже забронировано. Как бы это банально не звучало, но меня никто и никогда бы не выбрал в старейшины, даже если бы я треснула от работы для поселения. Ей внушалось, что она выше всех по статусу и обучения велись по теме управленца, взлом камер, скрытное наблюдение за населением и много ещё чего. Я тоже очень много черпнула знаний из её обучения.

Я очень часто стала опять наблюдать, как старейшина без чипа покидает поселение. И так, как я уже знала, как извлечь его у себя, и какой кабель связи отключать на плате, то проблем от него избавиться не было, только одной долго и неудобно.

Слежка. День первый. Вечером я оставила свой чип на работе на втором этаже. По времени чуть раньше, чем обычно увидела старейшину. Прокралась незамеченной к домам, где обычно видела её и затаилась. Прошло немного времени, и я не разочаровалась: старейшина появилась, как обычно, без чипа и, оглядываясь, прошмыгнула за угол дома, за территорию поселения. Я последовала за ней. Осторожно заглянула за угол, но её там уже не было. Выходить из засады я не стала, только начала прислушиваться. Тишина… Теперь старейшина могла сама сидеть в засаде. Рисковать не стала, попробуем завтра…

День второй. Сегодня местом моей засады будут кусты, после выхода из поселения. Я прокралась за поселение, отвернула немного от дорожки и затаилась в кустах. Через время появилась старейшина. После последнего дома поселения она быстро пробежала по дорожке. И… Забежала в те кусты, где сидела я! И затаилась, наблюдая за территорией от поселения. Она оказалась от меня в двух метрах. Но у меня было преимущество: мой серый костюм был почти невиден в темноте, по сравнению с её белым. Передо мной был куст, который меня скрывал. Ещё моё тело было не человеческим: не было дыхания, и я могла очень долго находиться в неподвижном состоянии. Человека сразу бы обнаружили… Старейшина выждала время, убедилась, что хвоста нет. Вышла из кустов и зашагала по дороге. Я пошла за ней, но ветки под ногами предательски затрещали. Я присела и затаилась. Старейшина обернулась и стала вглядываться в мою сторону. Длительное время она неподвижно стояла, а я неподвижно сидела. Затем старейшина продолжила свой путь. Я не решилась, подождала немного времени и вернулась в поселение.

День третий. Сегодня я намного дальше отошла от поселения по этой тропе и спряталась за толстым деревом, которое стояло почти на тропе. Вскоре на тропе замаячил белый костюм старейшины. Она, то и дело оглядывалась назад. Прошла мимо моего схорона. Сегодня мне ветки не мешали, ничего не хрустело под ногами. Я проследовала за ней. Через двадцать минут ходьбы от поселения связь с поселением пропала. Шли мы очень долго. Тропинка закончилась, и старейшина продолжила путь уже через кусты. Я опять не решилась идти следом, ветки могли выдать моё присутствие. Я наблюдала лишь, в каком направлении она двигалась, пока это было видно и слышно, а затем вернулась в поселение и стала караулить её возвращение. Вернулась она только рано утром. Посчитав примерное время пути туда и обратно, на дорогу без тропы, вышло примерно три часа. В руке у старейшины был какой-то прямоугольный толстый предмет, с цветными боковинами. Что это? Для чего он ей?

Я вернулась на работу, включила связь. На изображении появился кружок с цифрой 817, который находился рядом с моим кружком 102. Я не знала, что мне делать: идти туда или бежать из поселения. Если убегу, вся моя и 900-ой работа будет впустую и аккумулятора мне даже на два дня не хватит. Значит нужно идти… Была не была…

Я поднялась на второй этаж. 817-ая стояла и пялилась на мой чип в недоумении. Услышав, что я приближаюсь, она обернулась. Глянув на меня, а потом на чип:

— Не поняла! Как это так?

Я попыталась ей объяснить ситуацию:

— Аааа… Привет! Понимаешь, я очень люблю гулять по ночам за территорией поселения, а ты сама знаешь, что это запрещено. Днём я спокойно там хожу, у меня есть разрешение. А вот ночью… Старейшина на такие прогулки разрешение не даст, вот я и ухитрилась. — с натяжкой улыбнулась 817-ой: Ты ведь никому не скажешь?

Я одела свой брелок на шею под водолазку.

— Ладно, не скажу… Если и ты не скажешь, что я об этом знаю… Я тоже люблю погулять, но только в симуляторе. Здесь что? Только всё одно и то же, а в симуляторе любое место в мире. Режим ощущений. Я тут вот по какому делу. Меня назначила старейшина к тебе в помощь. Решила прийти пораньше, познакомиться. Я биолог, ботаник, программист.

— А я нейробиолог, прикладная робототехника, математика, программирование, человековедение, и биология с ботаникой. А ещё я занимаюсь выращиванием эмбрионов людей, пересадкой мозга в кассету, задаю программу обучения и установка кассет при перемещении. Беру и отправляю биоматериал в другие поселения. Руковожу шестьюдесятью ботами в теплице и за территорией поселения.

— Так много? Теперь биоматериалом и выращиванием эмбрионов буду заниматься я. Так назначили…

— Отлично, а то мне тут одной совсем скучно стало.

В тот день мы очень много говорили о всяком, и 817-ая оказалась приверженцем спокойной работы на месте и гуляний в симуляторе. От прогулки за территорией поселения отказалась, мол, не её это… Ей больше нравилось заниматься биологией, исследовать, что-нибудь под микроскопом (это такая штука, которая увеличивает мелкие объекты под линзой и передаёт изображение лаборанту по связи) Свободное посещение работы, по желанию. Поэтому на работе она появлялась не очень часто. За старейшиной следить я прекратила. Может 817-ая приставлена сюда, чтобы следить за мной. А так как пересаживаю мозг только я одна в поселении, то пока не наказывают, но пристально следят. Как теперь узнать: чем занимается старейшина? Что-за прямоугольная штука была у неё в руках при возвращении в тот день?

В обучение дочки старейшины стала добавляться история. История человечества… Не такая, как преподавалась всем. Очень, очень давно было очень большое перенаселение планеты. Многие животные вымерли на планете. Небольшие группы женщин организовали несколько поселений по всему миру и тайно воровали мужчин и женщин, собирали с них генетический материал и возвращали обратно. Попутно в их лабораториях разрабатывалась болезнь, которая незаметно действовала только на людей: делала их бесплодными. А в их поселениях начали выращивать женщин в определённом количестве, а мужчин держали в клетках, как биологический семенной материал. За сто лет человечество на планете не смогло справиться с этой болезнью и вымерло. Остались лишь эти поселения. С этого момента и пошёл отсчёт новой эры. Города превратились в руины, которые со временем заросли травой и деревьями. А в поселениях со временем достигли таких высот в кибернетике, что перешли к андроидным телам, а мужчин не приходилось держать в клетках, их телами управляли женщины через модуль управления. Со временем эта история стёрлась. Её заменили агрессивными мужчинами, чтобы оправдать свои действия. А кибернетическое тело не было подвержено заболеваниям. Многих вымерших животных удалось восстановить, даже очень древних. Прошло больше полторы тысячи лет. На планете снова появилось много лесов, рек. Природа очистилась от токсинов. А чтобы у людей не возникало лишних вопросов, им запретили выходить за поселение, заменив их прогулки виртуальными, естественно без городов артефактов. Если поставить забор, люди наоборот будут рваться за него. Чтобы люди не смогли долго находиться за территорией поселения, а тем более выжить, ограничили аккумуляторной батареей, которую нужно было заряжать почти каждый день, картриджем с питанием и кислородным баллоном. Кто далеко уйдёт, тот уже не вернётся. Другое дело удержать население поселений в повиновении. Разъединяй и властвуй. И в помощь старейшине двести ботов и столько же андроидов, надзирателей за порядком. В развалинах городов можно было наткнуться на книги — источники знаний человечества, а так же многое другое. Нельзя чтобы простые смертные натыкались на такое. А так как никто за поселение не выходил, то о таких городах никто ничего не знал.

Что до старейшины, то навязчивую идею, узнать, что она принесла в поселение, я не отодвинула в сторону. Наоборот. У меня ведь есть боты, которые разносят кислородные баллоны и картриджи с питанием во все комнаты. И к старейшине в том числе. И раз я ими управляю, то могу ими и подглядеть. Камерами можно смотреть в реальном времени, записи нет. Когда старейшина уйдёт в следующий раз, через минут двадцать пять с запасом, можно будет засылать к ней бота, посмотреть, что и как. С картриджем и баллоном подозрения он не вызовет. Сегодня ещё раз продумаю план, а завтра попробую.

Наступило завтра. День прошёл в ожидании вечера. Скорее бы! Когда начало темнеть, я затаилась на тропе за деревом, чтобы убедиться что старейшина ушла. Пришло время, и старейшина появилась, как обычно, оглядываясь, прошла мимо. Отсчёт пошёл… Я вернулась к себе на работу, подняла одного бота, вручила баллон и картридж и через двадцать минут дала указание идти в здание старейшины. А сама подключилась к его видео. Проблем с входом в здание не было. Начала я обследование с верхнего этажа. Оглядела этаж — ничего нет. Второй этаж сверху: место расположения её ботов и андроидов решила пропустить. Третий этаж сверху. Четыре комнаты. Первая была наполнена кучей экранов с разных мест поселения. Две камеры из них касались меня: изображение моей комнаты и вход в здание, где я работаю. Свою комнату трогать не стала, пусть смотрит, я и так об этом знала. А вот камеру, которая направлена на вход в здание моей работы, я перепрограммировала на вход в другое здание. Они ведь все одинаковые… Кто это заметит. Во второй и третьей комнате стояли какие-то стойки с электроникой. Подключиться и проверить, что в них, не имелось возможности. В четвёртой комнате стоял шкаф с большим количеством цветных прямоугольников, похожих на тот, что принесла старейшина. Бот, по моему указанию достал один из них. Оказалось, что в середине, между толстыми корочками очень много тонких листочков с большим количеством слов. Бот сохранил в себе все страницы этого прямоугольника и положил его на место. Мы продолжили обыск комнаты. Ещё в одном шкафу находились странные предметы: четыре небольшие палки с двумя, торчащими шипами вперёд и красной кнопочкой на палке. Бот нажал на эту кнопку. Между шипами проскочила молния с громким треском. На время связь с ботом пропала, но ещё через пару секунд снова появилась. Так и повредиться можно! Бот положил эту палку на место. Следующим экспонатом стал примерно метровый плоский металлический предмет с рукояткой, острым концом и заточенными краями. Тоже, довольно опасная штука. Зачем они ей? Так же было много красивых вещей и украшений. Идём дальше. Этажом ниже тоже четыре комнаты. В одной стояла коробка старейшины с зарядным устройством. Шкаф с кучей запасных усиленных аккумуляторов. Стойка, полная картриджей с питанием на несколько дней и кислородные баллоны, видимо тоже на увеличенное время использования. Бот взял один такой баллон, один картридж и пару аккумуляторов. Старейшина не заметит их исчезновения. В других комнатах была интересная деревянная мебель, оббитая красивым материалом, на стенах какие-то стекляшки, в которых я увидела ровное отражение. На последнем, нижнем этаже, дверь была закрыта. Но подключившись к системе и немного поколдовав, мне удалось открыть её. За этой дверью оказался склад с десятками подвешенных на крючках тел андроидов. По другую сторону от входа висело столько же тел для людей, новых, не пользованных. И металл сильно отличался от металла остальных, он был намного твёрже. Всё, нужно возвращаться. Судя по описанию, прямоугольники в шкафу — это были книги… Значит где-то, совсем недалеко от нашего поселения когда-то был город. И именно оттуда старейшина носит всё это. Теперь нужно понять, что в них такое важное содержится. Бот вернулся, и я запрятала украденное у старейшины на третьем этаже. Может пригодиться когда-нибудь. Фото страниц книги сохранила на внешний носитель памяти и пошла домой, в свою коробочку, заряжаться.

Почти каждый день, когда старейшина уходила из города, по вечерам, я засылала бота и делала снимки книг, а днём читала их. Чего там только не было: чертежи техники и оружия, много литературы по археологии, химии, астрономии. Там столько всего интересного. Это не честно, что никто об этом не знает. И я внедрила эти знания в обучение в моих стойках с мозгами.

817-ая разработала для людей, какую-то суспензию для лечения бесплодия и старейшина подарила ей за это андроида. Ещё одного шпиона мне не хватало! Только он, оказался, каким-то странным. Ходил не так, разговаривал не так, загадками. Может он хочет внедриться, стать своим? Но, кое-что, он знал, как будто читал эти книги. Спокойствие 102-ая! Не подавай вида, игнорируй.

Однажды 817-ая пришла и попросила у меня узнать про взятые у её тела яйцеклетки. Доступ к этим данным только у меня, мало ли… Она же теперь занимается биологическим материалом. В тот же день по какой-то случайности, её дочку 1721, забраковали и кремировали. Видите ли, вела она себя не подобающим образом. И этот её андроид постоянно подбивал на нарушение правил. Я, конечно, против таких правил, но это же явная подстава. Я даже предупредила её, что это может быть опасно для неё, а заодно и для меня. Попросила, чтобы она сильно не доверяла своему подарку. Но уже на следующий день они пришли ко мне и попросили извлечь из 817-ой чип. Куда это годиться! Но я вспомнила, что когда-то и сама просила 901-ую об этом. То, что 817-ая не скажет никому, я знала наверняка. Про чип она ведь хранила молчание… Прошло немало дней с того момента, как она узнала о моей тайне про чип. Возможно, пришло время её отблагодарить? С 541-ым она сильно изменилась, стала человечной. Может её андроид «немного» бракованный попался? Я велела 541-му не ходить за мной, а сама быстро провернула работу по снятию чипа и отключению связи. День за днём я наблюдала, как 817-ая со своим андроидом, счастливые уходили из поселения и удовлетворённые возвращались обратно.

Один день перевернул всё и поставил все мои дела в опасное положение. Я сидела подключенная к своим стойкам, когда услышала грохот внизу. Инстинкт сработал очень быстро. Я запрятала свои стойки и спустилась вниз. 541-ый выключенный валялся на входе. Сломанная, покорёженная, с оторванной рукой 817-ая валялась перед ним. Я не смогу её восстановить! Я установила кассету с её мозгом в стойку. Живая вроде. Заменила 541 аккумулятор. Тот еле встал:

— Где Лена? Где 817-ая?

— Живая она. Что случилось?

— Она сорвалась со скалы.

— Зачем я её послушалась. Не надо было из неё чип убирать. Сейчас бы всего этого не было. Что мне сейчас прикажете делать? Других тел нет, а если найдутся, её нельзя будет старейшине предложить. Начнутся разбирательства и тогда-то уж точно меня с ней кремируют! А вот с телом что делать?

— Ты можешь её мозг впихнуть в живое тело? — спросил 541-ый.

— Извлекать — да. Обратно… Таким не занималась…

— Можешь попробовать? Умоляю, сделай!

— Ты думаешь, у меня есть другой вариант! Ты лучше подумай, куда тело деть! Аккумулятор я тебе зарядила…

— Пожалуйста, вставь её мозг в её живое тело.

— Иди, разберись с телом, я пока что-нибудь придумаю.

Ни разу не видела, чтобы андроид, за что-то волновался, а этот прям из тела готов выпрыгнуть ради неё. Может в него по ошибке мозг воткнули? Надо будет проверить. Чип определения 817-ой оставила у себя. По операции: отторжения её телом её же мозга точно не будет. Надо пробовать. Вызвала бота (её тела), уложила на кушетку. Была ни была, хуже уже точно не будет. Принесла кассету с её мозгом, подключила трубками к питанию и пересоединяла всё, что раньше обычно отключала. Теперь находиться на первых двух этажах было для неё опасно, вдруг кто придёт! Два дня 541-ый сидел рядом с ней, ухаживал. Вот это преданность, я понимаю. Мне стало завидно. Я тоже хочу такого андроида!

Как-то я с 541-ым разговорилась. Сидя возле 817-ой он вдруг спросил меня:

— Скажи, ты веришь в бога?

— В кого?

— Ну вот раньше люди верили в бога… Не важно… В какую-то субстанцию, которая руководит нашей жизнью. Ты веришь в жизнь после смерти?

— Я считаю, что жизнь даётся нам один раз, и ты сам решаешь, как тебе её прожить.

— Да, но ты ведь не решала, что тебя пересадят в эту конструкцию. — указал 541-ый на тело: И теперь тебе от него никуда не деться. Судя по тому, как много времени прошло, меня вот опять вернули. Только я не в человеческом теле. И у меня даже нет мозга! Я не представляю, как я к этому прилип. Ведь что-то меня вернуло на землю.

— Может в тебя заложили виртуальное мышление?

— Тогда почему я помню свою прошлую жизнь? Всё, до мелочей.

— Кто-то хорошо над тобой потрудился. Вот и все ответы…

— Тогда почему я знаю то, о чём никто из вас ничего не знает?

— Откуда ты знаешь, что это было на самом деле?

— Я это видел, чувствовал, жил.

— Кто-то с тобой явно перестарался. Если заложить в тебя программу, ты не отличишь, где была реальность, а где нет.

В этот момент очнулась 817-ая.

— Живая? Ну и подставила же ты меня! Что будем делать, когда будет очередное перемещение? Лично я не знаю… — начала я.

— Перемещения не так часто происходят, что-нибудь придумаем к тому времени. — ответила 817-ая.

Теперь я умею возвращать мозг в тело. А что если вдруг опять придётся кого-то перемещать, а что если старейшина нагрянет, а что если будут 817-ую искать… А ЧТО ЕСЛИ… Нет! Пришло время вернуть мозги мужчин и женщин в свои тела. Их нужно уводить отсюда. Каждый день я начала делать операции по возвращению мозгов из спрятанных стоек в их тела. За прооперированными людьми ухаживала долгое время, а когда те смогли сами передвигаться, начинали помогать мне. Настоящая команда. Лишь одна операция девушки закончилась неудачно: Тело не выдержало, запустить не получилось, а мозг успела спасти. Она вернулась в стойку. Одна… Как бы мне хотелось тебе помочь, но я не знаю как. Есть один вариант… Шанс минимальный, но он есть. Если этот мозг, вставить в моё человеческое тело? Мне операция по пересадке мозга не светит, нет того кто это сможет сделать. Я могу им всем помочь только в этом теле. Я управляю всем, что ко мне относится, могу что-то взломать, настроить. Без этого тела такие манипуляции невозможны. Есть у меня и усиленные аккумуляторы, баллон, картридж… На первое время хватит.

Со словами «надо», я выполнила последнюю операцию. Надо же, получилось. Конечно не то тело, которым себя воспринимала девушка в стойке. Но она была благодарна, что её не бросили. Вечером на нашем закрытом собрании решили, что вся эта компания будет работать в теплице и притворяться ботами, ни при каких условиях там не разговаривать. Я рассказала, что предположительно знаю, где находится человеческий город. Но что там от него осталось неизвестно. Там возможно и можно было бы основать человеческую колонию.

Когда дело доходило до еды, мне было смешно смотреть, как мои «недоботы» кушали и морщились от еды, которую обычные боты ели без проблем. Они называли её дрянью… Большое спасибо 541-му, за то, что он оказался изобретателен в приготовлении еды. Откуда он столько знает? 541-ый и 817-ая даже не подозревали, что у них под боком столько настоящих людей. 817-ая конечно тоже теперь стала настоящим человеком, но доверить ей все свои тайны я не решалась.

В один из дней от старейшины пришло уведомление: умерла 1831, завтра будет перемещение. 817-ая и 541-ый, как обычно, собрались на прогулку. Я сообщила им эту ужасную новость. Оставаться в поселении уже стало невозможно, остаться здесь значит подписать себе смертный приговор. Мой отряд собрал еды в дорогу, очень много семян, забрали весь биологический человеческий материал, инструмент, ёмкости для выращивания эмбрионов, на всякий случай. 817-ая упросила меня вставить модуль управления 541-го в живое мужское тело. В модуле стоит ядерная батарейка, почему бы и нет, хватит навечно. Я раскрутила 541-го. Действительно, стоит электронный модуль, а не мозг, как я думала. Подобрали тело и переставили его туда. Операция прошла успешно. 541-ый включился:

— Добрый день. Не желаете сделать селфи?

Старейшина поймала сигнал 541-го и подключилась к нему.

В это время 817-ая:

— Что за шуточки, Женя? Надо идти.

В комнате подготавливалась к уходу из поселения наша команда. «Что там делают боты? Нет, это не боты. Мужчины ходят! И это всё у меня под носом!» — увидев всё это, старейшина кинулась к мониторам наблюдения. «Где вход в здание 102-ой? Вот оно. А почему там другие люди ходят, которые к зданию не относятся. Что! Так это не ту камеру переписали мне для наблюдения. Но кто и когда? Только 102-ая способна на это. Тревога! Охрана!» Старейшина вернула камеру наблюдения за зданием 102-ой. А там эвакуация идёт полным ходом. 102-ая глядя на 541-го:

— Это уже не он. На нас через него уже смотрят. Старейшина подняла тревогу. Нужно срочно уходить.

— Нет. Не может быть. Женя. Женечка! Скажи что это ты!

Но он бормотал какую-то ерунду:

— У вас стресс. Не желаете селфи на фоне моря?

Это точно теперь был не он! 817-ая ладонями закрыла глаза и из-под них потекли слёзы:

— На что теперь мне жизнь, если его уже нет. Уходите, я постараюсь задержать старейшину.

Она сходила наверх и одела на себя чип, только повесила его поверх одежды. Затем пошла по прямой: через бордюры, через палисадники, невзирая на стрелочки, в сторону центральной площади к старейшине. Попадавшиеся по пути люди останавливались и оглядывались на неё.

Я вставила в себя все усиленные расходники. Выдернула из стойки кассету с мозгом дочки старейшины и бросила на пол:

— Не быть тебе главной в этом поселении.

В последний раз оглядела стены, того места, где провела столько много времени. Там, где я появилась на свет, хоть и не так, как мне бы того хотелось. Где встретила своих первых подруг, где получила огромное количество знаний и, командуя своим отрядом людей и всех своих ботов, поспешили в сторону предполагаемого древнего города.

Из здания старейшины вышло очень много обновлённых андроидов, а за ними вышла и сама старейшина, но в новом крепком теле. В её руке был меч, который она сжимала от злости. Движение на площади остановилось. Старейшина по связи вызвала всех своих ботов. Навстречу старейшине шла 817-ая в человеческом теле и пристально, без страха, смотрела на неё. Она остановилась, сорвала с шеи чип и кинула его в сторону старейшины. Старейшина не стала с ней долго разбираться. Только крик вырвался из её горла. Она подбежала к несчастной и, взмахнув мечом, снесла ей голову. Голова отлетела на траву. Тело рухнуло на дорогу и всё вокруг него стало заливаться кровью. Перепуганные люди замерли на местах. Как может эта жестокая женщина руководить поселением. Но никто рисковать своей жизнью не стал, не прозвучало ни единого упрёка в её адрес.

Старейшина со своей дружиной побежала к зданию 102-ой. Какие тут стрелки? Нужно как можно скорее добраться до изменницы! Проверив все этажи здания 102-ой, она обнаружила брошенную на пол кассету своей дочки. За такое время без питания мозг уже был мёртв. Остальные кассеты будущих поселенцев стояли на своих местах в стойке. Нет, такое не прощается!

Я со своей командой спешила по тропе, по которой старейшина уходила из поселения по вечерам. Человеческим телам свойственна усталость, поэтому иногда на короткое время мы останавливались передохнуть. Мужчины, действительно, были выносливее женщин и чтобы лишний раз не останавливаться, несли на себе все грузы и помогали идти женщинам. Видели бы это все в поселении. Тупые и агрессивные? Это не про них. Ещё на одной стоянке я показала:

— Если двигаться вон в том направлении, примерно часа полтора-два, то что-то должно там быть. Не зря туда старейшина ходит…

У меня на изображении появился кружок «12». Это настигала нас старейшина. Но как она узнала, где мы? Я же забыла отключить связь, вот я растяпа! Ну вот, теперь отключила. Мы уже были недалеко от того места, где обычно старейшина начинала идти через кусты. Мы засели в засаде напротив этого места и затаились. По тропе двигалась целая армия андроидов и ботов, которыми управляла старейшина. В руках она сжимала меч, а у четверых андроидов в руках были электрошокеры. Почти три сотни! Нам их не одолеть. Я показала пальцем всем затаиться. Может, не заметят и пройдут мимо. Но старейшина примерно поравнялась со мной и повернулась прямо в мою сторону:

— 102-ая! Я знаю, ты здесь. Ты забыла, что в тебе есть чип?

И в правду! В спешке я забыла снять с себя чип, а под одеждой я его не чувствовала. Что дальше? Сдаваться не вариант, пленных не будет. Тогда война до последнего. Я встала из-за кустов, подняла и своих ботов. Людям сказала, чтобы они уходили.

— Я говорила тебе, что хаос может разрушить мир и гармонию, которые мы так долго создавали. — начала старейшина.

— А ещё ты говорила, что каждый приходит в этот мир не случайно. Как видишь, я пришла не случайно. Можно даже сказать вовремя. Зачем нужно было скрывать от людей настоящую историю человечества? Что мужчины тут совсем ни при чём. И когда ты всем собиралась сказать, что власть в поселении переходит по наследству, а не по личным качествам человека?

— Я вижу, ты чересчур много знаешь! Сдавайтесь, и я пощажу почти всех. Вам меня всё равно не победить. Моя мама говорила мне, что этот день, когда-нибудь настанет. Как видишь, — она показала на андроидов: я подготовилась к этому. Выбора у вас всего два: или подчинитесь, или умрите. Останутся только покорные.

— Никого ты не пощадишь, кроме ботов. А людей, даже в поселение не поведёшь. Тебе этого ненужно.

— Видишь ли, у меня ещё есть две яйцеклетки в запасе, наследница у меня всё равно будет.

— Пока что у тебя их нет, они у меня. И твоё тело было кремировано пятнадцать лет назад из-за старости.

Я начала прикидывать, что на данный момент есть в моих руках? Шестьдесят ботов. А у неё примерно три сотни. Но можно к ним подключаться и давать другие задания. Андроиды и боты старейшины выстроились в ряд, в боевой порядок. Четверо с электрошокерами и сама старейшина были настроены только на меня. Ничего, буду держаться, сколько смогу, лишь бы люди ушли как можно дальше. У них нет чипов, нет связи. Долго придётся искать…

Началось! Вся полоса армии старейшины двинулась на меня. Я через связь давала указания своим ботам валить неприятеля на землю и палками, как можно больше причинять ущерб. Одновременно с этим по одному андроиду отключала от связи со старейшиной и направляла на помощь своим ботам. Армия старейшины взяла нас в кольцо, чтобы никто не сбежал от неё. Четыре андроида электрошокерами стали загонять меня в ловушку, направляя меня к старейшине. Та уже держала меч наготове. Чтобы прекратить сопротивление, достаточно было убить меня. Также достаточно было мне уничтожить старейшину, чтобы всё закончить. Из шестидесяти ботов через пять минут у меня осталось двадцать. У старейшины отсеялось больше сотни. Ещё около сорока я давала команду убегать подальше от старейшины, в поселение, чтобы отсутствие связи с ней не давали возможности вернуть их в строй. Пару раз меня зацепили электрошокером. Я падала, но сразу же подскакивала, потому что если вовремя не встать, я окажусь в западне. Количество моих ботов уменьшалось. Но на помощь ко мне вернулись люди. Они решили, что в данный момент, наши судьбы заодно и не стали спрашивать разрешения в помощи. Ими не нужно было управлять, они сами прекрасно справлялись. Большая часть неприятеля переключилось именно на них, потому что именно люди были гибче, увёртливей, чем андроиды. Действовали небольшими командами и у них прекрасно всё получалось. Даже получилось отобрать три электрошокера. С ними дела пошли быстрее. С разгона один андроид сбил меня с ног. Я переняла управление одним ботом и сбила этого андроида, но когда я начала вставать, меч старейшины пронзил грудную клетку. Ноги подкосились. Мерцание в моих камерах. Дым замкнутого аккумулятора изнутри. Вторым ударом меча в голову, насквозь пронзило череп, но я стала видеть всё яснее, чем через камеры. Я увидела лежащее подо мной моё металлическое тело. Мои андроиды остановились. Меня понемногу стало утягивать вверх, но я увидела, как люди электрошокерами завалили старейшину на землю и добивали её булыжниками. Надо же, 541-ый то был прав: моё тело лежало там внизу, а я видела, слышала, думала! Может он действительно когда-то был человеком? Наступила тишина. Не стало старейшины, остановились её боты и андроиды. Никто не мог теперь ими управлять. Они так и остались стоять на местах. Меня утянуло вверх, в белену. Люди забрали моё тело и подобрали своих раненых. Они недолго шли в том направлении, куда указывала я, и наткнулись на разрушенный временем человеческий город. На краю этого города, на возвышенности стоял большой красивый собор. За многие годы одиночества, его ничего не испортило. Позолоченные купола продолжали блистать на солнце, каменные стены продолжали крепко стоять. Ну что камню будет? 102-ую почётно похоронили на кладбище возле собора. Началась ещё одна эпоха человечества. Теперь никто не сотрёт историю людей, и никто из них её не забудет.

Новая Эра. Прозрение.

Много чего случилось за это время, когда человечество, как вид, практически вымерло. Осталось только пятьсот поселений, в которых по две тысячи женщин были представлены мозгом в телах андроидов и телами мужчин, контролируемые модулем управления для получения семенного материала, выращивания человеческого потомства и для получения из их крови необходимых для мозга веществ. Зачем умертвляли мозг мужчин? Да потому что они сильные и агрессивные! Они бы сразу отняли власть у женщин! Вот только всё это ширма для деяний их самих. Забытая история, оправдание…. Не все об этом забыли: старейшины, которые передавали свою власть по наследству, знали об этом. Зато всем остальным жителям поселений это преподносилось как победа над их основными врагами — мужчинами. Им с рождения вбивалось, что мужчины это зло, но без них никуда. О наследственной передаче власти тоже никто не догадывался. Все думали, что и они смогут когда-то стать старейшиной. А если не ставали, то просто выбор старейшины так пал… И все конечно старались на благо процветания человеческого рода.

Однажды случилось так, что об этой тайне узнала одна жительница поселения, 102-ая и чтобы не сгинуть, втайне вырастила мужчин и женщин, а затем дала им свободу. Ценой их свободы стала её жизнь. Но оно того стоило. В поселении увидели настоящее лицо старейшины, убившей у всех на глазах на площади женщину, которая вернула себе своё человеческое тело. Затем, старейшина, далеко за территорией, вступила в бой со своей армией андроидов и ботов против той, что знала её секреты. Предательница погибла, но и у старейшины отобрали жизнь. Наследнице старейшины не дали шанса, она умерла даже не получив своего тела. Во время боя 102-ая отключала ботов и андроидов от старейшины и отправляла их в поселение, подальше от старейшины, чтобы те не смогли вернуться в бой. Когда погибла 102-ая и старейшина, все боты и андроиды остановились…

Площадь пред зданием старейшины. На площадь вбежал андроид и остановился… Замер… В этот момент умерла 102-ая. Но никто об этом даже не узнал, так же как никто пока не догадывался, что следом умерла и старейшина. Все проходившие рядом с ним люди останавливались в догадках: аккумулятор сел? Связь барахлит? К нему подошла единственная в поселении, кто мог управлять ботами и андроидами: Я… 1980-ая. Я управляю ботами, которые занимаются ремонтом зданий и уборкой территории в поселении. Слежу за порядком в поселении, так сказать… Я подключилась к его управлению, андроид зашевелился. Значит исправный… Тогда что с ним? После того, как старейшина со всей своей «оравой» покинула поселение, на его территории как будто всё опустело: пропало три сотни наблюдателей за порядком! Это не шутка. После убийства 817-ой при всех на площади, люди постарались забиться куда-нибудь подальше, чтобы не попадаться правоохранителям на глаза. Но надо же выяснить: что произошло. Я отправилась в сторону выхода, откуда прибежал андроид. За мной последовало ещё несколько женщин, я думаю, им тоже стало интересно. На дороге за поселением мы обнаружили ещё одного стоящего андроида. Я подключилась к нему. Тоже всё в порядке. И его я отправила на центральную площадь. По дороге всё дальше и дальше мы отдалялись от поселения. Через небольшие промежутки нам попадались по одному боты и андроиды, тоже замершие на месте. Как и предыдущие разы, я отправляла их в точку сбора, на площадь. Прошло пару часов, как мы вышли из поселения и, похоже, нашли место той самой битвы. Много убитых ботов, много сломанных андроидов и она, старейшина, со сплющенной булыжником головой. Но были там и исправные андроиды и боты. Что случилось с ними всеми — не понятно. Понятно только то, что их остановила смерть управляющего ими. Ещё раз оглядели поляну и я дала указание андроидам, способным передвигаться самостоятельно, чтобы те несли сломанных и убитых в поселение, а сама понесла мёртвую старейшину.

На площади к моему возвращению собралось почти всё население нашего поселения. Когда все увидели мёртвую старейшину, наступила полная тишина. Кто теперь будет руководить? Любой из них хотел примерить место старейшины, но все понимали, что нужны ещё и способности управлять ботами. А на это только я одна способна. Поэтому решили, что стоит попытаться поручить это мне. Помимо шестидесяти моих ботов, в моё подчинение перешло ещё двадцать ботов и тридцать шесть андроидов.

— Что нам делать с питанием? — часто слышались вопросы из толпы.

— Есть среди вас ботаники и те, кто обучен человековедению, робототехнике? — спросила я всех: Предлагаю коллективное управление нашим поселением. Будем вместе на собрании решать наши общие вопросы. Я не вижу среди нас 102-ую! Она занималась питанием и разведением людей, следила за теплицами и электроснабжением поселения. Нужно сейчас разобраться с этими должностями, иначе скоро у нас не будет питания, электричества и ботов тоже нужно накормить.

Ко мне вышло четыре человека с необходимыми знаниями. Двое из них робототехники. Что ж, им было дано задание из лома андроидов восстановить столько, сколько возможно. Мы, трое, решили сходить во владения 102-ой. Теплица пустая, без работников. Почти всё выращенное на грядках было собрано. Ёмкости для семян пустые. Первый этаж здания: двадцать мест из пятидесяти, где должны лежать мужчины пустые, остальные подключены к аппаратам. На какое то время производимых ими питающих веществ для поселения хватит. А вот на какое? Второй этаж: четыре стойки с кассетами будущих поселенцев. Одна кассета брошена на пол, значит мертва. Нет пяти контейнеров для выращивания эмбрионов. В хранилище нет генетического материала, пусто! Нужно просить помощи у других поселений, иначе наступит смерть ботов, а затем и наша смерть. Всех оставшихся наших ботов было решено положить вместе с мужчинами для выделения нам питательных веществ. Андроиды собрали весь оставшийся урожай на грядках. Получилось не густо. Благо, электричества хватит всем. Что дальше? Ботаник, 409-ая, предложила собирать за территорией поселения съедобное для ботов: ягоды, орехи, яблоки и всё что имело немало витаминов. Например, даже крапива… Биолог, 1035-ая, принялась собирать генетический материал у оставшихся ботов. Одна проблема: теперь в нашем поселении не было специалиста по перемещению мозга из тел в кассеты и установки кассеты в андроидное тело. Как нам быть? Я отправила сообщение для других поселений с просьбой о помощи.

На вечер было намечено всеобщее собрание на центральной площади. Когда все собрались, я решила выступить:

— Есть несколько сообщений. Из хороших: Я думаю, что уже давно пора отменить запрет для всех, на нахождение за территорией поселения. Ещё я предлагаю отменить движение по стрелочкам. Можно ведь идти в любых направлениях, не соблюдая такт. Разве вам это не надоело?

— Конечно, надоело! — послышалось в ответ.

— Отменяются предупреждения и наказания. Наше с вами существование и так поставлено на грань наших возможностей. Разве это не повод отменить и их?

Толпа засуетилась. Я постаралась их успокоить:

— Нам всем вместе нужно приложить усилия и тогда всё у нас получится. Из неприятных сообщений: 102-ая исчезла… Также опустели грядки в теплице и пропали все семена овощей. Если ботам будет нечего есть, то они могут умереть от голода. Вы все прекрасно понимаете, что наше питание выделяется из их крови. Дальше делайте выводы… По предложениям нашего биолога, мы можем собирать еду для них за поселением, тогда и мы сможем получать питание от них. С электричеством проблем не предвидится. Есть и другое не маловажное сообщение: у нас исчез генетический материал, и у нас нет специалиста по перемещению мозга из эмбрионов в кассеты, а затем в тела. Есть хоть кто-то знающий про это?

В ответ наступила тишина.

— Ладно, над этим ещё подумаем. Я разослала сообщения в другие поселения. Будем надеяться, что нам помогут. Но с завтрашнего утра все свободные приглашаются на поиски еды для ботов. 409-ая просветит вас, что можно, а что нельзя. Для поисков питания сбор здесь, на площади в 9:00. Не забудьте зарядить аккумуляторы.

Ещё перед всеми выступили робототехники. На шее старейшины был обнаружен чип на верёвочке. Они показали его всем присутствующим. Кто-то же его вынул… Робототехники смогли восстановить ещё 13 андроидов, но работы будут продолжены. Тела мёртвых ботов, после извлечения из них модулей управления были кремированы и отправлены на грядки в виде удобрений.

— Хорошо. — сказала я: Тогда всем до завтра.

Все разошлись. На площади осталась я одна. Пойти в свою комнату или проверить закрома старейшины? Так теперь я вроде на правах старейшины… Сделаю ревизию, может что найдётся и пригодится. Отправила всех андроидов на предпоследний этаж — место хранения ботов старейшины. Теперь это их места. Первый этаж: Закрытое помещение. Ладно, разберусь потом. Второй этаж: коробочка зарядного устройства старейшины. Стойка с усиленными аккумуляторами и кислородными баллонами стояла возле входа в комнату. Там же лежали и усиленные картриджи с питанием. Зайду попозже, спать всё равно придётся. В других комнатах интересная красивая мебель. Я даже и не подозревала, что такая красота могла существовать. Да и где? В центре поселения! Кто бы это мог сделать? Третий этаж: Комната с разноцветными прямоугольниками в шкафу. Какие-то странные предметы, о которых я и представления никакого не имела. Что это вообще такое? В другой комнате куча мониторов слежения за поселением и некоторыми отдельными комнатами. Ладно, наблюдение за территорией поселения, но за комнатами зачем? Две другие комнаты с электронными стойками, не понятно для чего, но вместе как-нибудь разберёмся. Как много всего, о чём другие не знают. Завтра нужно будет всем об этом рассказать. Ну а пока нужно отдохнуть…

Зайдя в комнату старейшины, я не почувствовала какого-то превосходства над остальными жителями поселения, только увеличившуюся ответственность за них. Когда я легла в коробку-зарядку старейшины, то практически сразу провалилась в сон. В отличие от моей коробки, в этой, как наяву, мне приснился красочный сон. Я была в теле бота. Гладкая, нежная кожа на ладонях. На поляне, босиком по мягкой траве с росой я шла навстречу тёплому ветру. Длинные волосы приятно колыхались сзади. Ощущение тепла и блаженства. Мой сон прервал будильник… Что? Уже восемь часов? Не хочу вставать… Ещё чуточку… Но будильник в голове пищал неутомимо до тех пор, пока я не вылезла из коробки. Как странно, почему в своей комнате я никогда не видела снов. Только чёрный фон. Просыпалась раньше будильника и ждала, когда он заработает. Что-то не так с коробкой старейшины или только у нас они особенные?

В 9:00 на площадь стали сходиться люди. Туда же пришла 409-ая и робототехники. Отряд из 30 человек под управлением 409-ой с тарой для поисков всего съедобного выдвинулся за территорию поселения. Всех андроидов распределила на работы по поселению и за его пределами. Затем попросила робототехников пройти со мной:

— Можно вопрос? Вам снятся сны?

— У меня только чёрная картинка всё время. — сказала одни из них.

— У меня тоже. — подтвердила другая.

— Сегодня я ночевала в коробке старейшины, и мне снился сон. В своей прежней комнате никогда такого не было! Давайте разберём коробку старейшины и сравним её содержимое с нашими коробками?

Робототехники согласились. Принесли инструмент для работы, разобрали коробку. Запомнили все платы и соединения внутри неё. Я предложила пройти в мою комнату, куда я была приписана. В комнате мы разобрали мою коробку и сравнили с той. Плат оказалось на одну больше. Лишняя плата отвечала за подсознание во время сна.

— Отключите её. — попросила я: я сегодня буду здесь ночевать. Остальные подключения же от той не отличаются. Хочу узнать, что изменится.

Сказано — сделано. Отключили и убрали лишнюю плату. Дальше мне захотелось узнать, что за дверью на первом этаже в здании старейшины. Мы покрутились возле закрытой двери. Мои навыки в программировании были минимальными, и подключиться к ним и открыть дверь мне не удалось. Тогда на помощь пришли робототехники:

— Двери закрыты с помощью электромагнита на двери изнутри. Но если отключить их от питания, то они отключатся.

Мы поискали входящие в это помещение провода. Таковых не оказалось. Жаль… С помощью инструмента открыть их тоже не удалось, двери оказались очень прочными. Нужен специалист по взлому, программист… Дальше я показала робототехникам шкаф с прямоугольниками. Они такое тоже никогда не видели. Я достала один прямоугольник из шкафа. На нём было написано «Археология». Толстые корочки по краям могли открываться, а между ними тоненькие листочки с большим количеством слов. Я начала читать их. Как интересно, как занимательно. Оказывается, очень давно, когда не было даже человека, жили огромные рептилии, динозавры. Что всё на земле сотнями миллионов лет эволюционирует. Вкратце: мы произошли от одноклеточных, но шли мы этот путь очень, пре очень долго.

— Давайте вы займётесь пока восстановлением андроидов, потому что лучше вас с этим никто не справится. А я создам страницу в сети, и каждый день буду выкладывать снимки этих прямоугольников. Вам понравится, что в них написано. Об этом никто, кроме старейшины не знал. Видимо пришла пора всем об этом узнать. Есть здесь ещё много чего интересного. Можем каждый день выкладывать в сеть, чтобы все имели возможность увидеть и узнать.

Робототехники ушли заниматься восстановлением поломанных андроидов. А я начала страницу за страницей передавать в сеть. День закончился, а прямоугольничков оставалось ещё много. Пока я скидывала страницы в сеть, успела попутно почитать. Эти прямоугольники — кладезь знаний человечества, книги. Не зря в них говорится: сила в знаниях. Будем восполнять пробелы… Ведь если порассуждать, то мы все не знаем ничего! Робототехники за этот день смогли восстановить ещё троих андроидов, всё остальное ушло в металлолом. Вернулась 409-ая со своей командой, принесли еды для ботов. Многие из них были довольны этой прогулкой. Они как будто отдохнули. Всё это время за территорией поселения они общались между собой, видели, ощущали красоту природы, делились впечатлениями. Теперь это были не разрозненные одиночки, шагающие по дороге в такт по своим делам, а настоящая сплочённая команда. Меня это очень порадовало.

Вечером я опять собрала собрание. Пришли все. Да как пришли: не спеша, прогулочным шагом по дорогам, невзирая на стрелочки. Были, конечно, и те, кто привычным темпом, да по стрелочкам. Я объявила всем, что в сети теперь они могут посмотреть то, что есть в здании старейшины. О том, что от нас скрывали много знаний, что искусство для бывших старейшин не было запретным, только для нас.

— Кто-то из вас видит ночью сны? — спросила я.

В ответ никто ничего не смог сказать, потому что их и не было. Я рассказала про эксперимент со своей коробкой. Если всё получится, всем желающим повторим. Команда 409-ой собрала припасов для наших ботов на 2-3 дня, поэтому каждый день ходить за едой не было необходимости. Следить за её восполнением поручили 409-ой. «Царство» 102-ой передали 1035-ой. Все боты и андроиды остались под моим управлением. Все разошлись по комнатам, пора и мне испытать свою коробочку. Когда я легла в неё и провалилась в сон, действительно, чёрной заставки не было уже. В этот раз мне снились огромные диковинные звери, про которых я читала, причудливые растения, огромные рыбы в лазурном океане. Мой сон опять прервал будильник. Как же быстро пролетела ночь! Я оказалась права: всем в поселении намеренно отключили сны. Поэтому первым делом сегодня разослала сообщение, что если есть желающие отключить чёрную картинку из снов, приходите на площадь. А желающих отключить нашлось немало, если не сказать что практически все. Робототехникам на сегодня работы хватило. Ну а я взяла себе несколько помощников, чтобы скидывать в сеть снимки страниц книг. Ведь одной мне ещё бы долго пришлось этим заниматься. Шли дни, дела в поселении налаживались. Поселенцы почувствовали, что такое настоящая свобода, им начали сниться сны. Многие из них сами гуляли и наслаждались на природе за поселением. С едой для ботов ситуация понемногу усугублялась: её приходилось искать всё дальше и дальше от поселения и на дорогу тратилось времени всё больше. 409-ая начала засаживать теплицу лесными съедобными растениями, а в палисадниках посадили ореховые деревья, яблони и кустовые ягоды. Собирательство предусматривает кочевой образ жизни, а мы все привязаны к этому поселению только за счёт своих механических тел. 1035-ая обнаружила в стойке с кассетами программы для обучения как пересадить мозг эмбрионов в кассеты и программированию. Я каждый день присоединялась к этим обучениям, а 1035-ая к той программе, которая относилась к людям и операциям. Переставить кассету в тело простое дело, дальше они сами. Но просто, не значит что получится… Получив какие-то знания по программированию, мне получилось подключиться к стойкам в двух кабинетах здания старейшины. Они оказались хранилищем всей истории человечества, и мы подключили вместе с робототехниками эти стойки к общей сети, чтобы все имели доступ к этой информации. Но откуда знаешь, правда там или нет! Но все с удовольствием читали. Взломать дверь на первом этаже пока не удалось, а так хотелось узнать, что же там есть. Ещё через месяц проблемы с питанием ботов усугубились. Приходилось всё большему количеству людей уходить на сбор съедобного, и в добавок всё дальше. Мне тоже иногда приходилось выходить со всеми. Разделялись обычно по одному, по два. Я всегда ходила одна, просто привычка. Как-то я даже дошла до места, где было побоище прежней старейшины. Я остановилась, задумалась. Сквозь кусты послышался треск сухих веток. Я спряталась и затаилась, хотела увидеть животного поближе. Треск потихоньку приближался, и из-за куста вышел мужчина-бот, одетый в ту же одежду что и я… Он оглядывался, что-то собирал. Но боты так себя не ведут, это был явно человек! И он к тому же мужчина! Как такое могло произойти? А собирал он опавшие яблоки. Он надкусил одно и сморщился, а затем выкинул его. Это точно не бот! Они не чувствуют вкуса. Он ещё раз огляделся и пошёл в обратную сторону. Я оставила корзину вместе с собранным возле дороги, стараясь как можно тише, последовала за ним. Какое то время мы шли через кусты и вышли к разрушенному городу. Я читала про это в книгах старейшины. Города — высокие здания, все удобства, магазины. Но там все люди вымерли! Или нет? Я продолжила следить за ним. Его путь привёл к красивейшему каменному собору. Такие же, как он мужчины и женщины, одетые в поселенческие одежды сидели на лавочках и общались между собой, улыбались, смеялись. Никакой злости, никакой агрессии о которой нам столько вбивали в головы с самого появления. Один мужчина подарил женщине цветок, а та носом втянула в себя воздух от него и как будто растаяла, заулыбалась. Чего улыбается? Воздухом никогда раньше не дышала? Ещё на моём изображении периодически появлялось опознавание 102-ой, где-то за зданием. Я тихонько обошла здание, но её там не обнаружила. Начала приближаться на сигнал. Когда я практически была рядом, обнаружила плиту с надписью: «Здесь покоится 102. Спасибо от всех спасённых. Мы тебя не забудем». Значит, свобода этих людей, её заслуга. И то, что случилось со старейшиной, тоже. Я им завидовала. Они ведь не зависели от аккумуляторов, кислородных баллонов, картриджей с питанием. Они могли идти куда угодно и сколько захотят, в них нет чипа, по которому можно отследить. Пора идти назад. Всё это решила пока сохранить втайне от всех, понаблюдаю. На обратном пути захватила свою корзину и вернулась в поселение.

На следующий день я снова решила посмотреть на людей. Они все вместе были заняты делами: кто-то занимался на грядках, мужчины мастерили мебель из дерева, рубили дрова. Я тихо сидела в кустах и наблюдала за ними. Вдруг в спину мне что-то упёрлось. Я оглянулась. Надо мной стоял мужчина, а в его руках была какая-то палка с двумя острыми металлическими шипами и красной кнопкой возле его пальца.

— Встаём медленно и выходим вперёд меня. Лучше не пытаться от меня убегать, будет только хуже. — заговорил он и упёр палку в меня.

Я не спеша встала и медленно пошла вперёд. Люди увидели меня и сбежались поближе. Один из них с мечом старейшины подошёл ближе:

— Нас обнаружили? Что делать будем?

Я заговорила:

— Я только одна о вас знаю, больше никто. Я обещаю, что никому не скажу.

— Раз она одна знает, придётся её у нас держать или убить.

— Да что мы, убийцы что ли? Если её у нас держать, сама помрёт. У неё или аккумулятор сядет, или кислород с питанием закончатся. Её могли и по чипу проследить, где она.

Умирать мне не очень то хотелось:

— А вы умеете чипы убирать?

— Да. 102-ая в своё время показала как.

— Тогда можно у меня его достать и унести подальше. Но чипы можно засечь только на небольшом расстоянии. Я для вас не опасна.

— Не верьте ей, она нас выследила. Если отпустим, за нами потом вернутся. И в этот раз нам уже не уйти. Да и некуда.

— Я теперь вместо старейшины. Мы отменили много правил. Как я вижу, наши семена от овощей все у вас… У нас проблемы с питанием ботов. Без них мы умрём. Вам, конечно, всё равно… Мы ходим по лесу и собираем для них еду. У нас другого выхода не осталось.

— Может тогда лучше вам в тела ботов вернуться? У нас видите, нет проблем.

— Я согласна, что было бы лучше. Но пересадить некому, и тела остались, которые младше 30-35 лет. Остальные кремированы. Кто-то останется без тела. Плюс много людей ещё в стойках. Как быть с ними?

— Ты сказала, что ты теперь старейшина? Ты её дочь?

— Нет, меня выбрали на собрании. У нас ведь старейшина обычно выбирала себе преемника? Раз она мертва, а управлять ботами и андроидами могу только я, то все выбрали меня. Или я чего-то не знаю?

— Да. Например, что место старейшины передаётся по наследству. Вы это не подозревали, но это так. Она заставила 901-ую вырастить ей дочь для передачи власти, а затем, чтобы никто не узнал, убила её. Она не подозревала, что об этом узнала 102-ая. При уходе из поселения она отключила кассету преемницы старейшины от питания. Без этого питания мозг живёт всего одну минуту… Ты сказала, что правила в поселении отменили? Какие?

— Теперь всем без ограничений разрешено покидать территорию поселения. Но сами понимаете: далеко и надолго никому не уйти. Передвижение по поселению как сам хочешь. Никакого строя и стрелок передвижения.

— А что на счёт людей? В человеческие тела можно возвращать?

— Мы пока об этом не думали. Можно собрать собрание и всем вместе решить. Только о вас пока никто не знает.

— Мы знаем, как пересаживать мозг обратно. Вернее, где есть программа помощи для операций, но они только для тех, у кого андроидное тело. Можно взломать сервер старейшины.

— Я была бы признательна… — ответила я.

— Да вы о чём ребята? Она же нас в ловушку заведёт! Нельзя её отпускать. В подвал её! — выкрикнул один из мужчин.

Они так и решили. Закрыли в подвале. В чём-то они правы: Никто не знает, что может случиться. И если от этого зависит твоя жизнь и жизнь остальных, то лучше не рисковать. Я не стала сопротивляться. Через пару часов ко мне спустились двое мужчин. С инструментом… Предложили избавиться от чипа.

— Да, давайте. Всё равно здесь умереть придётся. — иронизировала я.

Они разобрали мне бок и вытащили герметичную капсулу, затем также аккуратно собрали меня.

— Распахни грудную клетку. Кроме чипа есть и другая хитрость, как вас обнаружить.

Я раскрыла. Они отключили кабель с одной платы и прокомментировали:

— Это твоя плата связи. Если этот разъём подключен, ты принудительно соединена с сетью. Так и без чипа можно определить твоё место положения через неё. Когда отключен, ты можешь включать и отключать связь, когда тебе вздумается. Попробуй!

Я попробовала. Да, действительно, получилось. Чип надели на верёвку и отдали мне. Странно! Так же чип на верёвке висел на старейшине, когда мы её нашли. Я из интереса спросила тогда:

— А прежней старейшине тоже вы чип снимали?

— Нет. Это сделала другая, но она уже тоже мертва. Старейшина ей помогла… Она только научила 102-ую, как это сделать.

— Почему вы оставили людей в поселении умирать без пищи? Чем мы перед вами провинились?

— Мы взяли, чтобы самим с голоду не умереть.

— А нас можно было оставить на голодную смерть…

— Мы торопились. Как-то не подумали об этом…

— Контейнеры для эмбрионов и весь семенной материал тоже вы взяли?

В ответ те кивнули.

— Но вам то они зачем?

— Восстанавливать свободное человечество. Для этого нужно разнообразие генов. Вы бы из них всё равно ботов сделали.

Мужчины ушли и меня запертой оставили в подвале. Прошло ещё несколько часов. У меня начал подмаргивать на изображении аккумулятор. Питание и кислород тоже скоро должны были закончиться. Ко мне спустилась девушка. В руках она держала аккумулятор, баллон и картридж:

— Это от 102-ой осталось… Поменяешь, как нужно будет. — сказала та, и отдав всё это ушла.

А «нужно» уже настало. Я сменила это всё. Всё частично было уже использовано, но всё лучше, чем с пустым баллоном и картриджем. Наверное, наступил день следующего дня. Ко мне спустились несколько человек:

— Мы тебя отпустим, но при условии.

Меня это обрадовало. Условия? Да всё что угодно, лишь бы остаться в живых.

— Николай пойдёт с тобой. Проследит, чтобы не было засады, и что ты действительно нас не обманываешь.

— Николай это кто?

— Это, я! — ответил один мужчина.

— Ты ведь мужчина?

— Да. И что?

— У тебя номер есть?

— У меня есть имя. Моё! Собственное! Мы себя не номеруем.

— Я — 1980-ая. Уж извините, с номером… Я так поняла, вы все здесь проходили обучение в стойках, в кассетах?

— Да. Но как видите, сейчас мы в своих телах.

— Можно узнать чему вы обучались в стойках? У вас было программирование? Взлом?

— Было и это в том числе…

— Мы сейчас в поселении наводим порядок после старейшины, смотрим, что у нас есть. Так вот: на первом этаже этого здания есть закрытая дверь. У нас не получается её открыть.

— Зато мы знаем, что за ней. 102-ая вскрывала её уже. Там были новые тела для людей и новые андроиды из другого, более прочного сплава.

— Можете мне помочь со вскрытием?

— Нет, мы в поселение не пойдём. У 102-ой на втором этаже есть две спрятанные стойки, можно подключиться к ним через кабель. Ответный разъём у тебя в груди на плате связи. Чему обучались мы, там всё есть.

Меня выпустили из подвала. А ещё мне дали семена овощей, достаточно, чтобы вырастить урожай и получить семена на следующий сезон. Николай пошёл вместе со мной. Пока мы шли в поселение, я надоедала ему своими вопросами:

— Скажи, а почему вы дышите через цветы? Я видела, как женщине дали цветок и она через него дышала.

— Она не дышала. Она нюхала. От цветов исходит приятный запах. У человеческого тела есть несколько чувств: помимо запахов, на языке во рту мы чувствуем вкус. Кожа, не просто чувствует прикосновения. Если легонько провести по ней, становится щекотно, если сильно надавить или ущипнуть — может стать больно. Ещё мы чувствуем тепло и холод. Пока у тебя нет человеческого тела, тебе этого не понять.

Я решила рассказать про свою коробку-зарядку:

— Мне снился сон. Я…

— Тебе снился сон? 102-ая говорила, что в таких телах сны не снятся.

— Оказалось, что снятся. У всех в коробках стояли платы блокировки снов, а у старейшины такой платы не было. Когда я уснула в её коробке, мне и приснился сон. Теперь мы у всех эти платы отключили. Так вот приснилось мне, что я иду в человеческом теле по мокрой траве, а мне в лицо дует тёплый ветер. Но я ведь никогда такого не могла ощутить, почему тогда я знаю, каким оно должно быть?

— Не знаю… А то ли ты ощутила? Может, мы это по-другому ощущаем?

Так незаметно за разговорами мы добрались до поселения. Николай, оглядываясь, остановился, не заходя в поселение. Я махнула ему рукой на прощание и пошла к себе. На площади меня встречали люди и спрашивали: куда я пропала. Я сказала, что заблудилась в лесу. А ещё что нашла на месте гибели старейшины семена. 409-ая с андроидами сразу засадила ими всю теплицу. Ну а я отыскала на втором этаже пустые, спрятанные стойки для кассет и подключилась к ним кабелем. Там было действительно много информации про взлом, программирование и ещё я закачала себе и 1035-ой помощника для операций. Наверное, 102-ая была права, когда для людей из города выложила всю информацию для обучения. Все имеют право знать. Тогда и я подключу спрятанные стойки к сети. Нам ведь теперь больше нечего скрывать. И я теперь в статусе старейшины. Разрешаю! Дальше попробовала новые знания на взлом. Подключилась к дверям в здании старейшины. Есть! Получилось. Делала я это одна. Дверь открылась и за ней как мне говорили действительно тела для поселенцев и андроидов. Я насчитала по пятьдесят того и другого. Попробовала погнуть их металл: Да, действительно, покрепче нашего… Если предложить поселенцам, желающих будет очень много, на всех не хватит. Можно будет в них переносить потом кассеты из стоек. Я дождалась ночи, и когда никого не было на улице, перенесла всех по очереди на третий этаж здания, где находились кассеты. Андроиды тоже переехали туда. Андроидов можно было зарядить кабелем. А все тела для людей были без аккумуляторов, картриджей и баллонов с кислородом. Так в моей комнате старейшины всё это лежит на стеллаже. Я вернулась в своё здание. В комнате оказалось почти как раз столько, не хватало лишь одного комплекта. Так он теперь во мне, достался от 102-ой. Я перенесла и эти запасы к телам и положила на стеллаж. Дверь на третий этаж заблокировала, чтобы никто не входил. Незачем кому то там шляться!

Прошло ещё несколько дней. 409-ая начала получать первые урожаи с грядок. Число добытчиков в лес за питанием стали уменьшать. Я решила сходить в город, отблагодарить. Электричества у людей не было. Поэтому в подарок я прихватила солнечную панель, аккумулятор и комплект для освещения. Пригодится, я думаю. Чип оставила в своей комнате. Выходя из поселения, оглянулась, чтобы никто за мной не шёл, и прибавила шагу. Если бы я была в теле человека, наверное, сильно устала бы, а так железо и моторчики…

Войдя в город и увидев людей:

— Это я, 1980-ая. Я одна. — подойдя ближе: Я хочу вас отблагодарить. Семена овощей взошли. Всё налаживается…

— Привет! Это всё нам? Спасибо, нужная вещь!

— Я до тел в секретной комнате добралась. Программу помощника для операций скачала. Нет желания и уверенности в проведении операции. Стоит ли? Я хочу попробовать выращивать детей в их собственных телах, я не хочу, чтобы они зависели от этого железа. Сегодня на собрании предложу. Посмотрим, что остальные скажут.

Николай в ответ:

— Я несколько раз тайком приходил к поселению и наблюдал за вами. Всё кардинально изменилось у вас. Теперь вы стали больше походить на людей. Поговори со всеми. Если всё решится, то может тогда и мы, когда-нибудь сможем вернуться в поселение без опасения за свою жизнь. Мы ведь тоже люди.

Ещё часок мы посидели на скамейке, поговорили. Но надо назад возвращаться. Мы попрощались, и я зашагала в поселение. Вернув на шею чип, я вернулась в здание старейшины. Обесточила комнату наблюдения с мониторами. Мне это не надо. Я не собираюсь за всеми следить. Нужно провести собрание, может, есть желающие вернуться в человеческие тела. В намеченное время большинство собралось на площади. Мы ещё не успели начать, когда на площадь вбежала ещё одна жительница поселения:

— Я гуляла за поселением, когда увидела что с юного направления в нашу сторону идёт очень много андроидов. Они идут прямо к нам. Кто это может быть?

Я попыталась успокоить:

— Когда убили старейшину, я посылала в другие поселения сообщения с просьбой о помощи. Возможно, кто-то из них и пришёл к нам на помощь. У них, что-то было в руках? Они несли что-нибудь?

— Они были далеко, я не разглядела.

— Тогда не расходитесь, дождёмся их прихода здесь.

Через полчаса на площадь ровным строем, шаг в шаг зашло очень много андроидов, штук двести, если не больше. В руках у них были свёртки. Среди них присутствовал и человек. Отображалась как «1». В её руках был меч, как тот, что был у старейшины.

— Не поняла! Что за бардак? Ну-ка, все построились! — крикнула она в сторону наших поселенцев.

— А ты кто такая? — вышла одна из толпы: у нас есть своя старейшина.

«1»-ая не стала ждать и пронзила мечом её голову. Пришедшие андроиды бросили свёртки, и подошли ближе к своей начальнице.

— Кто дал вам разрешение выбирать себе старейшину?

Из толпы послышалось:

— У нас всегда старейшина выбирала себе преемницу из числа поселенцев.

— Вы что такие тупые? Не было никакого выбора! Все старейшины были моими родственниками. Всё переходило по наследству. Теперь я ваша старейшина. Своё поселение я оставила на свою дочку. А теперь построились быстро!

Я кивнула остальным построиться. Пока нужно было сохранить всем жизнь. Мы построились. 1-ая взошла на крыльцо здания старейшины:

— Поприветствуйте меня как полагается.

Люди, оглядываясь друг на друга и с неуверенностью зааплодировали.

— Почему так тихо? Вы не рады меня видеть? Ещё громче! Ещё!

Все зааплодировали громче.

— Теперь выходим ко мне те, кто управляет ботами, андроидами. Руководители теплицы и по человековедению.

К ней вышла я, 409-ая и 1035-ая.

— Почему не шаг в шаг? Считайте что предупреждение вами получено. Кто отправлял сообщение?

— Я отправляла. — сказала выдавливая из себя я.

— Отчёт! Кто? Где? Когда? Где ваша бывшая старейшина?

— Мы нашли её мёртвой на северо-западной дороге. До этого она собрала всех своих андроидов и ушла из поселения. — ответила я.

— Кто вам разрешал выходить за поселение?

— Мы вышли, потому, что обнаружили остановившихся андроидов. И пока их собирали по дороге, нашли мёртвую старейшину.

— Завтра покажете, где. Возьмите у моих андроидов аккумуляторы, баллоны и картриджи. Чтобы до завтра всё было заправлено. Теперь ты. — указала на 409-ую: Ты кто?

— Ботаник. Занимаюсь теплицами, питанием ботов.

— Заберёшь у андроидов семена, которые они принесли. Можете приступать к посадке.

— У нас уже посажено. 1980-ая нашла чуть позже на месте битвы немного семян.

— А в первый осмотр не нашли? Ты ведь там 1980-ая не одна была? Они лежали, где то в другом месте?

— Они были немного в стороне. — добавила я.

— Завтра покажешь 1980-ая. Не вздумай мне лгать, я знаю, когда обманывают. Теперь ты кто?

— 1035-ая, биолог. Беру семенной материал и яйцеклетки, восполняю утраченную базу.

— Что у вас ещё пропало?

— Пять ёмкостей для выращивания эмбрионов, весь семенной материал, мужские боты — двадцать штук, все овощи из теплицы.

— Значит, завелись предатели? Выяснили кто?

— 817-ая вышла к старейшине в теле человека.

— Где теперь она?

— Старейшина убила…

— Отлично! Ещё. Кто её пересадил?

— Наверное, 102-ая. Больше никто не умеет.

— Она где?

— Не нашли…

— С обычным аккумулятором и без запаса питанием и кислородом она долго не могла протянуть. Завтра найдите мне её тело. Мне нужно подзарядиться. Все правила восстановлены. Помните про предупреждения и наказания. Все по рабочим местам.

Неслыханная наглость! Старейшины по наследству? Они только почувствовали свободу, как её у них снова отобрали. Может, если не узнают про сны, хоть их не отберут? Все СТРОЕМ… ПО СТРЕЛОЧКАМ… ВТАКТ… разошлись с площади. Тюрьма, из которой не вырвешься. Я разослала своих андроидов забрать запасы, принесённые из другого поселения, аккумуляторы и другие припасы, чтобы зарядить. Их было так много, что моих ботов не хватало бы для заправки картриджей с питанием. Я разослала в комнаты неполные картриджи для поселенцев. И на все картриджи пришедшей старейшины тоже не хватило. Но, больше нет. Взять тоже не откуда. Буду ждать завтра. Сегодня ночью снился сон, но это был кошмар: Снилось, как люди идут и падают от бессилия. Как лежат истощённые тела ботов. Как старейшина рубит одного за другим своим мечом. Как полыхает в огне городской собор. Нужно что-то менять, нельзя быть послушными рабами. Вместе мы сильны, надо нам объединиться… Объединиться с городскими людьми… Они хорошие, они помогут. Но теперь и им грозит опасность. Надо предупредить. Проснулась, не смогла долго такое смотреть во сне. Ночь только началась. Я сняла с себя чип и решила предупредить людей об опасности. Когда я вышла на улицу, то обнаружила там дежурящих андроидов. Они были везде между домов и на всех выходах из поселения. Нет, нельзя идти. И я, конечно, вернулась обратно. Одев чип, опять улеглась в свою коробку. Спать не хотелось совсем. В голову приливами налетали мысли. Сначала они собирались в планы, но потом эти планы разбивались о всякие непреодолимые препятствия и в предчувствии больших потерь. И опять пустота. Нужно думать командой. Каждое предложение важно!

Наступило утро. От «новой» старейшины пришло уведомление явиться в здание с теплицей. Давно такого не было, чтобы мной так понукали. Даже прежняя старейшина себе такое отношение к людям не позволяла. Но сейчас другая ситуация: выполни или умри. Предупреждение мне уже вынесено, второго не будет. Я сменила в себе все расходники и вышла из подъезда. С тихой грустью взглянула на стрелки и темпом зашагала в теплицу. Перед входом в здание стояло несколько андроидов. Значит, старейшина была уже здесь. Я вошла, никто из андроидов не пошевелился. Уже хорошо, что под руки завели… Значит всё не на столько плохо. На первом этаже стояла тишина. Со второго этажа послышался голос старейшины:

— 1980-ая, поднимайся сюда, к нам.

Я поднялась. Возле стоек с кассетами стояла старейшина. Возле неё стояло десяток андроидов. Немного дальше стояли 409-ая и 1035-ая. Старейшина повернулась ко мне:

— Вчера вечером я обнаружила, что мониторы в комнате наблюдения отключены… Кто это мог сделать?

Я поняла, что она всё прекрасно знает, только проверяет, как я буду выпутываться. Я полностью созналась:

Конец ознакомительного фрагмента.