Побег Кратова

Павел Андреевич Хатемкин, 2021

Кратов приходит в себя в незнакомом помещении. Он не помнит ни прошлого, ни того, как сюда попал. Ему известна только его фамилия. Вскоре он узнает, что находится в замкнутом пространстве, разделенном на сектора и похожем на некую станцию. Там есть и другие люди, которые тоже почти ничего о себе не помнят. Вокруг происходят странные вещи: обитатели станции по ночам подвергаются воздействию некой Машины, которая стирает память. При этом люди вынуждены поддерживать исправность систем, которые, как они убеждены, пригодятся им в будущем. Никто не знает, для чего предназначены эти устройства, но все уверены в необходимости своих действий и важности своей миссии. После внезапной аварии, которая нарушает работу станции, Кратов и остальные встают перед выбором – остаться здесь или все же попытаться найти выход. Их мнения разделяются. По крупицам собирая образы из своих ночных кошмаров, Кратов пытается вспомнить, кем он был раньше и что привело его сюда. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Следующие пару дней они набирались сил. График в их импровизированном лазарете был одинаков. Каждое утро, которое сопровождалось голубым светом стен, Ясер уходил, чтобы вернуться через несколько минут с завтраком. Оставив соседям еду, он сразу же удалялся. Возвращался с обедом, когда свет плавно перетекал в белый. Перекидывался парой слов с обитателями, в основном справляясь об их здоровье. После он снова исчезал в проходе, чтобы потом в алеющем свете вернуться с ужином. В багровом освещении они общались за трапезой.

На второй день Кратов заметил, что он чувствует наступление этих периодов задолго до того, как приходит их заботливый сосед.

Ясер рассказал, что место, в котором они находятся — что-то вроде большой станции, но с некоторыми особенностями. Кратов ощущал, что знает это, но вспомнить, что с этим местом не так, не мог. Ясер пообещал, что они все поймут, как только выйдут из каюты. Как давно они находятся в этом помещении, он не ответил, как и не смог объяснить причину их пребывания здесь.

— Мы тут добровольно — это все, что я могу сказать, — заявил он, — в остальном я знаю не больше вашего.

— Выход есть? — Гэрриоун смотрел на него исподлобья.

— Выхода я не нашел, — последовал ответ.

— Добровольно, значит, — хмыкнул здоровяк.

— Если я его не нашел, это не означает, что его нет. Я думаю, что в нужное время он откроется.

— Угу, — Гэрриоун сжал губы, — Посмотрим.

Ясер рассказывал про устройство станции, и в сознании Кратова эти знания всплывали как давно позабытый урок, который наконец-то пригодился в жизни. Станция состояла из нескольких секций: жилой, в которой находились каюты, душевые и столовая; и рабочей зоны с теплицами и другими агрегатами.

Большую часть времени обитатели станции ухаживали за растениями и занимались контролем оборудования. По вечерам люди обычно были предоставлены сами себе.

Как оказалось, каюта имела много скрытых функций. Например, стоило только провести по стене рукой в определенном месте, как оттуда выезжала кровать, внешне напоминающая нары. Но Кратов почему-то был уверен, что это ложе гораздо удобнее. Ясер признался, что не решался никого из них поместить на это ложе, потому как опасался, что больные могут упасть и получить травму. Тем более температура на станции колебалась в комфортных пределах, и было все равно, где спать.

Также в дальнем углу каюты при необходимости можно было организовать отхожее место, чтобы с определенной долей комфорта справить большую и малую нужду. Но так как помещение явно предназначалось для одного человека, этот процесс доставлял обитателям комнаты ряд неудобств, с которыми им приходилось мириться.

А в еще одной части стены находились специальные ниши для дезинфекции рук.

В сны Кратова плавно начали проникать образы и видения. Обрывками, бессвязными кадрами они пролетали и тут же ускользали, оставляя смутные отпечатки на следующее утро. Проснувшись посреди ночи от кошмара, который он не смог сразу же вспомнить, он увидел Ясера. Тот спал поперек комнаты прямо у входа в позе эмбриона.

По телу Кратова пробежали мурашки. В густом багровом цвете все казалось жутким и безжизненным. На какой-то миг ему показалось, что он лежит в яме с двумя трупами.

Промежутки, пока их спаситель отсутствовал, остальные обитатели комнаты проводили в задумчивой тишине. Временами они коротали время за разговорами, пытаясь понять, где они на самом деле и зачем они тут оказались. Гэрриоун придерживался версии, что они в тюрьме или лечебнице. Он считал, что все обитатели станции страдают какой-то неведомой болезнью, и их станут держать здесь до тех пор, пока не будет найден способ ее лечения. Может быть, Ясер — единственный, кто способен ходить. Может, он врач (в сознании Кратова появились нотки узнавания) или работник с иммунитетом, и он каждый день обходит всех пациентов, отслеживая их состояние. Ведь остальные за эти дни так и не пришли их проведать. Если бы они были единой командой, при отсутствии двух человек остальные бы начали интересоваться судьбой пропавших. А за эти дни не появился никто, кроме хозяина (хозяина ли?) их комнаты. На вопрос, откуда он это знает и почему он в этом так уверен, Гэрриоун ответил:"Знаю, просто знаю. Откуда? Пес его разберет. Но я знаю, что такое… ну, или похожее на это бывало".

— Вся эта история про станцию и работу — жалкие сказки, чтобы нас приободрить. — доказывал здоровяк, — Может мы безнадежные, и этот подъем сил — просто последний симптом перед стремительной смертью. Я в течение этих дней смотрю в коридор, когда он уходит, — он указал большим пальцем за свое плечо, — и все это время я никого не заметил. Только ряд проходов и ни одного человека.

Кратов же, напротив, был уверен в том, что все происходящее — это некий эксперимент. Он был убежден, что все они здесь собрались добровольно. Они же вспомнили устройство станции, когда о ней им рассказывал Ясер? Также периодически всплывали смутные воспоминания о работе, которую совершали ее обитатели. Мужчина был уверен в добровольности своего пребывания здесь. Это он знал точно. Откуда? Неизвестно. Эта уверенность сидела в нем крепко и основательно, чего нельзя было сказать обо всем остальном. Отсутствие же других посетителей, кроме Ясера, Кратов объяснял усталостью остальных. По его мнению, работы было так много, что людям хватало сил только для того, чтобы поужинать и приготовиться ко сну.

— Ты не видел других людей, пока не было Ясера, но, может, он приходил раньше остальных.

— И все так прям тихо проходили в свои каюты?

— Да.

Кратову это казалось правдоподобным, но сосед, судя по выражению его лица, считал это неубедительным

— Даже если ты прав, дружочек, — не отставал Гэрриоун, — то что это за добровольный эксперимент такой, если нельзя просто взять и выйти? Ни один нормальный хер не вписался бы в каторгу.

— Катар…что?

— Каторгу, — нетерпеливо повторил сосед, — это там, где типы принудительно трудятся без положенного отдыха и возможности все бросить и уйти. Ну тебя и побило, парень. Чего ты еще позабывал?

— Нет. Не думаю, что каторга, — возразил Кратов, — но работы много. Мы должны ее выполнить. Либо делать ее до определенного срока. Мне кажется, что все это временно. Рано или поздно этот эксперимент закончится. И тогда мы сможем выйти. Я уверен в этом. Почему-то уверен.

Гэрриоун громко и хрипло вздохнул, смерив собеседника скептическим взглядом.

— Ну, посмотрим. Если в ближайшие пару дней мы не подохнем или на нас не нацепят кандалы, то я, может, и поверю в твой эксперимент.

Вскоре оба пациента смогли встать. Кратов держался на ногах менее уверенно, чем его сосед, поэтому Ясер предложил ему в качестве опоры свою руку. Вместе они вышли в длинный коридор, осмотрев который, выздоровевшие поняли, о чем говорил их сосед.

Длинный проход шириной в два метра, разделенный переборками на секции, черной полосой уходил вдаль, плавно изгибаясь вверх и скрываясь за потолком. От этого зрелища у Кратова немного закружилась голова. По обеим сторонам первой секции в стенах зияли проходы в каюты — по десять на каждую сторону. Секция заканчивалась стеной с овальным входом. Точно такая же стена находилась за их спиной, только вход был закрыт гладкой дверью.

Они прошли мимо кают, неотличимых друг от друга и тревожно пустых, и попали в следующую секцию. Она была меньше, и по стенам находилось больше дверей. На всех створках виднелись неглубокие отпечатки в форме ладони. Они подошли каждый к отдельной двери, и Кратов сразу понял, что нужно делать. Дверь тихо скользнула в сторону, обнаружив маленькое помещение метр на метр, в котором стоя мог уместиться один человек. Как только он вошел туда, дверь закрылась, и свет в кабине стал предупредительно красным. Кратов зажмурился, и через несколько секунд его обдало потоком жидкости, летевшей со всех сторон. Казалось, что его охватило волной, разбившейся о волнорез. Эта жидкость была не горячей и не холодной, но ее температура оказалась достаточной, чтобы взбодрить человека. Несколько секунд спустя теплый воздух высушил его тело, и дверь за его спиной с тихим шелестом открылась.

Соседи вышли из душевых практически одновременно и проследовали через открытый проход в следующую секцию. Там в небольшой широкой комнате за столами сидели семнадцать мужчин и женщин. Все они казались одинаковыми: худые, безволосые обнаженные тела, словно бледные тени людей, нависали над своими обеденными местами. Увидев появившуюся троицу, присутствующие воодушевились и радостно поприветсвовали вошедших. Столь дружелюбная реакция контрастировала с внешним видом людей, больше похожих на бесплотных духов. Ответив на приветствия, Ясер, Кратов и Гэрриоун двинулись к раздаче в стене, где они взяли свои порции завтрака и сели за один из пяти столов, расположенных вдоль стен.

Снова блюдо с яблочным вкусом запустило ряд воспоминаний, но на этот раз уже слабее. Образы все еще оставались яркими, но уже не настолько, как в первый раз. Казалось, они стали немного более размытыми и короткими. Когда наваждение сошло, Кратов спросил:

— А здесь растут яблоки?

— Яблоки? — Ясер заинтересованно посмотрел на него, — Нет. Не растут. Мы выращиваем много растений и, так сказать, фруктов, но яблок среди них нет. Да и вообще нет растений, привычных нам.

Он задумчиво посмотрел себе в тарелку.

— Хотя, — продолжил спутник, и взгляд его застыл, — смотря что считать для нас теперь привычным. Многие здесь, наверное, уже позабывали про яблоки. Остался только вкус.

Покончив с завтраком, они оставили посуду в специальном окне в другой стене, где все тарелки на транспортерной ленте исчезли в проеме. Затем Ясер, Гэрриоун и Кратов вошли в следующий сектор и оказались в джунглях.

Большое высокое помещение было заставлено стеллажами с различного вида растениями. Внизу росли приземистые кусты с большими фиолетово-зелеными листьями, с помощью которых Ясер вытирал пол в каюте. Над ними нависали другие растения с мелкой зеленой листвой и ярко-желтыми цветами. По стойкам стеллажей вились лианы. Различные деревья размашистыми кронами упирались в потолок. На ветвях висели сочные плоды всевозможных видов и оттенков. Кратов уже видел когда-то давно нечто похожее. Восхищение красотой окружающей зелени смешалось с необъяснимым чувством тревоги. Он начал пристально всматриваться в заросли, пытаясь справиться с охватившим его напряжением.

— Моя остановочка! — воскликнул Гэрриоун. — Не знаю откуда я это взял, но, походу, это мое место. Рабочий пост. А?

Он посмотрел на Ясера, тот с улыбкой кивнул. Гэрриоун перевел повеселевший взгляд на Кратова.

— Эй! Парень! Ты чего? Зелени испугался? — в хриплом голосе чувствовались тревожные нотки.

— Нет. Нет, — Кратов покачал головой пытаясь стряхнуть наваждение, — просто давно не видел таких красивых растений. Забыл это зрелище.

— Ну лан, — недоверчиво посмотрел на него Гэрриоун. Потом вновь приободрившись добавил, — Ну что, парни, до встречи?

Они распрощались, и его огромная фигура скрылась в густых зарослях. Они пошли дальше следом за остальными людьми. Всю дорогу через теплицы Кратов не мог успокоиться — чувство опасности, словно зубья капкана, вцепилось в него, сжимая грудную клетку. Он старался выглядеть спокойным, но постоянно оглядывался по сторонам, ожидая угрозы.

— Не волнуйся, здесь никто нет, кто мог бы тебе причинить вред, — прозвучал мягкий голос Ясера, он смотрел на Кратова, — здесь прятаться некому и незачем. Мы в безопасном месте. Никто на тебя не нападет.

— Ты так говоришь, как будто знаешь обо мне больше, чем я, — удивился его спутник.

— Я просто вижу твою тревогу, — прозвучало в ответ.

В теплицах вместе с Гэрриоуном остались еще семь человек. Другая группа прошла в следующий сектор. За дверью находилось чуть меньшее помещение, но в высоту такое же, как и предыдущее. По обеим сторонам из стен торчали по два огромных барабана насыщенного желтого цвета, около двух метров шириной каждый. Они выходили из стен, скрываясь высоко в пазах за потолком и уходя под пол. Первые два размещались близко ко входу, другие два — в противоположном конце комнаты. При виде этой секции Кратову вспомнилось слово “ангар”.

У каждого барабана с одной стороны находился темно-серый пульт, в котором виднелось несколько больших углублений, куда можно было просунуть руку, а также несколько более мелких, подходящих для пальцев. Сбоку пульта торчали приспособления, смахивающие на разного вида щупы. Между барабанами перпендикулярно главной магистрали были установлены неглубокие серые ванночки на постаментах. Кратову подумалось, что в них может поместиться человек в полный рост. В некоторых из емкостей лежали вытянутые капсулы янтарного цвета разных размеров. В подножьях (или изголовьях) у некоторых из них виднелись щупы, торчавшие из отверстий.

Невысокая женщина (кажется, ее зовут Валуа) подошла к одной из таких ванн. Она провела пальцем по острию щупа. Затем несколько секунд обитательница станции задумчиво посасывала свой палец, после чего подозвала еще одного из четверых работников, находившихся рядом.

Вдвоем они бережно взяли капсулу и понесли ее к одному из барабанов. В это время третий подошел к пульту и вставил в пазы руки. Барабан с легким шелестом совершил оборот. Когда он остановился, оператор вставил пальцы в диск на поверхности пульта и повернул его. Из торца барабана выдвинулась глубокая полка, в которую положили капсулу. Когда двое отошли от барабана, управляющий пультом повернул диск обратно. Полка задвинулась, и на гладкой поверхности не осталось ни единого зазора, который бы указал, что она здесь была. Оператор убрал руки в пазы и впал в подобие транса. Его глаза остекленели, губы начали что-то беззвучно шептать. Временами он шевелил руками в пазах, и эти движения сопровождались плавным вращением большого желтого барабана.

Остальные трое работников приступили к другим делам, медленно передвигаясь между ваннами, когда Кратов с Ясером в хвосте группы прошли в другое помещение меньшего размера. Люди уже заняли свои места за двумя барабанами и расположенными далее рабочими столами. Зеленого цвета емкости, находившиеся по обе стороны от входа, были меньше предыдущих. Возле каждого пульта точно так же в тихом трансе стояли операторы, похожие на прикованных к кораблю призраков старой команды.

Жуткости зрелищу добавляли сгорбившиеся над столами другие обитатели комнаты. Подобно безумным прорицателям, поглаживающим стеклянный шар, они прикасались к яйцеобразным сосудам янтарного цвета и всматривались в них слезящимися глазами.

— Для работы нам почти не нужны инструменты, — пояснил Ясер, заметив беспокойство спутника, — данные передаются через стандартные органы чувств. На всей станции нет ни одного дисплея. Поначалу кажется странным, но ты удивишься, когда узнаешь, насколько это удобно. Хотя ты и так поймешь, что делать, как только дойдешь до своего рабочего места.

С этими словами он привел Кратова в следующий ангар. Здесь узнавание было сильнее, чем в любой предыдущей комнате. Такой же большой, как помещение с желтыми барабанами, зал по устройству был схож с ним. Огромные черные цилиндры в два, а может, и три раза шире, чем в ангаре за теплицами, возвышались над ними, как огромные колеса фортуны их жалких жизней, которые они будут вращать до скончания своих дней. Вид этих исполинов внушал трепет и тревогу. Кратов знал, что внутри них находится что-то важное, но, что именно, не мог понять. Ему казалось, что его задачей было сохранить этот груз.

Вдруг из-за одного барабана бесшумно вылетело черное овальное тело, похожее на жука. Крыльев у него не было, и становилось непонятно, как это существо так легко держится в воздухе. Оно повернулось в их сторону и посмотрело своим единственным черным фасеточным глазом, находящимся посреди передней части. Под глазом, чуть ближе к “брюшку”, свисал “хоботок” длиною в палец. Вид неизвестного существа усилил тревогу Кратова, приблизив к панике. Первобытный животный страх начал подниматься из глубины грудной клетки. Взбираясь по столбу позвоночника, он проникал в мозг, растворяя в себе другие мысли. Заполнял собою черепную коробку. “Бежать!” Только слабость удержала его от того, чтобы развернутся и без оглядки ринуться прочь от этого странного чудовища. Существо еще какое-то время повисело в воздухе, игнорируемое остальными, после чего улетело в неожиданно появившееся отверстие над закрытой дверью.

— А дальше там что? — спросил Кратов у Ясера, наконец совладав с собой.

— Обычно эта дверь закрыта, — провожатый проследил его за взглядом, — там еще одно помещение, которое замыкает кольцо. Из него есть выход в жилую секцию. Эту комнату называют Машиной.

— Почему?

— Не знаю, — он пожал плечами, — может, из-за устройства, которое там находится.

— А что там за устройство? — спросил Кратов, чувствуя, как от одной мысли о том, что находится за запертой дверью, по его телу проходит волна холода.

Ясер изменился в лице. Мрачная тень легла на его черты, расплавив легкую доброжелательную улыбку. Грустные глаза скользили по ангару в поисках ответа. Беззвучно перебирая губами, он пытался найти нужные слова.

— Трудно объяснить, — наконец протянул он, — там есть несколько устройств очень непонятного назначения. Что они могут и чего они делают, неизвестно. Можно только догадываться об их назначении. Но их функция каким-то образом важна для корабля.

Не почувствовав спокойствия от этого ответа, Кратов неуверенно кивнул и поковылял к своему пульту управления. Как после долгой разлуки, без посторонней помощи в памяти стали всплывать нужные действия. Он вставил ладони в большие пазы и почувствовал. Легким движением кистей он управлял барабаном вращающимся по его велению в нужном направлении. Пальцами он перебирал его содержимое, тасуя и перемешивая ячейки секторов, словно карты в колоде. Кратов не знал, что находится в этих ячейках, но кончиками пальцев на пределе осязания он ощущал их различия, понимал их состояние. В зависимости от этих состояний он располагал их внутри контейнера, чтобы они могли сохраниться и выполнить в дальнейшем свою функцию. Простые движения и ощущения привносили умиротворение и спокойствие. Словно прибой, они смывали и уносили тревогу в глубины неведомого океана.

Увлекшись погружением в мир осязания, Кратов не заметил как пролетело время. Он дернулся, когда Ясер похлопал его по плечу.

— Пойдем, — улыбнулся он осоловело уставившемуся на него Кратову, — после обеда наиграешься еще.

В столовой они вновь встретились с Гэрриоуном. Тот во время еды эмоционально обсуждал неожиданное пробуждение навыков. Как он знал все наперед, что надо делать. Как руки сами выполняли все работы. Как, не зная названий растений, он понимал, что и для чего можно применить. Словно какое-то чудо. Как будто кто-то вложил в него эти знания, и они запускались в нужный момент.

После обеда Кратов вновь погрузился в работу. Ему казалось, что он видит каждую неровность и малейшие перепады глубин, несущие определенную информацию о содержимом ячейки. Эти данные не говорили ничего о том, что внутри, не давали понять, что происходит. Он просто знал, какие действия нужно выполнять при конкретных ощущениях. Несмотря на механическую монотонность работы, она казалась увлекательной.

После перерыва на ужин Кратов с Гэрриоуном почувствовали усталость, и Ясер отвел их в каюту. Там они, обессиленные, не успев обсудить все подробности и открытия дня, провалились в сон.