Вся жизнь – оверштаг

П. Н. Сычёв

1664—1670 гг. Карибское море. Новый Свет, открытый Христофором Колумбом. Что там было на самом деле? Вольные флибустьеры и буканьеры. Равнодушные к чужой жизни плантаторы, противостояние интересов европейских монархов и изворотливость губернаторов, преследующих свои цели.

© П. Н. Сычёв, 2016

ISBN 978-5-4483-1449-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1664—1670 гг. Карибское море. Новый Свет, открытый Христофором Колумбом. Что там было на самом деле? Вольные флибустьеры и буканьеры. Равнодушные к чужой жизни плантаторы, противостояние интересов европейских монархов и изворотливость губернаторов, преследующих свои цели. Морская соль, въевшаяся в обшивку бортов, воспалённые от бессонных ночей глаза вахтенных…

Воет ветер в снастях тяжёлого галеона, с гулким плеском врезается форштевень в океанскую волну, рвётся с гафеля чёрный флаг. Легко ли быть пиратом и оставаться человеком? Кто-то всю жизнь дрейфует по течению, а кто-то поднимает паруса и поворачивает против ветра. И для таких, неугомонных вся жизнь превращается в сплошной оверштаг.

Ловите ветер всеми парусами!

К чему гадать, любой корабль — враг!

Удача — миф, но эту веру сами,

Мы создали, поднявши чёрный флаг!

(В.С.Высоцкий)

Кливер поднят, — за всё уплачено¹

Узкие улочки Плимута, словно ручейки, стекались на одну широкую, мощённую булыжником дорогу, которая разделяла город на две противоположности: жилые кварталы, и порт с его доками, верфями, разбросанными по всей длине побережья. Возле деревянных причалов покачивались десятки маломерок: баркасы, промысловые боты и люгеры. Осанисто, в стороне, на большой воде, стояли торговые корабли. Фрегаты и флейты занимали самый дальний район рейда, словно неся сторожевую вахту на входе в бухту, по широкой глади которой сновали лёгкие люгеры и прогулочные лодки. Рядом с деревянными пирсами было людно. Прямо с пришвартованных люггеров бойко шла торговля свежей рыбой. Шаркая по камням подошвами, два матроса с торгового корабля, тащили на плечах скатанный в длинный рулон парус.

Возле таверны «Фалмут», — стоял средних лет человек в ботфортах и старом офицерском плаще, который скрывал под собою небогатый моряцкий наряд.

Его звали Нэрт. Капитан Нэрт до недавнего времени. Он был опытным моряком, много лет отдавшим королевскому флоту, знающий, что такое абордаж и бортовые залпы противника не понаслышке. В Лоустофском сражении, в котором английский флот разгромил голландцев, его фрегат шёл в авангарде. Нэрт взял на абордаж пятидесяти пушечный «Марс». И мог рассчитывать на соответствующие почести, и награду. Но, злой рок распорядился иначе. Нэрт, сам того не желая, обзавёлся личным врагом в Комитете Лордов — Заседателей Адмиралтейства. И его карьера пошла ко дну, выражаясь морским языком. Его лишили капитанского звания и списали на берег. Положение в обществе для бывшего капитана, теперь определялось только качеством и чистотой одежды.

Нэрт докурил трубку и меланхолично выбил из неё пепел, постучав по ботфорту. Взгляд рассеянно скользил по бесконечному лесу качающихся мачт. В ноздри, будоража душу моряка, пробирался запах смолы, дёгтя и морской соли. В сознании капитана ещё монотонным эхом отзывались слова канцелярского чиновника из адмиралтейства: «… запрещается впредь служить в королевском флоте… Лишить звания и привилегий…» И это тогда, когда Англия нуждается в толковых капитанах, моряках, впитавших морскую соль с юношеских лет! На стапелях королевских верфей закладываются кили трёхпалубных линейных кораблей, а чья-то чёрная неприязнь торжествует и злорадствует в тишине кабинетов, загубив карьеру одного из лучших капитанов королевского флота.

Нэрт поправил шляпу, надвинув её на глаза и, проведя ладонью левой руки по эфесу своей верной сабли, толкнул дверь таверны. Все места были заняты. В прокуренном, спёртом воздухе таверны было шумно, здесь одновременно ругались и пели, кричали и спорили.

Возле ближайшего стола началась потасовка между моряками. Из отрывистых фраз можно было заключить, что здесь сошлись матросы двух промысловых люгеров. И когда Нэрт проходил мимо, там уже хватали друг друга за отвороты парусиновых курток. Затем стол опрокинулся, и общий шум таверны дополнился звуками крепких ударов.

Матросы молотили друг друга с остервенелой злостью, и Нэрту стоило непосильных трудов, вырваться из этой свалки, прокладывая себе дорогу кулаками. Следом за ним ринулся здоровенный матрос, замахнувшись для удара тяжёлой лавкой, но вдруг резко отпрянул назад. С его лица исчезло выражение дурной злобы, сменившись замешательством. Нэрт быстро обернулся, прослеживая взгляд моряка, и понял, что произошло.

Сзади него за длинным столом, стоял человек, ростом шесть футов и семь дюймов. В кожаной безрукавке, надетой на холщёвую рубаху. Но не внушительный рост и размах плеч остановил драчуна. Он держал в руке пистолет, и этот ствол был нацелен в лоб матросу.

Нэрт с облегчением перевёл дух. Он узнал старого боевого товарища Джолли Дика, равных которому в физической силе, наверное, не было в Европе. С самого начала Дик попал в канониры. Тогда ещё молодой, бесшабашный парень, он жонглировал пушечными ядрами, веселя просоленных морем стариков. За что и получил своё прозвище — Джолли.

Дик, одно время служил на фрегате у Нэрта, и тот, оценив молодецкие качества силача, перевёл его с орудийной палубы в абордажную команду. Фрегат после этого, ничего не потерял в артиллерийской мощи, а при абордаже он как таран шёл впереди всех, размахивая двумя тесаками, расшвыривая врагов во все стороны. Нэрт выхлопотал для Джолли Дика чин младшего офицера третьего класса, что для человека низкого происхождения было весьма перспективно. Дик занял место командира абордажного взвода и получил соответствующие привилегии.

Нэрт перебрался через стол и встал рядом с Диком.

— Моё почтение, капитан! — Дик убрал пистолет.

— Приветствую, старина, спасибо за поддержку, от этого удара мне было не увернуться.

— В своё время, капитан, вы дали мне понять, что человек чести не вымысел, и за то время, что мы с вами ходили под парусами, я понял, что за такого человека, как вы, я убью кого угодно.

— Прекрасные слова, Джолли, но давай лучше сменим обстановку, посидим в другом месте, где можно нормально поговорить.

Драка в таверне уже закончилась, несколько человек лежали на полу, корчась от боли, остальные куда-то расползлись и уже тянули разбитыми губами дешёвый эль.

Нэрт и его бывший офицер выбрались на улочку. Вспоминая знакомых, они пошли искать уютное местечко. Этим местечком оказалась таверна «Роял Чарльз», в ней было чисто, здесь собирались шкипера, боцманы, корабельные плотники и парусные мастера.

Как только товарищи уселись за стол, заказав свежего эля, к ним разухабистой моряцкой походкой подошёл средних лет кряжистый моряк с пышными прокуренными усами.

Нэрт узнал своего старого боцмана, с которым когда-то начинал службу на флоте.

— Моё почтение, капитан.

Дик и боцман были знакомы, поэтому просто пожали друг другу руки.

Нэрт отхлебнул эля и, внимательно осмотрев товарищей, пояснил:

— Теперь уже не капитан.

— Ого! Адмирал? — Дик не мог удержаться от улыбки, хотя понял, что в жизни капитана что-то произошло.

Мэт промолчал, он вообще не отличался многословием, казалось, весь его словарный запас — это команды и экзотические ругательства.

Нэрт коротко объяснил положение своих дел. Боцман хмыкнул и сочувственно покачал головой. Дик просто оторопел от услышанного.

— Ну, дела! Выгнать с флота такого капитана! Да они там с реи все дружно упали, что ли? У нас ведь война с голландцами!

Нэрт смотрел в кружку с элем, не слушая товарищей. Сейчас он почувствовал себя на грани чего-то нового, что-то либо должно произойти, либо вся его жизнь делает крутой оверштаг, и необходимо понять, каким курсом придётся идти дальше.

Посмотрев на своих товарищей, Нэрт спросил:

— Кто ещё из наших, старых товарищей остался за бортом?

Дик немного подумав, переспросил, что Нэрт имеет в виду, потому что он сейчас не чувствует себя за бортом жизни, так как совсем недавно покинул королевский флот и занялся весьма прибыльным делом на берегу, пусть и сомнительного характера, но тем не менее не напрягается от работы.

Мэт, нахмурив лоб, назвал Диксона, толкового канонира, который сейчас так же в порту, но он всё ещё на службе, как и сам Мэт.

— А, вот вроде бы Дон Педро опять ходил, психовал, — припомнил Дик, — ни с кем не может ужиться. Да! Чёрт меня подери, его же тоже списали на берег! Правда, он пьяный был, и я толком ничего не понял.

Нэрт казалось, смотрел сквозь Дика, в голове, путаясь, мелькали мысли, образы, было нестерпимо гадко на душе и горько от безнадёжного положения. Джолли внимательно следил за своим бывшим капитаном и терпеливо ждал, что будет дальше. Он помнил, как Нэрт всегда принимает, казалось бы, бредовые решения, помнил этот отстранённый взгляд и ждал, что последует дальше.

Нэрт на секунду опустил взгляд и, покачав в руке кружку, спросил:

— А что, Джолли? Ты пошёл бы со мной на авантюру? Я не могу обещать тебе горы золота, я не Господь Бог, не обещаю сладкой жизни и прочих радостей, зато могу точно пообещать свист свинца, морской ветер и, — Нэрт внимательно посмотрел в глаза Дику, — перспективу виселицы.

Дик, неторопливо отпил из кружки и многозначительно посмотрел на Мэта, потом перевёл взгляд на Нэрта и задумался.

Нэрт не торопил, он тоже глотнул эля и достал кисет с табаком. Все дружно стали набивать трубки, словно вдруг вспомнили, что сегодня ещё не курили.

— Интересно, — Дик уминал в трубке табак, — не думал услышать от тебя такое, а я примерно догадываюсь, о чём ты.

— Правильно догадываешься, но я никого не тащу на рею обещаниями богатства, у меня просто нет сейчас иного выхода, я капитан! И умирать я хочу не на берегу, а на палубе.

Дик раскурил трубку и, задумавшись, изучал Нэрта. Мэт молча пыхтел своим забористым табаком, о чём-то соображая, что-то прикидывая в уме.

— Нэрт, — Дик пустил перед собой несколько колец из дыма, — ты можешь нам доверять, и мы знаем тебя достаточно хорошо. Выкладывай, что решил.

Нэрт медлил, никаких особо сформированных планов у него ещё не было. Но он уже нашёл друзей и теперь определял приоритеты дальнейших действий.

— Давайте сделаем так. Мне сегодня нужно всё обдумать, а завтра мы встретимся снова здесь, да захватите с собой Дона Педро, если найдёте, и Диксона.

Допив эль, Нэрт распрощался с товарищами и отправился в порт. Там он пристально и внимательно изучил все корабли, находящиеся на рейде. Один корабль его заинтересовал.

Это была очень старая посудина, ровесники этого корабля давно уже сгорели или украсили собой морское дно, но эта развалина ещё держалась на плаву. Поинтересовавшись хозяином судна, Нэрт узнал, что принадлежит он коммерсанту средней руки Джону Флину. Капитана, как и команды, на корабле нет, так как на такой развалине никому в море идти не хотелось. Дела у хозяина шли не очень, но даже продать свою плавучую собственность он не мог — не было желающих её купить. Но, тем не менее, это был корабль — на плаву и вполне пригодный для одного плавания и одного абордажа.

Найдя контору Джона Флина, Нэрт критически осмотрел свой наряд, ещё с минуту решал что-то про себя и, наконец, собравшись с мыслями, толкнул дверь и вошёл в холл.

Джон Флин, уже не молодой и достаточно опытный в торговых делах коммерсант, принял Нэрта в своём кабинете:

— Если вы по поводу задолженности по аренде, то смею вас заверить, уже на следующей неделе я смогу рассчитаться с долгами.

Флин осёкся и, более внимательно осмотрев стоявшего перед ним Нэрта, несколько смутившись, пояснил:

— Прошу прощения, меня смутил ваш плащ, я подумал, вы из портового управления.

— Нет. Я к вам по делу. У вас имеется старый корабль, однако вы его совсем не используете. Я понимаю почему. Мало кому захочется рисковать своей жизнью, попадя в шторм на такой посудине. Однако мы с вами можем помочь друг другу. — Нэрт сделал паузу, в течение которой Джон Флин не проронил ни слова.

— До недавнего времени я был капитаном королевского флота. Теперь я — никто. Я не представляю себя без моря, без корабля. Поэтому готов пойти капитаном даже на развалину. Лишь бы она могла идти по ветру. На вашем корабле вполне можно ходить вдоль побережья. Если у вас есть что возить, я готов вести ваш корабль.

Джон Флин имеющий старый корабль, но не имеющий возможности его как-то использовать, не спешил доверяться незнамо откуда появившемуся человеку. Он пообещал обдумать предложение Нэрта.

На следующий день за одним столом в таверне собрались пять моряков: Нэрт, Джолли Дик, Мэт, Диксон и Дон Педро. Нэрт выложил перед товарищами свой план, упомянув, что необходимо ещё собрать толковых людей в команду и найти оружие. Вся компания активно дымила трубками, потягивая эль.

— Из каких людей тебе нужна команда, Нэрт, — спросил Дон Педро, — ну, я имею в виду, отребье разное, или каторжников каких?

Нэрт возмущённо поднял руки, выражая полный протест.

— Нет, Дон! Никаких каторжников! Мне нужна команда, которая пойдёт за мной в пекло, да к тому же такая, чтобы я за каждого человека врагам глотки рвал, чтобы это были мои матросы!

Дик хлопнул ладонью по столу:

— Вот, за что я тебя уважаю, Нэрт, так это за твоё отношение к команде, хотя и не только за это.

Мет и Диксон обменялись многозначительными взглядами, и Диксон, покряхтев, ответил за двоих:

— Мы с Мэтом тут тоже обмозговали всё, оно, конечно, служба есть служба, исполняй свои обязанности и радуйся, но, — Диксон снова взглянул на боцмана, как бы заручаясь его поддержкой, — я не знаю, почему всё так происходит, но мы решили идти с тобой.

— Да, Нэрт, если бы кто другой был, но это, — Мэт замялся, подыскивая слова, — в общем, мы тебя знаем, и ты наш капитан.

Нэрт повернулся к Дону, который не отрываясь цедил эль из кружки, с видом будто ничего особенного не происходит.

— Так что ты решил, Дон?

— Сложно найти толковых людей. Но я думаю, тебе хочется иметь команду моряков из военного флота?

— Да.

— Хм, я и говорю — сложно. Но можно. Мэт, у тебя есть кто на примете?

Боцман нахмурил густые брови, почесал макушку, хмыкнул и, глядя на свою трубку, загадочно произнёс:

— А я вообще могу половину команды увести с линейного корабля. Там такой капитан, да и все офицеры такие же, гниды. Мордуют команду, словно им делать больше нечего. На рейде или в море постоянные порки, ни дня без плетей или палок. Если матросам предложить выбирать, они все у тебя на борту будут. Но всех я брать не советую, сам понимаешь, у каждого в башке свой морской узел, могу человек тридцать привести, может чуть больше.

— Отлично, Мэт. Просто превосходно! — Нэрт повеселел.

Дон Педро закатил глаза в потолок и, криво ухмыльнувшись как бы кому-то там наверху, произнёс:

— Сколько у меня было капитанов, хотя, возможно, я привередлив! Но только один из них сумел завоевать моё уважение и доверие. Как у тебя, Нэрт, с вакансиями на должность штурмана?

Нэрт хлопнул по плечу старого приятеля, и рассмеялся:

— На твою должность, старина, у меня никого кроме тебя нет, так что, если не забыл наши приключения в Африканских водах, добро пожаловать на борт.

— Хе-хе, Нэрт, — рассмеялся Дон, — я видел этот борт в порту, но, тем не менее, нам хватит на первое время, я видал и похуже.

— Остаётся найти оружие. — Нэрт, прищурясь, осмотрел компанию, есть у кого на примете какие варианты? Мэт, может быть, у тебя можно, чем разжиться?

Боцман отрицательно покачал головой.

— Сожалею, Нэрт, оружейный склад в ведении офицеров, а уходить с корабля с боем у меня нет желания — слишком много шума.

— Да, шум нам здесь не к чему.

— С оружием я могу помочь, — подал голос Дик, — я ведь говорил, что у меня здесь кое какие дела.

— Контрабанда?

— Нет. Просто дела, но могу похлопотать. Встретил я тут своего друга по босоногому детству. Помог он мне очень, а потом предложил помогать ему в делах, я, как бы сказать, у него в роли посредника, встречаюсь с разными людьми, а среди них имеются и влиятельные личности, так что по части оружия, я думаю, можно договориться.

— Хорошо. Но людей нужно хотя бы сотню, поищите ещё толковых парней, только таких, чтобы мне не было стыдно ими командовать.

Дон Педро отодвинул от себя пустую кружку:

— А может быть, рому? Что мы сидим тут, как кумушки, тянем эту кислятину? Мы такое дело начинаем, а чем его обмываем? Эй! Трактирщик! — Дон помахал рукой:

— Рому сюда!

Моряки оживились, Дик наскоро допил свой эль и с невинной улыбкой школяра постучал пустой кружкой по столу.

Когда Мэт сообщил Нэрту о том, что общими усилиями им удалось набрать девяносто шесть человек, а Дик нашёл оружие, капитан отправился к Джону Флину. Тот любезно принял капитана, судача о бойкой торговле, партнёрах и поставщиках. Расписывал, как необходим сейчас корабль, ибо без него как без рук, а теперь, теперь всё наладится, дела пойдут в гору и т. д.

Видимо, Флин навёл справки о Нэрте. И, поняв, что судьба привела к нему настоящего, а самое главное уже легендарного капитана, решил, что это — шанс, который нельзя упускать. Пусть бывший капитан королевского флота, но это капитан, авторитет, за которым пойдут в море и который знает, как навести порядок на корабле. Поэтому все необходимые судовые документы были выправлены, и корабль приготовили к рейсу за восемь дней. Груз пеньки и парусины ожидали на верфях Ливерпуля.

Старая посудина, важно и не торопливо отвалила в свой последний путь, оставляя на берегу находящегося в неведении Джона Флина.

Выйдя в море, скрипящая всем такелажем развалина, которую уважающий себя моряк уже не назвал бы кораблём, взяла курс на Испанию. Из трюма на палубу поднимались тюки с абордажными саблями, тесаками, пистолетами и мушкетами, команда сноровисто проверяла оружие, сортируя пороховницы, пыжи и пули. Вдоль фальшборта устанавливались дополнительные деревянные щиты, дабы поднять общую высоту фальшборта, позволяя укрыть от стороннего наблюдателя присутствие укрывшихся там людей. Корабль был построен как грузовое судно, округлое и неповоротливое, вместительное, и этим нужно было воспользоваться. На реях навешивались дополнительные канаты, заведённые к основанию мачт, их предполагалось использовать, как верёвочные качели, для заброски абордажников на ванты вражеского корабля.

Побережье Испании встретило старый английский корабль трёхбалльным ветром и моросью. На всех парусах, с поднятыми английскими флагами старая лоханка нагло бороздила испанские воды. Расчёт был таков, чтобы испанцы, французские корсары или алжирские пираты, промышляющие в этих водах, заметив этот торговый корабль, кинулись его грабить, надеясь на лёгкую добычу. Только на третий день, марсовые заметили на горизонте парус, и палуба превратилась в оживлённый муравейник.

Матросы ложились на палубу вдоль фальшборта, укрываясь в тени надстроек. На виду осталось ровно столько команды, сколько необходимо для управления парусами.

На чужом корабле тоже заметили паруса английского торговца и уже меняли курс, разворачиваясь для сближения.

Нэрт, стоя на шканцах, наблюдал за манёврами противника, рядом с ним, сосредоточенные и готовые к предстоящему бою, стояли Джолли Дик и Дон Педро.

— Между Испанией и Англией сейчас нет войны. Но, мы с вами прекрасно знаем, что в море писаные законы не имеют значения, когда есть возможность проверить трюмы купца! Идём галфвинд, даём ему подойти, затем меняем курс, и уходим под ветер в бакштаг. Испанцу нужно дать явное преимущество. Когда он подойдёт на пять кабельтовых, ложимся в фордевинд, я хочу дать испанцу полный ветер в паруса, чтобы он набросился на нас, как баклан на пеленгаса, и не использовал пушки.

— Поверит? — спросил на всякий случай Дик, разминая затёкшие плечи.

— Куда он денется? Наше корыто для него не представляет опасности, может быть, пальнёт пару раз для острастки, а потом пойдёт на абордаж. — Нэрт улыбнулся так, что молчаливого Дона Педро передёрнуло, а Дик засмеялся, предвкушая добрую драку.

— Мэт! — голос Нэрта металлическими нотками понёсся по палубам, словно подхваченный ветром:

— К развороту! Ложимся на другой галс!

Боцман помчался по шканцам, выкрикивая команды, и матросы бросились к брасам, разворачивать реи. Старая посудина хлопая парусами, нехотя начала разворот. Испанский галеон, а теперь уже было видно, что это прекрасный военный корабль, прибавил парусов, распустив блинд и, ринулся в атаку. Расстояние быстро сокращалось.

Несколько ядер всё же пронеслось над палубой, дырявя паруса. Но видимо испанский капитан, правильно оценил ходовые качества старой развалины, и галеон шёл на сближение, заходя правым бортом для абордажа. По команде боцмана лопнул подрезанный шкот на гроте, и полотнище паруса безропотно хлопало по воздуху. Судно заметно сбавило ход, и испанский галеон навалился с левого борта суровой громадой такелажа. Испанцы, словно осы, облепили весь борт и ванты своего галеона, готовые посыпаться на палубу английского корабля. Но из тени фальшборта старой развалины поднялись ряды матросов с мушкетами, и в густую массу испанцев, нависших на вантах, грянул залп свинца. Абордажные крючья полетели с обеих сторон, и море спокойно приняло в свои объятия убитых и раненых.

Дик повёл свою абордажную команду в атаку и, первым перемахнув через фальшборт, устроил там побоище, размахивая абордажной саблей. От него шарахались и свои и чужие.

Так как в пылу битвы, Джолли Дик просто косил всё живое вокруг себя и дико хекал при каждом ударе. Испанцы не ожидали такого подвоха в своих водах. Солдаты дрались, но матросы разбегались, пытаясь спрятаться за спины мушкетёров. Нэрт, перемахнув через планшир, вёл за собой всех, кто не попал в первую атакующую волну, англичане шли на абордаж, чтобы более не возвращаться на палубу старого корабля. Осознание этого придавало людям дополнительные силы, они шли завоёвывать свой новый дом, новый корабль, назад пути не было. Однако испанцы, оттеснённые на палубу своего галеона, оказывали упорное сопротивление. В число команды входило немало старых опытных солдат, привыкших воевать с детских лет, они стойко держались. Раненые и умирающие, они пытались достать своих врагов кинжалами или попросту, намертво хватались за одежду, волочась по палубе. Бой был жестоким, кровь разливалась по палубам галеона, словно на бойне. Разряженные в первые минуты мушкеты и пистоли уже никто не перезаряжал, люди катались по палубам кровавыми клубками, протыкая друг друга отточенными клинками и пиками. Убитые на верхней палубе падали в люки и скатывались по крутым трапам на опер-дек, внося в общую свалку ещё больше сумятицы.

Тишина накатила звенящей волной нереальности, отрезвляя людей. Мёртвые испанцы лежали повсюду. Словно очнувшись от наваждения, англичане бродили по захваченному кораблю, ещё не имея сил разговаривать, сжимая в закоченевших руках оружие и не до конца веря в победу.

Захваченный галеон оказался прекрасным кораблём, недавно спущенным на воду, снаряжённый для длительного плавания. Судно имело водоизмещение примерно 1000 тонн и располагало сорока орудиями на двух нижних палубах и двенадцатью пушками меньших калибров на главной палубе.

Отделка капитанской каюты поражала роскошью, впрочем, для всех моряков знакомство с новым кораблём было приятным сюрпризом. Дон Педро первым вынырнул из трюма с бутылками испанского вина, радостно возвещая о находке. Мэту пока было не до пирушки. Он принимал хозяйство, сноровисто заглядывая во все закоулки, то и дело покрикивая на матросов. Диксон уже сновал по орудийным палубам, осматривая пушки, и созывая артиллеристов. Нэрт молча стоял на полуюте возле резного планшира и, щурясь, наблюдал, как старый английский корабль, раскачиваясь на волнах, неуправляемый и покинутый, волочится по ветру в свой последний путь.

Примечания

1

Старинная поговорка, означающая, что после поднятия кливера, уже невозможно вернуться в порт для расчёта по долгам.