На Калиновом мосту над рекой Смородинкой

Ольга Юрьевна Богатикова, 2023

В мире Солары наравне с обычными людьми живут чародеи четырех стихий: берендеи – маги земли, воздушники-кащи, драки, владеющие магией огня, и унды, подчинившие воду. В результате ужасной войны почти все берендеи оказались уничтожены колдунами-кащами. Выжить удалось лишь одной берендейке Варваре, укрывшейся в Лихолесье – зачарованной территории, проникнуть на которую не мог ни один воздушник. Спустя несколько десятилетий одна из дочерей Варвары Василиса решает, что кащи больше не представляют опасности, и соглашается откликнуться на призыв о помощи одного из них…

Глава 3

Дома о разговоре с Владом я, конечно, ничего не сказала. Не трудно догадаться, какая была бы реакция моих родных, если б они узнали, что я по собственной воле встречалась с кащем. Я вела себя, как ни в чем не бывало, хотя меня так и подмывало рассказать обо всем сестре.

Сама же то и дело возвращалась мыслями к встрече на озере. Вообще, я могла бы махнуть на проблему воздушников рукой. Какое мне дело, кто у них там рождается, а кто нет? Нас, берендеев, вообще по пальцам пересчитать можно. К тому же, раз Совет магов от их воплей о вымирании отмахнулся, значит, у него были на то причины. Ответы на некоторые свои вопросы я получила, так что логично было бы выбросить из головы светловолосого каща и заниматься своими делами.

Вот только поступить так я не могла. Потому что бросить на произвол судьбы того, кому нужна помощь, претит самой природе магов земли, да и чисто по-человечески — гадко и отвратительно. Преступники, которые истребили берендеев, уже давно наказаны, а ненавидеть ни в чем не повинных людей, по меньшей мере, глупо. К тому же воздушник прав — если с кащами что-то случится, быть беде.

Два дня я обдумывала каждое слово из нашего с Владом разговора и размышляла, как бы, не привлекая особого внимания, проверить, не обманул ли меня белобрысый стихийник.

А на третий день к нам в гости явился Валериэль.

Этого унда обожала вся наша семья. Не смотря на то, что Валерик на несколько лет моложе Варвары, для нас с Еленой он всегда был другом детства. Есть у магов воды одна интересная особенность — как их стихия способна изменять форму, так и они, легко и естественно, могут корректировать свою внешность, «перетекая» из одной в другую. Валериэль этой способностью пользовался напропалую. Когда мы с сестрой были детьми, он, помолодев до нашего возраста, лазал с нами по деревьям, катался с ледяной горы, играл в прятки и догонялки. Мы росли, и он «рос» вместе с нами.

Честно говоря, я не совсем понимала, почему ему, умному и взрослому, так нравилось играть с двумя сопливыми девчонками. Еще один друг нашего семейства, драк Горын Годинович — дядя Гриша, тоже любил с нами возиться, но делал это с точки зрения доброго взрослого дядюшки.

Валерик же воспринимался и мной, и Еленой, как ровесник — смешной, веселый и немного чудаковатый парень.

В нашем тереме видеть его всегда были рады, поэтому встретили со счастливым визгом-писком, киданиями на шею и звонкими поцелуями в щеки. Домовые тут же накрыли стол, и в течение следующего часа мы угощали дорогого гостя липовым чаем с плюшками и блинами и наперебой пересказывали последние новости.

— Лена, помнишь, ты вышивала бисером какой-то жутко сложный пейзаж? — вдруг спросил Валерик.

— Такое забудешь! — вздохнула сестра. — Хочешь посмотреть?

— Ага. У тебя же там и река была предусмотрена, да? Очень интересно, какое ты для нее выбрала сочетание цветов.

Елена заулыбалась и побежала за своим рукоделием.

— Ну и зачем ты ее отослал? — поинтересовалась я. — На старости лет вышивкой заинтересовался?

— Да Бог с тобой, — скривился унд. — Ленка, конечно, вышивает замечательно, но я в рукоделии мало что смыслю. Мне нужно, Васька, с тобой наедине побеседовать.

— Ну, беседуй.

— Скажи мне, милая берендейка, давно ли ты водишь дружбу с кащами?

— Что?..

— Я говорю, давно ли у тебя в приятелях Влад-кащей?

— Почему ты считаешь, что он мой приятель?

— Потому что своими глазами видел, как мило вы беседовали на берегу Евсеева озера.

— О, вот значит, как оно называется!

— Да, утопился там лет двадцать назад один гусляр-алкоголик, так его именем озеро и кличут.

— О-о…

— Васька, не заговаривай мне зубы. Что у тебя с этим воздушником?

— Так ты его знаешь?

— Еще бы. Это сын Лавра-кащея, того самого, что был идейным вдохновителем ублюдков, вырезавших берендеев.

— Что?!

— Он тебе не представился? И почему я не удивлён?..

— Валера, ты серьезно?!

— Серьезнее некуда. Так что у вас там за шуры-муры?

Чуть обалдевшая от такой интересной новости, я подробно рассказала Валериэлю историю своего знакомства с Владом. Водник выслушал меня внимательно, а потом задумчиво произнес:

— Знаешь, Василиса, когда Лавра с женой и соратниками отправили в ссылку, его сын был совсем крошечным, так что, конечно, никакого отношения к преступлениям отца не имел. Но мне кажется очень подозрительными и его повышенный к тебе интерес, и эта просьба о помощи. Знаешь, Вася, лично я ничего об обращении воздушников в объединенный совет не слышал, а ведь у меня там отец заседает.

— Думаешь, Влад меня обманывает?

— Не исключено. Чтобы зря не клеветать, спрошу у отца.

Минуту мы сидели молча. Я переваривала свалившееся на меня известие, а Валерик ел блины.

— Так значит, Влад у воздушников вроде царевича? — спросила я у нашего гостя.

— Нет, — с набитым ртом ответил унд. — С тех пор, как Лавра сослали, у них появился другой лидер. Влада же воспитывали какие-то люди из общины, а как он повзрослел, переселился в замок отца где-то далеко в горах. Батя мне рассказывал, что совет одно время пристально следил за его жизнью, а потом перестал. Мол, ведет себя Лаврович мирно, заговоров не плетет. Что за ним следить, время тратить?

— Откуда ты про нашу встречу узнал?

— Так вы же возле воды сидели! — засмеялся Валерик. — Унды всегда в курсе, что делается и в воде, и рядом с нею.

— Это что же, и другие водники про наше знакомство знают?

— Нет, только я, — улыбнулся Валериэль. — Что ты так на меня смотришь? Да, приглядываю я за тобой и Еленой. Время от времени. И русалки наши тоже. Ты когда с кащем в Славоградике у реки беседовала, Малаша с тебя глаз не спускала.

— Ну вы даете! — выдохнула я.

— Не вздумай сердиться, — серьезно предупредил унд. — Ваша безопасность для нас слишком много значит. И встречаться с воздушником тоже больше не вздумай. Не то я обо всем расскажу Варваре.

До самого вечера я ходила как пришибленная. Право развлекать гостя уступила сестре, а сама только улыбалась, кивала и думала о своем.

Что ж, если Валериэль надеялся меня напугать, ему это не удалось. Теперь мне еще сильнее захотелось встретиться с Владом, чтобы заново обсудить его просьбу. Причем сделать это я решила в самое ближайшее время.

Теперь самое главное — следить, чтобы поблизости не было открытой воды.

***

Утром я отправилась в Славоградик. Если Влад действительно может найти меня где угодно, то на городских улицах отыщет без особых проблем.

Родным я сказала, что собираюсь наведаться в аптекарскую лавку и заглянуть к знакомому стеклодуву, у которого месяц назад заказала по дешевке десяток флаконов особой треугольной формы — для снадобий. Собственно, навестить торговцев я намеревалась в любом случае, так почему бы не совместить полезное с интересным?

Елена было увязалась за мной, но в последний момент явился дед Касьян, который выдвинул претензию, что мы, дескать, обе от рук отбились, сад и огород с волшебными травами запустили (клевета!) и вообще дождемся, что перед домом болото вырастет, и в нем кикиморы будут водиться. У домового нашего настроение всегда перед сменой погоды портится, так что порцию жалоб и ворчания от него в тереме получают все, даже мать, а что уж о нас с сестрой говорить. Впрочем, в чем-то это даже хорошо — барометра не надо, если дед Касьян заворчал, значит скоро пойдет дождь. Или снег.

Пока Елена успокаивала домового, я, клятвенно пообещав, что появления болота не допущу, поспешно улизнула на улицу.

Из Лихолесья до Славоградика шла медленно и время от времени поглядывала на небо — не налетит ли черный вихрь? Но высь была чистой и никаких вихрей на ней не наблюдалось.

В городе я больше двух часов прогуливалась по улицам и площадям — и у аптекаря побывала, и у стеклодува свой заказ забрала, и в трактире похлебки с грибами поела и даже чью-то лошадь у трактирной коновязи яблоком покормила. Влада все не было.

Меня это несколько рассердило. Понятно, что у него тоже могут быть какие-то дела и заботы, но ведь и я не могу целый день ждать и по Славоградику слоняться. Тем более, это ему от меня помощь нужна, и никак не наоборот.

Решив, что в городе мне сегодня делать больше нечего, я отправилась домой — разбирать травы и помогать сестре отбиваться от хмурого домового.

Чтобы немного срезать путь до городских ворот, свернула с главной улицы на побочную — узкую и тихую. Стоило пройти по ней десяток шагов, как путь мне преградили двое крепких плечистых мужиков.

— Кудыть торопишься, красава? — ухмыляясь щербатым ртом, спросил один из них. — Може, пройдешься с нами?

Бросив быстрый взгляд назад, я увидела, что обратную дорогу заняли еще двое здоровяков в таких же грязных штанах и рубахах, что и мой внезапный собеседник.

— Не боись, чернявая, мы робята смирные, не обидим, — хохотнул второй мужик.

— Шли бы вы своей дорогой, — мрачно ответила я. — Недосуг мне с вами лясы точить.

— Торопишься, значит, — протянул щербатый. — Ну дык мы тя держать не станем. Давай корзинку свою, ды катися румяным яблочком.

Вот наглецы! Время только за полдень перевалило, а они уже на промысел вышли! Ни стыда, ни совести.

— Вы б хоть вечера дождались, — скептически сказала я. — Вам «работать» после заката положено.

— До заката еще далеко, а жрать уже ща охота, — пожал плечами щербатый. — Не гундось, девка, подавай корзину.

— И не стыдно вам вчетвером одну девушку грабить? — раздался из-за моей спины знакомый голос.

Мы с «робятами» дружно на него повернулись.

— Пришел-таки, — ехидно сказала я.

— Извини, — улыбнулся Влад. — Меня немного задержали.

— Эй, белобрысый, ступай себе отседова, — посоветовал воздушнику приятель щербатого, вынимая из грязного рукава нож. — Иль тоже голодающему люду помогнуть желаешь?

— А ты, Василиса, я смотрю, не скучаешь, — усмехнулся кащ, проигнорировав замечание грабителя. — Вон сколько подле тебя кавалеров.

— Кавалеры они так себе, — призналась я, еще раз оглядев небритые тупые рожи мужиков. — И общество мне своё сами навязали.

— А ну хорош трепаться! — рявкнул щербатый, выхватывая из-за пояса широкий кинжал.

Я пожала плечами, и легко топнула ногой. Дорога под лаптями грабителей тут же встала на дыбы и расшвыряла их в разные стороны. Мужики глухо стукнулись о каменные бока стоявших поблизости домов и тихо повалились на землю.

— Они живы? — поинтересовался Влад, несколько ошарашенный агрессивным поведением дороги.

— Что им сделается? — хмыкнула я, осторожно попинав носком туфли ближайшего ко мне разбойника. — Полежат, очухаются и дальше грабить пойдут.

— Какая ты… грозная.

— Какая есть.

— Ты не против, если мы найдем другое место для беседы?

— Не против. Тем более поговорить нам действительно нужно.

Мы вернулись на главную улицу, и, не сговариваясь, направились к ближайшей харчевне. После грибной похлебки есть мне уже не хотелось, но удобнее места для разговора, чем подобное заведение, в Славоградике не было.

— Так что ты решила? — спросил у меня Влад, когда мы удобно расположились за выскобленным деревянным столом, и шустрый разносчик принес нам кружки с холодным квасом.

— Ничего я еще не решила.

— Сомневаешься?

— Размышляю, не обманул ли ты меня, добрый молодец.

— Зачем мне тебя обманывать?

— Не знаю, Влад. Про отца своего ты мне ничего не рассказал.

— Доложили уже, — усмехнулся воздушник. — Если бы я тебе представился с перечислением всех своих родственников, стала бы ты вообще со мной разговаривать?

— Тоже верно. Но осадок от твоей недомолвки остался.

Воздушник пожал плечами.

— Я ничего ни от кого не скрываю. Да, мой отец — тот самый Лавр Ставринович, убедивший кащей начать войну против берендеев. Он же главный разработчик волшебного вируса, вызвавшего на Соларе эпидемию, которая выкосила магов земли и сделала магически бесплодными магов воздуха. Когда отец отправился в ссылку, мне было два года, Василиса. Я его не помню, и взглядов его не разделяю. Я пытаюсь хоть как-то исправить последствия тех дел, которые творились по его вине. Если ты откажешь в моей просьбе, я это пойму и больше беспокоить тебя не буду. Кащи еще не скоро смогут вернуться к нормальному взаимодействию с остальными стихийниками. Жаль только, магия воздуха не хочет ждать, пока мы заново наладим контакты. Знаешь, почему я прибыл в Славоградик так поздно? Ты ведь находишься здесь уже давно — не меньше двух часов, верно? Я не прилетел к тебе раньше, потому что сегодня хоронили одного из наших собратьев. С ним прощалась вся община.

— От чего он умер?

— От старости, — грустно усмехнулся Влад. — Вместе с ним Солару покинула еще одна частичка магии воздуха.

Я задумчиво посмотрела на каща. Тот был серьезен. И одет во все черное.

— Сколько нужно времени, чтобы наполнить живительной силой ваш артефакт?

Влад слабо улыбнулся.

— Не знаю, — честно признался он, а потом полез в карман и достал из него небольшой зеленоватый флакон. — Смотри, это накопитель, на который наложены те же чары, что и на артефакт. По тому, как быстро ты его наполнишь, я смогу примерно рассчитать время, которое потребуется для наполнения всего артефакта без ущерба для твоего здоровья.

Я протянула руку, и Влад вложил флакон-накопитель в мою ладонь. Пальцы тут же закололо от чужой магии — ее на этом сосуде было очень много. Осторожно вынула пробку, сосредоточилась и влила в него пару капелек виты. Живительная сила тут же впиталась в зеленоватое стекло, как вода в сухую землю.

О!.. Это потребует больше усилий, чем я думала.

Сосредоточилась снова — и направила в узкое горлышко флакона целый поток виты. Дыхание тут же перехватило от напряжения, закружилась голова. Флакон при этом оказался наполнен всего наполовину.

— Все хорошо? — обеспокоенно спросил Влад. — Ты побледнела.

— Все нормально, — отмахнулась я, пытаясь сосредоточиться опять.

После третьей попытки пузырек, наконец, наполнился весь. У меня же перед глазами вспыхнули звезды, в ушах раздался гул, а тело вдруг стало тяжелым и непослушным. Следующие несколько минут из моей жизни выпали. Очнулась я на маленьком пятачке с пожухлой травой, возле харчевни, на который меня заботливо усаживал Влад.

— Все-таки это была плохая идея, — пробормотал воздушник, поправляя подол моего сарафана.

— Почему? — поинтересовалась я, пытаясь сфокусировать взгляд.

— Если от одного накопителя ты едва не потеряла сознание, что же будет, если дать тебе артефакт?

— Это я силу не рассчитала, — ответила, окончательно приходя в себя. — Если бы не поторопилась, все было бы нормально.

— Ты меня напугала. Стала белая, как бумага, начала клониться в сторону. Еле успел тебя подхватить, на улицу вынес. Подумал, что на земле тебе станет лучше.

— Правильно подумал, — кивнула я, вставая на ноги. — В следующий раз я буду осторожнее.

— Так ты согласна помочь?

— Согласна. Тем, кто действительно нуждается в помощи отказывать нельзя.

Возвращаться обратно в харчевню мы не стали. Влад сунул разносчику, выглянувшему посмотреть все ли у нас в порядке, несколько монет, и предложил немного пройтись по городу.

–Что будем делать с твоим артефактом дальше? — поинтересовалась я, пока мы неторопливо шагали по улице.

— Нужно подумать, — ответил воздушник. — Накопитель, из-за которого тебе стало нехорошо, вмещает в себя лишь малую часть того, что нужно наполнить. Так как передача виты отнимает у тебя много сил, придется цедить её маленькими порциями. Процесс может затянуться, Василиса. Возможно, нам с тобой предстоит встретиться еще ни раз.

— А что, если ты принесёшь этот артефакт мне, и я сама постепенно буду наполнять его у себя дома?

— Это невозможно. Во-первых, он очень большой, во-вторых, намертво вмурован в пол одного из наших святилищ. Придётся вливать в него виту через накопители. Или переправить к нему тебя, чтобы действовать напрямую. Но лично мне первый вариант нравится больше.

— Пусть будет так, — кивнула я. — И когда же мы встретимся в следующий раз?

— Когда пожелаешь. Теперь все зависит от тебя. Я прилечу в любое время дня и ночи.

— Знаешь, я не всегда выхожу из Лихолесья одна. Честно говоря, это вообще случается редко, обычно у меня есть провожатые. Если они увидят нас вместе, будут проблемы.

— Ничего страшного, — улыбнулся Влад. — Я дам тебе свисток. С его помощью ты можешь звать меня, когда будешь полностью свободна.

Он поднял с земли соломинку, дунул на нее, сделал легкий пасс рукой. Соломинка на миг вспыхнула голубоватым светом и снова стала прежней.

— Не сработают ли от этого свистка в Лихолесье мамины сигналки? — задумчиво произнесла я.

— Не сработают, — уверенно ответил кащ. — Здесь волшебства практически нет. Я только чуть изменил способ прохождения воздуха через эту соломинку. Если ты в нее подуешь, я услышу с любого расстояния.

Он подал мне свисток, и когда я протянула руку, чтобы его забрать, осторожно погладил пальцем мое запястье. От этой простой невесомой ласки по моей коже побежали мурашки.

— Тебе ведь не обязательно прямо сейчас возвращаться домой? — внезапно спросил Влад.

— Нет, — ответила я, чувствуя себя растерянно от неожиданной реакции на прикосновение воздушника.

— Тогда, может быть, ты согласишься пообщаться со мной не по делу, а просто так? Мы могли бы еще погулять по городу, а потом я бы проводил тебя к Лихолесью.

— А давай, — согласилась я. — Главное следить, чтобы поблизости не было открытой воды. Недавно выяснилось, что в ней сидят охранники, которые наблюдают за каждым моим шагом.

— Значит, к реке не пойдем, — кивнул Влад.

И мы отправились гулять.

Немного прошлись по центральной улице, свернули на рыночную площадь, там случайно попали на представление бродячих циркачей. Вместе с остальной славоградской публикой долго аплодировали учёному медведю и смеялись над шутками большеглазого скомороха.

Потом ели пироги и яблоки, купленные у бойкой румяной торговки, в какой-то забегаловке пили вкуснейший морс.

Светловолосый воздушник оказался на удивление простым и веселым. Он рассказывал мне забавную чепуху, от которой я заливалась громким смехом, с интересом расспрашивал об учебе и студенческой жизни, и сам смеялся над чудачествами моих приятелей, о которых я ему повествовала.

С Владом оказалось так легко и интересно, что о возвращении домой я вспомнила, только когда повеяло вечерней прохладой.

— Ты живешь далеко отсюда? — спросила я воздушника, когда мы вышли из главных ворот Славоградика и направились к Лихолесью.

— Далеко, — ответил Влад. — В Западных горах.

Ого! Почти на краю света. Здорово, наверное, владеть магией воздуха — расстояния тогда не имеют никакого значения.

— Там находится ваша община?

— Не совсем. Община расположена у подножия гор. Раньше это был чудесный город. Собственно, он и сейчас чудесный, но теперь гораздо меньший по размеру.

— В нем живут одни воздушники?

— Нет, конечно. Кащей осталось совсем немного. Для двух неполных десятков человек хватило бы и небольшой деревеньки. Но почти все они состоят в браке с обычными людьми или с другими стихийниками. Вообще, после войны нас было гораздо больше, но некоторые предпочли отправиться в ссылку вместе со своими мужьями, отцами и сыновьями. Многие из тех, что остались, просто умерли. Новые воздушники с тех пор больше не рождались, так что…

— А ты, получается, обитаешь отдельно от всех?

— Да, я живу в замке отца. Уединенно.

— Почему?

— Мне так удобно. Не думай, я не отшельник. Просто там спокойно и никто не мешает заниматься делами.

— Ты такой занятой?

— Для тебя я свободен всегда, — улыбнулся Влад. — Но в целом — да, мне есть чем заняться. От отца в наследство осталась хорошая лаборатория с экспериментальной площадкой для заклинаний, в ней я и провожу большую часть своего времени.

— И что же ты там делаешь?

— Лекарства.

— Лекарства? Какие?

— Разные — от ерунды вроде сиропа от кашля до эликсиров от болезней крови и сердца. Если помнишь, после войны и эпидемии кащи оказались в серьезной изоляции. С нами никто не желал иметь дела. Тогда же выяснилось, что без привычного товарооборота жить очень несладко. Плюс ко всему оказалось, что нам очень не хватает снадобий. Целитель на всю общину остался один, и он не всегда физически успевал помочь всем, кто в этом нуждался. Он был моим учителем.

— Был?

— Это его мы сегодня хоронили.

— Ой…

— Не пугайся. Он был очень стар. Боюсь даже представить, сколько лет он прожил на этом свете.

Несколько минут мы шагали молча.

— В своем замке я разрабатываю формулы лечебных эликсиров, — сказал, наконец, Влад. — У меня на Земле есть небольшая фармацевтическая компания. С ее помощью я могу поставить свои разработки на поток. Время от времени я приношу сюда интересные формулы, которые составляют земные учёные, дорабатываю и сам готовлю по ним препараты. Мне приятно думать, что благодаря мне мои сородичи стали дольше жить. Правда, главное свое лекарство я пока еще не создал.

— От магического бесплодия?

— Да.

Я слушала его и удивлялась. Честно говоря, до знакомства с Владом о кащах я знала не много. Мать не любила о них говорить, а больше спрашивать было не у кого. Теперь же мне стало жаль этих людей, которые, как и все остальные жители Солары, пострадали от войны. Изоляция, болезни, недостаток необходимых вещей… Задумывались ли мы когда-нибудь, каково жить в этих условиях ни в чем не повинным людям, да еще осознавая, что весь остальной мир считает их мерзкими ублюдками?

А Влад молодец. Мало того, что старается вытянуть свой народ из ямы, так и способ для этого выбрал очень удачный. Земля — единственная реальность, в которую можно попасть, минуя Калинов мост. Пространственный коридор между ней и Соларой очень узок, а в некоторых местах эти миры вообще соприкасаются друг с другом, так что путешествия туда-обратно не редкость. Мы с сестрой тоже гуляли туда достаточно часто.

Еще одна особенность Земли в том, что магию, буквально разлитую в воздухе, ее жители практически не используют — сносных колдунов, способных ею воспользоваться, там попросту нет.

Наши стихийники время от времени навещают Землю — в критических случаях подпитывают свой резерв, учатся у местных аборигенов чему-нибудь интересному (Елена, например, как-то раз привезла оттуда чудесные фасоны платьев) и так далее. Другое дело, что долго находиться на Земле мы не можем — Солара начинает звать нас обратно.

— Ты живешь в своем замке один? — спросила я у Влада.

— Да.

— И сам ведешь домашнее хозяйство?

— Нет, — он улыбнулся. — Для этого у меня есть сильфы. Они неплохо справляются и с уборкой, и со стиркой. А уж какие вкусные пироги пекут! М-м-м…

— А ты… — я запнулась, засмущавшись вопроса, который целый день не решалась задать. — Я хотела спросить, нет ли в твоей общине кого-нибудь, кто будет против того, что ты проводишь время в моей компании?

— Тебе интересно, есть ли у меня подруга?

— Да.

— Нет. Ни подруги, ни невесты, ни жены у меня нет.

— Отчего же?

— Потому что я сын Лавра, — пожал плечами Влад. — Со мной мало кто желает общаться в неформальной обстановке. У тебя, я так понимаю, тоже никого нет.

— С чего ты взял?

— Если бы у тебя кто-то был, вряд ли бы ты одна купалась в лесных озерах и гуляла по шумному городу.

— А почему нет?

— Ни один нормальный мужчина такую девушку далеко от себя не отпустит, — серьезно ответил воздушник. — Я бы не отпустил.

Я почувствовала, как мои щеки заливает румянец.

Мы свернули с тракта в поле и пошли по широкой утоптанной тропе. Влад был так близко, что момент мне вдруг захотелось, чтобы он взял меня за руку. Или хотя бы случайно до нее дотронулся. Но воздушник просто шел рядом и никаких действий, вызывающих у меня мурашки, не предпринимал.

Когда мы добрались до конца поля, Влад остановился.

— Дальше мне идти нельзя, — сказал он.

Я понимающе кивнула.

— Спасибо тебе за помощь, Василиса.

— Пока еще не за что.

— Спасибо, что не отказала. Для меня это очень важно.

Он протянул мне руку, а когда я вложила в нее свою ладонь, нежно поцеловал мои пальцы, потом осторожно сжал их своими.

— Я буду с нетерпением ждать следующей встречи, — сказал Влад, глядя мне в глаза.

— Я тоже, — честно ответила ему.

Прежде чем отпустить, он сжал мою руку еще раз. А потом отступил назад и, превратившись в черный вихрь, исчез в небе.

***

В эту ночь я почти не спала. Долго лежала в кровати, рассматривая тени на потолке, потом ворочалась с боку на бок. Затем сидела у открытого окна и глядела на звезды.

А перед глазами то и дело вставали картины прошедшего дня.

… цирковой мишка лихо отплясывает на рыночной площади, мы с Владом дружно хлопаем в ладоши, при этом стоим вплотную, соприкасаясь рукавами. Я поворачиваю голову и вижу, что воздушник смотрит не на ученого медведя, а на меня…

… мы пьем ледяной морс в малюсенькой харчевне, он передает стакан и как бы невзначай касается моей руки своей горячей ладонью…

«Для тебя я свободен всегда»

… его губы осторожно скользят по моим пальцам…

«Я бы не отпустил»

Ох, Васька!.. Заканчивала бы ты это глупое дело. Мужчина старается быть вежливым и внимательным, у него к тебе деловой интерес, и ничего кроме виты ему не нужно. Да и ты сама через две с половиной недели укатишь в Элорию — и поминай, как звали до самой зимы.

Кстати, а ведь времени до моего возвращения в университет действительно осталось совсем мало. Успею ли я до отъезда наполнить силой его артефакт? Надо бы с ним эту тему обсудить.

Да и встречаться теперь нужно чаще. Иначе, какой во всей нашей затее смысл?..

Впрочем, тут перед собой нужно быть честной — увидеть светловолосого воздушника я хочу не столько по делу, сколько потому что он мне… нравится?

Нравится. Очень.

Он интересный, необычный, умный, вежливый, забавный. А какой красивый!

Жаль, что я не могу рассказать о наших встречах сестре…У меня от моей двойняшки секретов не было никогда, поэтому скрывать от нее отношения с Владом, пусть и чисто деловые, было почти физически неприятно, а врать — тем более.

Сегодня за ужином она сразу обратила внимание, что со мной что-то не так — уж слишком я была рассеянна и задумчива. Пришлось убеждать сестру, что я просто устала от прогулки по городу, и пораньше отправляться спать.

Впрочем, ни что не мешает рассказать Елене про Влада и виту после того, как артефакт будет наполнен и все закончится. Вряд ли воздушник, получив желаемое, захочет продолжать со мной знакомство. Сестра, конечно, возмутится, может быть, даже покричит или подуется немного, но, в конце концов, все обязательно поймет. И мне станет легче.

С этими мыслями я и уснула.

Спала крепко, но не долго. С первыми петухами в мою горницу, как и всегда, явился наш домовой и устроил громкую побудку. Традиционные вопли о каникулах и законном желании поспать еще хотя бы полчаса были проигнорированы («Неча дрыхнуть! Чай, не ленивица какая-нить!»), поэтому к завтраку я спустилась сонная и чуть помятая.

Пока тетушка Дарья — сестрица деда Касьяна раскладывала по тарелкам гречневую кашу, я соображала, какой бы придумать предлог, чтобы снова улизнуть из дома. Но все мои потуги оказались напрасными — мама сообщила, что после завтрака нам надлежит заглянуть в гости к дедушке Лешему, так как подошло время урожая лесной глициронии, а без его разрешения собирать эту волшебную травку не удобно, да и не прилично.

Вообще, страда на заповедных полянках хранителя Лихолесья — дело шумное и веселое, в котором мы с Еленой участвуем всегда с большим удовольствием. Собирать чудо-траву нам помогает много разного народа — и гаевка, и аука, и лесавки с лесовичком и другие лесные духи. А это значит, быть на полянках играм, громкому смеху и задорным танцам.

Жаль только, что это действо закончится глубокой ночью, и с Владом сегодня увидеться не удастся.

Что ж, значит, встретимся завтра. К этому времени я обязательно придумаю, как в одиночку выйти из Лихолесья.

***

Сочинять ничего не пришлось. На следующий день Елена объявила домашним, что мы с ней на весь день уходим в гости к деревенским подружкам и утащила меня из дома.

— Вася, давай разделимся, — внезапно предложила она, когда последняя полоса зачарованного леса осталась позади.

— В смысле? — удивилась я.

— В смысле, я пойду в деревню, а ты где-нибудь погуляешь.

— Лена, — хитро улыбнулась я. — С каких это пор тебе надоела моя компания? У тебя, часом, не свиданье ли?

— Я знала, что ты все поймешь правильно, — улыбнулась сестра. — К мельнику племянник из стольного города погостить приехал. Парень — сказка.

— Когда же ты с ним успела познакомиться? — удивилась я.

— Позавчера, пока ты в Славоградике была. Я как деду Касьяну грядки прополола, решила в гости к Стешеньке сходить. Пришла в деревню, а там это чудо. Полдня с ним болтали да смеялись. Он меня еще гулять звал. Я хотела вчера к нему сходить, но из-за этих трав, песен, да плясок не успела.

Про пляски она верно сказала. У меня после вчерашних хороводов до сих пор ноги гудят.

У развилки мы остановились.

— Ну, развлекайся, — подмигнула я сестре. — Только держи со своим сказочником ухо востро. А еще на всякий случай скажи, что твоя сестра — ведьма, и, если он тебя обидит, в жабу его превратит и иноземцам продаст. У них, говорят, жабы — первый деликатес.

Конец ознакомительного фрагмента.