Мой единственный мужчина

Ольга Шерстобитова, 2023

О ректоре Ариатской Звездной Академии ходит немало жутких слухов. Что для этого мужчины не существует тайн и лишь одно его прикосновение способно убить. Может, поэтому он никогда не снимает перчатки? Мне представился шанс разгадать большой секрет ректора, ведь судьба столкнула нас, вынудив заключить деловое соглашение. Теперь нам предстоят совместное расследование, проверка на скрытые актерские таланты и сущая ерунда… уроки по поцелуям. Остался и вовсе пустяк: сберечь собственные тайны, выжить и не влюбиться.

Глава седьмая

Я немного сбивчиво пересказала нашу встречу на стоянке флаеров возле Ариатской Звездной Академии, угрозы отца, попытки охранников меня поймать и спровоцировать на нападение при помощи способности. К концу моего рассказа глаза ректора Рафаэля потемнели, словно внутри зарождались грозовые раскаты.

Мужчина уточнил у меня номер стоянки, примерное время произошедшего и набрал по лиару главу безопасности. О чем он с ним говорил, я не знала, разговор шел под защитным куполом. Но, судя по тому, как бледнел и коротко кивал ариат, ректор отдавал четкие указания, которым беспрекословно подчинились.

Пока Рафаэль ждал звонка от главы безопасности, связался со следственным отделом, своими юристами, чтобы приготовить иск о нападении, и набрал нара Маркуса, попросив ментально, на расстоянии просканировать всю охрану академии.

Через четверть часа выяснилось, что мой отец подкупил четырех охранников Ариатской Звездной Академии, которые на время отключили камеры и согласились закрыть глаза на то, что происходит на стоянке.

Еще через полчаса виновных забрали стражи, отцу было предъявлено обвинение в нападении, подписанное как ректором академии, где я училась, так и моим начальником, и допуск на территорию учебного заведения остался открыт только для преподавательского состава, студентов и проверенных работников.

Все это ректор Рафаэль решил, практически не сходя с места, действовал спокойно, уверенно и непоколебимо.

— Часть проблемы я закрыл, — сказал он, скидывая раскрытые голограммы. — Маркус считал последние воспоминания Мариуса, подкупить кого-то из студентов он не успел, так что доучиваться можете спокойно. Вам же четыре дня как раз осталось до начала преддипломной практики?

Я кивнула, ощущая, как внутри растекаются тепло и невероятное восхищение этим мужчиной, разом успешно решившего мою самую главную проблему.

— Остальную защиту обеспечу вам сам. Так как вы согласились мне помочь…

Все же, как тонко этот мужчина выбирает слова!

— Большую часть времени будем проводить вместе.

О, да! Связаться с Рафаэлем, зная все слухи о его даре, решит только сумасшедший.

— В «Звездном ветре» под присмотром Маркуса тоже будете в безопасности. Если соберетесь выбраться куда-то еще, придется дать мне знать, отправлю с вами охрану. Мера временная, пока ваш отец не осознает, насколько он не прав.

Я нервно сглотнула, мужчина окутал меня непередаваемым взглядом.

— Вы можете защищать себя не только, используя дар напрямую и через прикосновения, усиливая чужие эмоции и чувства, — неожиданно сказал он. — У вашей способности есть вариант создания энергетического щита.

— Я этого не знала.

Удивление скрыть не удалось, так же, как и мелькнувшую в моем голосе надежду.

— Научить? — спокойно поинтересовался нар Рафаэль.

— Да, — отозвалась я, не задумываясь.

Мужчина невозмутимо кивнул, словно другого ответа и не ожидал.

— Ну, что ж… Раз вопрос решен, собирайте вещи и отправимся к Маркусу подписывать договор.

— А вещи-то зачем собирать? — растерянно поинтересовалась я.

Рафаэль немного изумленно приподнял брови.

— Затем, что вы будете жить в моем доме.

Звездочки ясные! Соглашаясь на эту авантюру, о подобном развитии событий я почему-то и не мыслила. Но если так подумать… учитывая перечень в нашем договоре, состоящий из объятий и поцелуев, и выдумку о том, что мы — пара, жить порознь не вариант.

— Вас что-то смущает?

Да все меня смущает! И больше всего реакция на этого мужчину, невозмутимого, кажется, в любых обстоятельствах.

— Вы понимаете, что одно мое прикосновение — и я буду знать о вас если не все, то… почти все? — нашлась я.

Эта проблема волновала меня не меньше остальных, просто я никак не решалась озвучить ее вслух.

Ректор одним рывком переместился ко мне, сократив расстояние до двух шагов.

— Тогда давайте решим этот вопрос прямо сейчас, нара Гвендолин.

Не сводя с меня глаз и заставляя едва ли не задыхаться от этой близости, когда еще нет даже прикосновений, лишь невероятный уволакивающий в бездну взгляд, и усиливающее ощущение ненормальности происходящего, он провел пальцем по полоске на перчатке правой руки, и та исчезла, открывая абсолютно чистую, без единого шрама и мозолей, ладонь.

Так и знала, что все эти слухи лгут!

Спокойно протянул руку мне, замершей и не решающийся прикоснуться и нырнуть в чужую жизнь. Всегда старалась избегать прикосновений, и сейчас хотелось бежать от них на край света.

— Смелее, — мягко подбодрил меня мужчина.

— Вы что же, совсем не боитесь? — не выдержала я, все еще медля.

— Кого боюсь? Вас? — спросил он.

— Моего дара. Для меня же не останется ни единой вашей тайны, — напомнила я.

— Давайте я вас утешу. Для меня тоже не останется ни единой вашей тайны, едва прикоснусь к любой вещи, которую вы трогали, если буду без перчаток.

Что?

— Я чтец, нара Гвендолин. У меня способность, схожая с вашей, только у вас она связана с прикосновением к живым существам, а у меня — к материальным предметам.

Какой ужас! Я хоть как-то могла избегать контакта, чтобы не сойти с ума, а Рафаэль… Теперь понятно, почему он всегда носит перчатки, похоже, с сильным экранирующим эффектом. Я бы, впрочем, от такого туалета одежды тоже порой не отказалась, только ведь это вызовет ненужные вопросы и подозрения.

Посмотрел на меня, слегка улыбнулся, и я решилась. Выбора-то все равно нет.

Сначала прикоснулась к мужской ладони кончиками пальцев, провела по линиям, не улавливая абсолютно ничего. Не веря в произошедшее, переплела свои пальцы с его и вновь не получила никакого эффекта.

— Ничего? — спросил мужчина.

— Ничего, — выдохнула я.

— Я предполагал такой исход, хотя не был в нем уверен.

— А…

— У нас способности схожие, один уровень дара, потому-то и не срабатывают. У Маркуса с женой та же история. Оба менталисты третьей ступени, мысли друг друга читать не могут. Но чтобы быть до конца уверенным… вы позволите прикоснуться к любой вашей вещи? Хотя бы к лиару? — деловито уточнил Рафаэль.

— Да.

Прикосновение вышло легким, едва ощутимым, но почему-то по телу прошла жаркая волна, накрывая с головой. Да что же это такое! И как вообще я буду выполнять свою работу, если от самой простой близости этого мужчины, с первых минут знакомства забываю себя?

— Тоже ничего. Что ж, это упрощает дело. Отчасти.

Что значит, отчасти? Я вот очень даже рада, что он не знает обо мне всего на свете. Но вот рада ли тому, что и для меня этот мужчина остается загадкой…

Так, что-то я опять не о том думаю!

— У вас есть ко мне еще какие-то вопросы, нара Гвендолин? Лучше обсудить их здесь, сдается, так вам будет комфортнее.

Нет, этот мужчина, видящий меня насквозь, сведет однажды с ума!

Покачала головой. Если что-то я и хотела бы спросить, сейчас уже не помнила. Справиться бы с колотящимся сердцем, которое мне теперь будто и не принадлежало.

— Тогда собирайте вещи, я подожду, — сказал он, перемещаясь и располагаясь за моим столом.

Защелкал голограммами, открывая какие-то отчеты, погрузился в явно привычную работу.

Я вдохнула поглубже и направилась к шкафу с одеждой.

Рафаэль Эрмер

Номер комнаты в общежитии мне скинул Ланс, когда я приземлился на стоянке флаеров, и уже через несколько минут я оказался в нужном крыле.

Приложил ладонь, позволяя системе защиты считать информацию, и, несмотря на доступ, который у меня имелся в академии в каждое помещение, пользоваться им не стал. Подождал пять минут, покосился на датчики, сообщавшие, что Гвендолин находится в комнате, но открывать почему-то не спешит. Осторожно постучал в дверь, гадая над причинами происходящего. Конечно, девушка может отправиться в душ, придется подождать, но что-то мне подсказывало, дело не в этом.

Наконец, допуск подтвердился, двери распахнулись.

Ее темно-карие глаза, старательно прятавшие ненормальную тревогу, ударили навылет. От неожиданных, ранее никогда не испытываемых ощущений, я замер, не сразу придя в себя.

Тихонько вдохнул, возвращая самообладание и рассматривая стройную, какую-то ненормально хрупкую в своем темно-сером с ассиметричными белыми и черными вставками космокобминезоне, Гвендолин. Мягкие черты лица, чуть растрепанные волосы, собранные в косу, которую она от волнения теребит, кусая при этом коралловые губы. Ни капли не изменилась с того мгновения, как я видел ее на выпускном сестры. От этой мысли почему-то захотелось улыбнуться, но я этого не сделал. Девчонка и так явно чем-то встревожена, не стоит добавлять лишних волнений.

Старательно подбирая слова, чтобы не сильно давить, спросил, где ей удобнее поговорить. Я не особо опасался слухов, обо мне их разве что ленивый не распускал. Да и, в конце концов, то, что я собираюсь ей предложить, выходит за многие рамки. И все же… выбор оставил за ней. Попросил лишь, когда она пригласила меня войти в комнату, включить защиту от подслушивания.

Бросил взгляд на обстановку, где царил безукоризненный порядок, никаких разбросанных вещей или пыли, и никаких милых вещиц, которые так любят девушки. Интересно, почему? И ведь не спросишь напрямую, хотя, почему-то именно этого хочется.

Гвендолин, предложившая мне присесть на единственный в комнате стул, явно чувствовала себя не в своей тарелке и держалась пусть и уверенно, но настороженно.

Я отсек все лишние мысли, сосредотачиваясь на предстоящем разговоре. Говорить придется прямо, по-другому я не умел.

— Я знаю, что у вас дар третьего уровня, нара Гвендолин.

Она сдержала все эмоции, которые у любого в подобной ситуации бы выплеснулись. Сверкнули только ее темные глаза.

Поразительно. Какое самообладание! Возможно, у меня даже больше шансов убедить ее принять мое предложение, чем я думал.

— И мне нужна ваша помощь, — добавил я.

Во взгляде в этот раз мелькнуло удивление, а после уже знакомая настороженность.

Интересно, откуда у нее мысли о шантаже и угрозах? Неужели уже кто-то пытался на нее надавить? Ведь умна же, понимает, что, если бы хотел сдать ее властям, давно это сделал. Значит, вырвалось непроизвольно, и явно непросто так. Проделки Мариуса Линца, ее отца? Пожалуй, задавать этот вопрос пока не к месту, все равно не ответит, но вернуться к нему, если что, придется.

Сейчас же я перешел на деловой тон, изложил суть дела, не вдаваясь в подробности. Гвендолин слушала внимательно и явно взвесила сказанное, иначе бы не уточняла, что значит стать моей парой. Ответил честно, без утаек, почему-то в этот момент ощущая разгорающийся шквал огня, который шел по позвоночнику. Так легко вдруг оказалось представить ее, эту хрупкую девушку в своих руках, и ее губы на моих, что захотелось встряхнуть головой. Я старался держаться отстраненно, но это оказалось сложнее, чем рассчитывал.

Глядя, как румянец заливает щеки Гвендолин, выдавая ее эмоции и делая девушку еще красивее, вдруг осознал, что в отношениях с мужчинами у нее опыта практически нет. Еще одна причина, по которой она может мне отказать.

Решил дать ей время все обдумать и вовсе не ожидал, что она окликнет меня и ответит согласием через считанные мгновения. И почти не удивился, когда в обмен она попросила защиту от отца.

Ее испуг, так тщательно скрываемый во время всего разговора, теперь я чувствовал едва ли не кожей. Похоже, сейчас она сдерживается с неимоверным трудом, чтобы не удариться в панику. Подрагивающие тонкие пальцы и вновь прикушенные губы делали Гвендолин совсем беззащитной, и я протянул ей стакан с водой. Она взяла его осторожно, избегая малейшего прикосновения, кажется, боясь этого больше всего на свете… Другая бы воспользовалась шансом разузнать мои тайны, найти точки давления, а этой пичужке такое, похоже, и в голову не пришло.

Пока я слушал ее немного сбивчивый рассказ, из которого Гвен старательно убирала все эмоции, внутри начала закипать чистая злость. Запугивание и угрозы я, в принципе, не терпел, но, узнав, что в мою студентку палили из бластера, провоцируя на использование силы… Этого я Мариусу и его охране точно с рук не спущу.

Проблему начал решать тут же. Связался с главой службы безопасности вверенной мне академии, отдавая четкие приказы, следом набрал брата, коротко обрисовывая ситуацию. Роберт обещал прислать стражей в течение получаса, даже не задав ни единого вопроса. Дальше я поднял на уши юристов, чтобы составили обвинение в нападении, и попросил Маркуса о помощи, зная, что он может считать мысли и на расстоянии, если в этом есть необходимость.

Меньше чем через час ситуация была разрешена. Охранники, которых подкупил Мариус Линц, арестованы, остальная служба безопасности проверена Маркусом, отец Гвендолин взят под стражу. Очень хотелось оформить обвинение — нападение на одаренного, а не просто на студентку, тогда бы арест продлился в разы дольше, а так этот гад отделается от силы лишь неделей и штрафом, но тогда информацию о способностях Гвен уже будет не утаить. А для девчонки это опасно. Она не умеет себя как следует защищать. Да и лишнее внимание ей ни к чему, а оно явно будет, если все вскроется прямо сейчас.

Пока я действовал, Гвендолин заметно успокоилась и я, догадываясь, что она знает не все о возможностях своего дара, рассказал про энергетический щит и предложил свою помощь. Защиту я ей в любом случае обеспечу, но так Гвендолин явно будет спокойнее. Я же не всегда буду рядом.

От этой мысли почему-то внутри кольнуло холодом, и я снова переключился на решение следующего вопроса, сказав, чтобы собирала вещи. И, судя по реакции, понял, что до конца она не осознала, на что согласилась. Похоже, в договоре придется прописывать все нюансы, чтобы не возникло сложностей.

Про то, что Гвен опасается проникнуть в мое прошлое, я успел забыть, а она искренне переживала. И в этом ее волнении было что-то очень доверчивое и невероятно светлое. Пришлось рассказать о своем даре, чтобы придать ей смелости.

Ее прикосновение было осторожным, едва ощутимым, но по телу искрами рассыпался огонь. А когда я заглянул в темные и глубокие глаза Гвен, на миг потерял себя.

С трудом взял чувства под контроль. Со мной подобного тысячу лет не происходило, и казалось странным наваждением. К ее вещам я прикасаться почти не боялся, уже догадывался, что не смогу прочесть, и не знал, испытываю от этого облегчение или сожаление.

Сделал шаг назад, расположился за столом, сосредоточившись на работе, пока Гвендолин собирала вещи. Но то и дело ловил себя на мысли, что хочется обернуться и посмотреть на девушку, но я себе не позволил.