Победа над бездной

Ольга Сольви, 2021

В основе сюжета – реальные события.Между спецслужбами великих держав идет психотропная война, цель которой – контроль над сознанием противника. Гонка исследований человеческого мозга приобрела невероятную интенсивность. Лучшие специалисты двух стран, известные и авторитетные ученые и врачи активно работают над проблемой управления личностью с военными целями.Русский офицер разведчик Игорь Сгорин был вынужден вернуться из США в Россию. Ради установления контроля над его разумом была осуществлена имплантация чипа в мозг.Повесть посвящена потрясающему поединку героя тайной войны, чьи свершения долго хранятся под секретными грифами.

Глава 10. Невероятные результаты

В комнате с плотными жалюзи на окнах среди шкафов с многочисленными папками и всевозможной техникой, сосредоточенно уткнувшись в компьютеры, хранили молчание два молодых человека живописной внешности.

Один из них, без сомнения, подошел бы под классическое описание неистового исследователя. Такие фанатики науки обычно отличаются равнодушием к женскому полу и жизненному комфорту. Рабочий стол его был завален документами, журналами, книгами, создававшими безумный творческий хаос, среди которого возвышался чудом выживший монитор.

Другой молодой человек по облику представлял собой противоположность и казался тем легкомысленным счастливчиком, из-за которого самые красивые девушки осваивают искусство жесткой конкуренции.

Снимая наушники, из которых доносились совершенно невыносимые звуки, похожие на скрежет и гул одновременно, он произнес:

— Если этот частотно-волновой ад сгоринского нейрочипа не превратит меня опять в дарвиновскую обезьяну, я очень удивлюсь и буду считать себя героем в истории человечества. — Потом помолчал и добавил: — Жесть, однако! Вот что надо давать грешникам слушать вместо проповедей. Как подорванные каяться побегут!

На что «энтузиаст науки», не отрываясь от монитора, невозмутимо ответил:

— Я так и знал, что ты на «героя» рассчитываешь. Посмертно, конечно, — и демонстративно смахнул слезу. — Представляешь, Дэн, как красиво будет выглядеть надпись на могильной плите: «Здесь лежит герой, которого убило волной»?

Денис равнодушно хмыкнул в ответ, с удовольствием потянулся и выдохнул:

— Что-то шеф завис у Максимыча. Не к добру это.

— Чего и следовало ожидать. Легким испугом здесь не отделаешься… Слушай, Дэн, а где у нас от прошлого года данные по нарушениям волновой активности?

— Так их же Илья копировал…

— А… тогда по графикам посмотрю, ладно. Я только насчет проги по автокорреляции сомневаюсь. Надо бы с шефом согласовать.

— Ну, надеюсь, к ночи вернется, если, конечно, его Максимыч не заровняет.

На этом короткий диалог закончился. Вновь установилась тишина.

Примерно через полчаса послышалось веселое верещание замка, и в комнату влетел Илья Борисович с горящими щеками.

— Шеф! Живой! — первым среагировал Денис.

— Похоже, это — не он, а дед Мороз, — присвистнул другой, откидываясь на спинку кресла.

— Скажите спасибо, оглоеды, что не лишили вас начальства, — энергично выдохнул Илья. — Контора торопит, Максимыч лютует, у Сгорина перспектива стать растением.

— Позвольте выразить восхищение вашей лаконичностью, многоуважаемый шеф! — высказался тот, кто, вероятно, не страдал от повышенного внимания со стороны женского пола. — Неужели так безнадежно?

Вместо ответа Илья бухнулся в кресло:

— У нас кофе есть? И, вообще, окна-то открыть пора, сумерки уже… Сидите тут, как летучие мыши.

— Почему же мыши? Может, как совы? — театрально вытянул шею Денис.

— Я лично — филин, — заявил «энтузиаст», — ну а вы двое имеете законное право поделить между собой мышь и сову. А кто из вас окажется вкуснее, спросите у желудка.

— Трёпу конец! Кофе где? Внимание к начальству будет или как? Благодарю, — театрально наклонив голову, сказал Илья, беря чашку из рук Дэна. И после обжигающего глотка, спросил: — А что у тебя с частотами?

— У меня? Не ожидал такого интимного вопроса. Раньше было прекрасно и уж точно лучше, чем у Сгорина. А как стало — ночь покажет, — ответил Денис, нетвердой походкой возвращаясь на свое рабочее место, — кстати, полнолуния сегодня нет?

— Пора начинать тебя бояться? Значит, насладился уже сгоринскими частотами? — Илья с явным удовольствием расположился в кресле с дымящимся кофе.

— Да я как минимум акустическую травму получил, причем в самой извращенной для моего мозга форме, — донеслось из-за монитора, — пока только головокружение накрыло, потом глухотой прихлопнет, а добрячок Альцгеймер зашлифует.

— Эк тя шабануло! Инфразвуком, что ли?

— Шеф, так вот ты какой! А где же забота о дорогих коллегах? За один сегодняшний день мне на целый год в санаторий надо. Хотя… после таких частот лучше сразу на отпевание. Да от вас и цветов не дождешься, разве только стакан водки на могилку поставите. Ну потом, конечно, орден принесете, которым меня наградят… Посмертно.

— Давай, Дэн, не тяни, говори пока живой, что наслушал по Сгорину, а то так и опоздать можно!

— Как далеко начальство от народа! Это факт. Исторический, между прочим… А теперь, господа-товарищи, прошу внимания! Максимальная плотность — в зоне три — три и восемь герц*, — после этих слов Денис взглянул на коллег, чтобы понять их впечатление, но те замолчали от неожиданного потрясения.

Наконец, Илья Борисович спросил с внезапной хрипотцой в голосе: — Амплитуда?

— Низкая, — произнес окончательный приговор Денис.

Илья выкатил глаза: — А ведь он еще в адеквате… Невероятно! Ну Сгорин… ну богатырь! — и, покачав головой, добавил: — Вот те и резерв главного командования. Это же сверхлюди!

— Штучный экземпляр! — с чувством сказал «энтузиаст». — Хм… О роли личности в истории…

Денис, выждав несколько минут для беспрепятственного прохождения реакции, продолжил удивлять:

— Я сделал запрос в Питер, в НИИ Бехтерева. Цитирую ответ из лаборатории нейрофизиологии: «Состояние пациента может иметь признаки беспомощности и нуждаться в опеке по причине низкой социальной адаптации». И дальше, из рекомендаций: «Необходимо дать ему ориентиры, в том числе пространственные. Пациента нельзя оставлять в одиночестве. Затем нужно помочь войти в социум»… Ну и так далее.

Возникшее из-за полной растерянности молчание прервал Илья, обратившись к «энтузиасту науки»: — Будущий академик Александр Ивашов, ваши соображения?

Тот ответил вопросом в адрес шефа: — Сколько дней на этом свете нам отведено Максимычем для анализа ритмов в динамике?

— Н.И. выбила трое суток, клянясь при этом, что спать с Лёш Васильичем она не будет.

— Феерично! — оценив подтекст, ухмыльнулся «будущий академик»: — Наталия Ивановна верна себе. Почему в науке наград за стойкость нет? — и привычно уткнувшись в монитор, заявил: — Итак, главное — чип. МРТ и ЭЭГ* — потом.

— Давай, Сань, вперед! И да поможет нам царь Соломон! — подбодрил шеф «рабочей молитвой».

Эта «формула» вошла для них в привычку после того, как Илья «в целях очищения крови юмором» прикрепил на стену обычный А4-лист с притчей Соломона: «Веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости».