Ника

Ольга Самсонова, 2017

Случайная встреча подталкивает Павла к глупой авантюре, а Веронику к творчеству. Но открыться чувствам и вдохновению мешают тысячи причин. Хотя нет, причина одна – страх изменить привычный уклад жизни. Страх рискнуть. Лёгкая история о том, как разрешить себе безумство и окунуться в радость любви… к себе. Содержит нецензурную брань.

1

Свадьбы Павел ненавидел всей душой. Он уже достаточно выпил за здоровье молодых, наулыбался в объектив приставучего фотографа и сейчас периодически косился на приложение"такси"в телефоне. День выдался паршивым с самого утра — секретарша Комарова сообщила, что встречу снова отложили. Месяц бесконечных согласований и на тебе — Вячеслав Игоревич, мать его, улетел из города.

Свадебный шум раздражал. Гости хором выкрикивали цифры по порядку — видимо, кто-то из подвыпивших родственников не удержался и вспомнил пресловутое “Горько”. Впрочем, здесь, вдали от ресторанного гогота, было вполне сносно. Павел даже подумывал выловить официанта и попросить принести выпивку прямо на эту скамейку в тени розовых кустов. Но решил, что вернее все-таки будет отправиться домой и еще раз лично перепроверить договор с Комаровым. Вдруг случайности не случайны, и это знак — мало ли чего упустили.

— О, вот ты где, милый! — сумасшедшего вида девица буквально набросилась на него из ниоткуда. — А я тебя потеряла, — громко и радостно сообщила она, неосторожно размахивая бокалом с ярким коктейлем.

— Ну… я э… — Павел заметил мужчину поодаль, который буравил их взглядом.

— Прохладно стало, да? — незнакомка вплотную уселась рядом и кокетливо поправила плечами накинутый розовый пиджак.

Неизвестный мужчина потоптался, смачно люнул на землю и, бормоча что-то, ушел. Девушка моментально отодвинулась на противоположный край скамейки. Повисла пауза. Павел наблюдал, словно в театре, как она аккуратно пристраивает коктейль на землю, долго шарит по карманам пиджака и наконец-то с наслаждением закуривает. Ей можно было дать хоть 15 лет. Но грустные, уставшие глаза все-таки выдавали возраст. Волосы короткие, торчат какими-то беспорядочными завитками. Платье наоборот строгое — прямое, черное. На пиджаке витиеватый логотип"Ваш счастливый день" — видимо, сотрудница ивент агентства.

— Ненавижу свадьбы! — сообщила она, выдыхая облако сигаретного дыма.

— Довольно цинично для организатора свадеб, не?

Девушка рассмеялась.

— О, нет, это друзья свадьбу организовывали, а я рядом стояла. Меня просто попросили подменить сотрудницу. Я вообще не по этим делам. Меня такие церемонии раздражают.

— Меня тоже! — неожиданно для себя брякнул Павел. — Ну, то есть, может это и круто организовано — дипломатично поправился он, но если уж я женюсь, то всей этой хренатни даже близко не случится.

— Вот-вот! — девушка активно закивала головой — Тоже считаю, что это бред. У меня вот, думаю, будет так… Пляж. Сумерки…

— Вампиры! — радостно ввернул Павел.

— Эй, мы же тут про мою свадьбу, а не про ваших родственников! — девушка картинно-строго глянула на него и с улыбкой продолжила — мы с любимым говорим друг другу «да», и тут внезапно звучит музыка, из ниоткуда появляются гости… А, и да, все танцуют, как в индийских фильмах. Роскошно!

— Появляются?! Я бы предпочел, чтобы гости как раз внезапно исчезли. И пусть потом начинается как в индийских книгах!

— Ну вот вы опять в мою свадьбу лезете. Хотя, соглашусь, идея недурна. Надеюсь, книги вы имели в виду по Камасутре, а не по кулинарии?

— Да, я о первом. Хотя и против индийской кухни ничего не имею.

Девушка эта странно действовала на Павла. С одной стороны, бесила, но с другой — интриговала, притягивала. Не была похожа ни на кого из его знакомых. Вела себя свободно, непосредственно, даже нахально. Но в этом было что-то родное, природное. Казалось, весь мир кружится вокруг нее и готов (не пойми, с чего) подчинятся ей.

— А что это был за парень? — Павел поспешил прервать паузу, которая начала затягиваться.

— Да дурак какой-то. Слонялся за мной, пока я ходила узнавать про торт на кухню. Она во-о-он там, в пристройке — девушка махнула куда-то в темноту двора. — Хорошо, что я вас заметила. Пришлось сделать вид, что вы мой парень, чтобы его отшить. Спасибо, что подиграли. Хотя — она критично оглядела Павла — это будет громковато сказано.

— Обидно, должно быть, притворяться, что у тебя есть парень?

— Обидно — если его нет. А мой мужчина просто слишком занят для такой ерунды.

Павел хмыкнул и уставился в телефон. Девушка стянула с ног изящные туфли и, радостно вспомнив про коктейль, с удовольствием принялась за него. Какое-то время они молчали.

— А вы чем занимаетесь? — Он не планировал продолжать общение, но слова будто сами собой вываливались из него.

— Не знаю, что ответить. Не охота рассказывать. Давайте лучше о вас? — Ника отставила бокал и внимательно осмотрела Павла. — У вас высокая должность. И куча ответственности. Наверное, директор или типа того. В общем, явно управляете людьми и решаете много задач. Но вы достаточно молодой… видимо, семейный бизнес.

— Директор строительного отдела в фирме отца, — Павел оказался под впечатлением. — Забавно. Ясновидящая?

— Что-то ясно видящая, а что-то вообще не ясно… с вами вот все довольно просто. Пока что.

— Ну а все же, что там о вас? Чем любите заниматься?

— Гулять. Есть. Умничать так вообще любимое занятие. — Девушка будто зависла и погрузилась в свои мысли, смотря куда-то сквозь Павла. Какое-то время он вслушивался в ритмы громкой музыки, доносящийся из ресторана. — А вообще больше всего рисовать я люблю. Очень бы хотела все бросить и уехать из Питера. Хотя бы на неделю. За город. В деревню. Чтобы ветер гонял облака, а я лежала на траве и вглядывалась в зеленую даль. Можно и в голубую — я не против, если это будет у моря.

— И что там?

— Набрала бы с собой холстов, красок, новых кистей и красила бы с утра до ночи. А по ночам выходила бы в поле, чтобы подсматривать за звездами.

Они одновременно поднял глаза, но в летнем желто-сером небе не было ни намека на звезды.

— Звучит круто. Даже мне загород захотелось. У отца коттедж на заливе, выходит, пришло время туда съездить.

— Ох, я бы сейчас все отдала за такой коттедж! Только, чтобы там никого не было, и никто не мешал.

— Так поезжайте в мой! Он все равно пустует — слова эти вырвались изо рта Павла, явно минуя мозг.

— Вы пьяный что-ли? — девушка картинно приподняла бровь.

— Да просто подумал, что реально дом стоит-простаивает, и как-то вот…

— Вы шутите, да?

— Господи, да я просто предложил — все внутри Павла кричало:"Да! Это шутка, скажи, что пошутил!".

— А если я возьму и приму предложение?

— Никто в своем уме не принимает такие предложения от незнакомца.

— Ника. Меня зовут Ника. Будем знакомы?

2

Павел проснулся кое-как. Голова трещала. Было бы удобно списать это на похмелье, вот только он особо не пил. Тем не менее, все вокруг ощущалось каким-то картонным, нереальным, абсурдным. Его тошнило. Огляделся и порадовался, что в спальне никого не обнаружил. Оказалось, он уснул во вчерашней рубашке. Из нагрудного кармана торчала смятая визитка. С одной стороны красовалось: “Фея агентства “Ваш счастливый день””, а с другой размашистым почерком было написано: “Ника”, адрес и телефон.

"Как можно быть таким дебилом" — ругал он себя."Пообещал хрен пойми кому целую неделю в отцовском коттедже. А вдруг она психованная? Как вот теперь отмазываться?". Потребовалось усилие, чтобы припомнить все подробности вчерашнего вечера: Ника эта непонятная исчезла практически сразу, а потом он вернулся на праздник и, кажется, даже целовался с кем-то. Потом подвозил девушку в такси, но решил не заходить к ней. Да, знатно она психанула. А потом, среди ночи, он звонил в коттедж предупредить Ларису и Виктора, что приедет утром. Ну и чем он думал? На кой черт ему это надо?

Телефон затрещал и тут же мелькнула трусливая мысль:"Не отвечай". Павел с облегчением выдохнул, сообразив, что звонит секретарша. Она сообщила, что Вячеслав Игоревич уехал не на неделю, а на две, поэтому и подписание договора откладывается на неопределенный срок."Везет засранке", — сказал он, и пошел собираться.

Ника ждала, как и условились, у"Макдональдса". Вчера она сообщила, что не водит машину, поэтому Павел в порыве галантности, ко всему прочему, предложил ее подвести. В багажник нагрузили стопку деревянных подрамников, обтянутых холстами и целую уйму грунтованных картонок. Все это было, по словам Ники, очень"хрупким". Особенно здоровенная деревянная коробка, которая гремела при малейшем движении. Да, не так Павел представлял свои выходные. И художников.

— Будешь кофе? — спросила Ника, когда они закончили укладывать странный багаж.

— Да, почему нет. Куда поедем?

— Куда ехать-то — вот же кофе продают.

Павел огляделся, не сразу сообразив, что она про «Макдональдс». Это показалось забавным — он не приглашал девушек поесть фастфуда, кажется, со времен института. Не пойми, с чего, было очень приятно купить Нике и кофе, и все, что она захотела. Украдкой Павел наблюдал, с каким удовольствием девушка раскрывает свой пакет еды, и как по-детски радуется выбранному роллу и яблочным долькам. Он не понимал, что ее отличает от всех других, но сейчас, с ней, все казалось вновинку.

Закончив завтрак громадным стаканом кофе, Ника тут же уснула. Павел включил джаз и удивился, как приятно просто ехать по трассе и особо ни о чем не думать. Давно он так не делал. Конечно, в голове крутились мысли о сделке, партнерах и работе, но сегодня они казались далекими и совсем не важными.

Доехали на удивление быстро. Солнце припекало, погода стояла чудесная. Ника проснулась в аккурат к концу маршрута и тут же принялась жаловаться на джаз, сообщив, что из-за него ей снились дурацкие сны. Увидев красивый светлый коттедж, она даже присвистнула.

— Признаться, я ожидала чего-то куда менее… грандиозного. Если у вас есть панорамное окно с видом на залив, боюсь, у нас серьезные проблемы — я задержусь тут на месяц.

— Увы, есть.

Павлу неловко было отвечать на любопытные взгляды работников — управляющего Виктора и Ларисы, которую он очень уважал и знал уже лет 15. Но объяснять никому ничего не планировал. Хотя бы потому, что сам ничего не понимал. Глядя, как потягивается после поездки Ника, он мельком подумал, что неплохо бы попробовать к ней подкатить. Хотя тут же это показалось глупой затеей, ведь она совершенно не тот тип женщин, к которому он привык, и даже не тот, который его обычно привлекал.

Гостье подготовили просторную комнату на втором этаже — с крытым балконом и огромной кроватью. Она радовалась, как ребенок, осматривая дом. Какая-то часть Павла хотела немедленно прекратить эту нелепую игру и вызвать ей такси до Питера. Но другая часть с интересом ждала продолжения. И пока побеждала.

Наскоро осмотрев небольшой сад, Вероника сообщила, что он хорош “до противного”, и попросилась поскорее на пляж. Невозможно было не улыбаться, глядя, как взрослая вроде бы девушка бегает по кромке воды, пинает волны и визжит от радости.

— Спасибо, Павел! Это лучше даже того, что я хотела! Начну сейчас же!

— Начнешь что?

— Ну, рисовать, конечно. Да, солнце, конечно, будет мешать, — размышляла она вслух, — но ждать не могу. Я за этюдником.

С этими словами она ринулась назад, к дому. Павел, вспоминая огромный деревянный контейнер, хотел было предложить помощь, но предпочел растянулся на песке и расслабиться. Сто лет так не делал.

3

День пролетел бесполезно и незаметно. Хотя на улице было светло, ощущался вечер. Белые ночи действовали Павлу на нервы — он не любил неясность и неопределенность. Его преследовало странное ощущение, но идентифицировать, какое, не получалось. Ностальгия? Тоска? Весь день он не делал решительно ничего, кроме как смотрел на свою жизнь словно со стороны и картинка не радовала.

Он всегда, казалось бы, знал, чего хочет и что его ждет. Будто все предопределено. Учеба на"экономе"не была ни интересной, ни легкой, но Павел, как ожидал отец, закончил ее с отличием. Уже со второго курса начал помогать в фирме, но никогда не злоупотреблял отцовским влиянием и честно дошел от парня на побегушках до начальника отдела, что бы там ни говорили злопыхатели. Будущее казалось понятным и простым. Следующий его шаг — заместитель директора, женитьба. А затем и наследование компании, когда придет время. А какие еще варианты? Отец так часто повторял этот алгоритм, что Павел даже начал считать это своей мечтой. Хотя, если уж говорить о мечте, воображение рисовало другую картинку. Все реже, но он фантазировал о собственной небольшой гостинице, где по утрам наслаждается кофе и перекидывается пустыми словами о погоде с постояльцами. Погода, кстати, там прекрасная — ведь они на берегу настоящего моря. Эта наивная мечта, где он счастливо вдыхает аромат круассанов из пекарни собственного отеля — словно первая любовь. Сладко, нелепо, неуклюже и хотелось бы забыть, но зачем-то вспоминается.

Павел понял, что бестолково пялится в экран телефона и уже четырежды перечитывает сообщение, не понимая, о чем оно. Он злился на себя, ведь исключительно благодаря собственному идиотизму, оказался в глупой ситуации. Отец будет в шоке. Да и кто угодно с головой на плечах будет в шоке.

“Итак, что мы имеем?” — мозг тут же принялся по-привычке составляться список:

“1. Странноватую бабу, которую ты не знаешь.

2. Она тратит твое время, деньги и нервы просто так.

3. Тебе нет выгод от ситуации.

4. Тебе не хочется находиться здесь, валяться на пляже и таращиться в телефон — в городе тебя ждут друзья. Зачеркнуто — дела — зачеркнуто — бары — зачеркнуто — бухло — зачеркнуто — одиночество”.

Список ему не понравился. Да и все равно основное его занятие — ждать Комарова. Остальные дела идут своим чередом, отчеты он получает регулярно, личное его присутствие ничто не требует, никаких семинаров и тренингов не запланировано.

Павел начал составлять другой список:

“1. Я за городом, говорят это полезно.

2. Я отдыхаю, давно обещал секретарше этим заняться.

3. Отцу понравится, что я появился в коттедже — дом давно пустует.

4. Баба хоть и со странностями, возможен секс”.

Павел сделал вывод, что он ничего не теряет. А вдруг это и есть хваленый выход из зоны комфорта, о котором талдычат на бизнес-тренингах. Не зря же он отваливает за них приличные деньги. Посчитав, что ниже падать некуда, он решил выпить пива и посмотреть телевизор. Примерно в тот момент, когда пульт наконец-то дощелкал до спортивного канала, в коридоре раздался грохот, будто стену дома пробили насквозь. Оказалось, это Вероника пыталась затащить свое барахло в дом, но грязный груженый этюдник вывалился из ее рук и на пол посыпались тюбики с краской, растворители, палитра, а следом картонки и здоровенный холст. На шум скорее всех прибежала Лариса, а девушка так часто и суетливо извинялась, что Павел рассмеялся. Он мысленно выругался, но поднялся с дивана, чтобы предложить помощь. Нику словно подменили. Измотанная, вся в краске и какой-то грязи, на лице выражение мировой скорби и печали. Она словно уменьшилась в размере и выглядела ребенком — совсем маленькой девочкой. Он хотел — он действительно планировал забить и вернуться к спортивному каналу, поэтому ненавидел себя за следующую фразу:

— Что случилось, у тебя все нормально?

Девушка заверила, что все в норме пулей поднялась в спальню, без перерыва благодаря всех за помощь. Весь настрой расслабиться куда-то делся. Радужный список показался Павлу глупым. Он вновь ощутил, что ситуация нелепая, а он идиот.

Вероника спустилась через час. Выглядела свежее — длинный черный сарафан ей был очень к лицу. Волосы слегка влажные, растрепанные, щеки и нос красные от солнца. Впервые Павел понял, что она действительно красива. Как-то по-своему, по-особенному притягательно красива. Особенно глаза — живые и яркие.

— Прости, что отвлекаю, я хотела бы поесть, — сказала она непривычным, извиняющимся тоном.

— Да, конечно, — спохватился Павел, — можно попросить Ларису, можно заказать еды…

— Не надо никого беспокоить — отведешь меня на кухню? Я буду рада и помидору.

Перемены эти сбивали с толку. Казалось, он готов сделать буквально что угодно, лишь бы вернуть ту Нику, которая разожгла в нем авантюризм.

Холодильник девушка изучала так долго, что Павел засомневался, не уснула ли она стоя. В конце концов, объявила, что сейчас будет греческий салат. Готовка шла быстро и легко. Помидоры будто сами собой превратились в аккуратные кубики, а брынза за секунду покрылась ароматной заправкой. Ника молчала, а он пялился в телефон. Хотя это было прикрытием — пялился Павел на нее.

Ужинали за столом на кухне. Салат и хрустящий поджаренный хлеб были изумительными, но девушка только ковыряла в тарелке.

— Что случилось-то? — вопрос получился слишком заряженным. Ника вздрогнула..

— Да мне стыдно. Не понимаю, как ты вообще меня терпишь. Я, наверное, вышвырнула бы себя из дома сразу. Хотя нет, я бы себя и домой-то не привезла… Я к тому, что ты мог понять мои намерения неверно…

— Ммм?, — Павел сумел вытянуть из себя только странный вопросительный звук.

— Ты же не знаешь, кто я такая. Наверное, ты решил, что я хочу нуу… ты понял — отношений, или типа того… Но я не настроена, Паша, на это. — Ника впервые назвала его по имени, и это было так мило, что он тут же принялся думать про те самые отношения, на которые она не была настроена. — В общем, я хотела провести выходные за городом. Просто порисовать, понимаешь…

— Ну да, мы ведь так и договаривались… — поспешил заверить ее Павел.

— У меня есть па… — она на секунду запнулась, — я уже состою в серьезных отношениях. Мне не нужно романтики и всего такого. Я просто хотела рисовать — случайно наобум высказала это желание тебе — и бац, ты типа как согласился. Это было случайно, понимаешь…

— Ну понимаю, понимаю, все хорошо. — Ничерта Павел, конечно, не понимал, но уверенно продолжал — у меня как бы тоже кое-что серьезное на горизонте, поэтому все нормально.

— Как чудесно, я так рада! — Ника заметно оживилась, — прямо даже не верится. Все так странно, но классно сложилось.

— Да уж. Так ты из-за этого расстроилась? Тебе что, неловко тут быть?

Она серьезно взглянула ему в глаза. Так внимательно, как будто пыталась разглядеть что-то внутри черепа.

— Я назвалась художником, но не умею толком рисовать. Я рисую дрянь. — Она уставилась в тарелку. Казалось, неминуемо польются слезы, но она сумела их сдержать. — А еще я порой веду себя глупо и мне потом стыдно за свое поведение.

— Слушай, мне все равно, как ты рисуешь. — Павел был готов запрыгать от радости, что разгадал этот ребус. — Хочешь рисовать — рисуй! Не хочешь — не рисуй. Хочешь жить за городом — пожалуйста, только давай, может, познакомимся? Вдруг ты серийный убийца. Или я серийный убийца…

— Меня зовут Вероника, мне 26. Живу в Питере и уже лет 5, как у меня серьезные отношения. Рисовать люблю с детства… Могу, кстати, тебе паспорт показать, но лучше, наверное, страничку в «Контакте»? А, еще я сейчас не работаю. У меня квартира неподалеку от того места, где ты меня забирал утром.

— Давай страницу, — Павел улыбнулся, отмечая, что на 26, особенно сейчас, она не выглядит ну никак. Вероника попросила телефон, и быстро нашла свой аккаунт в сети:

— Вот я, можешь добавляться в друзья. Там все правда.

Он мельком пролистал фотографии со стены — в основном, природа, смешные цитаты, порой рисунки.

— А картины твои?

— Да, мои — но, как видишь, они так себе.

Рисунки явно были яркие и любопытные, хотя, конечно, в искусстве он силен не был. Отметил также, что ни намека на отношения на странице, но решил не уточнять этот вопрос.

— А я Павел, мне 30, работаю директором отдела в фирме отца. Мы занимаемся строительством. Родился в Красноярске, переехал в Питер давным-давно. В друзья тебя добавил. — Ника улыбнулась.

— Ну и круто. Познакомились! Ты не против, если я остаюсь завтра, до вечера?

— Я не против, даже если ты тут на месяц поселишься. Мне, честно сказать, все равно. Дом пустует. Только тебе придется показать, что ты рисуешь. А то, если это соседи в неглиже или карты-схемы нападений пришельцев, я могу передумать.

Ника рассмеялась и кокетливо пошутила, что предлог подняться к ней в спальню получился изящным. У входа в комнату, его сразил резкий специфический запах, как он понял позже, лака и масла. Картины были выстроены в ряд, вдоль стен, с аккуратно подложенными картоночками, чтобы ничего не замарать. Павел поразился, что она накрасила штук 5, не меньше, а в стопке еще лежали карандашные наброски.

— Вот это да! — только и смог сказать он. Здесь были несколько этюдов моря, набросок их дома, красиво утопающего в яблоневых деревьях, пара набросков маленького мальчика и одна непонятная картина — больше всего она напоминала солнце.

— Ты, наверное, думал, что я прям художник, а я так — просто люблю кистью махать.

— Очень даже ты художник. Мне нравится. Особенно эта, — он показал на странное солнце.

— Ооо, — изумилась Ника, — а я ее планировала закрасить… или сжечь. Спасибо! — она посмотрела ему прямо в глаза — и повторила, — спасибо тебе за все.

Павел улыбнулся. И больше всего ему захотелось поцеловать ее. Но, решив, что это желание скорее вызвано стереотипами и пивом, чем душевными порывами, он наскоро попрощался и поспешил уйти из комнаты с твёрдым намерением вернуться в Питер с самого утра.

4

Ночью Павел спал как убитый, а проснулся от щебета птиц за окном. Уже давно на его памяти не случалось таких приятных пробуждений. Казалось, он полон сил и способен свернуть горы. По дому разливался аромат выпечки и кофе, которые будили непривычно зверский аппетит. Из кухни доносились возбужденные женские голоса. Оказалось, Ника познакомилась с Ларисой поближе, и теперь они громко трещали обо всем подряд. Хотя одета девушка была также, как и вчера, выглядела иначе: свежая, озорная, кудряшки одуванчиком, вся прямо светится радостью. Да и Лариса давно не была такой веселой — аж утирала глаза от смеха.

— Всем привет! Похоже, я пропустил что-то смешное. Что на завтрак?

— Вкуснятина невероятная, — с жаром затараторила Ника, — пожалуй, я не ела таких вкусных круассанов ни разу в жизни — ни во Франции, ни в Италии! А кофе… это нечто! С шоколадом, сливками и гвоздикой — у Ларисы просто золотые руки. Ей нужно открывать свою кофейню!

— Ого, — удивился Павел. — Давненько ты меня такими завтраками не баловала.

— Так вы давненько и не приезжали!

Продолжить трапезу решили на террасе. Утреннее солнце, на небе — ни облачка, вокруг — цветущий сад. Запах булок и кофе примешивался к запахам земли, скошенной травы и залива. Павел поразился, как часто он ездил заграницу, чтобы насладиться тем, чтоб было доступно тут. Вдоволь наевшись, он откинулся на стуле и уже практически забыл, что планировал вернуться в Питер спозаранку.

— Чем займешься сегодня? — спросил он Нику, которая тоже откинулась на стуле и лениво потягивала апельсиновый сок через трубочку.

— Рисовать пойду. Но сперва хочу искупаться.

— Отличная идея, я уже пару дней не был в спортзале, — подхватил Павел.

— Не представляю, какая нужда бы меня загнала в спортзал, если есть возможность плавать и бегать у моря.

Первым делом, как пришел к бассейну, Павел проверил почту. Секретарша писала уйму сообщений, первым из которых было с вопросом не умер ли он, раз не звонил почти сутки. Ощущение, словно школу прогулял. Но приятно, как будто долго и сломя голову куда-то бежал и вдруг можно остановиться и отдышаться. Наскоро ответив на самые важные вопросы, он отложил телефон и принялся за книгу по речевым коммуникациям — одну из тех, что рекомендовали на последнем тренинге. Вот только та оказалась настолько нудной, что от чтения отвлекало буквально все: и газонокосилка, и насекомые и даже мысли, которые периодически вращались вокруг вчерашнего ужина. Что, интересно, он имел в виду, когда ляпнул, что про свои “серьезные отношения”, которые наклевываются? Аврору Вячеславовну что ли? Конечно, дочка Комарова — это очень серьезно. Возможно даже слишком серьезно, но надо ли это ему? Шикарный образ девушки тут же выплыл из памяти: длинные блестящие волосы, всегда как зеркало, точеная фигура, ноги неприличной длины. Настоящая красавица и явно знает это. Вот только ее лицо так и не вспоминалось. В общем, та самая невеста, что ему и нужна — красива, богата, с ней он станет сильнее, влиятельнее. Конечно, придется потрудиться, чтобы ее заполучить. Но в успехе этой затеи Павел не сомневался. Он вспомнил один из званых ужинов, что они посетили вместе: завистливые взгляды, шепотки, флирт. Да, ему нравились эти ощущения. Он устроился поудобнее в шезлонге и постарался представить ее рядом, но почему-то не получилось.

Конец ознакомительного фрагмента.