Большие мечты простых девушек. Роман

Ольга Савкина

Две лучшие подружки – Антонина и Катя – простые девчонки, которые выросли в деревне. Они очень разные по характеру и у них разные интересы. Но у каждой из них своя большая мечта. Антонина мечтает встретить своих настоящих родителей. Катя же мечтает покорить Москву своими талантами и красотой. Сбудутся ли их большие мечты? И обретут ли они счастье?

4

В коридоре театрального училища возле двери кабинета толпились абитуриенты. Все трепетали и нервничали перед прослушиванием. Было ещё только раннее утро, но народ всё прибывал и прибывал, отчего выстроилась огромная очередь. Начало прослушивания ещё не объявили. Оно должно было начаться с минуты на минуту. Молодёжь томилась в ожидании, и всем уже не терпелось показать себя во всей красе.

Ребята были разными: высокими, низкими, худыми, полными, яркими, скромными, красивыми — в общем своеобразными. Каждый был по своему интересен и целеустремлён, с искринкой в глазах. Ожидая, одни весело беседовали между собой и рассказывали друг другу анекдоты и смешные истории из жизни, другие спокойно повторяли заученные наизусть отрывки стихотворений и басен, время от времени подглядывая одним глазком в книгу. Сонная Катя нехотя заучивала стих, который первым попался ей на глаза, как только она открыла сборник со стихами. Иногда, от напряжения Катерина тяжело вздыхала и в эти моменты ей казалось, что она не в состоянии ничего запомнить. Всё её отвлекало. Девушка то и дело вертела головой по сторонам и прислушивалась к посторонним разговорам. Из-за этого она никак не могла сосредоточиться. Она закатывала кверху глаза, пытаясь повторить заученные строки, но потом хваталась рукой за лоб и снова утыкалась носом в книгу. Её подруга — Тоня — стояла рядышком. Сочувствуя и морально поддерживая Катерину, девушка тоже изредка оглядывалась по сторонам и рассматривала других ребят. Особенно, её внимание привлекли молодые люди, стоявшие неподалёку от неё, которые громко разговаривали и искромётно шутили. Как же они уверенно и раскрепощённо себя чувствовали! Они были действительно талантливыми людьми и было видно, что ребята хорошо знают своё дело. Тоня еле сдерживала улыбку, поглядывая на их гримасничество.

Вдруг они притихли. На пороге появилась приёмная комиссия, состоящая из педагогов театрального училища. Многоуважаемые люди, некоторые из них — заслуженные артисты, медленно прошли мимо абитуриентов с непоколебимым видом, о чём-то разговаривая между собой. Их было человек семь. Они поприветствовали всех поступающих и попросили подождать до начала прослушивания ещё пять минут и скрылись за дверью. Какими же необычными, умными и духовно обогащёнными предстали эти люди в глазах Антонины. Она восхищённо провожала их взглядом. Какой же простушкой почувствовала она себя по сравнению с ними! Эти люди были успешны в своей жизни, они были словно люди — айсберги, которых не стоило недооценивать. Девушка задумалась над тем, что, наверное, она никогда не узнает тайны, который каждый скрывал в своём сердце.

— Ну, всё, я больше не могу! — недовольно произнесла Катерина, — пойду-ка я проветрюсь, а то в голове одна сплошная каша.

— Ну давай! Только быстренько. Не хочу оставаться одной.

— Да не волнуйся ты! Я мигом. Только моё насиженное место посторожи!

Антонина осталась сидеть на стуле с книжкой в руках. Она на мгновенье забылась, витая мыслями в облаках, но вдруг её потревожил чей-то едкий взгляд и хихиканье. Она подняла глаза и увидела двух ярких особ с нарисованными бровями и подведёнными начерно глазами. Одеты они были во всё дорогое и вызывающее, что можно было отчётливо разглядеть очертания их фигур и много открытых участков оголённого тела с довольно несвойственным для белой кожи оранжевым загаром, как будто с утра до вечера они пололи грядки под палящим в зените солнцем и уплетали морковь за обе щёки. Тоня с грустью осознала, что стала мишенью их дурацких насмешок исподтишка. А всё потому, что была одета очень просто, по-деревенски. Всё у неё было затаскано — и кофточка и юбка, и туфли старые были потёртыми и на них уже давно отвалились набойки. С особой скорбью девушка подумала о набойках, что аж прикусила губу. Взяв себя в руки, она постаралась не обращать внимания на шушуканье фиф и опустила глаза в пол, подумав про себя: «как же неприятно, когда тебя кто-то оценивает!». Но видимо для столицы это было обычным делом, все друг друга оценивали без стеснения, как — будто у каждого на лбу был приклеен ценник со стоимостью.

Настало время комиссии принимать абитуриентов на вступительный экзамен по актёрскому мастерству. Каждый, волнуясь, по — очереди заходил в кабинет и минуты спустя выскакивал оттуда, вздыхая с облегчением и ликуя, что испытание позади. Не скрывая своего любопытства, его окружали другие ребята, чтобы разведать, что же за той дверью происходит и к чему нужно готовиться? Расспрашивая смельчака, каждый добавлял себе уверенности, думая, что если у того хватило смелости, то почему не хватит и у себя самого? Вопросы были одни и те же: «Как всё прошло? Что спрашивали? Какая реакция комиссии?». От волнения и томительного ожидания у некоторых не выдерживали нервы и они покидали очередь. Волнение стало нарастать и в душе бедной провинциальной девушки Антонины, хотя на её лице и царило спокойствие.

Наконец-то, Катя появилась из-за угла. Вся такая довольная и раскрасневшаяся. Она подошла к подруге, выхватила у неё из рук книгу и принялась читать, а потом вдруг расплылась в улыбке и схватилась рукой за щеку. Тоня удивлённо спросила:

— Что это с тобой?

— Я красная?

— Как помидор, а случилось-то?

— Да так… ничего… — задумчиво произнесла Катерина, — я просто познакомилась там с одним симпатичным парнем! — добавила она, затем мечтательно отвела глаза в сторону.

После долгого многочасового ожидания наступила очередь Катерины идти выступать перед комиссией. Катя, как ни в чём не бывало, с улыбкой до ушей, уверенно шагнула в кабинет. А через некоторое время вышла вся понурая и немногословная.

— Ну как? — поинтересовалась Тоня.

— Никак… Иди уже, а то очередь пропустишь! — буркнула под нос она.

Такое странное поведение не на шутку перепугало Антонину, и в класс она зашла сама не своя. Там она увидела сидящую за длинным письменным столом комиссию и пришла в ужас. Только сейчас она осознала на какую авантюру добровольно подписалась. Педагоги и профессора сидели с мутным видом. Было видно, что они скучали и сдерживали зёв. Профессор с седыми усами стал задавать Антонине вопросы. А она будто оглохла — стояла в смятении и молчала. Педагоги переглянулись друг на друга с недоумением и пожали плечами. Вскоре привыкнув к неожиданной ситуации, девушка немного разжалась и тихим скромным голосом промолвила:

— Меня зовут Антонина Якушева, из Запрудного. Я прочту вам стих Сергея Есенина «Весенний вечер».

И она снова замолчала, собираясь с духом. В её голове так и крутились мысли: «что я здесь делаю? Зачем я сюда пришла?». Один из педагогов не выдержал и промолвил:

— Девушка, время деньги!

Она смутилась и отвела глаза в сторону окна. На улице вечерело, и бесшумно колыхались ветви липы. Тоня принялась за чтение стиха, и сразу же в её сознании возник образ любимой яблони, около которой она любила мечтать. Вспомнила она свой родной дом, огород и деревенские просторы. Уж с такой любовью она произносила каждую строку стиха, что её глаза засияли, и всем присутствующим показалось, что девушка явила миру искорку своей души.

Тихо струится река серебристая

В царстве вечернем зелёной весны.

Солнце садится за горы лесистые.

Рог золотой выплывает луны.

Увлечённо вслушиваясь в каждое слово, господа приёмной комиссии взбодрились, будто нашли то, что искали. Как вдруг, читая стих, девушка вспомнила похороны бабушки и дебош пьяницы дяди Бори, и в тот же момент в ней всё поникло от скорби. Тоня запнулась… Затем продолжила чтение стиха, но он потерял весь свой шарм и утратил свет. Он превратился из волшебства таланта в бессильное словосочетание. Все расстроенно опустили глаза, подумав о том, что, скорее всего им показалось. И то, что они обознались в своих ожиданиях и надеждах. Искра безвозвратно угасла.

После того, как она дочитала стих до конца профессор, смотря в свои записи и поправляя очки на носу, спокойно её поблагодарил и отпустил идти. И она удалилась из кабинета.

На другой день две деревенские девушки из Запрудного снова гуляли в центре столицы. Разглядывая прохожих, они разговаривали между собой. Вдруг Катя вымолвила:

— Хау ду ю ду?

— Чего ещё? — спросила Антонина, удивлённо посмотрев на Катю.

— Чего-чего? Эх ты, деревенщина! Учи английский!

— А оно мне нужно?

— А как же! Ты куда попала? Тонька, ты оглянись по сторонам! Мы же в Москве! — и Катя красивым театральным жестом указала рукой на виднеющийся вдали Кремль, — все «продвинутые» москвичи «шпрехают» по-английски. Москва — это город дорог. Сколько же тут иностранцев, сколько туристов! И все они — «speak English». Ты бы хотела познакомиться с иностранцем?

— Ну не знаю…

— Тьфу ты! Ничего не знаешь. А вот я — да. Мечтаю не только Москву покорить, ну и весь мир увидеть, а для этого нужно знать иностранный язык. Так-что будем теперь учить английский, чтобы не упустить своё счастье!

Катерина достала из сумки книгу и пихнула Тоне.

— Самоучитель английского? Где ты его откопала? — спросила та.

— У меня появились связи! — ответила другая, гордо задрав подбородок. Потом она переглянулась с подругой и обе громко рассмеялись.

Полдень. Солнце жарило так, что на дорогах плавился асфальт. Горячие потоки воздуха искажали пространство, создавая миражи. Пробки и пыль утомляли москвичей. Они злились и грубили друг другу. А две весёлые подруги напрявлялись в театральное училище, чтобы узнать результаты первого отборочного тура.

В коридоре училища уже давно толпились парни и девушки. Все толкались. Каждый пытался протиснуться вперёд к вывешенному списку счастливчиков, прошедших во второй тур. И все они, конечно, сгорали от нетерпения увидеть своё имя в списке. Кому-то везло — узнав о своей победе в первом экзаменационном туре, те подпрыгивали от счастья чуть ли не до потолка. Правда, из всей толпы таких были единицы, остальные же, насупившись, отчаянно разбредались по разным направлениям один за другим, смиряясь со своей участью.

С нескрываемой радостью на лице подбежала к толпе народа Катерина и в один миг растолкала всех локтями. Судорожно начала она водить указательным пальцем по списку, но пальцу как-будто не за что было зацепиться.

— Ну что? — спросила Тоня, так и не решившись влезь в толкучку.

— Ой, не знаю, — огорчённо ответила Катя, — что-то я себя не вижу.

— А я? Посмотри меня!

— Я… я… Якушева. Так. Посмотрим, ты должна быть в конце. Хм… Тебя тоже нет! — изумлённо выговорила она.

— Как нет?

— Так нет!

Катя схватила Тоню за руку и втащила её в толпу, чтобы та убедилась воочию. И как Антонина не искала себя — всё было тщетно. Её фамилии действительно не было в списке.

— Эх, пролетели мы, подружка! — разочаровано сказала Катерина, — провалились! Это надо же! Они не оценили моего таланта!

— Боже! Что же нам теперь делать? — беспокойно спросила Тоня, шагая рядом с подругой по коридору.

— Знаешь, Тонь, я не хочу уезжать из Москвы… — с горечью в голосе произнесла Катя, — давай останемся! Мы ведь только приехали, мы мечтали о Москве и наша мечта наполовину сбылась, правда? Мы не должны упускать этот шанс…

— Но Кать! Мы его уже упустили, — перебила её Антонина, — мы тут долго не протянем. Москва — дорогой город.

— А нам нечего терять. Или ты хочешь вернуться в деревню, в эту дыру? Мы же и так еле-еле вырвались оттуда, чтобы туда назад возвращаться?

— Я бы вернулась. Мне не очень-то и нравится…

— Тонька, ты в своём уме? Разве ты не достаточно насмотрелась на всех этих алкашей в твоём доме?

Слова Кати кольнули Антонину прямо в сердце. По сути, она говорила горькую правду — дороги назад у Тони и не было.

— Мы остаёмся и точка! — утвердительно отрезала Катя, грозно посмотрев на подавленную подругу. Затем резко развернулась и ушла.

Тоню задушили слёзы отчаяния от безысходности. Неужели ей придётся теперь остаться в этом большом и шумном городе, в котором много чужих лиц и лживых улыбок? Она испугалась, что станет ещё одной затерявшейся одинокой душой огромного города. Антонина села на подоконник, уткнулась лицом в колени и горько заплакала. В это время, мимо неё проходил невысокий мужчина преклонного возраста в сером костюме. Это был педагог актёрской кафедры, знаменитый человек, заслуженный артист. Впрочем, Тоня всё равно его не заметила, погрузившись в свои печали. Он очень удивился этому и подошёл к девушке.

— С Вами всё в порядке? — вежливо обратился он к ней.

Девушка подняла красное заплаканное лицо с коленей и изумлённо посмотрела на него. А потом ответила:

— Спасибо, всё хорошо!

— Не переживайте, девушка! У Вас ещё вся жизнь впереди! Не стоит плакать по пустякам, — сказал он, подбодрив её улыбкой.

Затем он достал из кармана салфетку и протянул её Антонине. Та недоверчиво взяла её в руки и поблагодарила его, утирая слёзы с щёк. А он тяжёлой походкой направился дальше по коридору, держа руки за спиной. Доли мгновения, она сидела застывши на месте, провожая его взглядом. Но потом она внезапно вспомнила, что как раз этот человек находился в приёмной комиссии и принимал участие в отборе абитуриентов. Представив себе, как легко он вычеркнул её из списка, ей стало не по себе. А его слова показались ей несправедливыми и обидными. Со спокойным видом он пожелал ей не плакать по пустякам, но для неё это был вовсе не пустяк, а трагедия! Разве могла бы она плакать вот так из-за пустяка и гореть в душе от отчаяния? Утопать в бездне страхов и неопределённости? Её мечта разлетелась вдребезги! Что может быть хуже этого? Когда сердце так юно и трепетно, а мечты так высоки, то падать в первый раз невыносимо больно. Сама не ведая, что делает, она приподнялась и побежала за мужчиной, крича ему вслед:

— Постойте! Не уходите!

Он ошарашенно обернулся в её сторону, осознав, что совершил ошибку, дав ей надежду.

— Вы что-то хотели? — строго обрезал он.

Антонина встала напротив него и замолкла, чуть растерявшись.

— Говорите же, не молчите… Что Вам понадобилось от меня?

— Сущий пустяк — возьмите меня в театральный! — робко попросила она.

— Девушка, Вы переходите все границы дозволенного! — раздражённо ответил он.

Тоня удивилась, как резко он поменялся в лице. Ещё минуту назад он был так вежлив с ней.

— Я знаю… Пожалуйста, возьмите меня! — не сдавалась она.

— Я не могу. Теперь уже поздно! И не надо разыгрывать спектакль! Вам давалась возможность себя проявить. Приходите через год!

— Пожалуйста! У меня нету этого года. Мне некуда идти. Я приехала издалека и так мечтала…

— Прекратите! — перебил он её. — В конце концов Вы уже взрослая девушка и должны понимать, что таких как Вы у нас вагон и маленькая тележка. И что теперь — все плакаться будут, чтобы их приняли? — И чтобы отбросить все сомнения, добавил. — Займитесь чем-то полезным. У вас нет актёрского таланта! Извините, мне нужно идти!

— Ну пожалуйста! — не отступала Тоня, — возьмите меня!

— Девушка, я могу Вас взять разве что уборщицей в театре, но не думаю, что Вы об этом мечтали, приехав сюда.

— Я согласна! Возьмите меня хоть уборщицей. Мне действительно нечего терять… — грустно произнесла она, опустив глаза.

Мужчина удивлённо посмотрел на неё. Вся его строгость тут же сменилась на милость. В душе он всегда жалел таких отчаянных девушек, которые приезжают покорять столицу, мнят себя актрисами и творят, что им в голову взбредёт.

— Ну что ж! — почесал он затылок. — Ладно! Заметьте, Вы сами на это согласились!