Катька не любит ходить в детский сад, потому что там насильно кормят и укладывают спать, а у неё нет аппетита и сна ни в одном глазу. К тому же в садике её донимает противный мальчишка – Серёжка Моисеев. Катька мстит, как умеет, – рисует на него карикатуры. Она шалит, но не нарочно, просто так получается.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Жила-была Катька предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Друзья
Когда-то давно Катя жила в доме у бабушки с дедушкой. Не одна, конечно, жила, а с мамой и папой. Был у деда большой дом, а в доме — печка, которая называлась голландкой. Зимой, по утрам, мама говорила: «Не вставай, доченька, холодно. Сейчас дедушка печку затопит». И Катя лежала под одеялом, смотрела, как дед, топая галошами, несёт ведро с углём и растапливает голландку.
Теперь Катя переехала в новую квартиру, просторную и пустую, где было тепло безо всякой печки. Катя кричала: «А-а-а! У-у-у!» — и эхо отскакивало от стен, оклеенных скучными обоями, которые так и просили, чтобы их украсили принцессами, кошками и цветами. Из спальни была видна дорога и домики с треугольными крышами, заколдованные. Катя ни разу не замечала, чтобы из них кто-нибудь выходил, только вечерами в окошках загорался свет.
Она бегала по комнатам и таращилась на дом напротив, на детскую площадку с горкой и высоким турником, на котором какая-то тётя выбивала хлопушкой ковёр.
У Кати были соседи, разные. Наверху жили Колотухины, и она думала, что это не фамилия, а так просто. Как их ещё назвать, если они всё время колотят в стены чем-то тяжёлым, говорят, ремонт делают. Гвозди забивают, ковры вешают и ещё что-нибудь. Наверно, у Колотухиных все стены в гвоздях.
В квартире напротив жили Лунины: мама, папа, две дочки — Марина и Юля. Марина была недосягаемо старше Кати, на целых пять лет. Она бегала в школу, и Катька отчаянно завидовала и красному портфелю, и коричневой форме с кружевным воздушным фартуком, и тому, что Маринка не ходила в детский сад. Вот бы Катьке заиметь такое же коричневое платье, такой фартук и портфель с тетрадками! Как жаль, что до школы целых три года!
— Глупая! — фыркала Маринка. — Ты после садика пришла — и гуляешь, а мне уроки делать.
Катя согласилась бы делать уроки, лишь бы не ходить в детский сад.
Ещё в доме жили неинтересные взрослые мальчишки и девчонки, а были и вполне подходящие, чтобы с ними дружить. Вот, например, Алёнка Синицына с третьего этажа, белобрысый Женька, который Колотухин, толстяк Валерка по прозвищу Пузан.
С Женькой и Валеркой не то чтобы весело. В кукол они не играют, больше бегают с пистолетами, но эти мальчишки не такие противные, как Серёжка Моисеев, поэтому Катя с ними дружит.
Однажды папа позвал Катьку и сказал: «Принимай гостей!» — и завёл в комнату Алёнку, Пузана и Женьку.
— Ведите себя хорошо, — предупредил папа, — поиграйте во что-нибудь, а я на минутку к дяде Гене на четвёртый этаж. Дверь никому не открывайте.
Сначала они поиграли с Катиными собачками, кубиками и домиком из конструктора, потом просто бегали по комнатам и кричали: «А-а-а!» Потому что их мамы не разрешали кричать, а сейчас было можно. Никто не скажет: «Что ты вопишь? Я так устала, дай посидеть в тишине».
Женька заскочил в кухню и как вкопанный остановился у белого буфета. В верхнем шкафчике вместо дверок блестели стёкла, между ними мама просунула смешную картинку с голеньким малышом, топающим по песку. Мальчик был очень маленьким и не стеснялся того, что он без трусиков.
Женька увидел картинку и обрадовался:
— Голый! Валерка, иди сюда, смотри! Хи-хи-хи!
— Дурак, — обиделась Катька, — он ещё маленький. Мама говорит, что маленьким можно.
— А что тут у вас? — спросил Женька и дёрнул дверцу нижнего шкафчика.
Внутри, на полке, лежали две коробки шоколадных конфет «Птичье молоко». Их вчера принесла Катина мама и сказала, что это нельзя брать, это для какой-то тёти Иры, которую надо отблагодарить за сырокопчёную колбасу. Катя подумала: променять конфеты на колбасу — такая глупость!
Коробки были очень красивыми, тёмно-коричневыми, у нарисованных птиц топорщились золотые пышные хвосты, но Катька знала: коробки — не главное, важно то, что скрывалось внутри.
Женька открыл картонную крышку.
— Чего лезешь без спроса? — вскинулась Катька. Ей очень не понравилось, что Колотухин хозяйничал.
— Я только посмотреть… — прошептал Женька, — только понюхать…
Шоколадные конфеты тесно лежали в коробке и так сладко пахли, что и гости, и Катька никак не могли нанюхаться.
Алёнка с видом знатока показала на конфеты, завёрнутые в серебряную и золотую фольгу:
— Вот эти самые вкусные. Папа несколько раз приносил, ему на работе давали.
— А почему они так называются, «Птичье молоко»? — спросил Валерка и сглотнул слюну.
— Потому что их из птичьего молока делают, — ответил Женька, — доят разных воробьёв и конфетки лепят на кондитерской фабрике.
Катя очутилась как будто в облаке сладкого запаха, он пьянил и заставлял думать, что конфеты для того и сделаны, чтобы есть, а не смотреть на них.
Она тряхнула головой:
— Ну всё, хватит! Дай сюда, я спрячу.
— Погоди, Кать, — заискивающе улыбнулся Женька, — давай мы возьмём по одной! Вон их как много, тётя Наташа не заметит.
— Ну да, не заметит! Мама всё замечает.
И тут Алёнка встряла:
— А мы только по одной возьмём, а потом переставим пошире. Я всегда так делаю.
Катька подумала, что это предложение дельное. Из двух коробок вытащили конфеты в бумажках, по одной каждому, развернули золотистую обёртку и стали неторопливо лакомиться, растягивая удовольствие. Сначала обгрызли тоненькие пластики тёмного шоколада, а потом принялись за нежное и потрясающе вкусное суфле. Катьке и Алёнке досталась лимонная начинка, а Пузану и Женьке — шоколадная. Когда съели, поняли, что одной конфеты не хватило даже распробовать вкус.
— А ещё? — облизнулся Женька, и Катя ответила мамиными словами:
— Попа слипнется.
Женька стал уверять, что ничего у него не слипалось, даже когда он съел целый кулёк батончиков.
Катя расставила конфеты чуть посвободнее и убрала коробки в шкафчик.
— Всё, хватит, обойдёшься.
Немного поиграли в догонялки, потом в прятки, причём Женька с Пузаном полюбили прятаться в кухне: то за шторкой, то под раковиной, то за шкафом.
— Давай ещё по одной конфете съедим или по половинке хотя бы, — прошептала Алёнка Кате на ухо. — Мальчишкам ничего говорить не будем. Валерка и так толстый, а у Женьки зуб болит, его завтра в поликлинику поведут.
Катя подумала и согласилась. Если ещё одну конфету взять, тоже незаметно будет.
— Хорошо, пойдём прятаться в кухне.
Коробка стала подозрительно лёгкой. С самыми дурными предчувствиями Катька открыла крышку и обомлела: добрая половина конфет исчезла. Вот придёт мама, заглянет в шкаф и возьмёт «Птичье молоко», чтобы посмотреть и понюхать перед тем, как отблагодарить тётю Иру, и увидит, что конфеты кто-то основательно проредил.
Мальчишки отпирались и валили друг на друга. Пузан говорил: «Это Женька», Женька возмущался: «Это Валерка!»
— Вы оба виноваты! — заплакала Катька. — Из-за вас меня мама накажет! Это конфеты для какой-то тёти Иры…
Женька с Валеркой пристыженно замолчали.
— Ты не плачь, Кать, — тронул её за руку Женька. — У нас дома ириски есть, давай мы их в коробку сложим.
Катька захлопала мокрыми ресницами.
— Ириски на «Птичье молоко» совсем не похожи.
— Ну и что, что не похожи, они тоже вкусные. Тёте Ире понравятся. Вот я могу хоть сколько ирисок съесть.
— Давай… А твоя мама разрешит?
— А я ей не скажу, принесу под рубашкой. Ты не обижаешься? Давай помиримся!
Они сцепили мизинцы и хором прочли мирилку:
Мирись, мирись, мирись!
И больше не дерись.
Если будешь драться,
Я буду кусаться.
А кусаться ни при чём,
Я ударю кирпичом.
Кирпичом нельзя —
Мы с тобой друзья!
Женька выскочил в подъезд. Вернулся он не так уж скоро, с самосвалом на верёвочке и бумажным кульком под заправленной в шорты рубашкой.
— А машина зачем?
— Понарошку. Я маме сказал, что за самосвалом пришёл.
С ирисок сняли фантики и разложили на белой кальке. Конечно, было видно: конфеты разные, а так не делают, чтобы в одной коробке лежали дешёвые карамельки и дорогие шоколадные конфеты.
Женька поморщился:
— Эх, надо, чтобы все конфеты одинаковые были. Давайте ириски положим в две коробки, а шоколадные съедим. Тётя Ира подумает, что так и надо. Может быть, она «Птичье молоко» никогда не пробовала.
— А мама тоже так подумает? — скривила губы Катька.
— Да она и коробки открывать не будет. Она что, конфет никогда не видела?
Это было разумно, и у Катьки появилась кое-какая надежда. Все шоколадные конфеты поделили на четверых и съели. Сначала с удовольствием, потом через силу, уничтожая их как врага. В коробки доложили ирисок и убрали в шкаф. И очень вовремя. Не успели гости отмыть руки и губы от шоколада, как вернулись папа с мамой. Валерка с Женькой посмотрели на Катину маму, переглянулись и засобирались домой. Алёнка тоже шмыгнула за дверь.
«Трусы несчастные, — подумала Катя, — боятся, что им влетит». Она легла на кровать, завернулась с куклой в одеяло.
«Мамочка, не вспоминай ты про эти конфеты, — умоляла про себя Катька, — невкусные они совсем. Не открывай их, ладно?» Ей стало себя очень жаль, и она захлюпала носом. Обидно. Если б не Женька, который без спроса полез в шкаф, она бы и посмотрела на эти конфеты.
Мама хлопотала в кухне. Подогрела картошку и котлеты, разложила по тарелкам.
— Катя, обедать! — позвала она.
Катьке после сладкого совсем не хотелось есть, и она страдала над своей порцией, ковыряла вилкой пюре.
— Сейчас поедим, и пойду к Колотухиным, конфеты отдам. Им и одной коробки хватит, а мы сейчас чаю с «Птичьим молоком» попьём.
Ой. Потолок, казалось, стал ниже и опустился прямо на Катьку. Она съёжилась на табуретке.
— Ты чего? Живот болит? — забеспокоилась мама. — Нет? Ну ладно, ешь быстрее. Уже всё остыло.
Она открыла дверцу шкафчика и достала коробку конфет.
— Пахнет-то как… м-м-м… — зажмурилась мама. — Умеют же делать, когда захотят.
Она сняла картонную крышку, ахнула и долго смотрела на ириски, даже взяла одну и поднесла к самым глазам.
— Вот же сволочь! — с чувством сказала мама. — Я купила у Галки «Птичку», целый рубль переплатила, а она что сделала!
— А ну-ка, Наташа, вторую коробку посмотри, — приподнялся папа, но мама и без подсказки достала из буфета «Птичье молоко». Там тоже, разумеется, оказались ириски.
— Этого не может быть… — прошептал папа.
Катьке захотелось провалиться сквозь пол. Раз — и нету её.
— Почему не может быть? Ты думаешь, Галка такая честная и её на кондитерской фабрике обманули?
— А ты открывала конфеты?
Мама ответила, что не открывала. При Галке было неудобно, а потом она убрала их в буфет и забыла.
— А я открывал, — с нажимом сказал папа, — там «Птичье молоко» было, во всяком случае, утром. Я одну попробовал.
Мама посмотрела на Катьку:
— Ты не знаешь, куда делись конфеты?
Та соврать не смогла, потому что «боженька ушко отрежет», как стращала бабушка. Катька молчала, только щёки полыхали.
— Катя?
Она всхлипнула и разразилась слезами.
— Это не я… Это Женька с Валеркой первые начали, а нам с Алёнкой мало досталось… Потом Женька сказал: «Давай ириски положим, они тоже вкусные». Ы-ы-ы-ы…
Папа захохотал.
— Ну вот, — сквозь смех сказал он, — хотела Иру Колотухину отблагодарить, считай, что уже отблагодарила!
Мама побледнела:
— Вы съели две коробки на четверых?
— Да чего там… — задыхался от смеха папа, — по десять штук каждому!
Катька замотала головой:
— Нет, мы с Алёной только пять штучек… нет, шесть или семь…
Мама закрыла коробку.
— Теперь живот заболит, сейчас дам тебе касторки. Надо Колотухиным и Русаковым сказать. Это же вредно столько конфет сразу!
Она бросила недопитый чай и ушла. А позже стало слышно через потолок, как завопил Женька.
«Видно, попа у него всё-таки слиплась», — догадалась Катька.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Жила-была Катька предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других