Снежный роман

Ольга Польская, 2016

Это книга – синтез прозы и поэзии. Таково мироощущение героини этой истории. Таков ее характер. В книге есть всё. Немного из жизни, немного из фантазий и снов. Это микс из многих судеб и переживаний. Один лишь персонаж здесь реальный – это иеромонах Михаил (Чепель). Ему и его служению Богу, и людям я посвящаю этот роман.

Каждый сам выбирает свой путь

Вся эта ситуация с Борисом Михайловичем напрягала меня. Я ни в коем случае не хотела крутить с ним роман. Это против моих правил. Но я живой человек — я женщина… Надо искать выход… Поразмыслив, я решила попробовать перевести это всё в игру. Лёгкий флирт и его не обидит, и меня от дальнейших осложнений освободит. Гениальная фраза, придуманная женщинами, — «мне нужно немного времени». Вот и попрошу — немного времени, чтоб разобраться…

Это сработало!!! Отношения наши не испортились, и сотрудничество не омрачалось обидами. Изо дня в день шла рутинная и тяжёлая работа. До того как начать исследования в муниципалитете, я думала, что самая сложная и грязная работа — в милиции. Как же я ошибалась… Поток, с которым приходилось справляться здесь, не шёл ни в какое сравнение. Да и к этому прибавлялись закулисные игры и подковерная возня.

Борис Михайлович — очень неудобный соперник, и этим раздражал бизнес-сообщество. Он не стремился продать всё и вся, пытался разобраться во всех тонкостях и умело затягивал, когда надо было отказать. Ни да и ни нет — это его лучшая защита. Мне многие коммерсанты жаловались на эту его методу, но это было оправданно. Торопись не спеша — это главное правило политика. Надо держать паузу, и он её держал. Он был похож на новогодний снег, которого все ждут, но он не торопится… И вот когда он всё-таки пойдёт, то ему радуется и стар, и млад. Всем он по сердцу — долгожданный. Но был наш шеф «долгожданным» не только для бизнес-сообщества, но и для светских дам и дамочек из сословия служащих. Я, конечно, со всеми была дружна и не раз утирала слёзы дам от неразделённой любви и разбитых надежд. Я побывала у всех ворожей и гадалок, которые обслуживали этих дам. Работа у меня такая — всех понимать и успокаивать… Как я была довольна, что не поддалась очарованию этих голубых и всепоглощающих глаз. А дамочки сменяли друг друга, и работы с ними у меня было достаточно. За такой популярностью и моя персона стала волновать Бориса Михайловича намного меньше. Зачем возиться и добиваться, когда сами на грудь падают. Когда дамы слишком увлекались, я начинала присутствовать на всех их встречах и приватных беседах — это помогало прекратить преследования. Вот так и жили.

Исследования мои проходили успешно, но мне необходимо было лететь в Москву. Там я планировала проконсультироваться по вопросам, которые накопились и требовали решения. И вот я собралась с духом и спросила у шефа разрешения вылететь в Москву.

— Я забыл тебе сказать, мы в среду вместе летим в Москву. Там будет совещание Союза российских городов, вот и поможешь мне и заодно свои дела сделаешь. Так что заказывай билеты и гостиницу.

— Будет сделано! А на сколько дней летим?

— На 3 дня. Успеешь свои дела закончить?

— Конечно! Я сейчас созвонюсь и назначу встречи.

— Это какие встречи ты назначишь? Рассказывай…

— Я должна зайти проконсультироваться в институт психоанализа и гипноза, потом посетить одно общественное объединение и заинтересовать их в исследованиях. Да, в общем-то, ничего сложного. Я ещё успею пройти тренинг в институте и, может, даже сдать экзамен — это как повезет. Если хотите, я познакомлю Вас с моим «учителем».

— Там посмотрим. А ты сможешь устроить, чтоб нас встретили и отвезли в гостиницу?

— Конечно, сейчас одному родственнику позвоню. У него скромный «Мерседес 600». Вас устроит?

— Устроит. Давай, дуй за билетами, а у меня встреча с дамой, и ты мне не понадобишься часа полтора. Она говорит, что очень хорошо делает массаж, и сегодня мне это продемонстрирует…

— Очень не рекомендую я Вам этого делать… Эта брюнеточка может здорово Вас попортить… Потом всю жизнь её вспоминать будете на больничной койке. Обещайте, что не станете делать массаж и не допустите её с манипуляциями до своего тела, это очень серьёзно…

— Ладно, иди за билетами. Поставь свою защиту и иди, а я сам с этой дамой разберусь…

Его глаза выказывали некую озабоченность услышанным, но его желание самовыражаться за счёт побед над этими светскими львицами брало верх. Это становилось опасно. Но делать нечего. Каждый кузнец своего счастья. Я поехала за билетами и постаралась поскорее вернуться обратно. На душе у меня было очень тревожно. Зайдя в свой кабинет, я позвонила своему «учителю» и договорилась о встрече. Я рассказала вкратце о визите этой «брюнетки» к шефу и своих опасениях.

«Учитель» сказал, что, скорее всего, она решит испортить его как мужчину — это так называемая привязка. Эту тему я знала хорошо — насмотрелась на мужчин, которые приходили на снятие порчи ко мне и к моей бабушке. «Учитель» — ясновидящий, и его словам стоит доверять. Я поинтересовалась, что мне-то делать, ведь это серьёзный вред, который отразится на всей его жизни. «Учитель» разумно заметил, что я ведь его предупреждала, но он выбрал свой путь и теперь его пройдёт до конца. «Ладно, я встречу вас в аэропорту, дальше посмотрим». Жесткий он человек — «учитель». Я поспешила в приёмную и позвонила напрямую шефу.

— Заходи. Всё сделала? Слушай, у меня после этой дамы голова разболелась и спина чего-то болит, посмотри, а…

— Что, зверские позы принимать пришлось, что ли? Массажистка-то ваша умаяла вас, я гляжу…

— Ревнуешь?

— Нет, констатирую факт. Сейчас посмотрим, что она с Вами сделала. Мне нужно Вас осмотреть. Вы очень близко общались или как?

— Много вопросов задаёшь. Это что, так важно? Она мне всё-таки массаж делала, уж очень просила… Вот и разболелась спина и голова после неё. Не дано ей…

— Ей другое дано… Она с вас сняла «мантию» и ещё кое-что сделала, что вам вряд ли понравится. Я сейчас посмотрю и точно скажу.

Я зажгла свечу и стала читать молитву. Свеча неохотно горела и трещала, а возле почек совсем погасла, как будто её задули. Это плохо. Она добилась своего, но каким изощрённым способом. Опасная дама. Я осмотрела одежду шефа и, конечно, нашла волосы, закрученные на пуговице, и белую ниточку, которой когда-то были связаны пальцы покойника, за воротом пиджака. Все улики в наличии. «Учитель» был, как всегда, прав — шефа пытались «испортить».

— Вам надо срочно сходить к врачу, у Вас что-то с почками. Дама вас пыталась приворожить и основательно попортила вам организм. Это серьёзно. Я договорюсь о вашем визите в больницу, хорошо? Со своей стороны сделаю всё, что в моих силах, но и Вам надо быть поосторожнее. Я же Вас просила…

— Ладно, сходим завтра. Ты мне массаж будешь делать?

— Конечно, надо же хоть как-то это всё исправлять…

— Вот это другое дело, а то приходят тут всякие, массаж она делать умеет… Да ей только вагонетки на кирпичном заводе катать…

— Подхалимаж как раз кстати, а то я не ревную, но предупреждаю…

Я делала массаж, и его боль переходила ко мне. Злая, колючая, как куски льда, готовая разрезать всё на своем пути. Холод покрыл мою спину, и казалось, ещё чуть-чуть, и я рассыплюсь на маленькие льдинки. От всего, что витало вокруг, веяло могильной пустотой и мглой, которая может поглотить в одно мгновение. Нужна помощь — надо просить бабушку и «учителя».

— Как ты это делаешь? Боль ушла! А ты говорила, что эта дама сильная. Истеричка она обычная!

— Не скажите, очень даже профессиональная дама. Вы её лет 10 помнить будете, а может, и всю жизнь…

— Не пугай меня. Ты же рядом — ты меня защитишь…

Его глаза смотрели на меня. Это был взгляд нашкодившего избалованного ребёнка. Он точно знал, что ему всё простят, потому что его все любят. Но он не знал одного — как он себя наказал и что этого он себе не простит никогда.

После того как Борис Михайлович пришёл в нормальное физическое состояние, мы отправились из кабинета во двор администрации. Воздух — это отличный лекарь. Погода была на редкость хорошая. Падал пушистый белый снег. Он деловито застилал площадь, слегка искрясь под светом фонарей. Он хотел угодить всем. Он летел и красовался, искрился и плавно опускался ко всем прохожим на одежду, как будто желая стать ближе и желаннее. Но каждый имел на него свои планы… Дворник сметал его в кучи и уничтожал весь лоск и красоту полёта — чем скорее он с ним разделается, тем лучше его будут ценить уважать. Вот так, и никакой поэзии.

Я смотрела на этот падающий снег, и казалось, что он залетал прямо мне в душу и таял там. Моя душа горела от какого-то плохого и неведомого предчувствия. Я прокручивала события и пыталась понять, как можно было этого избежать, но холодные слова «учителя» засыпали, как снег, все мои аргументы — «каждый выбирает свой путь и идёт по нему сам и до конца».