Свекровь

Ольга Онищенко

Роман о любви и нелюбви. История жизни, в которой многие могут узнать себя. Все, что написано в этой книге, где-то когда-то происходило. Земные человеческие характеры, ищущие, в конечном итоге, одного – любви. Может ли человек принять любовь? Может ли отдать? Как жить, не теряя главного? Как сохранить ценное? Как потерять всё? Все это на страницах этой книги.

Глава 8

Алька, конечно, искала женского счастья. Искала активно, забывая обо всем на свете. Забывая о матери, о сестре, а самое главное, о сыне. Севка не просто часто жил у соседей или у Рины Саввичны, но, даже находясь дома, мама редко его замечала. Часто к ней приходили ее подруги, какие-то дядьки, играла музыка, выпивали, смеялись, танцевали, курили в их маленькой комнатке. Севку и видно не было сквозь этот дым. Ему нравилось слушать взрослые разговоры. Где-то устроится в уголке, ручкой щеку подопрет и слушает, с открытыми глазами и ртом. Иногда засыпал, прям за столом. Бывало так, что оставался какой-нибудь дядька ночевать, а так как спать дядьке было негде, то, наверное, поэтому он и ложился спать с мамой. В такие ночи мама загораживала Севку стульями, и завешивала их одеждой. Спать маме с дядькой было, наверное, неудобно, поэтому они все время что-то делали, шуршали, кряхтели, скрипел диван.…И это все не давало Севке спать. И он не спал. Он смотрел в темноту и думал, думал, думал…. Если это была зима, то мальчик любил наблюдать за огненными зайчиками, которые скакали по потолку и стенам, отражаясь от печки. Иногда мать вскакивала с дивана и бежала посмотреть, спит ли сын? И Севка закрывал быстро глазки, как будто он спит.…

Были, конечно, редкие минуты, когда мама вспоминала про него. Иногда читала ему книжку про Каролинку, лисенка по имени Вук. Но самые любимые книжки были «Палле один на свете», и про волшебный мелок…. Кто знает, чем в детской душе ребенка отзывались эти сказки? А может быть, ему просто было хорошо с мамой, и в эти мгновения они были только вдвоем?

…Ирка накрасилась, наконец, выбрала себе сарафан, и надела его на себя, пару капель маминых духов и…Образ был совершенен. Она с удовольствием рассмотрела себя с ног до головы в зеркало, удовлетворенно вздохнула.

— Пойдем, я тебя провожу до дома, а то темновато уже…

— А потом я тебя, да? Такую красоту еще кто утащит?

И девчонки весело рассмеялись.

Проходя по тому двору, где час назад Поля видела одноклассников, подруги услыхали смех и крики. Вглядываясь сквозь наступающие сумерки, Ирка разглядела в этой веселой и шумной компании Лищенко…

— О, на ловца, как говорится…, — и тихо, почти не шевеля губами, добавила, — Поль, повернись в сторону Лищенко и улыбнись, как можно приветливее. Как будто он спустился с Эвереста, а ты его долго ждала и беспокоилась.

— Вот еще… Не буду никому я улыбаться, — так же тихо, сквозь зубы прошипела Поля.

— Ты что, все забыла уже? Мы решили действовать….

— Я не буду… — и тут получила в бок кулаком от подруги

— Будешь! Быстро, сказала, повернись и улыбнись, — шипела Ирка сквозь зубы, а сама мило улыбаясь одноклассникам, щипала за руку Полю.

Поля, повернув голову, натянуто улыбнулась мальчишкам одними губами. Ее взгляд был слегка испуган. Она встретилась глазами с Севкой, и сердце забухало где-то в ушах, от волнения стало жарко.

Уже у подъезда Поли Ирка пробурчала:

— Хорошо, что темно. Ты так улыбнулась, что можно сильно испугаться. Смотри на меня, надо вот так.

И Ирка улыбнулась как артистка на обложке журнала «Советский экран».

— Учись, пока я живая!

И подруги опять засмеялись. У Поли стало успокаиваться сердцебиение,

— Ир, ты пойдешь назад, ну.…Мимо них.… Скажешь потом, что там, как было, — промямлила Поля.

— Не боись подруга, ты так им улыбнулась, точно ничего не будет, их вообще от страха, наверное, сдуло с лавки…

— Ир, ну все равно… расскажешь потом?

— Конечно, расскажу.

Волнение, которое несколько минут назад пережила Поля, было ей незнакомо, но почему-то приятно.

Дома было тихо, сестра спала, папа смотрел телевизор, а мама была далеко, в Сибири, поехала навестить деда. Дед был уже очень старенький и уже несколько лет жил один. Бабули не стало, когда Поля училась в четвертом классе.

Поля так соскучилась по деду. Он очень любил внучку, часто своим соседкам рассказывал разные небылицы. Ну, например, что Поля окончила не восьмой класс, а экстерном уже десятый, и к ней приезжали из самого главного университета на черной «Волге» и приглашали учиться. Без экзаменов, потому что у Поли была самая-пресамая золотая медаль. Подружки-старушки, щелкая семечки на лавочке у ворот, кивали головами и были в восторге от такой умной внучки. А дед… дед млел и таял, вспоминая Полю. И, похоже, уже сам верил, что так и есть на самом деле, и медаль, и «Волга», и университет.

Поля очень любила деда. Приезжала почти всегда только летом, потому что жили друг от друга далеко. Любила забираться к нему в кровать. И нюхать подушку. Она пахла табаком, и от деда пахло табаком. У деда был палец один короткий, а другой согнутый. Потому что он был плотник, столяр, короче говоря, мастер на все руки. Что только внучка не попросит, мог соорудить. Пальцы покалечил когда-то, наверное, в молодости, пока не был таким хорошим мастером, может, когда учился еще. А Поля садилась к нему на колени, и гладила его шершавые руки своим пальчиком. А еще она его любила обнять крепко и целовать в его табачную колючую щеку. Долго… Сильно… Чтобы дед закряхтел и запричитал:

— Ой-ой-ой, внучка, какая сильная, задушишь деда!!!!

Однажды, когда Поля была маленькая, они с мамой приехали к бабушке и дедушке в Омск зимой. Поля, увидев сугробы, гораздо выше папы, была потрясена. По улице, мимо дома, была прокопана тропинка из снега, а сугробы закрывали дорогу, и проезжают ли там машины или нет, ей не было видно. И даже слышно.

Наигралась она со снегом вволю, столько снега Поля потом за всю жизнь не видела. Ох, и налепили с дедом и снегурочку, и деда мороза, и всяких зайчишек.… Намерзлись так, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Мама с бабушкой нагрели на печке воды, налили в корыто и решили девочку погреть и посадили как в чан с кипящим молоком. Или, может, Поле показалось? Или, может, Поле просто не хотелось купаться, греться и сидеть в корыте посреди кухни? Да и решила Поля воззвать к деду и его постоянному заступничеству. И какааак закричит Поля: «Горячая!». И в слезы! У деда аж все замерло внутри. Внучку любимую ошпарили!!! Две клуши, мать с дочерью, внучку сварили живьем! Как дед разошелся, вспомнил все, и даже кинул в них что-то со своей кровати! А Поля, надо сказать, в детстве не очень любила купаться. Да чего там греха таить, вообще не любила. И несильно-то и вода была горячая, потому что потом ей уже понравилось плескаться, и с резиновыми уточками разыгралась, и вылезать из корыта не хотела.

Но, зато, как дед ее любит! И маму отругал из-за нее, а такого Поля вообще никогда не видела, чтобы ее маму кто-то ругал. И приятно было Поле невероятно… Дед… любимый….

…Поля неожиданно поняла, что хочет есть. Когда они с папой были на хозяйстве без мамы, то сильно не заморачивались. Купят колбасы, с хлебом нарубят огромных бутербродов и вся еда. Или консервы откроют, и всё — ужин есть. Поля обожала такие ужины. Но сегодня была гречка, и еще что-то. Она не успела посмотреть, что там папа наварил, потому что услыхала, как с улицы ее позвали. Выглянув в окно, Поля вообще чуть не выпала с третьего этажа. Снизу на нее смотрело три пары глаз. Иркины, Славки Пикова и Севки Лищенко. Что им надо? Почему они ее зовут?

— Поль, спустись-ка на минутку! — Ирка заговорщически подмигнула.

Поля кинулась к двери.

— Па, я сейчас вернусь! Я на минутку!

Ладошки вспотели, сердце опять забухало. Как это? Почему они пришли вместе? Ирка вообще уже давно в гостях должна быть. Ох, и достанется ей от родителей. Лищенко Севка? А ему то, что надо. Поля бежала до первого этажа через две ступеньки. На первом опомнилась, решила отдышаться и, вдруг, ей стало страшно. Может домой? А что я скажу? Они ее опять будут звать. Вот, Ирка, зараза такая, что она им сказала? Зачем притащила сюда? Поля поняла, что деваться ей некуда. Надо выйти из подъезда, а там будь что будет.

Они стояли втроем. Ирка довольная. Пиков веселый. И Севка. Он, видимо, тоже нервничал. В руках у него были его часы, и он все время щелкал браслетом. Когда Поля вышла, сразу же повисла неудобная пауза, и чтобы ее как-то разрядить, Ирка сказала:

— Слушайте, я тут с вами и так сильно задержалась, мне пора, а то родители мне устроят, наверное, заждались. Пойдемте, вы меня проводите теперь.

Пиков все время усмехался, нарезал круги вокруг и приговаривал:

— Я тут не при чем, я тут не при чем…

Ирка рассказывала, что-то, но Поля ничего не слышала, сердце бахало в ушах, в ногах и в горле…

Севка шел рядом. Он был намного выше Поли, и все время посматривал на нее свысока. Взгляд у него был такой… Необычный взгляд, но уже знакомый.

Шел октябрь, учебный год только начался, причем Поля с подругой попали в чужой класс, потому что «Г» класс расформировали. Теперь Поля и Наташка Баршина были «бэшки». Несколько дней с ними в классе учился и Севка Лищенко с другом детства Серегой Руликиным, а потом их перевели к «вэшкам». Там мальчиков оказался дефицит, и учитель по физкультуре остался без работы. Но пока Севка учился в «Б» классе, Поля часто ловила на себе его взгляд, такой же, как сейчас, когда он щелкал браслетом от часов. Когда Поля увидела первый раз на уроке, что Севка, просто не отрываясь, мечтательно смотрит на нее, и даже с трудом отводит взгляд, то сначала смутилась и удивилась. Когда это стало повторяться каждый день и на всех уроках… Поле стало интересно и очень волнительно. Но, потом несколько мальчишек, прямо на алгебре забрали учиться в другой класс, все и закончилось. И Поля все забыла. Но… теперь-то вспомнила. Этот взгляд… Он ее просто обезоруживал.…Обезвреживал.… И обескураживал… Чего там еще может быть обес… Это все происходило с Полей? Внезапно, она очнулась.

— Я папе сказала, что я на минутку. Зачем приходили-то?

В воздухе повисла пауза. Севка, щелкая браслетом, тихо произнес:

— Я зайду к тебе завтра?

— Зачем? — парализованным от страха голосом сказала Поля?

— Погуляем…

— Зачем? — повторила Поля, как попугай, мысленно ругая себя.

— Просто погуляем.…Во сколько зайти?

Ирка и Пиков следили за этим диалогом, как за шариком в настольном теннисе.

— Зачем?

— Тебя что, заклинило? — Ирка не выдержала. А Пиков опять усмехнулся.

— В шесть… — как робот ответила Поля, повернулась и быстрым шагом побежала к себе в подъезд.

Еще вчера, еще вчера, да что там вчера.… Еще два часа назад, она плакалась Ирке, что никого у нее нет и вот оно.…Свершилось… «А вдруг он по другой причине хочет погулять? По какой по другой? Он что задачки попросил решить?» У Поли не помещалось в голове, как, что это, и что теперь будет? Но с детства усвоила истину, которая действительно работала в трудных ситуациях. Утро вечера мудренее.