«Подарок» на день рождения

Ольга Невзорова

В жизни Вадима происходит страшная трагедия. Чтобы заглушить боль потери, он с головой уходит в работу. Близкие с трудом уговаривают его отправиться куда-нибудь отдохнуть. Например, в Египет.В Египет собирается и Полина – вместе с подругой она выигрывает на радио путевку за границу. Это становится неким тайм-аутом в их непростых отношениях с мужем.Казалось бы, ничто не предвещало беды…

***

Яростный собачий лай всё-таки заставил оторвать голову от подушки. Пёс брехал где-то совсем рядом, возле изголовья дивана. Кто его сюда притащил?! Вадим сел, опустив ноги на гладкий тёплый линолеум. Осмотрелся по сторонам. Теперь понятно: во всём виновата распахнутая настежь балконная дверь. Отчаянно зевая, он встал и в одних трусах вышел на балкон. С высоты второго этажа было отлично видно, как дворовый пёс Тайсон громко высказывал рыжему коту всё, что о нём думал.

— Тайсон, заткнись!

Собака на мгновение отвлеклась, подняла «бородатую» морду и вильнула хвостом. Кот воспользовался заминкой и стремительно рванул к ближайшему дереву. Тайсон бросился следом.

Вадим снова зевнул и посмотрел на небо. Такое же чистое, в лёгкой утренней дымке, оно не оставляло сомнений: день снова будет душным и липким. Июльская жара стояла вот уже третью неделю подряд, и даже ночь не приносила долгожданного облегчения.

Часы показывали без четверти восемь. Несмотря на раннее субботнее утро, уснуть ему всё равно больше не удастся. Он натянул лёгкие хлопковые брюки цвета хаки и отправился в ванную.

Мать уже возилась на кухне, тщательно прибирая следы вчерашней попойки. Всякий раз с пятницы на субботу отчим устраивал в доме пьяные посиделки до утра — расслаблялся после трудовых будней. Иногда мать составляла ему компанию — и тогда из квартиры хоть беги. Их вопли и ругань действовали на нервы не хуже, чем какой-нибудь шумный сосед за стеной, неумело играющий на трубе или ударной установке. В такие моменты Вадим собирался и просто уходил из дома. Чаще всего к Серёге. Или просто гулял по улицам.

Он умылся и вышел из ванной. В тесном узком коридоре наткнулся на мать. Она подметала пол.

— Сынок, ты чего так рано поднялся? На работу?

— Нет… просто не спится.

— Кушать будешь?

Он немного подумал и сказал:

— Если только кофе.

— Ступай, чайник уже вскипел.

Крошечная шестиметровая кухня сияла чистотой — мать успела навести тут порядок. Соорудив себе бутерброд с колбасой, Вадим налил кофе и принялся завтракать. Матушка закончила уборку. Она села за стол и, устало подперев рукой щёку, смотрела на Вадима.

По утрам, особенно в погожие дни, солнце щедро озаряло тёплыми лучами маленькое пространство кухни. Мама сидела, повернувшись к окну, вся в потоке света, отчего на её лице отчётливо проступала каждая складочка, каждая родинка, беспощадно прибавляя возраст.

«Так вот почему кинозвёзды не любят прямого света, — догадался Вадим, — все изъяны кожи видны как на ладони…»

Ну и бог с ними — подумаешь, изъяны! Зато в голубых глазах матери светилась такая любовь, перед которой меркли все прыщи, морщинки и даже само солнце.

Как же сильно она изменилась после смерти отца! Сейчас это была бледная, слегка располневшая женщина немногим за пятьдесят без всяких следов косметики. Растрёпанные неухоженные волосы наспех стянуты на затылке резинкой. Старый застиранный халат давно уже напрашивался в половые тряпки.

Раньше она одевалась модно, ярко, следила за собой. Ей шли короткие стрижки. Отцу нравились её буйные экспромты с внешностью — она всегда была такая разная, неунывающая. «Солнышко ты наше», — называл её отец. Потом его с сердечным приступом увезли в больницу.

А ещё через трое суток папы не стало.

С этого момента матушку словно подменили. Она очень сильно переживала его кончину. Сделалась какой-то серой и незаметной, словно с его уходом завяла и вся её красота. На лице матери давно не было счастливой улыбки.

— Ты всё больше становишься похож на Витю, — задумчиво произнесла она, будто могла читать мысли. — Такой же зеленоглазый красавец… посмотрел бы он на тебя сейчас.

Да уж, от того хилого четырнадцатилетнего подростка, каким видел его в последний раз отец, мало что осталось. Лёгкая атлетика, лыжи и немного «железа на грудь» даже с дистрофиками творят настоящие чудеса. Но мать права: чем старше возраст, тем заметнее сходство. Вот только насчёт красавца он бы поспорил: обычная внешность, и глаза не зелёные, а грязно-серого цвета. Непонятно: что только женщины в нём находят? Впрочем, у дам своё представление о мужской привлекательности.

А вот в полицейских ориентировках (не дай бог, конечно!) его наверняка описали бы как мужчину 25—30 лет славянской наружности с прямыми тёмными волосами. Что там ещё-то указывается?.. Ах, да: телосложение нормальное, рост выше среднего. Лицо овальной, чуть вытянутой формы, нос почти прямой (с едва заметной горбинкой), татуировок, шрамов и других особых примет нет.

Совершенно безликий тип. Ребята в погонах сбились бы с ног, разыскивая столь заурядную личность. Хотя о чём это он? Для любой матери её ребёнок всегда останется самым лучшим, самым красивым. С зелёными глазами.

— Сынок, а девушка-то у тебя есть? — Мать без предупреждения села на любимого конька.

Неожиданный вопрос застал Вадима врасплох — он торопливо, почти не разжёвывая, проглотил кусок. Сейчас начнётся: тебе скоро двадцать восемь, пора уже подумать о женитьбе, о семье, о детях. Нет, с кухни определённо нужно бежать.

В глубине коридора хлопнула дверь в ванную. Хриплый кашель Василия и шарканье ног по полу подтвердили верное направление мысли: немедленно бежать!

Вадим запихнул в рот остатки бутерброда и поднялся из-за стола. Ему совершенно не хотелось встречаться лицом к лицу с опухшим после пьянки отчимом. Он торопливо помыл за собой кружку и ушёл в свою комнату.

Собрал с дивана постельное бельё, после чего сел за компьютер. Возможно, сегодня фортуна улыбнётся ему. Он открыл сайт с объявлениями о продаже машин и углубился в процесс.

До этого момента Вадим несколько лет ездил на дряхленькой отцовской «шестёрке». Старый ненасытный агрегат с завидным аппетитом жрал масло, заводился по настроению, громко дребезжал, выл и ломался гораздо чаще, чем ездил. Вот и на этот раз подвёл движок. Капиталить его и вкладывать деньги в проржавевшее корыто не имело смысла — лучше избавиться и забыть навсегда. Что и было сделано. Но теперь возникла другая проблема: найти приличный автомобиль за приемлемую цену. Непременно иномарку. Он ездил на авторынки, интересовался через знакомых, искал по объявлениям в Интернете. Но тех железных коней, что ему предлагали, проще было пристрелить, нежели довести до ума. А те, что нравились, стоили незаслуженно дорого.

Вадим работал в фирме по изготовлению пластиковых окон. Конечно, на зарплату сборщика стеклопакетов не купишь крутую тачку, но постепенно ему удалось кое-что скопить. И если повезёт уложиться в эту сумму, он снова будет на колёсах.

Он выписал с сайта несколько телефонных номеров и принялся обзванивать автовладельцев, рискуя нарваться на грубость (всё-таки было утро выходного дня). Потерпев почти везде неудачу, набрал последний номер. Заспанный голос едва не послал его сразу на все буквы алфавита, но, выяснив, в чём дело, велел через час подъезжать на улицу Новую.

Нужная улица находилась в Ивановских Двориках — совсем ещё молодом районе новостроек на окраине города. Добраться до указанного адреса можно было только на автобусе либо на машине. Вадим решил отправиться туда пешком. Пока солнце поднимется и начнёт по-настоящему припекать, он будет уже на месте. Стараясь не привлекать к себе внимания, он быстро натянул футболку с чёрно-белым принтом, обулся и тихо выскользнул из квартиры.

В итоге машина ему не понравилась. Он сказал хозяину, что подумает, и они распрощались. Домой Вадим не пошёл — пьяные выступления отчима отбивали всякое желание находиться в квартире. Он взглянул на часы — только одиннадцать. Может, заскочить на работу к Серёге? Сегодня как раз его смена, а предприятие, где друг несёт свою трудовую вахту, расположено совсем близко. В этом же самом районе.

Спустя четверть часа он уже стоял в проходной комбината по производству пищевых полуфабрикатов.

В тесной застеклённой кабинке, склонившись над мобильным телефоном, сидел худощавый белобрысый охранник.

Вадим подошёл к окошку:

— Руки вверх, не двигаться! Это ограбление!

Охранник резко вскинул голову и просиял:

— О, Вадька, какими судьбами?

— Пришёл тебя проведать.

— Какой ты молодец! А я тут с ума схожу от скуки.

Несмотря на раскрытые настежь двери проходной, в помещении было душно. Вадим покрутил головой по сторонам в поисках кондиционера. Но, видимо, охлаждающий агрегат не предусматривался здесь по экономическим соображениям. А зачем, если можно распахнуть все двери и устроить сквозняк?

Через вертушку со стороны завода прошли несколько человек. Пришлось посторониться, чтобы пропустить их. Когда Вадим снова вернулся к окошку, на лице Сергея блуждала загадочная улыбка. Приятель хитро подмигнул, а потом невозмутимо забарабанил пальцами по столу.

Озадаченный его игривым поведением, Вадим уже собирался потребовать разъяснения, как вдруг в кабинку охраны торопливо заглянул щупленький узкоглазый человечек.

Собственно, в этом не было ничего удивительного: комбинатом управлял вьетнамец, поэтому чуть ли не весь руководящий состав предприятия подбирался по национальному признаку. Стоявший на пороге иностранец, скорее всего, тоже работал тут на какой-нибудь инженерной должности. В белой рубашке и светлых отутюженных брюках он был похож на тощего пятнадцатилетнего подростка. В глаза сразу бросилось несоответствие его маленького роста с длинными узконосыми ботинками сливочного цвета. Впрочем, Серёга как-то рассказывал о странных причудах своих работодателей: низкорослые вьетнамцы предпочитали носить обувь на один, а то и на два размера больше. Просто люди на лыжах! Но, видимо, таким образом хитрая уловка компенсировала им малый рост, а заодно подчёркивала их значимость в глазах окружающих. Совсем как в том анекдоте про соотношение ступни и мужского достоинства.

— Се-рё-жа? — человечек плаксиво по слогам произнёс имя Сергея. Это прозвучало так, словно сейчас стоял вопрос о его жизни и смерти.

Сергей с серьёзным видом покачал головой:

— Нет, Ли.

Переминаясь с ноги на ногу, вьетнамец страдальчески вздохнул и ушёл.

— Что ему нужно? — спросил Вадим.

Сергей показал большим пальцем руки себе за спину и ухмыльнулся:

— Уже третий раз приходит.

— Зачем?

— За ключом от туалета.

Вадим по-прежнему недоумевал. Сергей на локтях подтянулся к окошку:

— У нас тут на весь первый этаж один туалет. Мы его всегда запираем, а ключ вешаем на крючок, — тихо пояснил он, указывая на вбитый в деревяшку гвоздь в углу кабинки. — Я ключик спрятал, а этому засранцу сказал, что в сортире сидит Чан Тхань, главный инженер. Вот он и бегает теперь каждые пять минут — проверяет, освободилось или нет. Видно, хорошо припёрло.

— За что ты его так?

— Да как тебе сказать… подлая душонка. Тот ещё тип.

И Сергей рассказал, как недавно он по доброте душевной пропустил на территорию комбината одного работягу, который пахал тут уже не первый год. Он забыл дома пропуск. Ну не возвращаться же назад, тем более что жил мужик совсем не близко. В это время по коридору проходил Ли и всё видел. Потом доложил главному. За такой неподобающий для охранника проступок у Серёги в этом месяце срезали зарплату аж на целых пять тысяч!

Вадим покачал головой:

— Весело тут у вас.

— Обхохочешься. Вот найду подходящее место и сразу сдёрну отсюда, — обиженно заявил приятель. — Им бы только над русскими издеваться. Понаехали!

Вадим промолчал. Они дружили с Сергеем с первого класса, и тот всегда был горячим и импульсивным, но зато быстро отходил. В школе учился хорошо и мечтал поступить в медицинский институт. Ему это удалось, но на четвёртом курсе с ним и ещё тремя студентами вышла какая-то неприятная история. Их всех отчислили. А потом он «загремел» в армию. Поразительно, как его с таким ростом, поджарого (но вместе с тем жилистого и очень крепкого), отправили служить в погранвойска! После службы он нигде больше не учился, перебивался случайными заработками, а теперь вот уже два года просиживал штаны охранником на комбинате.

Сергей презрительно скривился и махнул рукой:

— Ну их всех к чертям собачьим! Лучше расскажи, какими ты судьбами здесь оказался.

Где-то в глубине заведения по кафельному полу застучали женские каблучки. Вадим с любопытством повернул голову на звук. Он не сомневался, что сейчас появится молодая, возможно, интересная девушка. И был весьма удивлён, когда мимо «вертушки» бодро процокала женщина лет пятидесяти в лёгком цветастом сарафане. Ситуация называлась «не верь ушам своим».

Он снова повернулся к Сергею.

— Ходил по объявлению — тачку смотрел. Здесь недалеко.

— Подошла?

Вадим медленно покачал головой.

— Понятно. — Сергей повесил отмычку от туалета на деревянный стенд. — Сейчас Генка вернётся, и я тебе кое-что расскажу.

В это время где-то сбоку промелькнула фигурка вьетнамца. Голова с чёрными гладкими волосами вновь просунулась в приоткрытую дверь. Наверное, даже маленькие дети не радуются так новой игрушке, как обрадовался заветному ключику иностранец. Быстро сдёрнув его с гвоздя, он почти бегом кинулся за угол. Вадим с Сергеем переглянулись и громко рассмеялись.

С территории комбината потянулись люди. Вадиму пришлось снова отойти в сторонку и подождать, когда схлынет поток. На предприятии наступило время обеденного перерыва. Вскоре со свёртком в руках вернулся Генка — напарник Сергея. Быстро переговорив с коллегой, приятель оставил пост и направился к Вадиму.

Чёрная форма сидела на его тощей фигуре несколько мешковато. Заправленная в брюки и перетянутая ремнём рубашка с короткими рукавами ещё больше подчёркивала худобу.

— Пойдём на улицу, покурим, — предложил приятель, вынимая из кармана пачку сигарет.

Они встали недалеко от входа, в тени раскидистого клёна. Сергей щёлкнул зажигалкой, затянулся.

— Ну и жара… Я вот что собирался сказать. Сегодня утром мой сосед из третьего подъезда предлагал купить у него тачку. Я хотел сразу тебе отзвониться, но побоялся разбудить. Всё-таки выходной.

— Что за тачка?

— «Королла». Механика, правда, но табун нормальный и движок один и шесть.

— И сколько он за неё хочет?

— Триста пятьдесят.

Машинка, конечно, неплохая, и цена душевная, но Вадим не спешил радоваться. Где-то тут обязательно кроется подвох.

— Она старая?

— Трёх лет ещё не отъездила.

— Значит, битая.

— Нет.

— Тогда почему так дёшево?

— Видишь ли, — Серёга поскрёб затылок, — с ней не всё так просто.

— Понятно: краденая, — подытожил Вадим.

— Нет, с этим тоже порядок. Но я бы сказал, что она… — Сергей на секунду запнулся, подбирая нужное слово, — несчастливая, что ли.

— Что за чушь.

— Чушь или нет, но Витёк будь здоров с ней намаялся.

Вадим молча ждал разъяснений.

— Я Витьку хорошо знаю, — продолжал приятель. — В одном дворе машины ставим. Так у него с первого дня что-то там не заладилось. Сначала по мелочам: то шину проколет, то камень в лобовуху поймает, то ещё какая-нибудь ерунда. И стёкла тоже били. Один раз даже угнали — правда, нашли быстро. Повезло. Потом он на ней мальчишку сбил во дворе. Пацан тогда сам виноват оказался — вылетел как чумовой на велосипеде, — но дело полюбовно закончилось. А совсем недавно Витек её в краске угваздал и сказал: всё, с него хватит.

Вадиму стало смешно.

— И поэтому ты решил, что она несчастливая?

— Шут её знает — может, они характерами не сошлись. Бывает же такое.

— А сам хозяин что говорит?

— Причина всегда одна: срочно нужны деньги. У его тёщи проблемы со здоровьем — клянётся, что на операцию.

— Ну, вот видишь, — сказал Вадим, — ларчик-то просто открывался, а тебе везде рука судьбы мерещится.

Сергей ловким щелчком забросил окурок в урну.

— Значит, тебя это обстоятельство не смущает?

— Нисколько.

— Тогда подваливай ко мне вечерком. Я буду дома после восьми. Вместе тачку посмотрим. А Витюхе я позвоню и скажу, чтобы он придержал её пока.

На том и расстались. Сергей быстро исчез за стеклянными дверями комбината, а Вадим неторопливо побрёл к автобусной остановке. Теперь топать пешком до дома он уже не решился. Стоявшее в зените солнце припекало так, что ему отчаянно хотелось забиться в какую-нибудь прохладную нору и не вылезать оттуда до самой осени.

Всю дорогу от комбината до остановки его не покидали мысли о машине. По заверению друга, тачка практически новая, в авариях не участвовала, серьёзных поломок не имела. Именно о таком варианте он и мечтал. Только всё равно нужно посмотреть на неё и убедиться, так ли она хороша, как описывает приятель. И самое главное — чтобы автомобиль не перекупили до вечера. За такие деньги новый хозяин найдётся очень быстро. Он ещё не видел машины, но уже почти был готов её брать.

Автобус всё не появлялся, а Вадим размышлял, что ему делать в такую духоту дома. Ничего другого, кроме как принять холодный душ и сесть за компьютер, в голову не приходило. Не слишком-то радужная перспектива убить время до вечера. А что, если заглянуть к Анжелке? У неё ведь, кажется, сегодня выходной.

С Анжелой он познакомился год назад на дне рождения общего приятеля. Высокая, почти вровень с ним, она весь вечер приглашала его на танец и громко смеялась, запрокидывая вверх голову. Копна пушистых шоколадных волос смешно щекотала Вадиму нос и щёку, когда девушка пьяно шептала ему что-то на ухо. Он отстранялся, а она, наоборот, прижималась к нему всё теснее. С вечеринки они уехали вдвоём.

Как оказалось, в комнате Анжелы они были не одни: в кроватке тихо посапывала её маленькая дочка. Они старались не шуметь. И хотя Анжелка не смогла сдержать протяжных стонов, это нисколько не потревожило крепкий сон ребёнка. А утром чьи-то прохладные пальчики бесцеремонно раскрыли веки Вадима, и он увидел перед собой серьёзную белокурую девчушку лет пяти с растрёпанными косичками.

— Ты кто? — спросила она.

— А ты?

— Я Вика.

— А я Вадим.

Так они познакомились. Он стал частым гостем в этом доме. Вика быстро привыкла к нему и даже пару раз называла его папой. Но, видимо, с девочкой сразу же провели профилактическую беседу, потому как больше он не слышал от неё этого слова. Здесь Вадиму всегда были рады, а мать Анжелы, Вера Алексеевна, считала его практически своим зятем.

Может, действительно плюнуть на всё и жениться на Анжелке? Вроде бы неплохая женщина, только курит как паровоз и старше Вадима на два года. Ну и что — кого он найдёт лучше? Сейчас ведь все курят и пьют. А она заботливая, страстная и, кажется, его любит. Чего ещё для жизни нужно? Всё равно когда-нибудь придётся делать выбор. Опять же, мать успокоится и перестанет доставать его своими вопросами о семье и детях.

Словно очнувшись ото сна, Вадим тряхнул головой и мысленно над собой посмеялся. Жених! Придёт же такое в голову — не иначе жара на мозги действует! Нет, не готов он ещё на такой серьёзный шаг. Не созрел для семейной жизни.

Ему надоело ждать автобус, да и в горле совсем пересохло. Он с удовольствием выпил бы сейчас чего-нибудь холодненького. Да хоть квасу! Подняв руку, остановил первую попавшуюся машину:

— На Подольскую, к магазину «Пятёрочка»!

Водитель быстро домчал его по указанному адресу. Здесь, в двух шагах от супермаркета, в блочной пятиэтажке обитала Анжелка. Прежде чем отправиться к подруге, Вадим зашёл в магазин. Он купил себе минералки, фруктов для девочки и шампанское — Анжелка его обожала. На улице он не удержался и залпом опустошил бутылку с водой. На какое-то время это принесло облегчение.

Во дворе дома на детской площадке играла Вика. В розовой панамке и в коротком платьице такого же цвета, девочка увлечённо копалась в песочнице вместе с другими детьми и не заметила его появления. Зато Вера Алексеевна сразу узнала Вадима — её губы растянулись в приветливой улыбке. Он поздоровался и кивнул головой в сторону подъезда, как бы спрашивая молчаливым знаком, есть ли кто дома. Получив утвердительный ответ, быстро поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.

Дверь открылась почти сразу. Анжела стояла в длинном, до пят, узорчатом сарафане на тонких бретелях, её каштановые волосы были собраны на затылке в густой конский хвост. В руках она держала открытый тюбик губной помады. Девушка явно собралась куда-то уходить.

— Привет, — сказал Вадим, протягивая с порога шампанское. — Я, кажется, не вовремя?

Она медленно взяла у него из рук бутылку.

— Что же не позвонил? — вместо приветствия ответила она.

— Я думал, меня и без звонка ждут.

Анжела шире распахнула дверь, пропуская его в прихожую. Он вошёл. В помещении сильно пахло жареной рыбой. Вадим поморщился — с детства не любил этот запах. По каким-то едва уловимым приметам понял: подруга сегодня не в духе.

— Что-то случилось?

Анжела невозмутимо пожала плечами.

— С чего ты взял?

— По тебе вижу.

Она немного помолчала, затем повернулась и пошла на кухню. Вадим разулся и, проигнорировав тапочки, последовал за ней. Здесь запах рыбы чувствовался особенно сильно — на плите он заметил накрытую крышкой сковороду.

Анжела поставила шампанское на стол. Повернувшись к Вадиму спиной, она обхватила плечи руками и неподвижно застыла у окна. Он положил пакет с фруктами рядом с шампанским. Затем приблизился к девушке, обнял за плечи и развернул лицом к себе. Её взгляд был опущен, она молчала.

— Анжел, что с тобой? — спросил Вадим.

Она слабо покачала головой, потом подняла на него серые, слегка подкрашенные глаза. В них стоял живой укор.

— Ты пропал на целую неделю — ни звонка, ни весточки. А теперь явился как ни в чём не бывало и спрашиваешь, что со мной!

Он убрал руки. Это что-то новенькое! Так она его ещё никогда не встречала.

— Раньше тебя это устраивало.

— Это было раньше.

— Что же изменилось?

— Ничего. Совсем ничего. А уже год прошёл.

Понятно. Кажется, у них наклёвывается взрослый разговор. И почему именно сегодня — вроде бы ничто не предвещало? Неужели это жара так на всех действует? Он вздохнул:

— Анжел, какая муха тебя укусила?

Вместо ответа Анжела схватила с подоконника пачку Vogue и нервно закурила. Он стоял рядом и смотрел, как дрожит зажатая между пальцами тонкая сигарета.

— Вот скажи мне, Вадик, — наконец произнесла девушка, — зачем ты пришёл?

— Соскучился, — ляпнул он первое, что пришло на ум.

— Скучают, когда любят. А ты ни разу не говорил мне, что любишь. Верно?

Вадим опустил голову.

— Молчишь? А хочешь, я сама скажу, зачем ты явился? — продолжала Анжела. — Да просто потрахаться… А что, очень удобно. Когда захотел — пришёл, надоело — ушёл. Никаких тебе забот и обязательств.

Её грубая «правда» неприятно резанула слух.

— Анжел… — начал было Вадим, но она повелительным жестом пресекла его попытку.

— И сколько ещё будет продолжаться эта неопределённость? У меня, если ты заметил, ребёнок растёт и всё видит. А через два месяца мне стукнет тридцатник — и что тогда? Между прочим, Вадик, ты тоже не мальчишка — пора бы уже научиться принимать решения.

Девушка снова затянулась, выпустив сигаретный дым прямо ему в лицо. Он не отстранился, только моргнул.

— Анжел, я тебе никогда ничего не обещал, так ведь? — ответил он. — Какие могут быть претензии?

— Я надеялась, ты со временем полюбишь меня, оценишь. Но теперь вижу, это не так. Видимо, я и мой ребёнок недостаточно хороши для тебя.

— Не смей вплетать сюда Вику! Если хочешь знать, я к ней очень привязался.

— А ко мне?

Он подошёл к окну, устремив взгляд на крышу соседней пятиэтажки.

— Прости, я не готов к этому разговору.

— Ещё бы! Ты ведь настраивался на секс, а тут такой облом!

Вадим накрыл рукой бившуюся о стекло муху, поймал и выпустил её в распахнутую рядом створку окна.

— Знаешь, — медленно сказал он, поворачиваясь к девушке лицом, — когда я сюда шёл, я думал о нас. Но вся беда в том, что ты слишком торопишь события. А мне нужно время.

Анжела сердито ткнула окурком в пепельницу.

— Сколько: неделя, год, два? Но я не могу столько ждать. И вообще, для чего тебе время, чтобы понять, нужны мы тебе или нет? А если всё-таки нет?!

Неожиданно Вадиму стало всё предельно ясно:

— Это отставка?

Анжела немного помолчала, потом потянулась за новой сигаретой.

— Ты прекрасно знаешь, как мы с Викой к тебе относимся. Сам решай, что это.

— А почему такая спешка, и почему именно сегодня? У тебя появился кто-то ещё?

Анжела опустила руку с сигаретой и посмотрела вперёд.

— Да. В моей жизни появился человек, который готов жениться на мне хоть сейчас.

Вадим слабо кивнул головой:

— Понятно: паровоз на запасном пути.

— Что? — не расслышала его Анжела.

— Ты всё правильно делаешь, — сказал он. — Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше.

По большому счёту Анжелка права. Ребёнку нужна семья. Отец, который не исчезает по утрам из дома на несколько дней. Покупает игрушки, балует, а по выходным выводит жену и дочку гулять в парк. Вадиму нравилась Вика — живая, непосредственная, не в меру любознательная и очень самостоятельная. Если когда-нибудь в будущем у него будет дочка, он бы хотел, чтобы она походила на Вику. Дай бог, если Анжелкин избранник по-настоящему полюбит девочку и найдёт с ней общий язык.

Впрочем, и сама Анжела вполне заслуживала счастья. Собственно, что он о ней знает? Только то, что она окончила торговое училище и теперь работает в дорогом бутике, предлагая капризным модницам дублёнки и шубы. Да, она очень общительная, миловидная, обожает Киркорова и искренне рыдает над сопливыми сериалами о любви. В её жилах течёт украинская кровь — может быть, поэтому Анжелкины борщи, котлеты и вареники отличаются бесподобным вкусом. Были, конечно, у неё и недостатки. Она любила командовать, указывая, кому, что и как нужно делать. А когда начинала занудствовать, Вадим просто собирался и уходил. Впрочем, о вкусах не спорят, и вполне возможно, что её будущий муж будет только рад приносить по команде тапочки и преданно заглядывать в глаза.

— Вадька, — позвала Анжела, — хороший ты парень: добрый, самостоятельный, но… слишком уж независимый. А мне нужна стабильность. Думаю, ты не готов мне её дать.

— Штамп в паспорте ещё не гарантия стабильности.

— Я знаю. Но в отношениях между мужчиной и женщиной всегда есть тот, кто любит, и тот, кто позволяет себя любить. Любви с меня хватит — теперь и я хочу быть кем-то любимой. — Она грустно посмотрела на него. — Когда-нибудь, Вадик, ты меня поймёшь.

Вадим проследил взглядом, как девушка затушила в пепельнице очередной окурок, и напоследок сказал:

— Завязывай с курением, у тебя дочь растёт. Какой ты подаёшь ей пример?

Он направился в прихожую, влез в ботинки и уже собирался было навсегда покинуть эту квартиру, как вдруг Анжела окликнула его. Он замер.

— Вадим… Неделю я могу подождать.

В её голосе проскользнула неприкрытая надежда. Бросив на девушку взгляд через плечо, Вадим с улыбкой произнёс:

— Желаю удачи.

И тихо закрыл за собой дверь.

На этот раз Вика его заметила и, забыв об игрушках, побежала навстречу.

— Привет, подруга, — сказал он, когда детские ручонки доверчиво обвили его шею.

— Дядя Вадик, ты к нам насовсем?

И ребёнок туда же! Просто так с ходу и не сообразишь, что ей ответить.

— Видишь ли, — он поднял глаза и встретился взглядом с Верой Алексеевной. — Я сегодня уезжаю. Очень далеко.

Девочка разочарованно заглянула ему в лицо:

— А когда вернёшься?

Вадим вздохнул. Как же ей объяснить, чтобы она всё поняла и не расстраивалась?

— Вика, смотри: Джек гулять вышел, — выручила его Вера Алексеевна.

Из соседнего подъезда показался полноватый лысый мужичок с белым пуделем на поводке. В пасти собака держала маленький мяч. Завидев пса, девочка поспешила к четвероногому приятелю. Вадим поднялся.

— Значит, уезжаешь? — понятливо переспросила Вера Алексеевна.

Он развёл руками:

— Так уж получилось. Спасибо вам за всё и… прощайте.

Не оборачиваясь, он зашагал прочь со двора.

Странно, но сейчас Вадим испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, разрыв с любовницей разозлил его. Но это скорее оттого, что по его самолюбию беспардонно проехались на большом асфальтоукладочном катке. Всегда неприятно, когда тебя отшивают.

Вторым его ощущением было облегчение. Ситуация давно зашла в тупик. Вряд ли бы он смог связать свою дальнейшую судьбу с Анжелой. Во всей этой истории Вадим жалел только малышку. Ребёнку ведь не объяснишь, почему взрослые порой ведут себя так странно. А Вика сильно привязалась к нему. Именно по отношению к девочке он чувствовал себя сейчас настоящим предателем.

С этими невесёлыми мыслями Вадим возвращался домой.

Городу, в котором он жил, в сентябре исполнялась круглая дата. Об этом событии напоминали красочные юбилейные плакаты, развешанные чуть ли не на каждом углу. По историческим меркам совсем ещё молодой город. Почему-то здесь любят снимать свои картины маститые режиссёры и сюда частенько приезжают с концертами известные актёры и музыканты. За последние несколько лет город очень сильно изменился, разросся — новые высотные дома, современные бизнес-центры, магазины.

Но, несмотря на усиленное строительство, здесь сохранилось много довоенных построек и старых микрорайонов. В одном из таких мест и жил Вадим.

Двухэтажные кирпичные здания с ветхими балконами занимали целые кварталы, и его родной, утопающий в зелени дворик находился как раз в окружении трёх таких домов. Со стороны дороги к ним нагло примкнула блочная пятиэтажка.

Почти в центре двора над густыми зарослями сирени возвышалась полусгнившая голубятня, а рядом стоял грубо сколоченный столик, за которым соседские мужики частенько распивали самогон и до полуночи резались в домино или карты. Шумная компания из четырёх человек и сейчас была там. Во главе с отчимом.

Вадим приблизился к своей двухэтажке. У подъезда в тени крыжовника развалился Тайсон. При виде знакомого лица пёс, не поднимая головы, вяло стукнул по земле хвостом.

— И я рад тебя видеть, — сказал Вадим.

В комнате, как и предполагалось, стояла невыносимая духота. Ни малейшего дуновения ветерка в распахнутую настежь балконную дверь.

Он принял холодный душ, плотно задёрнул шторы и с удовольствием растянулся на диване. Несмотря на жару, ему удалось задремать. Пробудился он оттого, что в мобильном телефоне сработал будильник. Вадим лениво приоткрыл глаз — семь пятнадцать.

Он поднялся, натянул брюки и пошёл на кухню. Мать хлопотала над кастрюлями, собирала на стол. Вкусно пахло жареной картошкой. На табурете в трусах и белой майке, широко расставив волосатые ноги в резиновых сланцах, сидел отчим. Он заплетающимся языком рассказывал о каком-то Славике, который недавно отравился палёной водкой. Наградив Вадима тяжёлым мутным взглядом, снял со стола локоть и попытался выпрямить спину.

Вадим склонился над раковиной и припал губами к крану с холодной водой.

Мать слегка шлёпнула его полотенцем по плечу:

— Сколько раз говорила: возьми кружку.

Он вытер мокрые губы тыльной стороной ладони.

— Так вкуснее.

— Да плевал он на тебя, — вклинился в разговор Василий и грязно выругался. — Вырастила сыночка на свою голову — вытворяет, что хочет!

Его грубый комментарий заставил Вадима резко обернуться.

— А ты на меня косяки-то не кидай, — продолжал бубнить отчим, раскачиваясь на табурете. — Я тебя не боюсь. Живо в тюрягу упеку!

Вадим сделал шаг в его сторону. Отчим воспринял это движение как угрозу и неловко отстранился назад. Табурет под ним зашатался — не удержав равновесия, Василий с грохотом упал на пол. Мать тут же встала между ними.

— Вадик, не надо, не связывайся с дураком! Пожалуйста!

— Это кто здесь дурак? — кряхтел отчим, пытаясь встать на четвереньки. — Это твой сыночек дурак! Ему давно жениться пора, а он всё на твоей шее сидит.

Обидная фраза прозвучала, как удар хлыста. Да что они сегодня все — сговорились, что ли? Надеясь, что его взгляд получился достаточно гневным и презрительным, Вадим развернулся и вышел из кухни.

— Сынок, — мать бежала следом, — тебе покушать принести в комнату?

Дожили! В собственной квартире никакого житья не стало. Год от года всё хуже и хуже. И куда матушка смотрела, когда прописывала сюда этого идиота? Теперь ничего с ним не сделаешь — полноправный хозяин, чёрт бы его побрал! А ведь раньше им с матерью так хорошо было вместе. Одиннадцать лет после смерти отца они жили вдвоём. Душа в душу. А потом появился Василий.

До сих пор непонятно, что могла найти мать в невысоком коренастом мужике, который был моложе её на пять лет? Он приехал сюда из Мордовии, работал слесарем в автобусном парке и жил в какой-то старой общаге. Кроме бутылки, телевизора и своих железок, ничем не интересовался.

Василий был полной противоположностью отца Вадима. Но тем не менее, повстречавшись с ним около года, мать вышла за него замуж. Отчим и раньше-то не отличался светскими манерами и мягким нравом, а после свадьбы совсем изменился. Стал груб, несдержан, придирчив, а в пьяном угаре легко мог распустить руки.

Вадим терпел Василия только из-за матери. Однажды, увидев на её подбородке свежую ссадину, он не сдержался и устроил Василию хорошую взбучку. Вплоть до больничной койки. Обиженный отчим накатал на пасынка заявление в полицию, и если бы не мать, ещё неизвестно, сколько бы времени Вадиму пришлось топтать сапогами тюремную зону.

После этой истории их отношения скорее напоминали вынужденно-холодное перемирие, нежели открытую вражду. И всё же отчим присмирел, желание размахивать кулаками у него пропало. Так, по крайней мере, казалось Вадиму. Во всяком случае, новых синяков на лице матери он больше не замечал.

Он зашёл в комнату и в сердцах хлопнул дверью. Мать войти не решилась — поскреблась в дверь снаружи:

— Вадюш, я тебе сейчас картошечки принесу с салатиком.

— Не надо, мам, — ответил он, и ему стало жалко мать, которая беспомощно мечется между сыном и мужем, стараясь угодить и тому и другому. — Я сыт.

А про себя тихо добавил: «По горло».

Он немного постоял, прижавшись спиной к стене, — ждал, когда схлынет волна негатива. Затем подхватил небольшую чёрную сумку и, перебросив через плечо ремешок, вышел из дома.

Сергей жил недалеко — в десяти минутах ходьбы. Через дворы путь был короче, но Вадим нарочно не стал сокращать маршрут, давая приятелю возможность отдышаться после утомительного дежурства, а заодно и поужинать. Кстати, не помешало бы и самому перекусить. Только сейчас он понял, насколько голоден.

Немудрено — ведь кроме утреннего бутерброда, у него за весь день во рту не было ни крошки. Он зашёл в ближайшее кафе, взял большую пиццу, бутылку колы и с удовольствием поел, сидя на свежем воздухе за круглым пластиковым столом.

К вечеру жара немного спала — дышать стало легче, и на улице появилось много людей.

Пиццерия постепенно заполнялась посетителями.

Вадим быстро расправился со своим незатейливым ужином и покинул кафешку. А вскоре уже поднимался в лифте на седьмой этаж. Палец привычно надавил на квадратную кнопку звонка. Дверь открыл сам приятель. К приходу Вадима он успел переодеться и теперь стоял в белой футболке и джинсах, висевших на нём, как на дешёвом манекене. Без формы Сергей казался ниже ростом и выглядел шестнадцатилетним подростком, но в его крепких жилистых руках чувствовалась сила. Он что-то дожёвывал и, широко распахнув дверь, жестом пригласил зайти.

— Кто там, Серёжа? — В прихожую выглянула Ирина Ивановна, мать Сергея, и, увидев Вадима, заулыбалась: — А-а, Вадик, здравствуй, дорогой!

Эта маленькая, но довольно упитанная женщина всегда вызывала у него недоумение пополам с восторгом. Несмотря на свой вес, она была подвижной и очень гибкой. Запросто могла сесть на шпагат, зимой бегала на лыжах, а весной и летом передвигалась исключительно на велосипеде. Отец Сергея тоже отличался немалыми габаритами. Глядя на них, Вадим постоянно удивлялся: как у таких фактурных родителей мог вырасти такой… миниатюрный сынок? Не иначе в роддоме подменили.

Он ответил женщине взаимной улыбкой. Пока приятель натягивал кроссовки, ему пришлось подвергнуться стандартному мини-допросу: как дела, как мама, как работа? Не собирается ли он жениться в ближайшее время?

Вадим едва не застонал: ну почему все просто мечтают его женить?!

Отделавшись от Ирины Ивановны дежурными фразами, он вместе с Сергеем спустился во двор.

Серёга деловито прошагал к соседнему подъезду и потыкал пальцами в кнопки домофона:

— Витёк! — громко произнёс он, словно вызывал на прогулку кота Леопольда. — Выходи.

«Леопольд» оказался довольно внушительным молодцом лет тридцати: крепкая шея, лысый затылок и мощные плечи под майкой-борцовкой. Последовало короткое рукопожатие, а затем все трое направились к машине.

Среди множества припаркованных во дворе автомобилей чёрная «Королла» с непроницаемо тонированными стёклами была единственной иномаркой, притягивающей к себе любопытные взгляды. Не потому, что выделялась каким-то особенным тюнингом или редкостным дизайном, — просто весь капот и правое переднее крыло «Тойоты» покрывали грязно-жёлтые разводы и пятна. На чёрном фоне это безобразие выглядело как палитра сумасшедшего художника-абстракциониста.

— Вот, — Виктор щёлкнул брелоком и гостеприимно распахнул дверцу автомобиля, — смотрите.

— Да-а! — присвистнул Вадим, медленно обходя вокруг машины. — Где же тебя так угораздило?

Парень раздосадованно пожал плечами.

— А черт её знает! Оставил как-то возле чужого подъезда, выхожу — мама дорогая! Я быстрей стирать, да только всё размазал. — Он сплюнул себе под ноги и смачно выругался. — Эх, поймать бы ту суку — все грабли повыдёргивал бы!

Вадим был полностью солидарен с хозяином иномарки. Это ж надо так поиздеваться над машиной! Он поскрёб ногтём одно из засохших пятен, пытаясь на ощупь определить состав краски. Очень похоже на нитру.

Вместе с Сергеем они внимательно осмотрели автомобиль, заглянули под капот, съездили на диагностику, где выявилась небольшая проблемка с электрикой. Но это оказалось легко устранимым делом. Зато всё остальное работало как часы. В целом, машина Вадиму понравилась. Приобрести солидный агрегат за такие деньги — это очень большая удача. Правда, покраска испорченного крыла и капота обойдётся в кругленькую сумму, но знакомые ребята из сервиса наверняка помогут ему уложиться в полцены. Взглянув на автомобиль в последний раз, он повернулся к Виктору и сказал:

— Беру.

Они ударили по рукам.