По ту сторону сказки. Дорога в туман

Ольга Назарова, 2018

Книга вторая «По ту сторону сказки. Дорога в туман» продолжает серию «По ту сторону сказки». Приключения сказочницы Катерины продолжаются уже в мире Лукоморья. Она сталкивается с зелёным страшным туманом, убивающим сказки, и учится его прогонять. А для защиты сказочницы от обитающей в тумане нечисти Кот Баюн находит Кате в нашем мире спутника – мальчишку Степана.Ребятам предстоит встретиться с Болотником и попасть в плен к Кащею. Катерина научится летать и делать мечи-кладенцы. Она избежит множества ловушек местных злодеев и сумеет разбудить от сна в страшном тумане много сказок.

Глава 3. Финист зовёт на помощь

Зеленый, расшитый серебром широкий сарафан, на голове — узкий венчик, чуть шире ленты. Удобные зеленые туфельки. Жаруся не одобряла небрежности в одежде. Осмотрела Катерину и осталась очень недовольна.

— Вся зарёванная, ай, ну как же так можно! — Она порхнула навстречу Катерине и провела крылом по лицу.

Катя растерянно посмотрела в зеркало. Вот не знай она сама, что рыдала столько времени, так и не подумаешь! Никаких следов слёз!

— Вот, это уже приятнее. Ты же девочка, а не фонтан! Теперь вперёд! И не горбись, и носом не шмыгай, и простыню эту бархатную, — кивнула Жаруся на накидку с сундука, которой Кот вытирал потоки Катиных слёз, — оставь где-нибудь. У тебя в руке шёлковый платочек. Вышитый, между прочим.

Катерина собралась с силами и вышла в горницу уже в приличном виде. Как охарактеризовала Жаруся — «к царю ещё не пошлёшь, но и клюнуть уже не хочется». За столом, покрытым праздничной скатертью, восседал Кот, над его головой сама собой порхала щётка, которая вычесывала последние следы битвы с лебедями, рядом стоял Сивка и сидел Волк, который уже не выглядел таким измученным.

Жаруся выпорхнула из-за Катиного плеча, села на перекладину стула, специально для неё повернутого спинкой к столу.

— Вот, прямо красавица-девица! — прокомментировала Птица свою работу.

И в этот момент в дверь постучали.

Кот строго посмотрел в зеркальце, которое лежало около его тарелки.

— Входи! — окликнул он гостя. — Кто бы сомневался, что Яга его пришлет… — проворчал он себе под нос, но так, чтобы все слышали.

— Вечер добрый всем собравшимся! — Совсем не так элегантно одетый, каким они привыкли его видеть, Финист грустно улыбался всей компании.

— И тебе того же. Как семья поживает? — любезно уточнил Кот.

— Семья хорошо, спасибо вам передает, что меня вернули! — Финист склонил голову в знак особой признательности. — Только вот вокруг затягивает! Они уже давно никуда выбраться не могли. Всё окружено туманом. Все дороги перекрыты. Я пока долетел, чуть ума не лишился от ужаса, что опоздал. Сегодня полдня припасы подносил из ближайшей уцелевшей деревни. Только воздухом туда и можно добраться! — Он помолчал, потом поймал Катин взгляд. — Помоги, прошу тебя! Дочки плакали каждую ночь, боялись, что туман к порогу приползет, а потом и в дом. У них в соседней деревне всё уже затянуто туманом. Все их подружки спят кто где. Кого туман где застал… У жены отец там и сестры. О сестрах я, правда, и не пожалел бы не секунды, а Марьюшка моя расстраивается очень. До своего отца я даже не долетел, не успел ещё, но боюсь, что их село тоже уже в тумане. Оттуда давно никто не появлялся. Как мне в соседней деревне объяснили, у них самих старик со старухой и Курочкой Рябой живут, так их просят с Курочкой вместе деревню каждый вечер обходить, надеются, что такой дозор как-то поможет, их-то помнят все. Пока что помнят…

— Так что, тебя не Яга прислала? — уточнил Кот.

— Я её и не видел после того, как улетел. А что случилось? — удивился Финист.

Пока ему рассказывали, что учинила его родственница, тарелка Сокола наполнилась всякими лакомствами, и он начал машинально есть, с ужасом слушая Кота, который излагал последние события в лицах и очень эмоционально.

— Э-э-э, прости, она что сделала?! — От известия про похищение Кати Финист сначала впал в ступор, а потом по мере развития событий в рассказе переводил взгляд то на Кота, то на Катю, то на остальных присутствующих за столом. Потом осушил полную чашу, возникшую перед ним, и схватился за голову.

— Я сейчас с ума сойду! Тётушка, конечно, на туман наткнулась, взлетела на разведку, оставив избу, насмотрелась на пакость эту зелёную, небось, впала в панику… Но вот такие глупости чтоб творить! — Тут до него стало доходить, как именно закончилось Катино похищение, и он вскочил, отбросив стул. Стул потихоньку начал отползать в сторону от столь эмоционального гостя.

— Погоди-погоди, то есть у тебя с первого раза получилось Арысь-поле позвать? И они проснулись? И туман ушел?! — Финист требовательно смотрел на Катерину.

— Ну да, вроде… — Катя растерялась.

— Тогда скорее! Прошу тебя, скорее! — Он кинулся к Кате, схватил её за руку и, практически сдернув со стула, повернулся к выходу, волоча за собой.

— И куда же это ты собрался, Сокол ты наш ясный? — Баюн вырос на глазах раза в три. Он и так много пережил за один день, на Ягу зол был невероятно, а тут ещё и родственничек Яги такие же фортели пытается устроить. До Яги Кот пока добраться не мог, но, увидев Финиста, был уверен, что тот пришел от неё с извинениями. А тут эта птичка то же самое сотворить хочет! — Оставь ребёнка в покое и лети туда, откуда прибыл, а то я за себя не ручаюсь!

Рядом с дверью каким-то образом оказался Волк, тоже не очень дружелюбно настроенный. Оскаленный, шерсть дыбом, очень страшный.

Финист их как-то и не заметил. То есть видел препятствие, но внимания не обратил, понял только, что Катя пытается руку у него из ладони выдернуть.

— Катюша, я тебя очень прошу! Умоляю! Я так виноват перед ними! Меня не было, а их окружала эта гадость, каждый день все ближе, медленно и неотвратимо. Они маленькие, плачут! А меня не было! — Финист сам выглядел так, как будто сейчас заплачет.

Сивка первым уяснил, что Финист насильно Катю никуда тащить не собирается, а таким образом просит.

— Сокол, погоди! Ночь на дворе! Куда ты её поволочешь-то? Она сама ребёнок. И ей сегодня досталось больше всех. Охолони! — Сивка дружелюбно подтолкнул мордой Финиста обратно к столу и копытом вернул сбежавший предмет мебели на место. Стул неохотно пододвинулся.

— Вы чего? Не видите что ли, что он не в себе? — укорил он Волка и Баюна.

— А? Ну да! Ночь же почти! — медленно соображал Финист. — А вы чего это? — Он оглянулся на уже немного успокоившихся Волка и Кота-Баюна.

— Да это они тебя чуть не съели, — спокойно проговорила молчавшая до сих пор Жаруся. — Катю отпусти. И руками её не хватай. И не маши ими, пока это не крылья, а руки. У нас тут сегодня нервы на пределе, не рискуй.

— Вы что! Я же прошу! Я умоляю! — взвыл Финист, наконец сообразив, что его не так поняли и чуть не приняли меры.

— Умоляй тише и на приличествующем моменту расстоянии! — посоветовал Кот, усаживаясь обратно за стол. — Ты, это, лети домой к жене и дочкам. Завтра решим. Катя подумает опять же…

— Я уже подумала. Я очень постараюсь… Только, я не уверена, что смогу. Я же сегодня только от ужаса что-то сообразила. И в туман пошла от ужаса.

— Катюша, тут будет попроще, — заторопился Финист. — Мы же соседей знаем. Ты должна подойти к туману, то есть просто к нашему забору, он, гад зеленый, уже там… — Тут Финиста передернуло. — И соседскую сказку рассказать. Сказка про Ивана, богатырского коня и про сварливую царевну. А у отца в окружении две сказки — про купеческого сына и живую воду и про жадного мельника. Пожалуйста, Катюша!

— А точно про купеческого сына? — засомневался Кот. — Про него вроде южнее сказка живёт.

— Не, южнее — это про купеческого сына и хрустальную гору. Там же гора эта как раз и обретается! — начал убеждать Кота Финист.

Спорили они долго, достали карту. Кот приволок огромную красную книгу, которую Катерина уже видела на столе. Он что-то показывал Финисту и чуть не продрал в запале карту когтями, пытаясь увязать карту проживания сказочных миров и книгу.

Катерина доела всё, что было в тарелке, и поняла, что сейчас там же и уснет. И, наверное, практически уснула, потому что видела купеческого сына на богатырском коне в Хрустальной горе. Там же почему-то сидела Курочка Ряба на плече жадного мельника, который голосом Финиста обещал прийти завтра и желал всем спокойных снов.

— Кот, она спит уже! Прямо за столом. Кот, а Кот! — Сивка дернул задумавшегося Кота зубами за кончик хвоста. — Ей спать давно пора! Замучили ребёнка совсем!

Катерина ещё пыталась возразить, что она вовсе не ребёнок, но поняла, что стул, быстро перебирая резными крепкими ножками, несет её в светлицу.

Катя боком сползла с него прямо в пышную постель, которая сама откинула одеяло при приближении Кати на стуле. Последней мыслью было, что нужно снять сарафан, потому как Жаруся завтра заклюет, но сарафан сам видоизменился в ночную сорочку, а туфельки свалились с ног уже мягкими тапочками. Всё. Спать!

— Ты ж смотри! Как Катерина Дубу понравилась! — радовался Сивка, доедая морковку у себя на блюде. — Стул с ней прямо ускакал!

— А как же! Мы с Дубом сразу поняли, какая она умница! — Кот довольно оглядывал своё жилище.

— Ладно-ладно, ты и сам себя похвалишь, и со всех остальных комплименты когтями выцарапаешь! — рассмеялся Волк. — Меня вот что тревожить начало… Желающих избавиться от тумана у нас в Лукоморье пруд пруди. А Катя одна. Яга лебедей послала, этот Финист вон её чуть в охапку не схватил… А ну как остальные прознают, что есть сказочница-девочка, и начнут Катерину так тягать? — Волк сурово прищурился. — Загрызу любого…

— Да уж, надо что-то придумать что ли… — задумался Баюн.

— Чего тут думать? Спрячем её, — спокойно сказал Сивка

— Куда? — взвился Кот

— Туда, куда никто не сможет пройти, — так же спокойно ответил Сивка — Ну, что вы так смотрите? Вот слетаем завтра, отвезём Катю к Финисту, ладно уж. А дальше надо её домой на день-два отправить. Пока разберемся, кто и где находится. Опять Катюшу позовём. А то мы её разыскивать у желающих дольше будем и отбивать. Сами-то не отдадут, опять же драка, ребёнка напугаем. А она, если кто не заметил, за нас переживает. Потом, сказки разные есть, вам ли не знать. Я вот краем уха уловил уже у Дуба, что у Мужичка С Ноготок Борода С Локоток тоже вокруг туман. Он уже озверел, а он и так-то не очень приятный персонаж!

При этих словах Волк скривился.

— Это ты неправильно выражаешься, дружище, — заметил он. — Он такой э-э-э… как бы это помягче… — Волк напряжённо пытался найти определение помягче, не нашёл и продолжил: — Помягче нет, посему замнем. Короче, если этот про Катю узнает, то постарается её себе заполучить и не отпускать! Это уж точно! Я его убью, конечно, но Катя, как ты, Сивка, правильно сказал, перепугается. Так её надо в Лукоморье брать только для дела, да на небольшое время и охранять как зеницу ока!

— Не узнаю я вас! Совсем! — возмущался Кот. — Что это с вами приключилось? Да неужто мы Катю не защитим? Что она о нас подумает-то? Сивка, ты ж богатырский конь! А про тебя, Волк, я даже не знаю, что и сказать. Значит, выкрасть Жар-Птицу, златогривого коня и девицу-красавицу было можно? Причём у разных царей! И всё охранялось так, что и не дыши рядом! А вот одну девочку защитить ты уже не можешь? — Баюн чувствовал себя ответственным за Катины впечатления от Лукоморья, и никак не мог себе представить, как будет объяснять, что ей в сказке сильно небезопасно. — К тому же, что скажут Катины родители? Они ведь могут её потом к нам и не отпустить.

— Конечно! Как я сразу не догадался… Лучше пусть её выкрадут, как сегодня показали простейшие лебеди, кстати, даже почему-то одни, без гусей! Мы не можем оградить Катерину от таких приключений. Так это о ней ещё практически никто не знает. А когда узнают, даже страшно представить, что будет, — мрачно заявил Волк. — Как хотите, а после деревни Финиста я сам Катерине все объясню и велю ворота вызвать. Если её родители не пустят больше или она сама решит не приходить, значит, так тому и быть. Но ею я рисковать не позволю!

Кот презрительно пофыркал, но решил не спорить на ночь глядя.

Грохот, раздавшийся у окон горницы, можно было сравнить со взрывом тысячи петард и ракет. Катерину прямо снесло с пуховой перины. Она кинулась к окну и увидела Горыныча, который, видимо, не очень удачно приземлился, а проще говоря, грохнулся на пузо около Дуба. Пробегая мимо зеркала в резной дубовой раме, Катерина успела удивиться тому, что её ночная сорочка уже стала сарафаном, похожим на вчерашний, но голубого цвета с серебром. В горницу она выскочила уже в приличном виде.

— А, Катюша уже проснулась! Доброе утро, дружок! — радушно поприветствовал её Баюн.

На секунду Катерина решила, что Змей ей приснился. Но краем глаза опять заметила в окне Горыныча, который тоскливо слонялся вокруг дуба.

— Доброе утро! — поприветствовала девочка Баюна и Сивку, которые были в горнице. — А это… А Змей — он что, нас не видит? — растерявшись, спросила она первое, что пришло в голову.

Кот лениво повернул круглую голову к окну, мимо которого в очередной раз проплывала унылая физиономия Горыныча.

— Не-а, не видит и зайти не может. Я его сюда не звал. Сюда можно зайти, только если я позову, — важно заявил он. — А его я пока не зову!

— А почему? — удивилась Катя, машинально поглаживая спинку стула, который дружелюбно пододвинулся к ней, предлагая присесть.

— Видишь ли, ты для всего Лукоморья великая ценность. А некоторые несознательные ящеры, да и не только, могут захотеть тебя заполучить для собственных низменных целей. Вот у этого экземпляра явно нору затянуло туманом, вот и он в печали.

— Ко-о-от, Кот, открывай Дуб! Открывай, кому говорят! А то я его спалю сейчас! — вдруг хрипло заорал Горыныч. — У меня нора вся в тумане, я туда залететь не могу. Угодья мои все тоже затянуты! Кот, мне Катя нужна!

— Во-о-от, что и требовалось доказать. — Баюн спокойно смотрел на огромную змеевую голову, мелькавшую в окнах. — Орёт, мельтешит, требует. Фу, какой невоспитанный.

— Котик, а вдруг он и правда как плюнет огнём… Дуб-то — он же дерево… — Катерина поёжилась.

— Нет, плюнуть-то он может, конечно, но вот пожалеет об этом сам. Дуб, Катюша, он сказочный. Против любого супостата выстоит. Хоть с огнём, хоть с мечом, хоть с чем. Поэтому Змейс наш ненаглядный только бегает и орёт, а действовать боится.

–А он же вроде нам нужен был. Мы его уговаривали в Лукоморье прилететь… А вдруг он обидится и улетит куда-нибудь далеко-далеко? — робко уточнила Катя.

— Не волнуйся, не улетит. Ему и лететь-то некуда. Нору туманом затянуло. — Кот внимательно разглядывал когти. Он обдумывал, как быть с Катериной с учетом вчерашних событий и решимости Сивки и Волка возвращать Катю домой, а Змей думать мешал. — Катя, а ты вчера прямо очень-очень сильно испугалась? — Кот наконец решился поговорить напрямую, пока не вмешались остальные. Сивке он скорчил такую рожу, что тот решил промолчать.

— Да, если честно, очень! — Катя невольно наблюдала за прыжками Змея под Дубом. — Странно, мне вчера казалось, что ветви очень низко, а сейчас Змей до них не достает, — заметила она

— А, это он ветви поднял. Дуб, в смысле. А то сломает ещё этот ящер-переросток, — Кот рассеянно глянул в окошко. — Кать, тут такое дело… Сивка и Волк вчера решили тебя домой отправлять. Ну, как бы дома тебя прятать. А то ещё кто-нибудь, как Яга, решит уволочь для личных целей. Ты как к этому относишься?

Катерина внимательно посмотрела на Кота. Вид у него был растерянный и смущённый.

— Котик, я не знаю… А как лучше?

Баюн растерялся. Знать бы, как лучше! Грохот и истошный визг, раздавшийся снаружи, лишили Кота возможности ответить хоть что-либо.

Змей, потерявший всякое терпение, попытался проломиться в Дуб. Дерево резко опустило ветви, а несколько корней, упруго изогнувшись, вылезли на поверхность. Горыныч, не достигнув ствола, сначала споткнулся о корни, а потом получил сверху изрядный удар прочнейшими дубовыми ветвями. Слева из зарослей вылетел Волк и ошалело уставился на Горыныча, лапы и хвост которого были плотно прижаты к земле дубовыми корнями, а по голове, спине и крыльям с силой били тяжеленные ветви. Змей вопил и даже попытался выдохнуть огонь, но морду, опустившуюся к земле под градом ударов, моментально оплело очередным корнем.

Кот важно вышел из дуба и, покачивая головой, заявил:

— Ты, Змей мой драгоценный, что, совсем ума лишился? Напал на Дуб, хотел поджечь, вопил чего-то тут непотребное, Катю напугал. Волк, закрой пасть, муха влетит. — Кот строго посмотрел на Волка. Потом развернулся обратно к Змею и продолжил: — Помешал важной беседе. Что ты себе позволяешь?

Змей мычал и пытался мотать головой, но корни держали крепко. Кот осмотрел Горыныча, вздохнул и продолжил:

— Вот чего ты добиваешься? Тебе Катя нужна?

Змеиное мычание стало утвердительным.

— Так она всем нужна. Очень! Мы вот сейчас к Финисту летим, а потом, наверное, Катю домой отправим. Подальше от таких желающих как ты. А дальше уж как её отпустят. А ведь могут и не отпустить… — Кот тяжело вздохнул и хитро покосился на Змея. Тот взвыл чрезвычайно жалобно.

— Дуб, ты ему пасть развяжи пока, может, чего умное произнесет! — скомандовал Кот.

— Да как же ж это! А я же как же ж?! А норочка моя? А это… как его… А Лукоморье?!

Змей был в отчаянии от такой перспективы. Ещё бы! Нора в тумане, вместе с сокровищами, а в тумане всякая пакость нездешняя свободно лазит, а ну как заберутся и всё покрадут! А его сувениры, которые он так берёг и нёс с самого Байкала! Они совсем-совсем плохо спрятаны, украсть может вообще любой негодяй! Да и туман этот может закрыть и то место, где они запрятаны, а дальше он туда не попадет, а пакость нездешняя — запросто!

— Не-е-е, умное не говорит, завязывай обратно! — важно скомандовал Кот. — Вот если бы он чего полезное сделать предложил… — Кот с надеждой покосился на Змея. Тот не догадывался и шустро крутил мордой, уворачиваясь от дубовых корней. — Например, предложил бы Катю охранять и беречь как зеницу ока! — Кот уже прямо сказал этому недогаде, что от него требовалось.

— А-а-а, дак это же ж мы запросто! Да я любому это… того… этого. Скручу и того… Огнём его! — обрадовался Змей. — Я ж за норку свою всё что только можно, со всем своим удовольсм-м-м… — Корни всё-таки достали Змеиную морду и крепко её оплели, лишив Горыныча возможности и дальше высказывать, что именно он может за свою норку.

— Дуб, отпускай, он вроде уже умное говорит! — скомандовал очень довольный Баюн. — А вот знаешь ли ты, друг мой, что Яга вчера попыталась Катю украсть? И лишить нас всех (и тебя тоже) сказочницы?

Змей замотал головой. Нет, не знал и не ведал он о таком коварстве!

— А вот что ты будешь делать, если Катю захочет украсть, например, Мужичок С Ноготок, Борода С Локоток? Стой! В ту сторону показывай! — Кот замахал лапой в небо, подальше от Дуба и замершего на месте Волка.

Змей со свистом втянул в себя воздух и выдал такой огненный поток, которому позавидовал бы небольшой вулкан. Катя, наблюдавшая это представление из окна, невольно отшатнулась. Дуб замахал на Горыныча ветвями, отгоняя кольца дыма. Волк зажмурился и тоскливо вздохнул. Он понял замысел Баюна сразу и был уверен, что ничего толкового из этой идеи не выйдет.

***

Кот лоснился от удовольствия. Вон какое дело провернул! Змей пока улетел сувениры свои перепрятывать, но обещался в скором времени заступить на охрану Кати, и Катю можно никуда не отправлять! Только вот Волк очень сердит, но это ему, Баюну, не интересно вот ни сколечко!

— Кот, что ты творишь! Мы же решили! — Бурый был мрачен.

— Это ты решил! И очень глупо! Катя остается, и ей ничего не грозит! Горыныч любого в котлету превратит за норку свою.

–Вот именно, что за норку. Как только Катерина туман ему уберёт, от Горыныча пользы не будет совсем.

— Да понятно это! Но туман-то она ему не сразу прогонит. Сегодня мы к Финисту, завтра к отцу Финиста, а дальше ещё куда-то. А уж потом норку… — хитро ухмыльнулся Кот.

Волк только вздохнул, пошёл к Кате и устроился рядом, решив, что в любом случае теперь он от неё не отойдет ни на шаг.

Катерина только начала завтракать, как в дверь постучал взволнованный Финист. Он очень переживал, что что-то случилась, так как издалека увидел столб пламени около Дуба.

— И тебе доброго утра! — важно отозвался Баюн на его вопрос. — Ничегошеньки не случилось, просто Горыныч показал, что собирается сделать с тем, кто попытается сказочницу похитить. Позавтракаешь с нами?

— Нет, спасибо! Марьюшка пирогов напекла с утра. Очень нас ждет. Катюша, ты не передумала? — с тревогой спросил Катерину Финист.

— Нет, что вы! Я готова. Только расскажите мне, что же это за уснувшая сказка о Иване и богатырском коне и сварливой царевне? Я её у себя не нашла.

— Да, скорее всего, её в вашем мире и не записывали. Пока бабушки знали и рассказывали, сказка была жива и здорова, а потом… Ну да ладно, ещё не все потеряно. Вот она, почитай. — С этими словами Кот махнул лапой, и тяжеленная книга в красном переплете прилетела к Кате и раскрылась на нужной странице.

Катерина читала книгу, закрывала глаза, запоминала то, что прочитала, и читала дальше. Потом с разрешения Кота сфотографировала книжные листы со сказкой, так, на всякий случай. Всё это время Финист ходил по горнице и сильно раздражал этим Кота.

— Чего ты мечешься-то и мельтешишь тут перед глазами? — наконец не выдержал Баюн.

— Да волнуюсь я так, — отозвался Финист.

— Волнуйся спокойнее, тише и незаметнее, — проворчал Кот, который и сам волновался, но ни за что бы не признался в этом.

Катерина, которая наконец-то выучила сказку, сохранила фотографии страниц в планшете и набралась смелости, заявила:

— Мне кажется, что я могу уже рассказать сказку. Ну, или прочитать, на худой конец.

— Тогда скорее вперёд! — Финист сорвался с места и тут же резко затормозил, чуть не столкнувшись с Сивкой.

— Не так быстро! — заявил конь. — Сначала решаем, кто как добирается. Я считаю, что Катя едет на мне, вместе с Баюном для охраны. Волк и Жаруся по бокам, ты сверху и чуть впереди. Горыныч сзади. Надеюсь, его предупредили не чихать, не фыркать и прочего такого не делать, то есть держать пасть закрытой плотно? Я его огневую мощь с тыла не переношу.

— Э-э-э, а где он, кстати? — осведомилась Жаруся. — Что-то в нашей местности никаких драконов не видно.

Кот нервничал всё сильнее. В конце концов, он был автором идеи с Горынычем, и этим пытался переубедить Волка и Сивку, а мерзавец чешуйчатый опаздывает на такое важное мероприятие!

— Да вон же он летит! — Катя смотрела в окно на стремительно приближающегося Горыныча и понимала, почему при виде этого сказочного персонажа все прочие действующие лица, кроме особо смелых богатырей, разбегались в панике кто куда.

Горыныч опаздывал, знал это и торопился изо всех сил. Кроме того он опять волок в лапах свой узелок. Узелок угрожающе раскачивался, и Змея периодически заносило в сторону.

— Этот что, с нами летит? Это не шутка? — Финист очень не обрадовался появлению Горыныча. — И что, опять с сувенирами своими таскается?

— А, небось, места надежное не нашёл. — К Коту вернулся самоуверенный вид, как только он увидел Змея. — Сейчас будет просить под Дубом спрятать. У нас как в банке, всё надежно! — Он самодовольно оглядел свои владения.

— Кот, я тебя очень прошу, не нужно его брать с собой! Он же перепугает всех до смерти! Ты ж знаешь его репутацию! Пусть подождет где-нибудь. — Финист уговаривал Баюна очень старательно, но дело решила Жаруся.

— Баюн, Горыныч личность увлекающаяся и очень крупная, а там люди, дети, скот, опять же. А ну как начнет эта бестолочь опять коров гонять? Было же уже так. Криков, мычания, воя всякого было! Да ты же помнишь! В суматохе никто и внимания не обратил, что Змей никого не сожрал, а так, развлекался. Зато потом его половиной царства ловили! Вот оно нам надо?

Жаруся была убедительна, картина, ею описанная, тоже никому не понравилась, Финист вообще стоял насмерть. И Баюн сдался:

— Вот сами теперь и несите ответственность за Катину охрану. Я сделал что мог, а вам всё не нравится!

— Баюн, речь ведь не об этой поездке шла, а вообще! И Змей как охранник — это очень сомнительная затея. — Волк покачал головой и подтолкнул Баюна к выходу, улаживать вопрос с Горынычем.

После долгих препирательств и уговоров сошлись на том, что Горыныч оставляет узелок неподалёку, так как около Дуба туман не появится, и ждёт вызова. Если он нужен, он прилетает, если нет, может пока заниматься своими делами.

— Наконец-то вылетели! — проворчал разобиженный Баюн у Катерины за спиной. — Вот с Горынычем было бы надежнее.

— Котик, не обижайся, но он всё-таки очень уж внушительный! — попыталась утешить его Катерина.

Они летели на большой высоте. Кое-где виднелись островки живых сказок, всем известных и любимых, но гораздо больше пространства было затянуто туманом. Наконец Финист, протяжно крикнув, начал снижаться и грянулся о землю во дворе крепкого, красивого и богатого терема, окружённого высоким забором, через который у ворот повис край зеленоватого тумана.

— Финист! — Из терема выбежала молодая и красивая женщина. — Финист, он уже перебирается во двор!

— Марьюшка, не волнуйся, милая! Вот наша сказочница новая, сейчас она всё исправит! — Финист обнял жену и начал махать рукой Сивке, чтобы тот стал скорее спускаться.

«Ага, простой такой, легко ему так говорить… Сейчас она всё исправит! — подумала Катерина. — Ещё бы так легко все получилось!»

Она поискала глазами, куда бы стать, чтобы не свалиться с Сивки, но Финист быстро подошёл и снял её с конской спины. Баюн уже сидел на земле, неодобрительно поглядывая на свисающий с забора язык тумана.

Катерина поздоровалась с перепуганной Марьюшкой, краем глаза уловила в окнах дома личики двух маленьких девочек, которые во все глаза на неё смотрели, и начала рассказывать сказку. Она произносила слова, которые видела в книге, но ничего не происходило, туманный язык и не думал уменьшиться, или бледнеть. Катерина поняла, что произошло то, что она боялась: ничего у неё не получалось и её слова не действовали!

— Кот! Я не понимаю! — Финист шагнул к Катерине. — Катюша, может, ты как-то по-другому что-то делала?

И тут до Катерины дошло. Конечно же, по-другому! Она была рядом с героями сказки! Она переживала их историю, была ей увлечена! Мало просто пробубнить слова, даже и с выражением! Этого недостаточно! Она должна опять идти в туман!

Катерина подняла голову и посмотрела на своих друзей. До них, похоже, тоже дошло, что происходит.

— Я должна идти туда! — Кате почему-то было ещё страшнее, чем первый раз. Тогда она побежала спасать Волка и страх ушёл, а сейчас двор казался безопасным островком, а выход за ворота — безумием!

— Нет! Нельзя туда! — вырвалось у Марьюшки.

— Я пойду с тобой! — Волк упрямо пошёл к воротам.

— Нет уж! Мне одного раза хватило! Когда ты заснул, это было так страшно! — Катерина совершенно упустила из вида то, что Волк будет стремиться идти с ней. Она заметила, что Жаруся переместилась в воздухе и зависла над Волком, и ей стало спокойнее. Кроме того, она вспомнила слова Жаруси о том, что её главный враг в тумане — это страх.

— Финист, расскажи, где искать героев сказки? — Катерина решительно направилась к воротам.

— Их дом — крайний у леса на соседней улице. — Финист принялся рисовать палочкой на земле, указывая, как добраться. Волк внимательно смотрел на рисунок и запоминал.

— Ладно, я пошла! — Катерина шагнула к воротам, над которыми туман стал ещё плотнее и, кажется, все больше переваливался через край. — Единственное… Если открыть ворота, он не проникнет во двор? — засомневалась Катя, стараясь не смотреть на Волка и Сивку. Обоим было очень не по себе.

— Не надо ничего открывать. Я тебя отнесу и ты мягко опустишься, — спокойно сказала Жаруся. Она подлетела к Кате, зацепилась коготками за её одежду, и Катерина увидела, как из-под её ног исчезает двор терема. Рядом оказался Волк, упорно не отстающий от Жар-Птицы.

— Волчок, я тебя очень прошу, вернись! Не смей лезть в туман! — Катерина даже не попросила, а потребовала.

Волк молчал.

— Я плакать буду! И ничего сделать не смогу!

Волчья морда сморщилась. В конце концов после увещеваний Жаруси Волк согласился.

— Я буду сверху! Если что-то тебя испугает, позови! Хорошо?

Катерина закивала, подумав про себя, что, даже увидев монстра какого-нибудь, заткнет себе рот и будет молчать как рыба!

Жаруся снизилась над нужным двором, и разжала коготки, Катерина плавно и медленно начала опускаться вниз, в туман.

Двор, заросший мягкой травой, крепкий, хорошо срубленный дом, у ворот застыл молодой мужчина с хмурым лицом, а на крылечке стоит другой, помладше. Одежда попроще, босой и растрёпанный. Но видно, что приветливый и добродушный. Кому-то улыбается. Кого-то, видимо, увидел за воротами, когда ещё не было тумана.

Катерина пошла к воротам, обогнув хмурого старшего брата. За невысоким (не то что у Финиста) забором, на улице в тумане, стоит старичок, и на поводу у него — жеребёнок. Ой, какой заморенный! Облезлый хвост и гривка — как моль поела. Весь в струпьях каких-то, да худой! Да. Точно! Ошибки нет, это та самая сказка.

Катерина подошла к жеребёнку, погладила его и начала рассказывать:

— Когда-то, давным-давно, жил да был старик, и было у него два сына. Старший — Андрей, умный да хитрый, и младший — Иван, простоватый да добрый. Пришел как-то раз к их двору старичок один. Одежонка на нём худая, лапти изношены, сума пуста. А ведёт тот старик жеребёнка худого, заморенного, грязного да в коросте! Пришёл и просит:

— Дайте, люди добрые, мне поесть чего-нибудь. Добром отплачу.

А старший брат и говорит:

— Иди себе, дед, подальше, у нас самих добра только на нас и хватает, лишнего нет, чужим раздавать. Да и что ты дать можешь? Разве что полудохлого жеребёнка? Иди себе, ищи дураков дальше! —

Сказал, да и пошёл в поле.

Иван же старику поклонился, во двор его завёл, баню растопил, одежонку выстирал да починил, деда напарил, а потом и накормил, и с собой дал еды. И за жеребёнком поухаживал. И погладил, и почистил, и покормил-напоил.

И говорит:

— Дедушка, ты на брата моего не серчай, он у нас умный, а я дурак.

— Иной дурак умнее умного, — отвечает дед Ивану, — За доброту твою отдам я тебе этого жеребёнка. Ты его корми, пои, да води на зорьке утренней на речку, пусть он в росе у реки купается, а водой речной на заре умывается. Как в силу войдет конёк, да вырастет, будет у тебя не просто конь-красавец, а богатырский конь, верный друг твой и помощник!

Поблагодарил Иван старика и стал за жеребёнком ухаживать, как старик велел. Старший брат ругается да насмехается, а жеребёнок-то каждый день растёт и красивее становится да сильнее.

Прошло время, и как старик говорил, так всё и вышло! Вырос конь-красавец, белый как снег, грива шёлковая, бока крутые, копыта золотые! Силы немереной да неслыханной, а с Иваном ласков да покорен.

Стали к Ивану люди приходить, предлагать коня купить, да никому он коня своего не продаёт! Однажды хотел большой барин купить да к брату Ивана пришёл, так мол и так, продай коня! Брат Ивана в конюшню сам зашёл, да не сам вылетел: не дался ему конь в руки, знать, один у него хозяин! А тут царь дочь свою меньшую и любимую решил замуж выдать. Созвал женихов видных да знатных, да ни один царевне не приглянулся.

Говорит она отцу:

— Пусть мой суженый на коне богатырском в один конский скок достанет мой платок, что ветром на высокое дерево занесло, да за сучок зацепило! Кто достанет, за того и замуж пойду!

А платок тот на высоченную сосну залетел. Его с земли-то и не видать почти. Посмотрели знатные женихи на тот платок, да и давай разъезжаться по домам. Никому шею ломать неохота. Тогда рассердился царь на дочку меньшую и объявил по своему государству, что дочку замуж отдаст тому, кто платок с одного конского скока достанет, не разбирая чинов и званий. Поехали охотники замуж царевну взять, да как глянули на тот платочек, так и призадумались: а стоит ли того? Да вот один всё-таки решился. Иван на белоснежном своём коне приехал, на дерево посмотрел, коня развернул, чтоб разбег взять, да как прыгнул тот конь, как птица полетел! Достал Иван платочек и привез царевне. А та как начнет плакать да причитать:

— Откуда же ты взялся на мою голову, мужик-деревенщина! Мне-то принцы с королями не по нраву были, а с тобой жить и вовсе неможно!

— Да ты так не убивайся понапрасну! — утешает её Иван, — Ты мне тоже не очень-то как жена подходишь! Я думал, что тебе платок очень уж нужен, а замуж тебя брать и не думал!

Тут царевна ещё больше в крик! Как так! Она-то собой раскрасавица, а этот деревенщина её замуж брать не желает!

— Да как ты смеешь от царской дочки отказываться! Негодяй! Дурак! — кричит царевна, ногами топает.

— Э-э-э, так кто ж такую девку сварливую да крикливую в жены захочет? — удивляется Иван. — Жена — это ж на всю жизнь, а с тобой оглохнуть можно в один час!

Царь это слушал-слушал, сначала хотел Ивана казнить, чтоб неповадно было от царевен отказываться и царя позорить, а потом подумал да и передумал.

И говорит:

— Вижу я, доченька, что воспитал тебя неправильно. Лицом ты хороша как майский день, а вот криком страшна, как сова ночная. Так как я всем своим людям царь и повелитель, приказываю! Тебе, Иван, награду получить за платок, что царевне вернул. Жалую тебе именье хорошее, новый терем да денег в придачу. А ещё бери дочку мою меньшую, любимую, в жёны! Да не отказывайся, осерчаю и казню! Бери и делай из неё жену добрую да ласковую. Справишься — приму дочь царевной, а тебе полцарства отпишу по смерти своей. А не справишься — будешь жить в имении своем со сварливой женой, и на глаза мне не показывайтесь!

Закручинился Иван, сел на коня богатырского и домой поехал. А за ним царские слуги бегут, разворачивают, к именью-терему дорогу показывают, а ещё царевну к мужу собирают, с криком превеликим да визгом на все царство-государство!

— Ой, конёчек, как же мне теперь жить-то с такой змеёй! — кручинится Иван коню.

А тот ему и отвечает:

— Не бойся хозяин, справимся и со змеёй!

Так и стали жить-поживать. Иван встает ранёшенько, да целый день по хозяйству крутится. А царевна только кричит и командует. И то ей не так, и это не этак. А одним утром вышла на крыльцо, да и давай Ивана ругать да на него кричать. Все от этого крика разбежались, а конь Ивана к царевне подскочил, хвать её зубами за плечо, на себя закинул — и ну со двора. Несется конь богатырский по лесам да по болотам, а у него на спине царевна от страха ни жива ни мертва сидит. Молчит, только за гриву держится. Остановился конь в густом лесу на краю болота, сбросил царевну под ёлку и говорит:

— Пока ты сварливая да дурная будешь, отсюда никуда не уйдёшь!

Развернулся и ускакал домой.

А царевне что делать? Налево бурелом да не пройти, направо по болоту нет пути, а прямо только ёлка, вот и всё!

Села она под ёлкой и давай ругаться. На отца, на женихов-принцев да королевичей, на Ивана да на коня… А как устала ругаться, давай плакать. А как наплакалась — давай думать.

Во дворце-то ей недосуг было думать, там все наряды да песни, и у Ивана тоже не до того, там все ругань да крик. Вот и все её занятия. Думала-думала, аж устала с непривычки. И думы все невеселые. Кого только она ни обижала в жизни, вот и получила. Да, может и не по заслугам ещё и получила: мог же отец запереть в тереме навек, а нет, вот за Ивана замуж отдал… Иван — он простак да мужик, а никого не обижает, даже на её крик не отвечает. Может, и не очень-то плох он?

Надумалась, устала, проголодалась, замерзла. Подняла глаза, а перед ней опять белоснежный конь стоит да и спрашивает:

— И что ты, царевна, про мужа своего думаешь?

Как услышала царевна про мужа-Ивана, так и полез её дурной норов опять. Забыла все, что думала, опять кричать принялась.

Вздохнул конь, развернулся и был таков. И осталась царевна одна. Ночь наступила. А ночью в лесу страшно, а в болоте и того страшнее. Вот уж натерпелась царевна! Так напугалась, наголодалась и замерзла, что и норов свой под той ёлкой растеряла.

А утром к ней на коне Иван прискакал, очень уж за неё волновался! И уговорил он своего коня отвезти его туда, где его жена обретается. А она как мужа увидала, так совсем позабыла, что он деревенщина да дурак, сама к нему кинулась да прощенья попросила.

Вернулись оба домой, а там уж и жизнь наладилась. Царевна как крикнуть хочет, так на коня глянет и сразу болото вспоминает. И кричать неохота уже. А конь гривой потряхивает да за царевной присматривает.

Так и отучил её Ивана мучить. А уж как царь увидел, что дочка меньшая да любимая так изменилась, на радостях отписал Ивану половину царства в наследство, а дочку обратно во дворец позвал. Да только она не поехала, побоялась, что опять сварливой станет. С Иваном осталась жить поживать да добра наживать. Так и живут, детей растят да на коне том волшебном ездят!

Катя, закончив рассказывать сказку, поняла, что жеребёнок, которому она, как оказалось, всё это и рассказывала, с усилием поднял голову да на неё внимательно смотрит. А потом она увидела слабую улыбку на лице старичка и поняла, что подействовало! Сказка просыпается! Она отступила от ворот, в которые должен был шагнуть старик с жеребёнком, и огляделась. Туман таял, растворялся в воздухе, исчезал.

Катерину стремительно подхватил нырнувший в остатки тумана Волк и, забросив на спину, наверное, как тот белый конь сварливую царевну, унес на двор Финиста. Там все заворожённо следили, как зеленоватый язык свесившегося тумана исчезал на глазах.

Финист кинулся к воротам, открыл их, и вместо зелёного мутного туманного марева они увидели просыпающуюся улицу. Потом Сокол оказался около Катерины, и та взлетела в воздух, подкинутая сильными руками.

«Во мышцы накачал, пока в фильмах снимался!» — невольно подумала Катерина, которая мечтала только о том, чтобы её никуда не подкидывали, а поставили на место и дали уползти в какой-нибудь уголок, по возможности укромный, чтобы прийти в себя. Всё-таки она в тумане очень боялась.

— Поставь ребёнка на землю! Иди вон, своих подбрасывай!

Сивка ворчал для вида. Было понятно, что он тоже очень волновался и теперь просто рад.

Финист поставил Катерину и бросился к жене и двум девчушкам, выскочившим из дома. Кате было так радостно видеть, как малышки теперь звонко хохотали и бегали по двору вокруг родителей!

Обратно Катерина тоже ехала на Сивке. К её спине привалился облегчённо сопевший Кот, который от волнения засыпал прямо на коне.

— Он всю ночь не спал, — проговорил Волк, летевший рядом. — От волнения!

— А ты? — спросила Катя.

— И я тоже, конечно. Смотри, сколько очистилось! — Волк кивнул вниз.

Под ними туман потихоньку исчезал, а свежий ветер наконец мог залететь на заснувшие земли и разбудить их обитателей! Катерина слезла с конской спины, ступив на поднявшийся дубовый корень, который нежно опустил её на землю. И села на тот же корень сама.

— Устала? — Сочувствующая морда Баюна возникла над плечом Кати.

— Я ещё не привыкла ко всему этому. Очень пугаюсь тумана, — честно ответила Катерина.

— Но ты же всё равно пошла? — Жаруся уселась на ветку над Катиной головой и с интересом разглядывала девочку. — Боялась, а пошла! На сегодня страх тоже побеждён? — Она мелодично рассмеялась и махнула крыльями, отчего дубовая листва окрасилась переливами золотого и малинового света.

— Там же так девочки маленькие боялись! А эта пакость так медленно всегда ползет? Тогда почему я вижу в тумане людей и животных, которые заснули на ходу?

— А как хочет он, так и движется. Иногда просто порывом накрывает, а иногда так, как с Финистом. Его-то не было, а про его Марьюшку помнят, но не сильно. Она рассказывала, что иногда туман наплывал над забором и нависал, потом отступал, потом опять… Видимо, как сказку вспоминали-читали, так и туман расходился, а как никто про них не помнил, все опять начинало заволакивать, — ответил Волк.

Он строго косился на Кота, напоминая о том, что надо Катерину обратно отправлять. Кот демонстративно этих взглядов не замечал. Катерина просто отдыхала, сидя на дубовом корне и радуясь свежему воздуху и солнышку.

Вдруг в роще справа от Дуба послышался треск, и на поляну выскочила изба. Баюн тут же взвился на дубовую ветку и приготовился к обороне.

— Катерину в дом, Бурый охраняй! — скомандовал он.

— Ай, Баюшенька котенька-душенька, да что ж ты так кричишь-то, а? Мне с Катей поговорить надо, а ты мешаешь! — Яга делала умильное лицо, выглядывая из окна избы. — Здравствуй, умница моя! Здравствуй, красавица!

— Здравствуйте, Яга Бабаевна! — вежливо ответила Катя, поднимаясь с корня, который тут же зарылся в землю.

— Яга, ты что творишь! Ты как посмела! Ты ж ребёнка чуть не угробила! Нас эти гады твои крылатые чуть не защипали! Волк вон в тумане едва не пропал! — Кот подпрыгивал на ветке, увеличиваясь с каждым обвинением. Под конец грозной речи дубовая ветка, на которой он выплясывал, аккуратно опустилась пониже, а то ещё сломает, вон как вырос!

— Да ладно тебе, Баюшенька, ничего же такого не случилось! Умница-то наша вон как хорошо все сделала! А так ты бы ещё сколько раскачивался? А уж какой ты молодец-то, а! Как же ты Катюшеньку нашу, умницу-красавицу отыскал! Всем так и буду говорить, мол, без Баюна нашего, лучшего котика на всем свете, ничего бы не было! Красавец ты наш писаный, Котик драгоценный! — разливалась соловьём Яга.

Первым начал фыркать Волк, потом Сивка. Жаруся, сев на плечо Катерины, смеялась, как будто звенел золотой колокольчик. Баюн злился.

— Не пущу к тебе Катерину! Так и знай! — наконец выговорил он.

— Ага, не пустишь — и правильно! Как же я так оплошала-то… Да ведь там не токмо моя сестрица застряла, в тумане этом проклятом, но и сказка про привередницу. Слыхала ли о такой, а, Катюша? — Яга обратилась к Катерине.

— Нет, не слышала, — растерялась она.

— Вот то-то и оно! И ты не слышала, и другие позабыли… Не удивлялась ты, почему все в сказках говорят про гусей-лебедей, а тебя только лебеди утащили? А гуси-то где? — Яга хитро покосилась на Катерину.

— Ей и лебедей твоих за глаза хватило, ведьма старая! — зашипел Баюн, который совершенно не собирался Ягу прощать. Впрочем, та не обратила на слова Кота никакого внимания и продолжала:

— Лебеди мне служат, а родичи их, гуси серые, моей средней сестре. А она как раз в сказке про привередницу застряла, когда туман туда пришел. И спят там все. И она сама, и её изба, и гуси, и Малашка-привередница с братом, и их родители, и печка, и яблонька кудрявая, и молочная река кисельные берега, и всё-всё, что там есть!

— Яга Бабаевна, а это же сказка про печку да яблоньку, разве нет? — заинтересовалась Катерина.

— Так, да не так. Катерин на свете много, и похожие на тебя тоже есть, а ты одна такая. И со сказками так же. Есть похожие, да не такие. И они все тебя ждут! — Яга серьёзно смотрела на Катю. — Ты уж извини за лебедей. Не думала, что они тебя ухитрятся уронить. И хоть им и так досталось, я ещё метлой добавила, за нерадение. Слетай туда, а? В сказке-то жители не виноваты в том, что так вышло! — Яге просить было неудобно и непривычно, Катя это понимала, поэтому, не обращая внимания на злобное шипение Баюна, просто кивнула.

Яга тут же развеселилась и разулыбалась.

— Вот и ладненько! Да, когда соберешься, меня позови. А то сестрица ещё со сна, чего доброго, гусей за тобой отправит, не разобравшись, — легко предупредила Яга.

— А как вас найти? — решилась уточнить Катерина, переварив предупреждение.

— Да лебедя позови и скажи. Он тут в речушке живет. Счас познакомлю. Э-э-эй, ты! — Яга оглушительно свистнула, так, что Кот свалился с ветки. Правда, на все четыре лапы и невысоко, но это не прибавило ему хорошего настроения. Прошипев что-то совсем оскорбительное в адрес Яги, он уселся рядом с Катей, решив не оставлять её с лебедем без присмотра.

Через пару мгновений из-за рощи показался крупный лебедь, который приземлился, до того знакомо спотыкаясь о дубовые корни, что Катя сразу поняла: это и есть тот самый первый лебедь, который позвал остальных, увидев её.

Она невольно поёжилась, и это тут же уловил Волк, сразу вздыбивший загривок и загородивший собой Катерину.

— Не-не-не, жрать его не надо, он даже клювом Катю не трогал, да и вас тоже. Он малость неуклюжий, так что толку с него мало. Он тут за обстановкой присматривает и знает, где меня сыскать, если что. Гуслик его зовут! — сообщила Яга.

Лебедь, видимо, собирался поклониться, или, по крайней мере, склонить шею, но запутался в лапах и грянулся о землю, причем одна из лап попала под корень. Вытащить её у него сразу не вышло, и он жалобно загоготал.

— Вот, совсем недоразумение! — прокомментировала Яга и метлой придала ускорение недотепе. — Ладно, поскакали мы, дел много. Катюш, не затягивай с сестрицей моей, будет за мной должок! — Яга быстро влетела на метле в окошко избы и удалилась вместе с лебедем, который пытался за ней угнаться, сначала прихрамывая по земле, а потом, получив пинок под хвост вылетевшей из окна избы метлой, уже по воздуху.

— Нет, ну вот что за наглая баба! — никак не мог успокоиться Баюн, зайдя в Дуб. — Даже у меня прощения не попросила! И лебедь тут за мной присматривает, оказывается! Сожру! И ты чего ухмыляешься? — налетел он на Волка.

— Я не ухмыляюсь, я хочу узнать, когда мы Катю домой отправим? На Горыныча смешно рассчитывать, он даже не подумал отследить, когда тут Яга появится. И Дуб её не обнаружил. Кот, нельзя нам рисковать!

Тут Катерина решила вмешаться.

— Волчок, мы же Финисту обещали помочь с его отцом. И Яге, и Горынычу. Как я уйду обратно, еcли они меня ждут? — сказала она, не дожидаясь, когда и без того разозлённый Ягой Кот окончательно поссорится с Волком.

— Ну не знаю… Надежнее всё-таки было бы… — Волк сомневался до последнего. Но решил с Кати глаз не спускать и беречь как зеницу ока.