Коробка таблеток от депрессии

Ольга Назарова, 2023

Если вашему настроение хочется провалиться куда-нибудь подальше и не высовываться оттуда подольше, а вы никак не можете последовать за ним, потому что нужно делать море повседневных дел, если ваши силы уже на исходе, а этим самым делам конца-края не видно, то вам определённо нужно хотя бы чуточку отдохнуть и отвлечься. Отдыхать люди могут по-разному, но если вам по душе смешные и забавные, добрые и трогательные истории, коты, кошки, собаки и прочая живность, то очень надеюсь, что вам понравятся эти рассказы. Из них вы можете узнать о том, в чём содержится мощнейший антидепрессант без побочек, что растёт на яблонях Бирюка, чем занимается мисс Марпл московского разлива, какая порода кошек самая-самая лучшая, для чего можно приспособить пятое колесо восемнадцатой телеги, и как фея из ПТО может стать феей с топором.

Дом в конце дороги.

Зарёванная Ника обиженно всхлипывала, изливая подругам душу.

— Ууууушёёёл! Соооовсееем! Сказаааал, что на развооод подаст!

Подруги в количестве четырёх штук активно ругали Макса — мужа Ники и сочувствовали ей. Нет, ну, в самом-то деле, что этому придурку было ещё надо? Ника — симпатичная, фигурка, личико, всё очень даже ничего, а ноги так и вовсе красивые. Хозяйка классная, готовит — пальчики оближешь. Собственно, одна из подруг этим и занималась.

— Шикарный плов! Небось, до скандала готовила? — уточнила Ирка.

— Даааа… — всхлипнула Ника.

— Оно и понятно. После такого и готовить-то не захочется, — Ирка всегда была особой приземлённой и выражения чувств особо не приветствовала.

— Да что ты про плов-то! Тут трагедия такая! Неее, все, все мужики козлы! — решительно заявила белокурая полненькая Лина, которая тайно считала, что Макс ушел совершенно правильно! Мало ли девушек вокруг, чего надо обязательно с этой Никой жить? Вот с ней, Линой, можно ничуть не хуже, а то и лучше!

— Точно! А какая любовь была, какая любовь! Неее, девочки, точно какая-то баба его окрутила! — добавила третья подруга — Мила. Она была замужем и очень следила за собственным мужем, поэтому, посматривала на дурёху Нику свысока. С её-то супругом такого точно не случится!

— Да нет же! — пароходной сиреной взвыла Ника. — Он сказал, что это из-за собааакииии!

Девицы сочувственно переглянулись. Ну, слону же понятно, что это отговорка, да ещё такая… Из тупых! Да разве же нормальный мужик бросит жену из-за какой-то собаки?

— Ник, ты, главное, не обижайся, но это он явно соврал! — «утешила» подругу Ирка. — То есть собака-то явно присутствовала, но не та, что у вас жила, а такая… ну, женского рода.

Ника вытерла слёзы и хмуро глянула на Ирку. Почему-то ей захотелось срочно выгнать их всех из кухни, а заодно, и из квартиры, запереть дверь и повыть в голос!

— Не изменял он мне! — упрямо мотнула она головой.

— Да ладно… — снисходительно разулыбались девицы. — Всё с тобой понятно! Носилась со своей великой любовью, как курица с яйцом, вот и проглядела!

— Надо бы проверить, кто она! — загорелась Мила. Она жила в соседнем доме с родителями Макса. — Я прослежу!

Ника безнадёжно махнула рукой. Она была уверена в том, что никакой другой женщины не было.

Проводила подруг, порыдала над посудой, припомнив, как они с Максом её выбирали, потом переместилась с воем и всхлипываниями в спальню. Тут же пожалела об этом, потому что в спальне о Максе напоминало всё! Буквально всё, от обоев до перегоревшей лампочки в люстре, которую он хотел вкрутить до командировки, но не успел.

— Чего? Чего тебе ещё надо было? — она глянула на себя в зеркало. Да глаза заплаканные, лицо… ну, лучше не рассматривать, но это же из-за него! А так-то… Красавица-жена, квартирка как на картинке. Еда — как в ресторане. — Чего?!

Она так ждала его! Приготовила вкуснейший плов, до блеска убрала квартиру, а ещё… Ещё сделала то, о чём давно мечтала — отдала Герду. Нет, конечно, она бы никогда не выбросила собаку мужа на улицу! Она долго искала ей самые-самые хорошие и заботливые руки, а когда нашла, едва дождалась, пока Макс уедет, и отвезла псину в её новый дом.

— В нашем доме она никак не нужна! — объясняла она родителям и те кивали. Да, действительно! Ну, какая собака в городской квартире! Да ещё такой ухоженной квартире! Вылизанной до блеска, с замечательным свежим ремонтом. Нет, не для того они дочери квартирку покупали, чтобы псина зятя там лапами по паркету шоркала!

— Пришел со своей сучкой в твой дом, так пусть скажет спасибо, что ты её не выкинула! — припечатала Никина мама.

— Нууу, если уж по справедливости, то у него тоже квартира есть… — попробовал было напомнить Никин папа, но свирепый взгляд супруги заставил его привычно замолчать.

— Есть! Вот пусть бы там свою сучку и держал! — прищурилась тёща.

— Так они же сдают… — совсем тихо напомнил тесть.

— Значит, псине действительно нет места! — сделала выдающийся логический вывод тёща, когда узнала, что дочка пристроила дурацкую дворнягу. Зато, после того как зять, вернувшийся из командировки, вместо радости о том, что вечная головная боль с выгулом и шерстью исчезла навсегда, устроил скандал и ушел, только обрадовалась:

— Никочка, не плачь, звёздочка моя! И ничего такого страшного! Вот, у тёти Любы сынок гораздо, гораздо лучше твоего Макса. Разведут вас быстро, хорошо, что детей не нажили, а дальше… — Никина мама изначально ратовала за сына своей подруги и Макс ей сразу не нравился!

— Мам, я с сыном тёти Любы на одном гектаре не сяду! — взвилась Ника, — Мне кроме Макса никто не нужен!

После перечисления любящей матушкой недостатков Макса, неблагодарная дочка не только не утешилась, но оскорбилась, и заявила, что любит только его и ни с кем больше никогда не будет.

— Ну и сиди тогда, и реви! — заявила обиженная матушка и удалилась, оставив Нику в одиночестве со слезами и непониманием.

— Как? Как он мог? А? — она всё ещё причитала, когда её отвлёк звонок смартфона. — Может, это Макс? — Ника схватила дорогой смартфон — подарок мужа. — Ааа, это вы… — невесело поприветствовала она звонившего.

— Приезжал ваш муж, устроил дикий скандал. Требовал отдать ему его собаку! — загудел в трубке голос «очень хороших рук» — мужика, которому Ника пристроила Герду. — Вы ему передайте, что я в следующий раз полицию вызову и сдам его! Орёт, за грудки хватает! Что такое-то, в самом деле!

Ника невольно прислушалась. — Вы вернули ему Герду? — с надеждой спросила она. Её вдруг осенило, что если Макс заберёт свою собаку, то он вернётся к ней! Ну, ладно уж… Она потерпит псину.

— Да она ж сбежала неделю назад. Почти сразу, как вы её мне привезли. Вывернулась из ошейника, сука такая! Прихожу на двор, а там цепь у будки валяется, а твари этой нет, уж и след простыл! А он приехал, давай требовать, а как узнал, чуть не зарыдал, а потом едва не придушил меня! Трясёт за грудки, глаза бешеные! А я что? Я её не украл, вы мне её сами отдали! Так что я жаловаться буду! Пусть только попробует ещё…

Ника уронила смартфон вместе с голосом мужика на диван и уставилась в окно.

— Значит, я тут по нему убиваюсь, а он там из-за шавки чуть не плачет? Гад! — разозлилась Ника. Так разозлилась, что даже слёзы закончились. — Ну и проваливай, идиот! Не больно-то нужен!

Ника от злости на мужа даже поужинала, посмотрела какое-то ток-шоу, из тех, которых он не переносил, тоже, наверное, назло ему. А потом улеглась спать. — Вот проснусь завтра и всё будет хорошо! — заявила она себе.

Нике очень хотелось есть и было холодно. Странное ощущение того, что она босая, заставило опустить глаза вниз. Вместо красивых стройных женских ног она увидела…

— Лапы? Что за ерунда? Какие ещё лапы?

Она подняла руку, чтобы пощупать лоб и выяснила, и с изумлением увидела, что перед её глазами оказалась странно вытянутая… — Лапа? Да что это такое? Что со мной?

Ника покрутила головой. Она стояла на обочине дороги в отвратительной каше из снега и дорожной грязи.

— А ну, пшла отюда! Пшла! Сказано тебе! Поразвелось бездомных, давно надо отлов вызвать! — заорал на неё какой-то мужик, из припаркованной невдалеке машины.

Ника видела его странно, она словно снизу вверх смотрела в сердитое лицо.

— Да какая я тебе собака! Глаза разуй! Я человек! — крикнула она.

— Ах, ты ещё и гавкаешь на меня! Будет тут всякая паршивая сучка пасть открывать! — мужик схватил кусок снега, отвердевшего до ледяного состояния, и швырнул в Нику.

— Ой, мамочки, больно! Больно же! Ты что, с ума сошел? Я сейчас полицию вызову! — закричала Ника, которую никто никогда и пальцем не трогал. Она кричала от боли и злости, а потом уже от страха, потому что мужик начал выбираться из машины, явно собираясь продолжить! Она увернулась от следующего куска, закричала гневно, и только тогда сообразила, что не кричит, а лает!

Удирая со всех ног, то есть, наверное, лап, она долго слышала проклятья того мужика, и остановилась только когда почувствовала, что силы у неё совсем закончились.

— Я сейчас упаду и умру! — решила она. — Что со мной? Я что, стала собакой? Ну, так же не бывает. Аааа, я сплю. Я просто сплю и сейчас проснусь! — сообразила она.

И действительно проснулась. Проснулась, мокрая от холодного пота, поперёк кровати, с обмотанным вокруг тела одеялом, сброшенными на пол подушками и диким ощущением, что она сейчас опять станет собакой и окажется там, где бесконечная обочина дороги, темнота, холод.

— И есть, есть очень хочется! — проговорила она, трясясь от озноба.

Полночи она просидела на кухне, завернувшись в плед и стуча зубами — никак не удавалось согреться. Нет, она и поела, и чаю горячего напилась, только вот… Стоило чуть закрыть глаза, как накатывал страх оказаться в том кошмаре!

— Дура ты, что ли? Ну, нарыдалась, стресс, вот и приснился кошмар. Подумаешь… Ерунда! Сейчас я пойду и лягу и ничего мне сниться не будет!

Мягкая кровать, уютная, тёплая спальня, тишина и приятные запахи. Ника устроилась поудобнее и…

— Нееет! Опять! — она бежала куда-то, сама не зная куда. Слева ехали машины, обдавая её ледяными брызгами грязи, лапы болели, их щипала соль, которой дорога была щедро посыпана, голод скручивал внутренности в тугой безнадёжный комок.

— Ну, и ладно! Ну, ночь такая у меня! Не буду сегодня спать! Подууумаешь, одну-то ночь не поспать! — Ника проснулась, когда кто-то на заправке бросил ей кусок булки от хот-дога, но стоило только к нему кинуться, как крупная собака, явно местная, заправочная, с рыком бросилась наперерез и выхватила кусок прямо из-под носа.

— Ппппрочь отсюда, а то прррибью! — рычала местная собака, Ника позорно бежала, и тут проснулась.

— Бред, какой бред! — она стояла под очень горячим душем, но никак не могла избавиться от ощущения холода, босых ног и безнадёжности. — Ладно, ничего! Завтра всё-всё наладится! — она повторила это раз сто, и на работу отправилась невыспавшаяся, но уже без слёз.

— Ник, ты как? — c деланным сочувствием уточнила у неё соседка по кабинету — Нина. — Не вернулся, да? Ну, муж твой. И чего мужикам надо? Причину-то какую-то назвал? Или просто загулял?

— Причину? — Ника хотела было огрызнуться, сказать, что это Нину никак не касается и замерла. — Причина! Ну, конечно!

Она торопливо шла домой. — Вот сейчас поем, лягу и высплюсь! Главное-то что? Главное, понимать причину кошмара! Я думала про эту заразу Герду, потом выяснила, что она сбежала, вот моё подсознание и устроило такой финт! Ничего-ничего… Я уже всё поняла, и никаких кошмаров не будет.

Как же! И на эту ночь, и на следующую, кошмар приходил как по расписанию! Иногда Нике в собачьей шкуре удавалось что-то перехватить из еды, но чаще она видела дорогу с безнадёжным пониманием того, что она потерялась, ощущала голод, страх, босые иззябшие ноги, болевшие от соли и льда.

Странным становится мир, когда смотришь на него не с высоты собственного взрослого роста, а словно собачьими глазами. Сколько опасностей и потерь, сколько бесконечных дорог и тоски, сколько того, что перестаёт замечать взрослый человек! Может, дети, именно из-за роста больше сочувствуют собаке и кошке, да хоть дождевому червяку? А, может, это потому, что не вырос ещё защитный панцирь, покрывшийся вдобавок острыми шипами. Панцирь под названием: «не подходи со своей бедой, заколю».

Странно, но мысли о муже словно отошли на второй план. Ника толком не могла спать из-за повторяющихся кошмаров, и развод стал казаться чем-то далёким, не таким и важным.

Ника столько всего видела в этих снах и так измучилась… Нет, сначала она просто злилась. Злилась на кошмары, на проклятую Герду, сбежавшую из отличных условий, и теперь терзавшую её в снах, на всё, что её окружало, а потом одним из вечеров наткнулась на Гердин матрасик, который она забыла выкинуть.

— Мягкий… — Ника неожиданно села на него и вдруг сообразила. — Герда ведь никогда не жила в будке на цепи! Она же только в квартире жила, и вдруг оказалась… Ой, мамочки! Мамочки, что же я наделала?! И Макс… он же с ней всё время был!

Сидя посреди прихожей на собачьем матрасе, Ника покачивалась и тихо поскуливала, а потом вдруг решительно сжала зубы. — Ну, что ж! Я не понимала, что сделала, теперь поняла, значит, надо исправлять! Я её найду! Обязательно найду! Главное, чтобы жива была!

На работе Ника взяла за свой счёт и начала поиски. Перебрала все объявления о находках собак, побывала в приютах, сама дала объявление о пропаже собаки. Наткнулась на похожие, которые размещал Макс.

— Может…Может, позвонить ему? Сказать, что я всё поняла, осознала, сказать, что не могу без него? Что ищу её? — думала она, даже воспряла было в надежде, но тут же вспомнила, каким был Макс, когда узнал, что она сделала, и отложила смартфон подальше. — Нет. Он сейчас может меня только трясти как того мужика. Надо искать Герду, а потом… Потом посмотрим!

Сны никуда не девались, собачьи лапы отсчитывали бесконечную дорогу, Ника плакала каждую ночь, всё больше ругая себя:

— Дура! Ну, чем она мне мешала? Ласковая ведь. Придёт, голову положит на колени, а я сразу про шерсть думаю, что брюки испачкает! Макса встречает, радуется, а я ревновала к ней. Ой, только бы найти! Найти живой!

Бесконечные сны надоумили Нику распечатать карту окрестностей и пытаться понять, куда могла убежать собака, которая рвалась к хозяину.

— Ника! Что с тобой, доченька? — мама, которая всё пыталась навестить дочку, в шоке остановилась посреди прихожей, выстеленной листами бумаги.

— Мама, не сомни тот край! — Ника озадаченно выводила карандашом линии.

— Ниииик? — мама прижала руки к груди. — Тебе плохо?

— Очень! — откровенно ответила Ника.

— Этот проклятый Макс! — вскипела тёща. — Он во всём виноват!

— Он не виноват. Это я, мам! Это я всё разрушила.

Ника выдержала мамины истерики и слёзы, угрозы вызвать психиатрическую помощь и сдать её на лечение, жалобы на дочь, не думающую о маме и прочее, и прочее, и прочее в том же духе.

— Мам, я вполне могу оказаться в психушке, если я Герду не найду. Понимаешь? Поэтому, ты мне немного погоди мешать. А потом, если у меня не выйдет, сама меня туда отвезёшь. Я скажу, когда будет пора.

Ника была так серьёзна, что мама, схватившись за сердце, уехала домой. А добравшись, привычно обвинила во всем мужа и зятя.

— Сводит с ума мою девочку!

Нет, она, конечно же ему позвонила, чтобы всё высказать, но телефон он не брал, поэтому пришлось обе порции обвинений выслушивать Никиному отцу.

Ника перешла на поиски среди собачников. Она заезжала во дворы, показывала фото, спрашивала, умоляла сообщить, если увидят. — Ничего, надо ещё постараться. Герда, ну прости меня! Найдись! Только найдись живая!

— О! И вы эту псинку ищете! — начали говорить Нике собачники. — Тут ездит такой приятный парень и тоже её ищет.

— Макс ищет! — сообразила Ника. — Нельзя о нём думать. И хорошо бы ему на глаза не попасться! Не поверит, что я ищу, только разозлится сильнее…

Максу тоже несколько раз говорили, что такую же точно собаку ищет симпатичная девушка.

— Наверное, у кого-то похожая убежала, — подумал он. О том, что Герду разыскивает его жена, он и подумать не мог.

Ника стала бояться темноты. От недосыпания чувствовала себя плохо, но закрыть глаза, значило провалиться в тот страшный мир, где она — собака, потерявшая хозяина.

— Всё, я больше не могу! — в один из вечеров она вымоталась так, что, припарковав машину, поняла, что заехала вовсе не в свой двор, а в соседний, и обнаружила это, только попытавшись открыть дверь в чужой подъезд. — Ну, всё… Пора маме звонить, что меня уже пора лечить. Наверное, она погибла, а если и жива, я её не сумею отыскать! — понурилась она. И тут заметила что-то знакомое справа от дома.

Среднего размера дворняжка, чем-то, впрочем, очень отдаленно напоминающая колли, выбежала из-за угла дома.

— Герда? Герда! Гердочка! — Ника кинулась к собаке, а та испуганно попятилась и поджав хвост рванула в кусты. — Герда, стой! Куда ты? Это же я!

Ника вломилась в заросли, по колено проваливаясь в снег, — Она что меня не узнала? Где она? Куда делась? Если она так близко от дома, почему тут, а не у нашего подъезда?

И тут Нику осенило:

— Она меня как раз отлично узнала! Она прячется от меня и ждёт Макса! Она же не знает, что он от меня ушел!

Ника дрожащими руками выхватила смартфон и набрала номер Макса, но тот трубку не брал, сколько она не названивала. Она написала смску: «Макс, я нашла Герду, приезжай скорее домой!»

Звонок мужа не заставил себя ждать:

— Не смей так больше шутить! Я не желаю ничего о тебе знать! Если ты думала, что таким враньём можешь заставить меня вернуться, ты… ты просто жестокая бесчувственная дура! Я никогда не возьму трубку и ничего не буду читать, чтоб ты не написала!

Ника не успела и не сумела прорваться сквозь его крик и обреченно уставилась на экран смартфона.

— Да, ты прав. Я именно такая! Но как же мне её без тебя поймать?

Ника обшаривала кусты, пока не выбилась из сил. А потом просто разревелась.

— Герда, простиииии, прости меня!

Одна рука закоченела, и Ника с опозданием сообразила, что перчатку она где-то потеряла. Только это не имело никакого значения. Она обхватила ствол ясеня, почему-то решивший расти вбок, и чуть не повисла на нём, всхлипывая и поскуливая.

Ощущение того, что её скулёж отзывается каким-то эхом, возникло у Ники не сразу. Только когда она напрочь перестала дышать носом и полезла окоченевшей рукой в сумку, чтобы найти упаковку платков, Ника осознала, что ей кто-то вторит. Медленно повернула голову и обнаружила рядом…

— Герда! Гердочка моя! — нет, она больше не убегала, а напротив, что-то настойчиво совала Нике в руку.

— Что это? Это же… Моя перчатка! Ты мне перчатку нашла? Моя хорошая! Моя лучшая на свете собака! Это ты меня пожалела, да?

Кто знает, почему у собак, даже у небольших собачек, бывает сердце значительно большего размера, чем у иных людей.

Ника плакала теперь уже от радости. Правда, ровно до того момента, пока не поняла, что Герда от неё аккуратно пятится.

— Ты мне не веришь, да? Я понимаю! Я нам такой беды наделала! Прости меня. Нет! Только не убегай. Куда ты?

Герда вела себя странно. Нет, в руки не давалась, но и не убегала спасаясь.

— Ты меня как ведёшь куда-то… — удивлялась Ника. — И вроде как смущенная какая-то…

Герда подобралась к каким-то полуразвалившимся кирпичным гаражам и нырнула в темень. Правда, ненадолго. Из-за кучи кирпича за Гердой вышла ещё одна собака — здоровенный пёс, тяжело прихрамывающий на правую переднюю лапу.

— Вот так, значит, да? — Ника смутно помнила, что чужих крупных собак боялась. Почему-то… когда-то…

— Это твой друг?

Она вспомнила свои бесконечные сны и пожалела, что там в них не было такого пса. Не было бы ей так одиноко и страшно.

— Ты, бежала к Максу и с ним встретилась, да? И решила попробовать его тоже привести домой? А знаешь… Пошли! Да, и ты тоже! — она протянула незнакомому псу руку. Протянула именно так, как мечтала сама увидеть во сне — открытую ладонь, которая не прячет в себе камень и не сжимается в кулак, чтобы ударить, нет! Ладонь, на которой находится самое важное — знак, такой понятный для всех собак: «Пойдём со мной, ты мне нужен!» — Пошли домой!

Ника понятия не имела, хороший ли это пёс, или нет. Как он будет вести себя в её ухоженной квартире, воспитан ли он. Это по большому счёту не имело значения. Главным было то, как у Герды завилял хвост. Сначала робко, недоверчиво, а потом — широко, от души, радостно. Пёс обернулся на Герду, и ткнулся носом в ладонь Ники.

— Пошли домой, Кай! — позвала она.

— Ника! Ты cошла с ума? — возопила нежная Никина матушка, обнаружив дома мало того, что дурацкую псину зятя, так и ещё какую-то огромную, грязную и явно злющую!

— Нет, мам, вот теперь я выздоровела! — твердо ответила Ника.

Мила, спрятавшись за занавеской следила за мужем дурёхи Ники. Она так и знала! Точно знала, что права!

— Воооо, что и требовалось доказать! Какая-то тощая выдра поджидала Максика. О! Выдра ещё и с Максиковой псиной. Нифига себе, значит, он псину забрал и уже выдре отвёз. Эх, Ника, Ника, дурочка наивная! Ого, и ещё какой-то телок пёсьей породы. Ааа, поняла! Это самая опасная порода выдр — собачница! Огромный пёс — её. Вот чем она дурня Макса подцепила. Ведь по сравнению с Никой, у этой ни рожи, ни кожи. Вешалка право слово, аж одежда болтается.

— Макс! — Ника окликнула мужа, и отпустила с поводка приплясывающую от радости Герду. — Я всё-таки её нашла!

Макс ничего не понял, кроме того, что к нему прилетело счастье! Он извёлся от мыслей, что его собака, которую он вырастил из выброшенного в пруд слепого и беспомощного щенка, погибла или скитается где-то голодная, замёрзшая, ищет его. А он не может ей помочь! И всё из-за него самого! Как он мог жениться на этой эгоистичной курице с квартиркой, посудкой, паркетиком, рюшечками и словами о великой любви к нему! Как он мог не понять, что она легко избавится от его собаки просто чтобы Герда не мешала курице в её курятнике! Звонок Ники он воспринял как хитрый ход для возвращения его обратно, а сейчас напрочь забыл и о Нике, и о её поступке, обо всём! Просто потому, что с ним снова его Герда!

Чуть погодя, он смог сфокусироваться на жене, которую уже привык называть бывшей и едва её узнал.

— Ника? Ты что? Ты заболела? — она очень похудела, выглядела сильно осунувшейся с синяками под глазами.

— Нет, я в порядке. Макс… Ты прости меня. Я… Я просто не понимала. А когда поняла, то искала её. Правда очень старалась с тобой не встретиться. Боялась, что ты мне шею свернёшь. Нет! Погоди… Я понимаю, что ты, наверное, не захочешь меня больше видеть. Но тут такое дело… Герда, пока скиталась, нашла себе друга и привела его. Вот. Это Кай. Ты иногда привози её к нему, ладно? Они очень дорожат друг другом!

Неправда, что люди не меняются! Гордый кошатник вдруг неожиданно заводит себе собаку, а то и не одну. Собачник подбирает кота, а человек совершенно не понимающий, что они все находят в своих питомцах, вполне может почувствовать, что ему совершенно необходимо иметь кого-то, кто просто будет рядом, а не будет бежать где-то по бесконечной дороге в снежной каше.

— Нет, ну вы гляньте, болтали, болтали, а потом целуются средь бела дня! Он же ещё не разведён! Никакого стыда у этих хищниц нету! Нууу, Ника ты счас сама всё увидишь. Я тебе фоточку-то пошлю! — репортаж Милы из-за тюлевых занавесок перешел в новую стадию, и смартфон Ники завибрировал от вала «фоточек», изображающих саму Нику, её Макса и двух страшно довольных собак.

Нике снова снился сон про собак.

— Неее, я не пойду гуляяять! — бормотала она. — Я вчера с ними бегала.

–Да и не надо, соня. Спи себе, мы сами, да? — Макс всегда по утрам был возмутительно бодр.

–Чего это сами? И я с вами. Только кофе, кофе дайте побольше, а то я усну на Гердином матрасике, благо опыт есть! — с закрытыми глазами пробормотала Ника. — И лапам у меня уже не холодно, и вообще, хорошо, когда собака в конце дороги имеет дом!