Только мой…

Ольга Маслюкова, 2022

Любовь – дар Божий. Но в жизни часто бывает, что ей сопутствуют горечь, боль и разочарование. В центре повествования непростые судьбы двух женщин – матери и дочери. Прежде чем героини найдут свое счастье, им придется немало пережить. Читателей ждут захватывающий сюжет и динамичное развитие событий.

Глава 4

Несколько дней Татьяна и Полина разрабатывали план действий. И вот наступила пятница. Мать и дочь сидели друг против друга, подводили итог размышлениям, придумывали что-то новое и наконец пришли к выводу: пора сделать решительный шаг — позвонить Антону. Еще немного помедлив, Полина глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, взяла телефон и набрала номер.

— Привет, Антон!

Татьяна затаила дыхание и смотрела на дочь с волнением, понимая, как ей сейчас трудно.

— Кто это? — настороженно спросил мужской голос.

— А ты что, уже забыл меня? — Полина старалась говорить игриво.

— Полина? — удивленно протянул Антон. — А мне сказали, что ты уволилась, не заходишь, в общем, совсем пропала…

— А ты не ожидал, что позвоню?

— Да нет, почему… Просто это так неожиданно, — заволновался он. — Я думал…

— Все в порядке, не беспокойся. У меня теперь другая работа, еще более ответственная, поэтому не было времени на звонки и разговоры. Думаю, ты не откажешься встретиться?

— Ты знаешь, сейчас так мало времени, — пытался отказаться Антон. — Надеюсь, ты не обижаешься на меня?

— Ну что ты, это в первый раз страшно, а сейчас я уже ничего не боюсь.

— Так ты простила?

— Если бы нет, не звонила бы тебе, а побежала бы в милицию.

— Умница! Не ожидал… А ты клевая! Даже как-то легче стало.

— Так что, найдешь время? Мне что-то одиноко, вот я и подумала: почему бы не продолжить наши отношения?

— Знаешь, пацаны удивятся. Они так перепугались, когда поняли, что ты… ну, это… целка… Тогда все ждали последствий. Думали, ты заяву накатаешь. Ну обрадую их.

— Что ты, какая заява? Успокой, пусть не переживают.

Все нормально, жизнь продолжается.

— Ну, Полинка, вот это новость! Я тебе позвоню.

— Когда позвонишь? У меня сегодня такое настроение хорошее. Может, выпьем где-нибудь?

— Ты и впрямь изменилась, — не переставал удивляться Антон. — Собственно, я тебя и не знал толком.

— Вот именно. Так что?

— Ну давай вечерком встретимся. Часов в семь-восемь. Кстати, почему ты уволилась? Я спрашивал про тебя, но никто ничего не знает.

— Нашла место получше. Встретимся — расскажу.

— Ты не говорила, что подыскиваешь новую работу.

— А когда? Не успела. На самом деле давно занималась этим вопросом.

— Во дела… Полинка, ты правда нас простила? Мы изрядно напились тогда. Ничего не помню. Что творил, как домой добрался… Можешь себе представить? Ничегошеньки. Все свалили оттуда ночью. Мне сказали, что ты спишь, не стали тревожить. Давно мы так не веселились!

— Бывает… — Полина с трудом продолжала играть свою роль. — Так мы договорились? Буду ждать твоего звонка.

— Да, я позвоню.

Полина положила телефон и с трудом выдохнула. Лицо ее пылало, лоб покрылся липкой испариной.

— Мерзавец… Все, мама, будем ждать. Машина у подъезда?

— Да, я заправила полный бак, в багажник положила все необходимое.

— Теперь нужно его уговорить ехать на моей машине. Я сяду за руль, а ты спрячешься сзади, внизу, за сиденьем. Укрою тебя одеялом, если спросит, скажу, мол, там банки с соленьями, которые нужно отвезти на дачу, в погреб.

— Хорошо, сейчас надену джинсы, чтобы было удобно. Кстати, ты тоже так оденься, и теплый джемпер обязательно.

— Нет, мама, я должна быть нарядной, ведь на вечеринку собралась. Иначе этот урод может что-нибудь заподозрить.

— Ты права, я не подумала. Ну а все остальное — по плану.

Мать и дочь до самого вечера сидели за столом на кухне и ждали звонка. Обе волновались и страшно боялись, только жажда мести не позволяла отказаться от задуманного. Несколько раз они пили кофе, проверяли телефон, но звонка не было. Полина нервничала все больше.

— А вдруг его дружки что-то заподозрили, если, конечно, он успел рассказать им о твоем звонке? — предположила Татьяна.

— Да я уверена: он тут же позвонил каждому и сообщил. Они ведь боялись, что я заявлю в милицию. А теперь такая новость!..

— Остается надеяться, что он не горел желанием порадовать товарищей или просто оказался не слишком расторопным.

В половине восьмого раздался звонок.

— Полина, я только освободился. Ты готова? — услышала она бодрый голос Антона.

— Да, Антон, только мне мама дала задание отвезти кое-что на дачу. Не возражаешь? Мы быстро с тобой туда смотаемся, и я свободна до утра.

— Хорошо, я на машине.

— Спасибо, но машина у меня есть. Не ехать же на двух! Так что экономь бензин, оставляй свою у нас во дворе, а когда вернемся, пересядем в твою, а моя останется возле дома.

— Ладно, договорились. Я уже еду.

Татьяна быстро собралась и пошла в машину занимать свое место, Полина шла следом. Мать кое-как устроилась между передним и задним сиденьями на резиновом коврике, дочь накрыла ее одеялом и сверху бросила пустой мешок. Для большей убедительности рядом поставила сумку с банками, а на сиденье разместила большие пакеты, наполненные всякой всячиной. Полина села за руль. Через пять минут она увидела знакомую машину, подъезжавшую к дому.

— Мама, тихо, он подъехал. Ну, с богом. Раздался звонок, Полина взяла трубку.

— Я уже в машине и вижу тебя, — сразу начала она. — Посмотри направо, черная «а уди». Да рядом, и нет других машин.

Антон припарковался неподалеку, вышел из автомобиля. Полина открыла ему переднюю дверь и махнула рукой. Парень подошел, сел рядом и сразу пристегнулся ремнем.

— Какой воспитанный пассажир, — сказала Полина.

— Женщина за рулем, всего можно ожидать, — ухмыляясь, ответил он.

— Боишься? — насмешливо спросила Полина.

— Страхуюсь.

— Ладно, поехали.

Полина нажала на газ, и они двинулись по направлению к даче.

— А ты хорошо выглядишь, — сказал Антон.

— Стараюсь.

— Молодец, я и не думал, что снова увижу тебя.

— В жизни всякое бывает, не так ли? — уклончиво ответила Полина.

— Да, но обычно после такого… все прячутся. А ты смелая!

— Значит, у тебя богатый опыт?

— Да нет, это я так… — осекся Антон.

— Я рада, что нравлюсь тебе. Ты мне тоже сразу понравился.

Полина включила музыку, и они несколько минут молчали, слушая рок.

— А дача далеко? Может, там заночуем? — осклабился Антон.

— Километров десять осталось. Может, и заночуем, если тебе так хочется. Какая разница, где отдыхать, правда?

— Слушай, ты совсем другая стала.

— А я тебе такая нравлюсь?

— Очень. Люблю свободу и свободные отношения.

— О, в этом я убедилась. А квартирка-то чья была?

— Да Макс у бабульки какой-то снимает, платит ей недорого. Когда у нас намечается гулянка, она уходит на эти дни.

— А девушки откуда?

— Они всегда разные.

— Понятно. Ну и напугал ты меня тогда.

— Ладно, прости.

— Уже простила.

— А у тебя что, бати нет? — спросил Антон, задевая Полину за живое.

— Не-а, погиб, — ответила Полина, с трудом подавляя гнев.

— Так у тебя только мать? — совсем успокоился Антон. Он даже более свободно раскинулся в кресле и подумал:

«Зря мы так дергались, боялись, что ее папаша найдет нас».

— А тачка у тебя крутая. Дашь покататься? — совсем обнаглев, парень положил руку Полине на колено.

— Конечно. Все дам, — засмеялась Полина.

— Красава! Ты даже не представляешь, какая ты красава! Они все теперь мне завидовать будут, — ржал Антон. — А маманя-то у тебя молодая еще? Может, ее пригласим в нашу компашку, она же вдова?

— Пригласим, — ответила Полина сквозь зубы, уже едва сдерживаясь.

— Если прикинуть, ей где-то сорок?

— Ну да.

— Вот, такие как раз любят молодых…

— Слушай, меня все устраивает, но когда ты о моей маме так говоришь, это злит. Заткнись.

— Ладно, ладно, успокойся. Смотри на дорогу. Я пошутил.

Темнело, фары осветили лесополосу, и они съехали с трассы. Машина несколько минут прыгала по ухабам, а потом остановилась.

— Уже приехали? Что-то я домов не вижу.

— Кажется, колесо спустило, — озабоченно бросила Полина, — сейчас посмотрю.

Антон хотел расстегнуть ремень и выйти следом, но ему в затылок уперлось что-то твердое и холодное.

— Молчи, мерзавец! — услышал он женский голос за спиной. — Только попробуй дернуться, и твои тупые мозги разлетятся по салону. Заметь, никто тебя тут не найдет.

— Полина, я не понял… Кто это? — не на шутку испугался Антон.

— А это твоя смерть пришла, — спокойно ответила Полина.

Она открыла дверь с той стороны, где сидел Антон.

— Сейчас медленно, не дергаясь, выходи из машины, руки за спину. Учти: малейшее движение — и пуля у тебя в башке.

Было темно. Фары освещали только большое дерево впереди. Антон, не оглядываясь, выполнял все, что приказывала Полина. Она тем временем достала из пакета приготовленную веревку и ловко связала ему руки за спиной.

— Теперь иди к дереву, — скомандовала она.

Татьяна шла за парнем, держа в вытянутой руке пистолет так, чтобы он упирался дулом в спину Антона. Тот, так и не разглядев, кто держит его на прицеле, подошел к дереву и остановился. Полина приблизилась на несколько шагов.

— Медленно повернись спиной к дереву, — тихо, но уверенно произнесла она.

Мать тоже повернулась — так, чтобы Антон оставался на мушке и не видел ее лица. Полина взяла еще одну веревку и стала привязывать Антона к дереву. Сделав несколько витков вокруг туловища, она убедилась, что подонок привязан как следует. Только после этого Татьяна опустила пистолет и посмотрела ему в глаза. Даже в тусклом свете фар было видно, что парень по-настоящему испуган, смотрит умоляющими глазами. Все произошло так внезапно, что он не успел даже осознать происшедшее, не говоря уже о том, чтобы сопротивляться. И пока чувствовал дуло пистолета, боялся пошевелиться.

— Не убивайте меня, — взмолился Антон.

— Сколько тебе лет? — спросила Татьяна.

— Двадцать три.

— Что же ты, сукин сын, таким негодяем стал? И родители, наверное, у тебя есть?

— Есть. Если вы убьете меня, они найдут вас, — попытался надавить Антон.

— А когда моя дочь просила пощады, умоляла не трогать ее, что же ты, паршивец, не пожалел девушку? — гневно произнесла Татьяна.

— Это не я, я не участвовал…

— Но именно ты привел ее в этот притон, позволил своим дружкам-подонкам издеваться над бедняжкой, — с ненавистью чеканила каждое слово Татьяна.

— Сейчас ты скажешь, где живут те сволочи, а потом мы решим, что делать с тобой, — вмешалась в разговор Полина.

— Я не знаю, где они живут, — замялся парень.

— Ну-у, выбирай: или ты сейчас умрешь, или вспомнишь, где дружки обитают.

— Хорошо, я скажу, — вдруг согласился Антон в надежде, что его сразу отпустят.

Он начал называть адреса, но Татьяна почувствовала, что это ложь.

— Хорошая сказка, но не для нас. Ты, видно, не понимаешь, насколько серьезно вляпался, — жестко сказала Татьяна. — Видишь, здесь темно, ни души нет за километры. Зато лопаты мы прихватили. Закопаем, и никто никогда тебя не найдет.

— Я сказал правду, — взвыл Антон.

— Ты же понимаешь, мы проверим, и если вранье вскроется, обижайся на себя: сам выбрал то, что заслужил.

Полина подошла к Антону, в руках у нее был большой нож. Татьяна смотрела на нее и не вмешивалась. Полина провела ножом по шее Антона, тот от прикосновения холодного лезвия побледнел и чуть не обмочился.

— Ну что, буду резать тебя частями, — глядя ему в глаза, с нескрываемой ненавистью сказала Полина. — Сначала ухо отрежу, потом пальцы, потом еще кое-что. Догадываешься, о чем я?

— Ты не сможешь этого сделать! — кричал Антон. — Тебя посадят.

— Вас же не посадили. Или ты думаешь, за групповое изнасилование по головке гладят?

— Ты не докажешь, — визжал он.

— Докажу. Но мне и не нужно это делать, я сама тебя накажу.

Девушка засунула нож под рубашку Антона в районе пояса и резким движением рванула вверх. Ткань с треском порвалась, а парень охнул, почувствовав ледяное прикосновение стали. И тут же истерично выкрикнул:

— Ты сама боишься! Ты блефуешь…

Татьяна решительно приставила пистолет к его затылку.

— Зато я не боюсь, — спокойно и уверенно сказала она.

Антон понял, что женщина говорит серьезно, и рука ее не дрогнет.

— Надоело смотреть на его кривляния, Полина. Начинай.

— Что вы хотите со мной сделать? — взмолился Антон.

— Мы не убьем тебя сразу. Ты будешь мучиться долго, истекать кровью… Ну а дальше — сам знаешь.

Полина подошла ближе и провела острием ножа по щеке Антона, кровь тонкой струйкой побежала вниз, капнула на рубашку, на его обнаженную грудь. Полина сделала это так хладнокровно, что мать даже испугалась.

— Сука, ты что творишь? Больно! — кричал Антон.

— Режу тебя, — спокойно сказала Полина. — Не хочешь сдать своих дружков, так ответишь один за всех.

— Я тебя не трахал, ты это знаешь! — продолжал орать Антон.

— Не знаю. Я была без сознания, а вы, твари, животные, совершили это, надругались надо мной. И уже неважно, был ты среди них или нет. Сейчас ты решил с нами поиграть в кошки-мышки, но ошибся.

Полина провела лезвием по ноге Антона, разрезала брюки и задела кожу на ноге. Кровь стала сочиться из раны, и Антон застонал.

— Что, больно? — с вызовом спросила Полина. — А ты знаешь, как больно было мне? Не знаешь? Может, так? Или еще больнее? — и она поднесла нож к видневшемуся сквозь разрезанные штаны половому члену.

— Не нужно! — взмолился Антон. — Прошу тебя, не нужно, я скажу, правду скажу.

— Говори.

Антон назвал адрес Макса, Дениса и Кости. Было видно, что он говорит правду.

— Теперь номера телефонов, — хладнокровно продолжала Полина.

Корчась от боли, Антон застонал. Раны были неглубокие, но один вид крови вызывал страх.

— У меня в мобильнике их телефоны, — выдавил он сквозь зубы.

Полина достала телефон из кармана пиджака, пролистала записную книжку и переписала в свой мобильник. Телефон Антона положила себе в карман.

— Мама, давай чем-нибудь остановим кровь, а то чего доброго помрет от страха.

Татьяна кивнула головой в знак согласия и достала аптечку. Рана на щеке расползлась, ее нужно было бы зашить, но она просто обработала йодом, наложила стерильную повязку и заклеила лейкопластырем. Полина тем временем туго обкрутила ноги Антона веревкой и отвязала его от дерева.

— Иди в машину, — скомандовала она.

— Издеваешься? Как я пойду? У меня же ноги связаны.

— Прыжками, прыжками, давай тренируйся.

Антон, чертыхаясь, отправился в путь, несколько раз падал, поднимался и опять прыгал, потом полз, извиваясь, и наконец добрался до машины. Полина с Татьяной помогли ему взобраться на сиденье.

Стояла глубокая ночь. До дачи было еще два километра, когда выехали на ровную дорогу. Преодолели их быстро. Участок тонул в кромешной тьме и тишине. Мать и дочь открыли дверь, затащили Антона в дом.

— Мы оставим тебя здесь, а сами выясним, правду ли ты сказал, — пояснила Полина, не дожидаясь вопроса осматривавшегося парня. — Удобства у тебя будут не люкс, но уж потерпи, пока не найдем твоих дружков.

— У меня занемели руки и ноги, — взмолился Антон. — Дайте воды… пожалуйста.

— А я была без сознания, когда ты меня бросил. Ты даже не посмотрел, жива ли я вообще. Поэтому не жди жалости и пощады от меня, — хладнокровно сказала Полина. — Скажи спасибо, что обработали твои вонючие раны.

— Полина, подожди… Я дам ему воды.

Мать наполнила кружку и поднесла к губам Антона. Он с жадностью, большими глотками осушил ее.

— Думаю, жить будешь. Во всяком случае пока.

— Это все не останется безнаказанным, не надейтесь, — злобно, исподлобья посмотрел на нее Антон. — Вы думаете только о мести, но не понимаете, что творите с точки зрения закона. Такое вам не сойдет с рук, — надеялся припугнуть их Антон. — У моих друзей знаете кто родители? И предположить не можете… Вам их не достать.

— Заткнись! Меня твои россказни не интересуют! — прикрикнула Полина. Она уже открыла крышку погреба и подталкивала туда Антона. А когда он свалился вниз, как мешок, и сдавленно вскрикнул, удовлетворенно кивнула головой, мол, живой, даже сознание не потерял.

— Хорошо, что ногами падал, а то шею свернул бы. Да и неглубоко там, картошкой все засыпано, — как бы оправдываясь, произнесла Татьяна.

— Мама, ты его жалеешь?

— Да нет, за нас беспокоюсь. Боюсь последствий все-таки. Статьи же разные бывают…

Прежде чем захлопнуть погреб, они бросили туда пластиковую бутылку с водой, закрыли крышку на большой навесной замок, выключили свет и вернулись к машине. Ехали молча. Обе понимали, как переживает каждая, и боялись смотреть друг на друга. Полина гнала по пустынной ночной трассе, поэтому добрались быстро. Припарковались недалеко от машины Антона и поспешили домой.

— Ну как ты? — первой прервала молчание Татьяна.

— Знаешь, стало легче, я уже отомстила хотя бы ему, — ответила Полина.

— А что дальше?

— Пока не знаю.

— Дочка, может, остановимся?

— Нет, главные негодяи где-то спят спокойно. Завтра начнем их искать, — твердо сказала Полина.

— Хорошо. И всех сложим стопочкой в нашем погребе, да? А ты не думаешь, что их друзья или родственники тоже начнут мстить? Мы же не собираемся всех убивать и закапывать?

— А это как получится, — иступленно сказала Полина. Татьяна испуганно взглянула на дочь.

— Полиночка, тебя переполняют боль, обида, жажда мести. Но мы переходим все границы, и ни один адвокат не поможет оправдаться. Если…

— Никаких «если»! Нам придется уехать из этого города, я все равно не смогу тут жить, — перебила ее дочь.

— Доченька, мы прожили здесь столько лет. Ты тут родилась, мои родители живут… Все родственники похоронены: бабушка, прабабушка… А что мы скажем Сережиной маме?

— Мама, у нас нет выбора. Понимаешь? Когда-нибудь мы им расскажем.

— Да, дочка, да, ты права. Но будет нелегко все сделать быстро.

— Я об этом подумала. Когда закончим дело, сразу уедем, а позже продадим квартиру, дачу и все, что у нас есть. Но об этом подумаем потом, когда окажемся в безопасности.

— Какая же ты стала взрослая, самостоятельная, решительная… — внимательно глядя на Полину, тихо сказала мать.

— А теперь наконец в ванную — и спать! Завтра тяжелый день, — подвела итог разговора Полина.

— И все же я очень переживаю… Ты должна понимать: то, что мы делаем, — не игра в народных мстителей, нас тоже могут вот так…

Речь Татьяны прервал звонок. Это был телефон Антона. Полина достала его из кармана, увидела на экране имя Лада и мгновенно решила ответить:

— Алло!

— Ты кто? Его очередная шлюшка? Так вот, передай ему: пусть не является сюда, забудет дорогу, — услышала она гневный молодой голос.

— Так и передам, — ответила Полина и отключила телефон. Татьяна ничего не сказала дочери. Она как женщина, мать все-таки думала об Антоне. Заставляя себя гнать чисто человеческую жалость, вспоминала дочь, свое единственное сокровище, которая испытала боль и страшное унижение. Неизвестно, сможет ли она забыть, залечить душевную травму. Тогда ненависть к парню снова сжимала сердце, комом подкатывала к горлу.

Полина приняла душ и отправилась в свою комнату. Татьяна пошла в спальню, включила массивную настольную лампу, стоявшую на тумбочке из красного дерева. Мягкий свет придал изумрудный оттенок атласному покрывалу и подушкам, когда-то привезенным ее мужем из-за границы. Она откинула покрывало, быстро сняла одежду и нырнула под одеяло, но еще долго не могла сомкнуть глаз.