Нежная для чудовища

Ольга Коротаева, 2023

Нашу планету захватили жестокие монстры. Их тела защищает алмазная чешуя, а сердца, кажется, сделаны из камня. Им неведом страх. Они не знают, что такое любовь. Но всё меняется, когда один из захватчиков случайно касается меня и ощущает что-то необычное. Теперь мне приходится знакомить чудовище с чувствами… И пытаться скрыть свои.

Глава 7

Предводитель чешуйчатых стоит не шелохнувшись, будто его пронзили мечом. Глаза расширены, рот приоткрыт. Кажется, мужчина даже не дышит. Я же отступаю в панике и, прижимая к груди странную твёрдую губку, которой так удобно мыться, останавливаюсь таким образом, что странное устройство разделяет меня и воина.

— Может, выйдете, пока я привожу себя в порядок? — Голос подрагивает, выдавая мою нервозность.

Но Риас даже не поворачивает голову. Стоит, смотрит перед собой, будто задумался о чём-то. Ворча, я принимаюсь быстро водить губкой по своему телу. О том, чтобы снять одежду, даже не задумываюсь. Приподнимая подол, тру бёдра и колени. Тёмные пятна грязи исчезают без следа, оставляя на коже бархатистое ощущение невероятной свежести. Словно я купаюсь в росе и ароматных лепестках роз!

— Я закончила, — отчитываюсь и обхожу разделяющее нас препятствие.

Плечи Риаса приподнимаются, будто мужчина впервые за долгое время делает вдох. Возможно, так оно и есть. Я протягиваю воину губку, но, бросив на неё мимолётный взгляд, роняю:

— Ой!

«Да она стала совсем чёрной! Неужели я была такой грязной? О ужас…»

Мужчина будто и не замечает, что произошло. Шагнув ко мне, он сжимает крупными ладонями мои плечи.

— Что это было?

— А? — моргаю, не понимая, о чём он.

— То, что ты показывала до этого, было ярко, — жарко выдыхает Риас. — Будто вспышка! Но отдалённо знакомо. Будто я долгое время жил у костра, а потом увидел пылающий лес. Но последнее…

Он наклоняется ко мне, нависая бездушной скалой, верхняя губа мужчины приподнимается, как у дикого зверя, глаза сверкают алым цветом, и от этого становится не по себе.

— Что это было? — почти рычит Риас.

Дрожу в его руках, но головы не опускаю. И пусть ужас стягивает затылок ледяными пальцами, стараюсь, чтобы голос мой звучал ровно.

— Мне было приятно… — Осипнув, кашляю и с трудом заканчиваю: — Помыться!

— Приятно? — Он прищуривается ещё сильнее. — Что это?

— А? — растерянно хлопаю ресницами.

Неужели передо мной действительно бездушное чудовище? Ему не бывает приятно? Даже чуть-чуть? Нет, ведь страх и боль, которые я показывала, ему знакомы — сам сказал. И как объяснить монстру, что я ощущала?

«Да и зачем?» — осадила себя.

— Это благодарность, — нахожу хоть какой-то ответ. — Спасибо, что позволили мне стать чистой. Вы ещё упоминали о еде…

— Да. — Он отпускает меня, и я выдыхаю с облегчением.

Мужчина достаёт из железной коробки второй брусок, который отличается от первого оттенком, и протягивает мне.

— Ешь.

Я осторожно беру то, что мне дают, и придирчиво рассматриваю. Более всего это напоминает брусок обожжённой глины. Твёрдое и тёмно-коричневое. Подношу к носу: ничем не пахнет.

Риас тем временем достаёт второй такой же и с безразличным видом откусывает. Раздаётся мерный хруст, и у меня от этого звука мурашки по спине прокатываются. Крепкие зубы. Абсолютное равнодушие на лице. Будто Риасу всё равно, что он ест.

Но в одном он прав: мне требуются силы, чтобы выжить. А для этого нужна еда. У меня от голода уже перед глазами темнеет, и живот, кажется, давно прилип к позвоночнику. Я несмело подношу брусок ко рту и осторожно откусываю немного.

И понимаю, почему на лице воина нет ни единой эмоции.

Это совсем безвкусно. Я даже не уверена, съедобно ли оно. Но, глядя на мужчину, проглатываю. Запиваю водой, которой Риас со мной делится. Удивительно, но через несколько минут ощущаю сытость и откладываю жуткое кушанье. Осталось больше половины, воин же съел всё.

— Как вы этим питаетесь? — не сдерживаю вопроса.

Мужчина приподнимает брови, и я поясняю:

— Что это? Хлеб? Оно не кислое, не сладкое, не солёное… Даже земля — и та имеет вкус. Я не знаю, с чем сравнить.

— Это паёк, — сухо отвечает он. — Брусок на два дня.

— Два дня? — удивляюсь я и пожимаю плечами. — Впрочем, я вообще не была уверена, что вам нужна еда…

— Переодевайся, — приказывает он и кивает на гору одежды.

— Прямо сейчас? — снова начинаю волноваться я.

— Быстрее, — бросает он, и я вздрагиваю.

Направляюсь к вещам и выбираю мужские штаны, которые тут же надеваю под подолом. Затягиваю пояс потуже и затем поднимаю с пола длинную тёмную тунику. Отворачиваюсь от Риаса и скидываю с себя грязную одежду.

Внутренне сжимаюсь от каждого шороха и ежесекундно ожидаю прикосновения, но ничего не происходит. Мне так страшно, что боюсь даже обернуться. Уверена, что у меня разорвётся сердце, если мужчина будет рядом. Тороплюсь так, что не попадаю руками в проймы, но в конце концов справляюсь. Одёрнув и расправив ткань на бёдрах, выдыхаю с облегчением.

Ощущая, как быстро и сильно бьётся сердце, медленно поворачиваюсь. Риас стоит там же.

— Я готова, — шепчу, едва не плача от облегчения. — Теперь мне можно повидать жриц?

Он двигается быстро, идя ко мне, и я стремительно отступаю. Но мужчина проходит мимо и, достигнув двери, велит:

— Следуй за мной.

Я тороплюсь выйти, чтобы не отстать от предводителя, не потерять его из виду. В коридоре, освещённом факелами, светло и шумно. Мимо нас снуют люди, и я недоуменно провожаю их взглядами.

В Рессуре принято носить светлое. Я же инстинктивно, чтобы казаться непривлекательной, выбрала из предложенных нарядов самый тёмный. Такие цвета в столице надевали те, кто занимался грязной работой. Чем ниже статус, тем грубее и темнее одежда.

Но моя тога на ощупь оказалась мягкой и шелковистой. И такие же носят жители этого замка.

Что же это за место?