Элиас и демон обжорства

Ольга Игоревна Райс

Разгневанная волшебница превращает 11-летнего Элиаса в свинью (за страсть чревоугодия). И теперь, чтобы вернуть свой прежний облик, Элиасу предстоит отправиться в опасное путешествие, сразиться со страшным и ужасным демоном чрева, и вернуться домой совершенно другим человеком.

Глава 4. Толстушка Помпанур

Лодочка неспешно заплыла в цветущий вишнёвый сад, посреди которого возвышался дом — очень милый и благоустроенный, с цветными витражными стёклами, под красной черепичной крышей. Возле дома сидела симпатичная розовая толстушка, в длинном платье, накрахмаленном переднике и соломенной шляпке, украшенной чудесными цветами. С видом усталым и задумчивым, она поедала янтарный виноград и смотрела на реку.

— Это мадам Помпанур, — шепнул эльф Элиасу. — Мне с ней лучше не встречаться.

— Почему это? — испугался Элиас.

— Э-э-э-э… — протянул Осия. — Это давняя история. Может быть потом расскажу. Обещание своё я выполнил, к мадам я тебя доставил. Волшебницы твои прибудут с минуты на минуту. Так что, прощай, — сказал эльф и растворился в воздухе, словно его тут никогда и не было.

Элиас занервничал и заёрзал в лодке. Мадам Помпанур заметила раскачивающуюся лодочку и стала всматриваться.

— О! — воскликнула она и вошла в воду.

Помпанур зацепила лодку багром и притянула к берегу.

— Давай руку, мальчик, я помогу тебе сойти на берег, — предложила она.

Элиас был рад-радёшенек, что очутился наконец на суше, хоть и побаивался незнакомой женщины.

— Ты любишь хрустящие блинчики? — поинтересовалась толстушка и нежно потрепала Элиаса за щёку.

— Конечно, — растерянно кивнул головой Элиас.

— Чу́дно! Я тоже их очень люблю. Пойдём, я тебя угощу.

— Простите, но я сначала хотел спросить…

— О чём? — беззаботно спросила Помпанур.

— Не заходили ли к вам сегодня две волшебницы с девочкой, приблизительно моего возраста? — набравшись смелости, спросил Элиас. — Девочку зовут Анна-Мария, а одну из её тётушек Клотина, кажется.

Помпанур сделала вид, будто не понимает о ком идёт речь.

— Ну, пойдём, ты мне всё расскажешь поподробнее, может я и вспомню. Сам-то ты кто? Как ты сюда попал? — заинтересованно спросила мадам.

Элиас стал обо всём рассказывать, особенно о колдовстве и внезапно выросших у него свиных ушах и хвосте, а мадам покачивала головой и повторяла: «Гм! Гм!»

Когда мальчик закончил, он снова спросил Помпанур, не видала ли она волшебниц, а та ответила, что они ещё не приходили, но, верно, придут, так что горевать пока рано.

— Ты сначала отведаешь моих блинчиков, потому что они вкуснее, чем в любом ресторане, — заверила Помпанур и, взяв Элиаса за руку, завела в дом.

ЩЁЛК! — включила свет Помпанур.

Элиас застыл на месте от удивления. Дом был прекрасен. Потолки и стены были забраны резными панелями; кресла, стулья и столы, источали аромат вишнёвых садов в период цветения; а пол выложен разноцветными плиточками.

— Красота! — восхитился Элиас.

Проскочив десяток комнат, Помпанур остановилась у массивной двери, на которой висела дюжина замков и цепей.

— Это самая секретная часть моего дома, — призналась она.

Помпанур вынула из кармана связку ключей и ловко всунула их в замочные скважины.

ХРУСТЬ! ХРУСТЬ! ХРУСТЬ! — разом хрустнули все замки и дверь распахнулась.

Элиас осторожно переступил через порог и с любопытством огляделся. Ведь всё секретное и запретное его притягивало со страшной силой.

— Это ваша кухня? — предположил Элиас.

— Именно, — с гордостью сказала Помпанур.

Кухня была необычной. Витражами были застеклены все стены, шкафы, оконные и дверные проёмы. В самом центре находился открытый очаг, похожий на гигантского осьминога.

Из кухни можно было попасть в столовую не менее помпезную и великолепную. По всему периметру стояли прекрасные статуи нимф с корзинами в руках. А в корзинах тех лежали самые настоящие фрукты, привезённые со всех концов света: ананасы, гранаты, апельсины, персики…

— Садись, сынок, — ласково сказала мадам Помпанур и усадила Элиаса за стол, в самом центре гостиной.

Не успел Элиас и глазом моргнуть, как перед ним появился сервированный поднос, на котором имелись: нарезанный треугольничками хлеб, красная и чёрная икра в хрустальных вазочках; белые маринованные грибочки и ежевичный морс в хрустальном графине, чуть запотевшем от холода. Накрыто, словом, было чисто, умело, со вкусом.

— Отдохни хорошенько, Илясенька, — ты, наверно, устал? — сладко пропела Помпанур.

Элиас покрыл свою грудь салфеткой, отведал несколько бутербродов, пришёл в восторг и с нетерпением стал ожидать того момента, когда Помпанур подаст обещанные блины.

— А вот и я! — воскликнула Помпанур и поставила перед Элиасом тарелку с чудесными блинчиками.

Элиас, рискуя обжечь пальцы, схватил верхний, самый горячий блин и аппетитно шлёпнул его на тарелку. Блин был таким пористым и поджаристым, что Элиас задрожал от охватившего его восторга.

ИК! — икнул он и облил блин растопленным сливочным маслом.

Затем, как бы разжигая свой аппетит, он медленно обмазал блин икрой. Места, на которые не попала икра, залакировал сметанным соусом и сверху положил жирный кусок сёмги и, вот теперь, задыхаясь от удовольствия, отправил блин в рот.

ХРЮК! — хрюкнул Элиас от восторга и с чувством нескрываемого блаженства выпил стаканчик ежевичного морса.

— Ты мой золотой! — восхитилась Помпанур, ведь она встретила свою родную душу — кого-то, кто так же, как и она обожал еду и вообще всякие кулинарные изыски.

Насладившись тем, как Элиас отобедал, Помпанур принесла чайник, в котором заварила какие-то ароматные травки. Она налила отвар в чашку и протянула её Элиасу, премило улыбаясь.

— Вот попробуй мой чаёк.

Элиас стал потягивать чай и наслаждаться его необыкновенным, терпким вкусом.

— Давно мне хотелось иметь такого сыночка, как ты, — мечтательно пропела Помпанур.

Она почему-то была уверена, что Элиас принесёт в её дом счастье.

— Вот увидишь, как ладно мы с тобой заживём, — пообещала она.

Элиас, конечно, не собирался надолго задерживаться у Помпанур, но он не знал, что чай был особенным и обладал способностью стирать человеческую память. Мадам изредка, для своего собственного удовольствия, пользовалась разными магическими травками, подмешивая их в пищу. Сегодня был как раз такой случай.

— Подожди немного, и я приготовлю для тебе такой пудинг, что ты его вовек не забудешь.

Помпанур встала из-за стола и стала быстро-быстро перемещаться по кухне, приносить к плите миски; сковородки; перепелиные яйца; масло; коренья и муку. Ей, видимо, очень хотелось испечь для Элиаса что-то особенное.

Не прошло и часа, как Помпанур, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с горделивой улыбкой на лице поднесла Элиасу пудинг — необычайно твёрдый и крепкий, как рябое пушечное ядро. Мадам поставила пудинг перед Элиасом и чиркнула спичкой.

ШУ-Ш-Ш! — зашипела спичка и пудинг, со всех сторон, охватило резвое пламя от вспыхнувшего рома, которым он был облит.

Через несколько секунд огонь погас, выпустив ароматное дымное облачко, которое поднялось под потолок и растаяло.

— Браво! — воскликнул Элиас и застучал ложкой по столу, выражая неописуемый восторг.

— Отведай-ка теперь моего пудинга, — не без гордости предложила Помпанур.

Элиас принялся за пудинг, который источал аромат лесных орехов и ягод. Он был одновременно и сладким, и чуть кисловатым, и к тому же очень воздушным, как облачко. Мама часто готовила для Элиаса всякие вкусности, но ничего лучше этого пудинга ему ещё не приходилось пробовать.

Когда Элиас почти доел десерт, Помпанур зажгла волшебные свечи и всю кухню заволокло сиреневым туманом. Помпанур исчезла. Элиас напрасно искал её взглядом; напрасно говорил, что куда-то торопится; напрасно пытался встать на ноги; напрасно боролся с действием сонного зелья. Не прошло и пяти минут, как он пошатнулся, упал на диван и забылся сном.