Чёрная сумка

Ольга Зверлина, 2008

Сказочная зимняя повесть для семейного чтения.В маленьком городке вдруг пропадают 5-летние малыши, их близкие волнуются, милиция в тупике. А по округе бродит загадочная старуха с чёрной сумкой, о которой болтают всякое – и непонятно, связаны ли с ней эти загадочные исчезновения.

Ля.

— Ля! Ля, ты где?

Вообще-то её звали Лиля. А полностью — Лилия. Как цветок.

Но у неё долго не получалось говорить «Лиля» — «ли» почему-то сразу проглатывалось.

От имени оставалось то короткое «иля», то — одно лишь певучее «ля». И это «ля» до того ей нравилось, что, когда её спрашивали: «Как тебя зовут, малышка?» — она охотно отвечала: «Ля!»

К этому все привыкли — и мама, и папа, и дедушка. И тоже стали так её звать.

Папа, когда он возвращался из своих долгих командировок, всегда сгребал счастливую дочку в охапку и подбрасывал к самому потолку. Ля верещала, а папа весело смеялся:

— У нас не девочка, а маленькая нотка! Звоночек! Ля-ля-ля!

И даже когда Лиля научилась произносить своё имя правильно, все по-прежнему звали её Ля.

Одна бабушка называла внучку Лилия.

Бабушка была очень строгая.

— Ля-я-я!

Ля высунулась из большого шкафа на мамин голос: неужели надо уходить?

— Пора домой, — позвала мама. — Пойдём, доча.

Как жаль… Тут так интересно: горы, пещеры, домики — целый сказочный городок!

Правда, мама уверяла, что это всего лишь простые диваны, столы и шкафчики. И стоят они не в сказочном городке, а в мебельном магазине, в самом обыкновенном, в котором можно купить всё, что тебе потребуется — кровать, стул или овощной ящик на колёсиках.

И Ля тут же попросила купить ей большой деревянный дом с окошечками.

Но мама рассмеялась: ведь это не дом, а шкаф — шкаф с застеклёнными дверцами. А шкаф им не нужен, у них уже есть целых три шкафа: мамин, полный разноцветных кофточек, бабушкин, пахнущий внутри нафталином, и детский — розовый, с цветными картинками, который стоит в Лилиной комнате.

Ля вздохнула — все эти домашние шкафы совсем неинтересные, они битком набиты стопками белья и одёжками на вешалках. А этот, с окошечками — он пустой: в нём можно играть, в нём можно прятаться…

И ещё в нём живёт маленький домовёнок — там, сбоку, за ящиками: Ля слышала, как он шуршит. Если затаиться и подождать немножко, он обязательно покажется.

— Пойдём, — повторила мама, — бабушка велела на почту зайти, а ещё нам за хлебом надо. И за кормом для папиных рыбок.

— Но, мам, — замахала рукой Ля, — ты иди, а я тут посижу. Купи рыбкам хлебца, потом за мной придёшь.

— Нет, так нельзя, Ля: нельзя маленьких девочек где попало одних оставлять.

— А мальчиков можно? — хитро прищурилась Ля. — Тогда пусть я пока буду мальчик, твой сыночек. Понарошку.

— И сыночков нельзя одних оставлять, — улыбнулась мама, и на щеках у неё округлились ласковые ямочки. — Малыши могут потеряться.

— Но я же большая! Очень! Вот такая! — Ля привстала на цыпочки. — Мне уже вот сколько!

Она загнула четыре пальчика на правой руке; подумала — и слегка согнула ещё один: ведь ей скоро будет пять. Очень-очень скоро.

— Вот, вот сколько — смотри, ма! — замахала ручками Ля. — Я тут посижу.

Она слегка подтолкнула маму в бок:

— Иди, иди, мам! Иди!

— Всё равно нельзя, — мама потянула дочку за руку. — Пошли, Ля!

— Нет. — Ля повернулась к маме спиной.

— Не капризничай, Ля, а то бабушке скажу!

— Ну и говори! Ябеда, — надулась Ля.

— Я не ябеда. Вот я всегда-всегда твою бабушку слушалась!

Ля промолчала.

— Не будешь слушаться? — спросила мама, с лёгким свистом застёгивая молнию на своей меховой курточке.

— Не буду! — упрямилась Ля.

Мама ненадолго задумалась.

— Тогда я ухожу, — решительно заявила мама, делая шаг к выходу. — Одна ухожу. Совсем ухожу.

— И уходи, — буркнула Ля, — и на здоровьице!

Она обиженно смотрела в сторону: там, около узенького книжного шкафа, суетилась сгорбленная бабушка в сером пальто — открывала-закрывала дверцы, выдвигала ящики, иногда поглядывая через плечо то на Ля, то — на её рассерженную маму.

— Я сюда не вернусь, — пообещала мама. — Совсем не вернусь.

— И пусть, — ответила Ля.

— Ты останешься здесь одна, — пригрозила мама.

— И пусть.

— Значит, всё. Ухожу. — Мама повернулась к Ля спиной. — Мне такая непослушная дочка не нужна.

Ля молчала.

— Совсем не нужна! — Мама сделала ещё два неуверенных шага к двери, быстро оглянулась на дочку…

Но Ля исчезла.

— Ля, — позвала мама, — в чём дело? Ты где? Вылезай немедленно!

Никто не отозвался.

— Ля! Ля-я-я!

К маме подбежала продавщица, потом другая: вместе они бросились открывать шкафы и заглядывать под диваны. Но девочки нигде не было.

Мама нервничала, продавщицы её успокаивали. Им взялись помогать немногочисленные покупатели, в торговом зале поднялась суматоха.

— Смотреть за детьми нужно, мамаша, — выкрикнул кто-то, — это ж вам не носовые платки! Ну и родители пошли, смех один: целых детей теряют!

Сгорбленная старушка укоризненно покачала головой, проверила замочек на своей старой сумке — и тихонько вышла из магазина.